— Да ты не переживай, не помрёшь, — ободрил я Реншу.
— Тебе легко… кха-кха! говорить… — ответил тот.
Всё-таки, наша генеральная уборка не обошлась без последствий. Лу и Реншу заболели — похоже, что грибок проник в их лёгкие и нашёл локацию перспективной для жизни.
Как я понял, эта херня вызывает воспаление лёгких, причём сразу жёсткое. Лу не может говорить, ведь при открытии рта у неё мгновенно начинается кашель, а Реншу, как человек с более крепким здоровьем, кашляет, как проклятый, но умудряется говорить короткими фразами.
А я за это время ни разу не кашлянул — у меня в лёгких этому грибку жить негде, поэтому он сразу же сходил нахуй.
— Ничего-ничего, — похлопал я Реншу по плечу. — Скоро настойка настоится и я быстро поставлю вас на ноги. Надо подождать её часов восемь-десять и всё заебись будет.
Вообще, эликсир «Лиственная благодать» предназначен для овец — во влажном климате они часто заражаются разными грибками, но на людях он испытан уже давно и отлично работает даже против грибковых лёгочных заболеваний.
Мастер Ян учила нас и не такому — вот я не подумал, что мог зарабатывать себе на жизнь знахарством. Нет, блядь, мне чудовищ подавай!
«Прав был отец…» — подумал я.
Мог бы идти в столицу и по дороге оказывать посильную помощь селянам из встречных деревень — они всегда чем-то болеют, а то, что у них нет денег — это вообще не беда, ведь мне для жизни нужна только еда. Для хуёвой жизни, без алкашки и президентских люксов.
Можно было, но я даже не подумал. Не было бы всего этого сейчас…
Лу бы давно была мертва, а Реншу бы продолжал втихаря подрачивать, глядя, как Мирул трахает его жену и сестру. А кровососы бы вообще были в восторге — никаких тебе проблем и боевых действий, по паре деревень в месяц высосал и пиздуй дальше. Все довольны, блядь, все счастливы.
Отчётливо осознаю, что это, как говорила Женя, минимизация. Я пытаюсь найти оправдание своим действиям.
Как же она отравила мою жизнь, кто бы знал…
Для неё это было увлечение — сегодня она марафон желаний марафонит, завтра у неё какой-то ебанат, Шуфутинов или как его там, потом она говорит мне, что я — «чистейшая восьмёрка», что бы это, нахуй, ни значило, а я невольно впитывал, запоминал, какого-то хуя. Теперь живу с этим.
«Ничё-ничё, блядь…» — подумал я. — «Всех победим, всех убьём, всех, кого надо, отхуярим — всё будет, как мы любим».
Иду на кухню и смотрю, как дела у эликсира. А у него всё просто отлично — стоит на полке и настаивается. Тут важно дать побольше времени, чтобы прошли все внутренние процессы.
Помимо «Лиственной благодати» я варю стратегический запас целебного эликсира «Дора-следопыт». Очень хороший эликсир, который послужит укрепляющим средством для Лу и Реншу — благодаря ему они точно не загнутся от этой заразы, а потом, как «Лиственная благодать» подействует, он ускорит восстановление.
Проверяю все эликсиры, добавляю в топку побольше дров и иду продолжать работу.
Опасная токсичная хуйня, коею является пыль в убежище, должна быть вышвырнута на улицу, а затем закопана в яме. Это говно больше никому не навредит.
А я и не думал раньше, что пыль может быть настолько опасной. Нет, я слышал, что систематическая влажная уборка дома — это не просто прикол, чтобы заебать население, но не ожидал, что всё настолько серьёзно.
Вооружаюсь лопатой и спускаюсь в казарму.
Тут должна была квартироваться личная гвардия вана Цзоу — отборные воины, лучшие из лучших, самые свирепые боевые пидарасы провинции.
Но гвардия осталась с армией, чтобы дать последний бой кровососам…
Я даже не представляю, что бы мы делали со всеми этими солдатами, если бы победили.
Одна из значимых причин безвозвратных потерь в армии вана — самоубийства. Солдаты просто не справлялись с тяжестью поступков, совершённых под действием дурмана.
Они, как никто, понимали, что эта тяга к жестокости и извращениям — это не отвар. Это они сами.
Потаённые желания, тёмные наклонности, фетиши — всё это вылезло наружу сразу после приказа «Можно всё». Они насиловали, резали, убивали, истязали, мужчин, женщин, детей, стариков — даже сельских животных.
А теперь, без дурмана, они испытывают изнуряющее и иссушающее душу чувство вины. И бесконечные оправдания не могут помочь, ведь они понимают, что это всегда было в них и это лишь открылось под действием дурмана.
Это одно огромное ПТСР (1) на всю армию.
Моя задача на время этой передышки в убежище — стать сильнее. Стать ещё злее. Лучше контролировать свой гнев, но не с целью его подавления, а с целью обуздания.
Я должен это сделать, я чувствую свою ответственность.
Вина никуда не денется, но я не хочу отпускать её — я виноват и я принимаю это.
И единственный ответ, который я могу дать — это гнев.
А гнев — это аргумент.
Примечания:
1 — ПТСР — посттравматическое стрессовое расстройство — это тяжёлое психологическое состояние, которое развивается у человека после переживания сильной травмы. Это когда психика «застревает» в режиме выживания после ужасного события — войны, катастрофы, насилия, тяжёлой аварии и тому подобного. Даже если угроза уже прошла, мозг ведёт себя так, будто опасность всё ещё рядом. Психика человека устроена так, чтобы быстро учиться на угрозах — так работает наш всё ещё первобытный мозг. Но иногда травма настолько сильная, что мозг «ломает» нормальный механизм запоминания — вместо обычного воспоминания возникает «живой» кусок страха и боли, который мешает жить дальше. Человек легко может дать ёбу из-за какого-либо триггера (случайные запахи, характерные звуки, какие-либо слова, похожая обстановка, специфическая одежда — что угодно, что будет похоже на то, что он видел в момент получения психической травмы), и вышибить себе мозги или устроить массовое побоище, потому что ему мозги переклинит и он вдруг осознает себя прямо посреди поля боя. Не у всех людей с ПТСР реакции доходят до массового побоища — у многих это проявляется как панические атаки, ступор, самоповреждение или уход в полное избегание. Но вот у ветеранов боевых действий иногда случается. Впрочем, случаи эти единичны — в основном ПТСР калечит психику людей и делает их опасными для себя, в первую очередь, если они не получают надлежащую помощь. Ярчайший пример — ветераны Вьетнамской войны. Министерство по делам ветеранов США провело исследование и выявило, что с 1979 по 2019 год 22 736 ветеранов Вьетнама покончили жизнь самоубийством. Это не превышает общий уровень суицидов по стране за тот период, но это всё равно как-то дохуя. Главная мысль — не надо думать, что все ветераны имеют ПТСР и все могут дать ёбу, что закончится массовым побоищем. Были примеры, когда потом особо ничего не происходило — та же Великая Отечественная война. Но эта война сильно отличалась от всего, что было потом — красноармейцев встречали, как героев, коими они и были, их уважали, гордились ими, а это не та обстановка, чтобы ПТСР могло надолго удержаться в голове человека — мы социальные существа и для нас очень важно общественное признание и понимание. И всё сильно зависит от того, как солдат встречают. Если как в США после Вьетнама, как убийц и насильников, совершавших военные преступления — ждите, что всё упомянутое будет встречаться.
Глава пятнадцатаяФо йоусэлф энд фо Сашка
*85-й день юся, провинция Ляочэн, убежище дома Цзоу*
— Свинец, сто килограмм — есть, стулья, четыре штуки — есть, стол, одна штука — есть, подсвечники, восемь штук — есть, — сверялся я со списком покупок.
Мы подумали и я решил, что нам с Реншу лучше не светиться в имперском городе, потому что с провинцией Тея, скорее всего, уже покончено, но вана и его не очень тайного советника не обнаружено. Прикинуть хуй к носу кровососы способны, поэтому успешный прорыв границы может значить только одно — эти двое лихо съебались в Ляочэн. Ну и местные жители видели меня, а я главный палевный элемент, так как сильно выделяюсь ростом и комплекцией.
— Можешь пересчитать потом? — спросила Лу, привёзшая покупки из города. — Я хочу кое-что рассказать.
— Могу, — кивнул я. — Рассказывай.
— Я видела в городе ваши портреты, — сказала бывшая селянка. — Вас с Реншу ищут и предлагают очень солидную награду за информацию.
— Сколько? — заинтересовался я.
— Там так и написано — «очень солидная награда», — пожала плечами Лу.
— Хм… — задумался я. — Но ты же читать не умеешь!
— А я и не читала — мне мясник сказал, — усмехнулась она. — И, да, я хочу научиться читать и писать — поможешь мне?
— Запросто, — кивнул я. — Сегодня вечером составим график занятий.
— Спасибо, — поблагодарила меня Лу. — Но это не всё, что я хочу рассказать.
— Что ещё? — спросил я.
— На площади показывают труп «порочника», — сообщила девушка. — Он выглядит как человек, но весь серый. Глашатай говорит, что этого «порочника» убили в провинции Тея и там их ещё много. Сказал, что нельзя даже разговаривать с ними, а лучше сразу бежать к страже, иначе заразишься и станешь таким же.
— Прямо серый? — нахмурился я.
— Да! — закивала Лу. — Серая кожа, но волосы чёрные.
— Хм… — хмыкнул я задумчиво. — Ну, это 100% пропаганда.
— Про… что? — не поняла меня Лу. — Говори по-человечески — пожалуйста…
— Это, короче… — задумался я над тем, как объяснить понятие. — А! Это когда во всеуслышание объявляется позиция власти по какому-либо вопросу. Это необязательно пиздёж, может быть и правдой, но может быть полупиздежом и полуправдой, что ещё хуже, чем просто пиздёж. Суть в том, что подаваемые таким образом сведения выгодны для власти — сама себя она топить не будет.
— А, теперь я поняла, — улыбнулась Лу. — Ты много знаешь, Ли.
— Просто дохуя прожил и иногда что-то узнавал, — пожал я плечами. — Но суть в том, что мы с тобой знаем — эти полупидоры лгут всем. Я ни разу не видел серых людей в Тее, поэтому думаю, что они просто покрасили труп и теперь используют его, чтобы напугать население. Люди не усомнятся в существовании порочников, потому что видели этот серый труп.