— Замечательный роман! Я читала и представляла себя его героиней. Но на месте Бланки я бы никогда не вышла замуж за аталоррца. Хотя, по-моему, Рыцарь сам виноват: почему он не дал ей знать из восточного замка, что жив?
— Как он мог? — возразил Эжан. — Ведь Черноокая дева не хотела этого, а ее стабильер был стар и тяжко болен, и если бы Рыцарь…
— Вряд ли замок бы разрушился. Ну, обвалилось бы пару башен… кстати, почему бы Деве не вызвать народного стаби-льера? А Бланка дождалась бы своего возлюбленного…
…Когда, впервые прочитав «Рыцаря синей звезды», принц заговорил о книге с учителем — а с кем еще? — брат Агаталь-феус посоветовал обратить внимание на изящный слог и композицию романа. Эжан, конечно, обратил, но…
Аннелис дес Краунт обсуждала героев и их поступки, словно речь шла о живых людях. Болтать с ней об этом можно было бесконечно: как с приятелем, как с сестрой — которых у него никогда не было… И они болтали, перебивая друг друга, запальчиво и увлеченно.
Так неожиданно встретить родную душу — кто бы мог подумать?
Жалко, что Лилиан не читала «Рыцаря»… Но Лилиан — это совсем другое.
— …А может, она и не любила его по-настоящему? Вы верите в истинную любовь, мой принц?
— Верю, — искренне признался Эжан.
И смущенно замер, ожидая взрыва низкого грудного смеха. Впрочем, нет: с чего это вдруг? Девушка, не спавшая ночи над «Рыцарем», представлявшая себя Бланкой, не станет смеяться над такими вещами. И вообще с его стороны было непростительно ни с того ни с сего обзывать ее лошадью… пускай лишь про себя.
— Я тоже верю.
Аннелис улыбнулась: шпильки, до сих пор торчавшие у нее изо рта, сделали улыбку жутковатой — и за эту нечаянную мысль Эжан тоже как следует себя отругал. Начала вынимать их одну за другой, закрепляя только что возложенную на голову высокую прическу. Но рук у девицы дес Краунт было только две, а волос и шпилек — куда больше.
— Помогите мне, мойг принц. Придержите вот здесь…
Он с готовностью подошел к ней. Без тени смущения провел ладонью по округлой шее, поднимая наверх выбившиеся пряди. Аннелис поежилась и хихикнула — щекотно, наверное… Эжан поднял руки — все-таки какая она высокая! — придерживая воздушную пружинистую башню у нее на голове. Для удобства шагнул еще ближе: теперь он прижимался к Аннелис почти так же тесно, как в танце, и в этом не было ничего противоестественного. И духи у нее довольно приятные…
— Спасибо. Вы держите, а я сейчас надену сетку… Отпускайте.
Эжан убрал рута и отступил было назад — но не успел. Прическа, в которую Аннелис на его глазах добросовестно вонзала шпильки, в тот же момент покосилась, поехала вниз и обрушилась прямо на принца всей своей огромной, мягкой, одуряющей массой.
Он зажмурился.
Надо было делать что-то еще, что-то другое, хоть что-то — выпутаться из ее волос, отойти в сторону, извиниться, — но он стоял столбом, боясь пошевельнуться, боясь причинить ей боль неловким движением, а больше всего боясь взглянуть в зеркало на собственные уши. От душного сладкого запаха кружилась голова. — Приоткрыл глаза: слабые проблески света сквозь огненную завесу…
А она, девица Аннелис дес Краунт… разумеется, она смеялась.
— Из вас не выйдет горничной, Ваше Высочество, — донеслось до него в перерыве между звонкими раскатами. — Что ж, я вынуждена удалиться к себе. Увидимся завтра. Буду с нетерпением ждать встречи, мой принц!
Когда он окончательно проморгался, ее уже не было. Только легкая сладость в воздухе и ощущение прохлады на странно голом, незащищенном лице. Наваждение какое-то… Он передернул плечами.
И наверняка она нарочно.
Он вышел в вестибюль, до сих пор залитый ярким — преступно ярким! — солнечным светом. Боже мой, до чего же еще долго… И, как назло, никакого дипломатического приема или торжественного обеда, убивающих время медленно, как изощренный палач, — но таки убивающих. А больше всего жаль, что убежала Аннелис: вот с ней и вправду можно было бы с легкостью разменять пару часов. Особенно если она читала и «Орден Ильмийской розы»… не успел спросить.
А если позвать учителя? Идея возникла внезапно и показалась Эжану удачной. Учитель — единственный, кто знает о Лилиан. Единственный, с кем можно о ней поговорить. А ведь говорить о ней — это все равно как если бы она сама присоединилась к ожиданию…
Эжан остановился, прямо посреди вестибюля развязал ворот и осторожно вытянул за серебряную цепочку алую каплю амулета. Зацепил за палец, выждал, пока улеглись волны колебания.
— Учитель!..
— Да, Эжан, — негромкий голос за спиной.
Принц оторопело обернулся. Маг стоял перед ним — как если бы уже с полчаса тенью следовал за учеником. И вполне возможно, так оно и было — Эжан прикинул расстояние до ближайшей стены. Сквозь нее, вероятно, и прошел только что учитель… но что, спрашивается, было ему делать там, сразу за стеной?
Амулет нырнул обратно под рубаху. Эжан затянул тесемки воротника.
— Можно было и просто тебя позвать, правда?
— Можно было, — не стал спорить маг. — Ну что, как твои танцевальные успехи?
Эжан пожал плечами; мимолетный образ духов-пастилы и занавеса из медных волос почему-то пригнал к щекам волну жара. Ореховые глаза учителя сузились — то ли насмешка, то ли озабоченность. Под этим взглядом принц совсем смешался и пробормотал:
— Я хотел поговорить с тобой… о ней. Маг вздохнул.
— Уже?
Эжан недоуменно вскинул глаза.
— Что ж, давай поговорим, — сказал учитель. — Прежде всего я хотел бы, чтобы ты понял… Она красивая и умная девушка. Очень красивая и очень умная. Она умеет казаться искренней и достаточно осведомлена, чтобы нащупать точки соприкосновения с тобой. — Он тронул Эжана за плечо, и они вместе неторопливо пошли наискось по вестибюлю. — Конечно, ты взрослый и разберешься сам. Я знаю, что ты способен отличить единственное и настоящее от подложной подделки. Но… она старше и гораздо опытнее тебя, и поэтому я…
— Подожди, учитель. — Принц остановился. — Как это — старше?
Они уже подошли к широкой лестнице, и Эжан, сделав шаг назад, потерял равновесие и чуть было не покатился вниз; маг удержал его, охватив запястье кольцом сухих пальцев. Принц перевел дыхание и огляделся по сторонам. Солнечный свет ложился на мрамор косыми полосами: но еще не вечер, далеко не вечер…
— Неужели ты и этого не заметил? — усмехнулся учитель. — Не хочу показаться старым сплетником, но девице дес Краунт давно не семнадцать…
Безнадежно покраснев, Эжан пробормотал:
— При чем тут девица дес Краунт? И совсем тихо:
— Я хотел с тобой… о принцессе Лилиан.
Лицо мага осталось почти невозмутимым. Только неуловимое движение лохматых бровей: чуть-чуть вверх. Эжан прикусил губу. Учитель словно бы решил скрыть что-то, мгновение назад ставшее для него очевидным, — нелепое подозрение, но что прикажете с ним делать?.. Если бы он попросту рассмеялся недоразумению, было бы намного легче.
Что ж, зато ему, Эжану, скрывать нечего.
— Я не знаю, куда себя деть до вечера, — признался он. — До ночи… пока она придет. Послушай, учитель, неужели так будет всегда? И после того, как мы поженимся?.. Как сделать, чтобы она перестала… исчезать по утрам? Ты должен знать: ты ведь маг, ты стабильер…
Тот спустился на ступеньку вниз и теперь смотрел на принца прямо, глаза в глаза. Бесстрастный, немного усталый и снисходительный взгляд.
— Я думал над этим. И продолжаю думать. Все будет хорошо, можешь мне поверить… если ты не перестанешь любить ее. — Он улыбнулся в ответ на протестующее движение принца. — Да, я стабильер, и мне тоже тяжело: ты ведь каждое утро жаждешь, чтобы она осталась, а она все равно уходит… Знаешь, это противоречие куда сильнее, чем может показаться даже тебе самому. Но истинная любовь несет в мир стабильность, и это самое главное.
— Прости, — проговорил Эжан. — Я стараюсь отвлечься, не думать о невозможном… но не очень получается. И почему — невозможно? Я спрашивал у Лилиан: она не знает. Но ты все равно должен поговорить с ней! Вдруг она скажет тебе что-то такое, чему сама не придает значения, а на самом деле… Сегодня, когда она придет… я разрешаю тебе побыть с ней наедине столько, сколько нужно. — Он смутился и скороговоркой добавил: — И постараюсь не создавать противоречий своим нетерпением.
Учитель ничего не ответил. Спустился еще на несколько ступенек и полуобернулся, снизу вверх взглянув на принца.
Теперь солнце, проходя сквозь анфиладу, подсвечивало сзади его фигуру; лицо против света казалось темным и загадочным, как отверстие потайного хода.
— Иди спать, Эжан, — вдруг посоветовал он. — Тебе обязательно нужно выспаться.
— Я не…
Принц зевнул. Потом еще раз и еще — проклятая зевота набросилась на него, как стая докучливых насекомых. Беспомощно прикрыв рот рукой, Эжан посмотрел вслед магу: тот преспокойно спускался по лестнице, словно только что простился с учеником, доведя разговор до логического конца. Но ведь ничего подобного!.. Эжан бросился было следом; оказалось, что к зевоте прибавилась и непобедимая слабость во всем теле.
Стабильер Агатальфеус Отмеченный скрылся за поворотом… Лестница совершенно прямая! — одернул себя Эжан. Впрочем, какая разница… на ней больше никого не было. А веки тяжелели с каждой секундой. Мысли крошились и расползались, и принц никак не мог сосредоточиться и припомнить, применял ли когда-либо учитель против него, Эжана, свои магические способности… вроде бы нет… все бывает в первый раз… глупости… он действительно не спал три… пять… кто знает сколько… ночей…
Низкая ворсистая кушетка у стены.
Он проснулся на широченной мягкой постели, лежа наискось, раскинув руки. Под одеялом, в длинной ночной рубахе, неудобно перекрутившейся на ногах.
В кромешной темноте.
Эжан зевнул, сел и потянулся; в голове слегка гудело, но в целом он чувствовал себя выспавшимся и умиротворенным. Осмотрелся по сторонам: лунный свет пробивался в три знакомых ромбовидных отверстия в ставнях на окнах спальни. Эжан протянул руку и нащупал драконью голову на кроватной спинке — да, это его собственная кровать. Но что в этом удивительного?..