— На девять парней — одна девушка, — выкрикнул кто-то из люмьеровских людей. — Я узнавал у смотрителей.
— Спасибо, — я-то думал Кланс попросит не перебивать его, но тот сыграл тоньше, вплетая эту реплику с места в свою речь. — Именно так, десять процентов перенесённых сюда с Земли — представительницы прекрасного пола. И вот кажется, что по закону среднего распределения в каждой фракции должно быть примерно по семнадцать десятков девушек. Но женщины всегда отличались от нас тем, что гораздо лучше мужчин понимают намёки. И они более чувствительны ко всяким там знакам, приметам и прочей в том мире несущественной чуши. В общем, намёк о конце прошлой жизни и начале новой многим девушкам показался указанием к действию и они выбрали в покровители Рода. Как мы не расспрашивали смотрителей… Хм-м-м, «смотрители», наверное, наши столичные собратья в своей терминологии вернее отразили суть слуг Судьи. Так вот, как мы их не выводили на нужные нам ответы, но тут они упёрлись, и о числе женщин в других фракциях отвечать отказались. Поэтому мы можем только эмпирически прикидывать число поклонниц иных богов, — и тут его речь из спокойной стала злой. — Зато мы легко можем посчитать сколько дев теперь с нами под одним символом. И число это — четыреста двенадцать! — Я от удивления чуть муху не проглотил, так широко открылся мой рот, и я не один был кто так прореагировал. — А теперь к основному, почему этот собственно не хорошо. Почему это самая натуральная для нас всех беда. Опустим то, что женщина как боец ближнего боя в среднем значительно проигрывает мужчине. Бывают исключения, но, в среднем, это именно так. Но это не важно. Так как боги избавили нас от поиска места в строю для девушек, так как все девы в этом мире стали оборотнями.
— Перевёртышами, — поправил подполковника один из местных.
— Да, правильно — перевёртышами. То есть теми, кто по своей воле и в любое времяможет принимать звериную форму. Нет, больших кошек по-прежнему в строй не поставить, но найти применение мобильным частям в военном деле никогда не было проблемой. В основном проблемы были как-раз тогда, когда эти мобильные части отсутствовали. Так почему мы тут этому не рады, могут спросить наши столичные спасители. Это я сейчас и поясню. Первое, девушек мы тут почти не видим — они в Родбурге появляются часа на четыре в сутки, не более. Всё остальное время их куда-то забирают рефери. Как они говорят, тренируют девушек, потому как контролирование звериной формы — процесс сложный и может привести к безумию. Второе, рефери запретили на неделю всем женщинам участвовать в любых боях, опять по той же причине, что звериная сущность может необратимо разрушить человеческую, пока не установлен полный контроль. Вот вам и цифры: суммарно в отражении нападения слуг равновесия физически не могло принять участие семьсот пятьдесят три жителя города. С цифрами я закончил. Они сухи и понятны. Но не они главная причина такого тотального поражения, — что, есть новости хуже? Меня аж озноб пробрал. — И опять в наших бедах винить некого, мы все сами выбрали Рода и сами теперь должны пожинать плоды этого выбора. Ни в одной иной фракции нет столько бесхребетных, бесхарактерных людей, которым ничего не нужно в принципе! О! Будь у меня возможность физического на их воздействия, я бы быстро выбил всю эту дурь и апатию из этого стада! Их характер легко бы заменил палкой унтера! Таких легче всего строить и ими легче всего управлять. Из них получаются отличные солдаты — не рассуждающие, не думающие, исполнительные, если им правильно вбить в голову основы. Но! В этом то и проблема, вбить-то никак нельзя! НЕЛЬЗЯ! — впервые за время этой длительной речи подполковник потерял над собой контроль, видимо это и правда очень больная для него тема. Но он быстро взял себя в руки и продолжил. — Кто-то скажет, что любой дурак может воспитывать кнутом, что даже дельфинов можно выдрессировать положительной мотивацией. Возможно, не буду спорить. Просто отвечу таким умникам — у нас нет и пряника для этого стада! Зато он есть, этот пряник, у тех, кого с нами сейчас нет.
— Шалавы… — Опять сорвался кто-то из местных, но в этот раз нового массового выплеска эмоций толпы не произошло.
— Да, и вновь о женщинах, — мне надо у него поучиться искусству оратора, я так виртуозно не умею вплетать выкрики с мест в свою речь. — Как вы понимаете, среди заядлых геймершь красавиц немного. Нет, они, конечно, есть — я лично знал нескольких фанток игр, которые были более чем симпатичны. Но, в основном, обобщенному образу женщины виртуальной-игроманки скорее больше подойдет описание «серая мышь». К тому же львиная доля этих фанток из «развитых» стран Европы или Америки. Да что я хожу вокруг да около, привычка прошлой жизни, будь она неладна. Скажу прямо, среди данного контингента огромное число феминисток, которые ушли в виртуал по причине того, что страшные и их никто не тр… — как не хотел немец сказать всё прямо и в лоб, но воспитание не дало, и он резко закашлялся в этом месте, а затем поправился. — Их никто не любил, да. И вот они попали сюда. А побочным эффектом процесса обращения в животное оказалось то, что в человеке начинает проявляться звериная красота. Не спрашивайте меня что это такое и как действует, я сам не понимаю, мучайте рефери, если хотите уточнений. Важно то, что так как у всех перевертышей начальная форма одна, а именно большие кошачьи: пантеры, леопарды, пумы, львицы, то… — он тяжело вздохнул, — все, подчеркиваю, все девушки этого мира стали невероятными красавицами, по сравнению с которыми даже Анжелина Джоли — не более чем посредственность. И теперь все эти бывшие «серые мышки», получив в своё распоряжение эту неземную красоту, как говорит молодёжь, отрываются по полной. Собирают вокруг себя гаремы, просто клубы поклонников и прочие ранее им недоступные выверты! Да что говорить, те, кто видел наших красавиц, даже обладающий большим опытом общения с женским полом на Земле, даже тот устоять-то едва сможет под их чарами. Что же говорить об основном нашем контингенте — молодёжи от семнадцати до двадцати трёх, у которых спермотоксикоз и гормоны из ушей льются. В общем, заставить основную массу народа тренироваться, что-то делать полезное на благо города, почти невозможно в сложившихся условиях. По перечисленным причинам нас и смели меньше чем за двадцать минут.
Я не питал иллюзий и ранее, но что всё настолько плохо, даже не представлял…
Слайд сто восемьдесят третий
— Не хотел говорить при большой толпе, — Кланс дружелюбно улыбнулся, — но на самом деле есть и проблески возможных перспектив.
После зажигательной речи подполковника перед большой аудиторией, он предложил поговорить в, так сказать, малом кругу. Со стороны столичных родян были Люмьер и Тагран с заместителями, да я с Эдом и Карлом. Местных же с фон Брадгольм привёл с собой числом двенадцать. Причём выглядели они все как бывалые и побитые жизнью люди: серьёзные такие мужики с холодными глазами убийц. Сейчас мы сидели в одном из пустующих домов на окраине Родбурга.
— Да, не смотря на всё сказанное, перспективы есть. И они, как и все беды, произрастают от того, что мы выбрали Колесо. Все кто пришел со мной, в том мире были калеками, комиссованными с военной службы по причине ранений. Большинство ветеранов горячих точек, покалеченных войной, которые никому не нужны на гражданке, спиваются или стачиваются на наркоте. Раньше думал, я один такой ушедший в игры, оказалось не один. И как все, кто ходил под пулями, мы очень чувствительны к приметам и намёкам судьбы. Переходя к цифрам, бывших профессиональных военных, успевших повоевать реально, среди родян столько же сколько во всех остальных фракциях вместе взятых. Нас тут тридцать четыре человека. И поверьте, мы прекрасно за это время осознали в какой отрыжке скунса мы находимся! Так же уже поняли, что большинство наших знаний и умений в этом мире не стоят даже травы под ногами. Но это базис которого нет у других.
— Только вот вы, такие все из себя крутые вояки, за всё это время так и не смогли организовать людей даже на оборону города, не говоря уже об активных действиях, — внешне равнодушно, я, не повышая голоса, произнося эти слова смял латную перчатку в угловатый стальной шарик. — Вы балласт, а не надежда, — сказав это, я катнул получившийся «мячик» к ногам военного.
— Что ты сказал, молокосос?! — видимо и у самообладания подполковника были свои пределы. — Да, я командовал…
— Завянь, — то, что он взбесился, это хорошо. На это я и рассчитывал. А сейчас заткнул его очень просто, нависнув над ним как башня, благо разница в росте у нас была чуть ли не двадцать сантиметров, к тому же броню я так и не снимал. — Этотам ты командовал. А тут ты никто. И единственная твоя заслуга то, что ты подмял всех ветеранов горячих точек под себя. И у них не поехала крыша, и на три десятка зомби больше не стало, за это спасибо, но и всё!
— Да я…
— Что ты?! Ты сейчас скажешь, что была бы возможность физического воздействия ты бы мне показал, что крут, — оборачиваюсь к Эду. — Покажи.
Это мы успели отрепетировать с гигантом. Так что после моих слов, атлант достал из-за своей спины принесенный заранее лом и демонстративно, без видимого напряжения завязал его в узел. Бывалые вояки, только что готовые разорвать нас на части, представься им такая возможность, мгновенно оценили произошедшее и тут же уселись обратно на свои места. Эти люди уважали силу, они знали её цену. На этом я и строил свой план. Хорошо, что Люмьер и Тагран не мешали — они быстро поняли, что мой конфликт с местными вояками играет им на руку.
— Так что будь возможно применение физических воздействий, не известно кто вышел бы из этого дома на своих ногах.
— Молокосос. Хапнувший силы на халяву, — Кланс сходил со своего основного козыря и в аристократической манере гордо вскинул подбородок.
А дальше произошло то, что не мог просчитать никто. Едва подполковник принял своюгорделивую позу, как тут же из каменного пола, вверх по его ногам ударила самая настоящая молния! Нет, немца не поджарило и не убило на месте, но вот бровей и волос он лишился — те обуглились и опали пеплом, а цвет его кожи стал нежно-нежно розового оттенка.