Я повернулся. Доктор, оказывается, держал меня за руку, пытаясь привлечь внимание, чего я через наруч не почувствовал. Сейчас Конрад стоял, ошарашенно глядя то на мою руку, то на свою, потом резко дернулся, словно обжегся.
— Ладно, что у вас еще там по списку надо проверить?
— Поступили данные, что вы замешаны в морском разбое.
— Каком именно?
— Вы что, не можете припомнить конкретно? — Особь скривил морду в усмешке. Так, не обращать внимания, не обращать. Сейчас отстреляюсь, прогоню их, и спокойно отдохну на своем любимом месте с чашечкой кофе…
— Нет, не припомню. У нас тут есть морские разбойники-викинги, это клуб исторической реконструкции. Приплывали на фестиваль. И еще есть пират компьютерный, этого по просьбе представителя властей федерации отправили в море.
— За добычей?
— На исправление. Пусть тяжелым честным трудом искупит вину, есть она или нет. В конце концов нормальную профессию получит.
Доктор откашлялся:
— Я все-таки хотел уточнить — почему вы не хотели отправить пострадавшего в больницу?
— Господин барон, вот бумаги, отец просил передать. А с козлом все просто — у нас тут животных в человеческих больницах не лечат, ветеринар сейчас на выезде, ну так и что с ним делать? — Эгги отвернулся от инспектора и протянул мне папку.
Конрад отшатнулся и прошептал что-то типа «он и людей оболванил». Вот же! И что я должен был сделать?
— Все, с этим закончили. Что у вас дальше по программе?
— Производство оружия массового уничтожения.
— Чего?! — Это мы с Эгги сказали одновременно. Один… одно из близняшек шагнуло вперед и с выражением зачитало:
— «Так же довожу до вашего сведения, что в замке, а именно в подвалах, проводятся работы и создаются какие-то удушающие газы!»
— Пошли. — Я повернулся и пошел к ближайшему спуску в подвал. — Чем сто раз объяснять, лучше один раз вас туда сводить. Только осторожнее, один там уже ногу сегодня сломал!
— Угрожаете?
— Предостерегаю. Прошу! — Я снял засов и открыл широкую дверь, закрывающую спуск вниз. — Аккуратнее, глядите под ноги.
— Спасибо за предостережение! — Конрад, сердито хмыкнув, покосился на мою руку, а потом шагнул вперед. И тут же вылетел обратно.
Мы с Эгги переглянулись и вздохнули.
— Что это… воет… так?! — Голос доктора дрожал, близняшки вцепились друг в друга, Особь медленно пятился. Причуда акустики, вой звучал здесь особенно задушевно.
— Это? Упырь. Опять где-то в трубах старого отопления шарится. Тут, знаете ли, чуть не с римских времен везде дырки для теплого воздуха, вот он ими и ползает, жертву ищет.
— И вы так спокойно об этом говорите?
— А как еще об этом говорить? Воет и воет. Откуда он выпрыгнет никому до сих пор угадать не удавалось. Не бойтесь, меня он боится. Смелее!
Конрад как-то дернул рукой, словно собирался поправить что-то на груди, а потом опять шагнул вперед.
И опять выпрыгнул наружу!
— Там! Там!
Инспекция опять выстроилась «боевым ромбом» — впереди отважный, хоть и бледный, доктор, за ним близняшки, боязливо выглядывающие из-за его плеч, и совсем сзади пригнувшийся Особь.
Мы с Эгги дружно заглянули в проем.
Эскенландец тут же вцепился мне в руку, сминая железо.
По лестнице вверх шел зомби.
Серо-зеленый, покачивающийся, невнятно мычащий!
— Сп… — Я сглотнул. — Спокойно! Призраки у нас тут есть, ведьма имеется, Упырь. Но вот зомби тут быть не должно.
— Но ведь есть!
— Куда я попал!
— Куда мы попали!
Я повторил:
— Спокойно!
Зомби, услышав голоса, рванул вперед, спотыкаясь на ступеньках.
Я пнул его в грудь, опрокидывая, потом быстро закрыл дверь и прижался к ней спиной. Кажется, среди купленных сериалов было что-то о зомби. Жаль, не успел просмотреть, больше бы знал, что делать в подобной ситуации. Тварь еще пару раз ударилась об окованные железными полосами доски, потом отошла и что-то забубнила потусторонним голосом.
Нет, положительно мне достался какой-то слишком оживленный замок!
— Господин барон! — По двору бежал Роберт, сегодня работавший с экскурсией. — У нас турист пропал!
— Вот, у них еще и люди пропадают! — писк одного из близняшек я проигнорировал.
— Что за турист? Когда пропал?
— На лестнице не туда свернул, швед, кажется.
— Где это было?
— Вон там, час назад последний раз видели. — Парень махнул в сторону одной из башен, я мысленно представил, куда там мог пропасть человек, потом вздохнул и отошел от двери.
— Открывай. Там твой турист.
Швед, через минуту поднятый наверх, был измазан в штукатурке и до изумления пьян. Если я правильно прикинул, то он как-то ухитрился вломиться в винный погреб… ну и не упустил шанса. Теперь на его лице кроме синяков и царапин имелось блаженное выражение человека, исполнившего мечту жизни. И было бы чему радоваться, все более-менее ценное я давно приказал перенести наверх, к себе поближе. Ну да некоторым важнее количество…
— Ну что же, в целом, все данные подтвердились, но ничего однозначного я сказать не могу.
— Зато я могу! И скажу, будьте уверены! — Особь, выпрямившись и откашлявшись, старался говорить громко и важно, видимо, чтобы все забыли, как он вел себя только что.
— Альберт, все же нужно…
— Доктор, при всем моем уважении к вам лично и славе вашей семьи я настаиваю — в замке явно и намеренно нарушаются основные права человека! Этот, — он оглядел меня с головы до ног. — Че-ло-век слишком много себе позволяет! Он узурпировал власть, вертит одурманенными горожанами как вздумается, устраивает войны, подвергает опасности людей и совершает еще массу поступков, которые…
Меня вдруг перемкнуло. Водишь их как людей, время тратишь, показываешь, объясняешь, но нет, оно цедит через губу и считает, что его фантазии важнее фактов. Что же, не я это начал. И черт с ним, с общественным мнением и нервными особами в турфирмах!
— Конрад, кто вы по профессии?
— Врач-инфекционист.
— Чума и все такое?
— И это тоже, но я специалист по более редким заболеваниям.
— Уважаю. Реально уважаю, опасная и нужная человечеству работа! А кто он? Бездельник, живущий на заработанную папой ренту?
— Что вы себе позволяете!
Я не обратил внимания.
— У вашего случайного спутника есть профессия? Чем он зарабатывает себе на жизнь?
— Господин цу Вихтигфелер много лет является одним из активнейших участников фонда…
— Конрад, я не о том. Что. У него. За. Профессия?
— М-м… Альберт?
Особь презрительно отвернулась:
— Мы зря теряем здесь время! Все уже ясно, надо поспешить…
— Нет, торопиться не надо. Стража!
Двое с довольными улыбками до ушей появились за спиной правозащитника. Кажется, они этого ожидали с момента появления комиссии:
— Обыскать!
В следующую минуту было много визга, криков и возмущенных воплей.
Кричал Особь, возмущался и даже пытался помешать доктор, близняшки скулили что-то в стороне, видимо, идея бороться за права не виртуального, а конкретного человека для них была нова. Но наконец все содержимое карманов было аккуратно разложено передо мной.
— Это возмутительно! Вы еще пожалеете!
Я, не слушая, перебирал добычу:
— Кредитки, платок, таблетки для чистоты дыхания. Денег нет, подорожной нет, профессии нет, поручителей нет… простите, Конрад, но хотя вас лично я очень уважаю, принять ваше слово как поручительство в данный момент не готов. Может быть позже. Итак, данный бродяга арестован за оскорбление добрых гравштайнцев и приговаривается к тюремному заключению и каторжным работам. В камеру его!
Хвать! Вжжих! Руками за косяк — хвать! Рывок!
И опять дверь не смазанная проскрипела вслед очередной жертве моего произвола.
— Господин фон Гравштайн!
— Да-да, произвол и все такое. Нет, Конрад, он будет сидеть.
— Вы обязаны отпустить его!
— Какую из букв слова «нет» вы не понимаете?
— Но это важно!
— Важно? Женаты?
— Да.
— Дети есть?
— Есть.
— Все здоровы?
— Да.
— Вот это — важно. Все остальное подождет! Разговор закончен!
— Но ведь есть законы Федерации!
— А мы тут причем?
— И общепринятые права человека!
— А он тут причем?
— Я буду жаловаться!
— Кому?
— Тому, кто тут главный!
— Это я, слушаю.
— Тогда я в суд подам!
— Судьей тут тоже я.
— Вынесу на суд общественности!
— Это моим верным подданным? Ну-ну.
— Тогда… полиция?
— В смысле — баронская стража?
— Правозащитные организации?
— Сидят в камере.
— Мировая общественность?
— Обещала не вмешиваться.
— Но… нельзя же так?
— Добро пожаловать в новое средневековье! Мы и сами не в восторге.
Он застыл с раскрытым ртом, глядя обиженно и возмущенно одновременно. Двойняшки, прижав папки с бумагами к груди, смотрели за нашим словесным поединком открыв рты.
— Что поделать, дорогой Конрад, оскорбительно поведя разговор со мной он оскорбил всех моих людей. Я не просил этой обузы, но деваться мне некуда, и если я должен жить по законам средневековья, то никто, оскорбивший меня или моих добрых подданных безнаказанным не останется. Вот, надеюсь, вы передадите эти документы, подготовленные моим управляющим, руководству вашего фонда и тем людям, что послали вас сюда. Там полный набор законов, которые мы соблюдаем, а подобные этому вот, — я кивнул на дверь за спиной, — стремятся нарушить, даже не узнав, чем это может обернуться. Вы, я вижу, славный человек, которого используют втемную всякие мерзавцы, прикрываясь благой целью. У меня у самого отец врач, я уважаю и вашу профессию и ваше стремление защитить слабых и обездоленных, но молча снести подобное поведение я не имею права, увы.
Вокруг постепенно собирались услышавшие о новом аресте обитатели замка, вдалеке оживленно обсуждали и фоткали все вокруг туристы. Доктор попытался еще раз:
— Мы могли бы собрать некоторую сумму…