— Мечников, беги! — донесся голос Михи издалека и откуда-то из-за крота.
— Принято!
Рванул бы я сразу в сторону, но не успел, потому как зацепился пяткой за камень и навзничь загремел в папоротники. По лицу захлестали струи дождя , и жизнь перед глазами промелькнула, как один миг, когда жаркая пасть крота зависла надо мной, а с клыков справа на землю закапала густая слюна. Михе бы подбежать и огреть тварь чем-нибудь сзади. Это кроту не навредит, но в теории может отвлечь. Да только не успеет Миха.
Мотор в груди качал с такой силой, что загремело в ушах, виски сдавило. С криком отчаянной ярости я выставил вперед арматурину: если не выжить, так хоть Михе и Кате дам возможность сбежать.
Когда пасть крота передо мной раскрылась, из нее пахнуло горячим зловонием, я отвернулся, чтобы вода не так сильно были в лицо, и заорал:
— Ну давай, тварина поганая!
Из его нутра раздалось утробное урчание, я задержал дыхание, чтобы не вдыхать смрад, и приготовился к боли. Когда снова раздался звериный рык, я не сразу понял, что он сзади, а когда вонь отступила, развернул голову. Крот переросток поднял морду и скалится куда-то мне за спину.
Перевернуться я едва успел, когда рык повторился, громкий, раскатистый и величественный. Только откатившись, я смог подняться и обомлеть, потому что из зарослей папоротников на задние лапы встала тварь, размером чуть больше крота-переростка. Сплошь в зеленовато-бурой шерсти, которая едва мокрая, да и то сверху, а брюхо сухое, будто не знает ни о каком ливне. Морда здоровая, с чуть вытянутой пастью и короткими ушами. Глаза смотрят вперед, что значит тоже охотиться умеет. Лапы с когтями немногим меньше, чем у первого хищника, но этот маневреннее, раз стоит на дыбах. Он раскрыл пасть, обнажив мощные клыки и гулко заревел.
Чтобы не оказаться между двух хищников я медленно стал красться в бок, а когда из-за крупа крота стали видны Миха с Катей, от сердца отлегло: целы и невредимы.
— О, живой! — крикнул детина радостно, поддерживая Катю под плечо, значит ногу все же повредила. — Что там?
Во все глаза глядя на гигантов, я продолжил незаметно отшагивать от них и ответил:
— Не поверите. Медведь.
— Это те, что мёд едят? — не понял Миха. — Они должны были за пчелами поиздыхать.
— Не поиздыхали, — заключил я.
Держа Катю на плече, как тряпичную куклу, детина метнулся в сторону, чтобы кротячий зад не перекрывал обзор и охнул:
— А чего он… Зеленый какой-то? Батя рассказывал, что медведи бурые. Или белые.
— Да откуда я знаю! Позеленел! Он размером больше!
Медведь в этот момент, недовольный, что его потревожили и оторвали от важных медведячих дел, снова трубно взревел и, мотнув башкой, пошел на крота. Я предположил, что крот в страхе развернется и даст деру, но вместо этого он поднял морду и, выставив вперед громадные когти, попер на медведя.
Гиганты сшиблись в яростной атаке, воздух заполнился ревом, хрипами, скрежетом шерсти, которая оказалась настоящей броней. Запахло мускусом, мокрой псиной, червями и уксусом. На нас твари уже внимания обращали не больше, чем на папоротники. Они швыряли друг друга, как борцы, пропарывая телами глубокие борозды в почве, ревели и драли друг друга, разметывая клочки шерсти.
Мы кинулись бежать, но все время оказывались на пути тварей. Пару раз меня снесло земляной волной, когда медведь пробороздил телом крота землю. В другой раз, повезло кроту. Когда крот налетел на противника, медведь отлетел с такой силой, что снес Катю, ей чудом удалось не попасть под него и ее отшвырнуло на меня. Миха героически бежал перед земляной волной, которая вспучивается под телами хищников, а те со скоростью локомотива движутся за ним, сшибаясь и швыряя друг друга.
Нам с Катей удалось его догнать только с третьего раза, теперь мы бежим вместе перед волной неудержимой драки гигантов. И как бы ни старались, твари больше и быстрее. Настолько, что запах их туш в какой-то момент стал нестерпимым, что значит — нас сейчас сомнет.
— Народ! — прокричал Миха с выражением безысходности на лице, — Вы простите, если что не так!
— Подожди прощаться! — упрямо выкрикнул я, хотя и сам не знаю, на что надеяться.
За спиной громыхнуло, по земле пошла вибрация, сейчас волна докатится до нас, и тогда все. Мои пальцы сжали ладонь Кати бледной, как побелка, в груди кипело, я приготовился.
Но вместо волны земли и тварей, которые должны были нас накрыть, с боку что-то ударило, не больно, но ощутимо. Затем рывок. В ушах засвистел ветер, перед глазами на бешеной скорости мелькнули папоротники. Длилось это секунды три, но за это время рев хищников, лязг когтей и зубов переместились влево и отдалились. Потом мир снова остановился, я обнаружил себя и своих друзей лежащим на мокрой после дождя земле, мы прижаты друг другу спинами благодаря толстому лассо.
— О, как, — проговорил я и поднял голову.
Глава 18
Увидеть в этой глуши девушку не ожидал никто из нас, так что первые несколько секунд мы, окольцованные тугой петлей, сидели на промокшей, скользкой земле и смотрели. Девушка улыбалась широким ртом с жемчужными зубами и игриво морщила носик. На не в пример женщинам широких плечах лежит каштановая коса толщиной в запястье, зеленые глаза смотрят лукаво. Одежда на нашу не похожа, из-под тугой жилетки торчит воротник рубахи, но сама жилетка из чего-то гладкого и на вид крепкого. Такие же и штаны обтянули крутые бедра. Чуть ниже колен завязаны сапоги с мощной подошвой.
Краем глаза заметил, как отвисла челюсть Михи: смотрит, даром что слюни не пускает.
— Хлебницу-то захлопни, — предложил ему я и обратился уже к девушке. — Спасибо за спасение. Не ожидаешь встретить тут кого-то.
Девушка присела перед нами на корточки. Снимать аркан, край которого закреплен на массивном механизме у неё на спине, видимо для метания и вытягивания, она не торопилась.
— Да уж точно, — согласилась она красивым, низковатым голосом. — Вы кто такие и что делаете в Дикой зоне?
— Может сперва снимешь веревки? — спросил я и подвигал плечами, стараясь ослабить путы, но те держат крепко, не скажешь, что вязала женщина. — А то как-то не удобно задирать голову.
Девушка хмыкнула уверенно и с ухмылкой.
— Да? А вдруг я вас развяжу, а вы из этих?
— Это из каких «этих»? — уточнил я.
— Да были тут когда-то одни, — рассматривая каждого, отозвалась девушка. — Вояки. Все высматривали, рыскали, землю рыли. Потом снарядами швыряли. Куртки, смотрю, на твою похожи. Только у тех нашивки были с кругами и буквой «т» в середине.
Девушка кивнула на меня с подозрением, хотя озорная ухмылка с лица не ушла. После неудавшейся драки с Михой в «Медном ковчеге» я содрал с куртки последнюю нашивку буквально сразу. Как оказалось, предусмотрительно.
— Это служебники Оазис-Техно, — сообщил я. — Мы не из них.
— Чем докажешь?
— Посмотри на нас, — отозвался я и взглядом обвел Миху и Катю. — Какие мы оазисные?
Девушка прищурилась, пару секунд выжидательно молчала, покусывая нижнюю губы, потом поднялась и проговорила:
— Эти двое может и не оазисные, как ты говоришь. Но ты… Что-то в тебе такое… Есть.
— Это потому, что раньше он был оазисным, — встрял Миха, а Катя рядом сокрушенно выдохнула. — Но он от них сбежал. Теперь они за нами гонятся.
Брови девушки с интересом приподнялись, во взгляде проступило любопытство, но пока трудно понять это от желания помочь или наоборот, прибить.
— Вот как? — произнесла она. — И чего они за вами гонятся?
Миха открыл рот, чтобы ляпнуть еще что-нибудь не к месту, но Катя с силой толкнула его локтем в ребро, тот ойкнул, а я проговорил:
— Это правда. Раньше я работал на Оазис-Техно. Но я сбежал. — Я кивнул на Катю и Миху. — А эти отправились со мной в поисках лучшей жизни. Слушай, распутай нас. Хотела бы убить, не спасала бы. Кстати, зачем ты нас спасла?
На лице спасительницы проступило сомнение, она пожевала губы, потерла подбородок, подперев локоть кистью.
Она произнесла уверенно:
— Увидела людей в беде, вот и спасла. Так полагается. А уж потом можно и подумать, кто такие. Отведу вас к командиру. Пускай разбирается.
В теории, выпутаться из аркана можно, если приложить немного усердия и сноровки. Но встретить людей в такой дали от Красного града само по себе чудо. И, судя по ее словам, о служебниках они знают только с практической позиции. Что может означать: контактов с основным миром у них либо нет, либо нарочно от него отгораживаются.
Девушка приказала нам подняться и все-таки сняла веревку, но предупредила, похлопывая ладонью по арканному механизму на спине:
— Если выкинете что-нибудь, я успею вас связать.
Пришлось согласиться. Она пустила нас перед собой, а сама двинулась следом, направляя и указывая. Ориентировалась девушка в дебрях папоротников не хуже, чем я в Красном граде, Видимо, родилась и выросла здесь. Только человек, всю жизь проживший в таких дебрях, может знать перед каким кустом поворачивать.
Ливень закончился, папоротниковый лес заполнился звуками падающих капель и чавканьем ботинок. Небо постепенно очищалось, и минут через пятнадцать пути стало совсем голубым. Солнце теплое, но не палит, как обычно, а скорее приятно согревает. Почва быстро прогревалась и густой запах земли стал подниматься белесым паром.
— Хоть скажи, как тебя зовут, — предложил я через плечо. — А то как-то не красиво. Ты вроде нас спасла. Я Андрей. Это Катя и Миха.
Сперва из-за спины продолжали раздаваться равномерные шлепающие шаги, девушка тянула, но потом все-таки произнесла:
— Васа.
— Необычное имя, — заметил я.
— Имя коренного населения этих мест, — отозвалась нехотя Васа из-за спины. — Я здесь родилась. Потому так и назвали.
— А что, собственно, за земли? — решил поддержать беседу я, раз уж Васа пошла на контакт.
Повисло недолгое молчание, видимо девушка обдумывает, стоит ли разговаривать с незнакомцами до того, как допросит командир. Потом проговорила нехотя: