оманной линии берега и глубокой синевы за ней. Такоси любил взлетать. Взрослый человек, ученый, физик — до сих пор по-детски расплющивал нос о толстое стекло, пока самолет набирал высоту.
Но сейчас он никуда не летел. И Юми не летела тоже.
Я не тороплюсь, сказала она, меня не ждут. И впервые за всю вечность их молодой совместной жизни в ее голосе была мягкая рессорная вибрация и прозрачная, непробиваемая изоляционная стена. Юми никогда не позволяла себе чего-то подобного раньше. Но если бы в ней не таилось этой латентной способности к неодолимому сопротивлению, готовой развернуться и явить себя в единственный нужный момент… что ж, наверное, они не были бы вместе.
Она пошевелилась и снова склонила голову на его плечо. Пушистые волосы щекотали шею над воротником; Такоси улыбнулся.
Ему удалось отвлечься, думая о Юми. Отрешиться от главного, думать о котором сейчас уже не имело смысла. Сделаны все нужные звонки, проведены инструктажи и переговоры, предусмотрено все, что он только мог предусмотреть отсюда, на огромном, в полпланеты, расстоянии, — а теперь оставалось только ждать. Одно из самых трудных человеческих занятий, далеко не каждому под силу. Но он, Такоси, справится и с этим. Он должен.
Юми, кажется, заснула. Хорошо, что она здесь.
Мобилка в кармане отдалась виброзвонком, достать ее никак не получалось, чтобы не потревожить Юми. Все-таки он обманул ее, вопреки их тайному договору взял телефон с собой, хоть и держал выключенным вплоть до последнего момента. Она ничего не сказала — но ей было больно, он видел. Из маленькой лжи вырастает большое недоверие, Юми восприняла это именно так. Она ошибается, и когда-нибудь, скоро, он сумеет ей объяснить. Хорошо, что она смогла уснуть. Спи.
— Якутагава-сан?
Он поднял голову, и первым побуждением было шикнуть, выключить этот резкий чужой голос, заставить молчать. Подошедший мужчина был в униформе служащих аэропорта, но что-то в его слишком прямой фигуре, в сомкнутых каблуках было неправильным, непродуманным, выбивалось из цивильного образа. Тем не менее в первые несколько мгновений Такоси с искренностью самообмана смоделировал самый желанный фантастический вариант: администрации сообщили о случившемся, его авторитет и величина в научном мире произвели впечатление, его проблема решена, и сейчас он вылетит ближайшим рейсом.
— Следуйте за мной.
Юми едва ощутимо напряглась и вздохнула во сне.
— Моя жена спит, — вполголоса сказал Такоси. — Скажите здесь.
— Господин Якутагава, следуйте за мной.
Больше не было смысла строить наивные фантастические теории. Такоси достаточно часто приходилось общаться по работе с той единственной структурой, где умели вырабатывать у сотрудников такие вот интонации.
Пушистая тяжесть исчезла с его плеча. Такоси обернулся: Юми сидела прямая, напряженная, и ее глаза были раскрыты так широко, что казались почти европейскими.
— Я с тобой, — неслышно, одними губами сказала навстречу его взгляду.
Но тот человек услышал: там, в их структуре, учат и этому.
— К сожалению, это невозможно, Юми-сан. Вы подождете тут, в зале.
Такоси поднялся:
— Я скоро вернусь.
Маленькая ложь рождает большое недоверие. Юми едва заметно прикусила изнутри губу. И ни слова напоследок.
Пока они пересекали терминал, спускались по эскалатору и петляли по темному коридору, Такоси ни о чем не спрашивал: когда имеешь дело с этими людьми, в расспросах нет никакого смысла. Вынул на ходу мобилку, глянул на номер пропущенного звонка: лаборатория, это могло быть важно. Коротко глянув на сопровождающего — главное, ни о чем не спрашивать, не ставить себя заранее в унизительно-зависимое положение — Такоси нажал ответный вызов. Но мобилка молчала, безнадежно, мертво, без единого сигнала, а когда он посмотрел на нее, уже погас и монитор; Такоси спрятал телефон в карман и ускорил шаги, обгоняя конвоира.
Нужную дверь Такоси узнал сразу: они всегда окапываются за такими вот неприметными узкими дверями без опознавательных знаков. Прошел в тесное помещение, и четверо мужчин в штатском вокруг небольшого конференц-стола кивнули, не вставая. Сел на свободное место, не дожидаясь приглашения. Сопровождающий тут же вышел: мелкая сошка, а может, и вправду сотрудник аэропорта по совместительству, в общем, он не имел больше значения. Такоси ждал.
У одного из четверых за столом пискнула мобилка, и он заговорил с кем-то одними короткими междометиями. Такоси вынул свой телефон: экран снова светился, и не было ни одной причины не перезвонить в лабораторию; не спрашивать же у них разрешения, в конце концов!
— Спрячьте, Якутагава-сан.
Наконец-то они соизволили его заметить.
— Простите, — сдержанно и, как ему казалось, твердо возразил он. — У меня срочное дело.
— Сожалею, но это обусловлено требованиями государственной безопасности. Спрячьте. У нас к вам никак не менее срочное дело, господин Якутагава.
Он пожал плечами и сунул трубку в карман:
— Я вас слушаю.
Тот, кто говорил по телефону, тоже спрятал мобилку и поднялся из-за стола. Остальные трое вскинулись за ним, синхронно, будто электронные солдатики. По крайней мере ясно, кто здесь старший по званию. Генерал, внутренне усмехнулся Такоси.
— Пройдемте в диспетчерскую.
По ту сторону стола обнаружилась еще одна дверь, невидимая, потайная, она бесшумно разъехалась перед ним: у них всегда так, они любят внешние эффекты. Четверо в штатском прошли внутрь, и Такоси последовал за ними — в огромное помещение, набитое до отказа новейшей электроникой: тоже классика жанра, чрезмерная, кичевая, давно уже набившая оскомину. Насколько эргономично, ничего лишнего и нефункционального, устроен научный мир — настолько же безвкусно и грубо эти пускают пыль в глаза. И тоже на средства налогоплательщиков, только последние в данном случае традиционно меньше и реже высказывают свое недовольство.
— Информация пока не подтвердилась, — генерал обращался к подчиненным, но раз Такоси позволялось это слышать, значит, оно предназначалась и ему. — Идет проверка квадрата F-9.
Он широким жестом указал на ближайший монитор, где раскинулась панорама здания аэропорта, смешно расчерченная в клеточку. В одной из них, с самого краю, мигал зеленый огонек.
— Утечки не было?
— Мы следим за этим. Сотовое покрытие по зданию заблокировано, телетрансляции перекрыты… на случай, если эти дорвутся до эфира. Маловероятно, но мы должны учитывать.
— Главное — не допустить паники, — теперь генерал обращался к Такоси лично, и эта перемена вектора была столь неожиданной, что он едва не вздрогнул. — И в самом аэропорту, и по стране в целом. Подобные провокации как раз и имеют целью дестабилизацию общества, вы как ученый должны понимать.
От него ждали прямого вопроса, и Такоси, устало вздохнув, его задал:
— Что у вас происходит?
Ответил уже не главный, другой:
— Поступил анонимный сигнал о том, что в аэропорту заложено взрывчатое вещество. Источник и достоверность проверяются. Вас привлекли как специалиста по инженерной безопасности, Якутагава-сан. На случай, если угроза подтвердится.
Он кивнул, отметив про себя, что не очень-то и удивлен, не говоря уже о страхе. Слишком много развелось в мире тех, кому непременно нужно что-нибудь взрывать, сжигать, таранить самолетами, уничтожать тем или иным способом ради той или иной высокой идеи… и слишком много тех, чей священный долг — помешать им это проделать. Вторые уравновешивают первых: взаимовыгодный баланс, чересчур точный, чтобы теоретически представляться естественным. Вечная и плодотворная война, жизненно необходимая и тем и другим. Но причем тут я?
Зеленый огонек на мониторе переполз в соседний квадрат. В то самое место, геометрически прикинул Такоси, где осталась ждать Юми. Хотя нет, кажется, это ниже уровнем. Точно под ней. А здесь, конечно, все укреплено и бронировано по высшему разряду, практически бункер. Они умеют окопаться так, чтобы не подвергаться опасности ни в коем случае.
— Моя жена, — ровно сказал он. — Приведите ее сюда.
Никто не отреагировал. Генерал снова говорил по телефону, организовали же они здесь каким-то образом локальное покрытие, вернее, отвечал редким пунктиром междометий на чей-то рапорт или предписание. Двое пристально изучали всплывающие на мониторе окна, где увеличивался то один, то другой фрагмент ничего не подозревающего аэропорта, и только четвертый смотрел в упор на Такоси. Смотрел с угрюмым безразличием, как на нечто малоинтересное и пока ненужное, однако требующее контроля.
Логично было бы дождаться, когда освободится главный, и поговорить непосредственно с ним. Но это значило бы — встроиться в их иерархию, признать субординацию, принять чужие правила. И он сказал безадресно, обращаясь сразу ко всем, к системе в целом — которая не имела никакого права ангажировать его, ученого мирового уровня, просто так, не спрашивая согласия и не предлагая условий:
— Первое. Вы доставляете сюда, в безопасное место, мою жену Юми-сан. Второе. Как только ситуация будет урегулирована, я должен немедленно вылететь в головную лабораторию проекта «Синтез-прогрессор». Первым же рейсом.
И уточнил, подчеркнул, морщась от кичевого перегиба, преувеличенности стилистики — но иначе до них никогда не доходило:
— Речь идет о безопасности всего человечества.
Генерал бросил последнее междометие и опустил руку с мобилкой. Усмехнулся и сообщил с удовлетворенной усталостью, как если бы скатился только что с податливого женского тела:
— Вычислили его. Мальчишка баловался, подросток, хакер прыщавый… Всем отбой.
Такоси смотрел, как они на глазах расслабляются, оплывают, жужжа необязательной болтовней, расстегивая воротнички. Он стоял среди них невидимый, неслышимый, несуществующий.
Ему даже не указали на дверь.
(настоящее)
Юми бежит наискось по склону, сквозь кусты и хлесткие ветви, сквозь паутину и мокрые листья, залепляющие лицо, фотоаппарат бьет по груди, трава и грязь скользят под ногами, и все равно уже не успеть, никак не успеть. Но она не остановится. Это последнее, что она еще может.