Марк почувствовал, как утихшая злоба крепнет, заслоняя все вокруг. Нет, невозможно, он – придурок, этот Стефан, он болен с рождения, и все эти его россказни, кстати, основанные на вопросах самого Марка, лишь попытка спасти свою шкуру, если не просто банальный бред человека, который не понимает, о чем его спрашивают.
Злоба быстро ушла. Перепуганный, раздавленный Стефан не смог бы устраивать шпионские хитросплетения, дабы спасти себя и своего братца. Он знал, знал, это было видно в его глазах, где под слоем паники загнанного животного просвечивала неспособность – подумать только! – говорить неправду, будто это не существовало в его вселенной.
Марку ничего не оставалось, как преследовать беглецов, и, если Стефан все-таки облажался – не знает, обманывает, ошибается, неважно, – Марк лишь задержится, меняя направление, как задержался, поднимаясь за Стефаном. Марк не сомневался, пусть с опозданием, но он найдет Адама и девок, найдет. Куда им деться? Марк по-прежнему не воспринимал окружающий мир так, как о нем говорили родители. Он знал одно: кроме них, никого в мире нет, кроме Башни нет никакого места, чтобы жить и добывать пищу, деваться просто некуда, как в одном-единственном здании, пусть очень большом, но все равно ограниченном. Там, за горизонтом, который он видел с верхних площадок Башни, ничего нет.
Стефан устал, едва переставлял ноги, и на высоте в сто пятьдесят метров, приближаясь к нижнему смотровому балкону, Марк позволил ему передышку. Он положил руку на плечо, слегка придавив, и Стефан рухнул на пол, спиной к стене, хватая ртом воздух, как после пробежки.
– Не вздумай вставать, – Марк сказал это машинально, не потому что опасался бегства Стефана.
Он прошел к окнам, всмотрелся вдаль. Высота была недостаточной, чтобы рассмотреть подступы к «Космосу» детально. Пришлось напрячься, прежде чем Марк заметил движущуюся точку – лодку. Близлежащие плавучие острова тоже перемещались, но гораздо медленнее, с расстояния и вовсе неуловимо.
Марк оскалился. Они направляются в «Космос», последние сомнения исчезли. Кажется, на первом этапе Стефан ему не нужен. Но мысли избавиться от него не появилось. Все может измениться в любой момент. Стефан для него не просто страховка в поисках, на его жизнь можно будет выменять себе какое-то преимущество, если ублюдок Адам окажется чересчур пронырливым. Стоит возникнуть новому противостоянию, и Стефан превратится в заложника. Удачный вариант. Посмотрим, как завоют девки, когда услышат вопли Стефана, которому Марк станет отрезать по пальцу каждые пятнадцать минут. Посмотрим, хватит ли духа у Адама слушать все это и не поддаться на требования Марка.
Довольный собой, Марк поднял и поволок Стефана дальше. Менее чем через полчаса Борис с исказившимся лицом смазывал колено мазью Тамары, которую Марк прихватил в нижнем ресторане, Стефан, дрожащий и потный, свернулся на нижнем балконе калачиком, Марк готовился к прыжку в воду.
Как хорошо он придумал. Если бы не та лодка внутри «островка», невесть откуда взявшаяся, попытка Адама сбежать накрылась бы, как только он оказался внизу. Марк мог быть собой доволен, настолько умно подстраховался, хотя он не ожидал, что беглецы прорвутся вниз, опередят его. Спрятав лодку, которая постоянно находилась на приколе у подножия Башни, Марк лишал потенциальных беглецов всех шансов, хотя, как оказалось, что-то он не учел.
Оглянувшись на Бориса, прервавшего свое занятие и восхищенно-испуганно смотревшего на старшего брата, Марк прыгнул в воду. Он был доволен собой не только потому, что умел хорошо нырять, задерживая воздух на две минуты, главное, он сам этого достиг, без помощи Ивана или отца, хотя Иван когда-то и предлагал этому поучиться. Он достиг этого, уже будучи вовсе не ребенком, во время своих одиноких вылазок, когда понял, что погружение под воду может пригодиться в его далеко идущих планах.
Марк погрузился в воду, достигнув верхней части проема между двумя опорами Башни, нащупал толстый трос в темной воде, пробрался по нему по другую сторону проема, обнаружил катамаран, прижатый к внутренней стене опоры, нашел груз – железная болванка овальной формы с прицепленным к ней якорем, – державший катамаран, повозился и отцепил его. Один рывок, и Марк вытолкнул катамаран из-под опоры наружу.
В последнее мгновение Марк ухватился за нижнюю перекладину, соединявшую две части корпуса, и катамаран, рванувший на поверхность, потянул его за собой. Марк выскочил из воды, как прицепившаяся пробка, довольный собой, улыбающийся. Получилось! Он сомневался, когда задумал спрятать катамаран таким способом, не был уверен, что просто не утопит его или не задохнется сам при попытках закрепить его под водой с помощью груза. За это он получал собственную возможность покинуть Башню при любых обстоятельствах. Сначала он подумывал отвести катамаран к ближайшему комплексу многоэтажек, наполовину торчащих из воды – там он оставил лодку, – и вернуться вплавь, но это выглядело очень-очень опасным: любая внезапная волна перечеркнет все, если даже у плывущего будет еще достаточно сил.
Борис, держась за перила, смотрел на Марка и, убедившись, что тот невредим, широко заулыбался. Даже Стефан перестал трястись, вжимаясь подбородком в худую грудь, приподнял голову, глядя на Марка сквозь прутья балкона. Еще бы, Марк сейчас – триумфатор.
– Как это ты… как ты это сделал? – спросил Борис.
– Готовь шмотки. И помоги болвану спуститься.
Вскоре они уже были на катамаране. Стефана, как мешок, уложили посередине, между двух сидений, ему было неудобно, ноги соскальзывали, и он вновь затрясся, пытаясь уткнуться лицом себе в грудь. Марк похлопал его по спине, скорее успокаивающе, чем издевательски, и Стефан замер, как маленький несчастный зверек на привязи.
Борис, поморщившись от боли, попытался вращать ногами, чтобы помочь Марку, но он лишь мешал.
– Не дергайся! – Марк был недоволен: брат ничем не поможет и обвинить его ни в чем нельзя – нога болела, это было выше его сил.
Борис оглядывался по мере удаления от Башни, и это стало раздражать Марка.
– Хватит пялиться назад. Так боишься, сукин сын? Если охота – плыви назад, пока еще можно.
Марк захохотал, довольный шуткой. Борис присоединился к нему, хотя смех был вынужденным и неестественным.
Волна возникла из ниоткуда, во всяком случае, признаков появления бури они не заметили, и казалось, что из воды вынырнуло гигантское существо. Она сбросила Бориса с катамарана, и он, упав в воду, заорал.
8Преследование
Буря застала их в самый последний момент. Случилось это лишь потому, что перед «Космосом», когда бледно-коричневая с рыжиной громадина уже нависала над ними, Адаму пришла идея подстраховаться.
Он предложил сменить место предполагаемой ночевки и убраться из «Космоса» в один из близлежащих домов. Для надежности. Пусть даже Марк еще долго не сможет покинуть Башню, если такое вообще произойдет, они будут уверены, что их никто не застанет врасплох.
Диана идею одобрила: она уверена, что Марк что-нибудь придумает и преследование – вопрос времени. Тамара ничего не сказала, она по-прежнему тоскливо смотрела в сторону Башни, у Нины ничего не спрашивали. Адам, еще раз изучив Башню в бинокль, напомнил о запасе продуктов в «Космосе». Он решил, что девушки останутся в лодке, он все принесет сам. Диана не возражала.
Из Башни «Космос» выглядел игрушкой, вблизи надводная часть поражала мощью. Адам в который раз поразился, какую иллюзию привносит расстояние, как оно ненадежно, лживо.
– Я быстро, не волнуйтесь. Будьте настороже.
Как-то на вопрос Адама, есть ли другие люди, кроме них, отец ничего конкретного не сказал, лишь пробормотал, что даже в Башне нужно быть ко всему готовыми, что уж говорить о других зданиях.
Лодка ткнулась носом в стену в двух метрах от ближайшего окна. Покосившись на пустые глазницы окон с обеих сторон лодки, Адам забросил веревочную лестницу с крюком на конце. Лестница зацепилась с первого раза. Адам полез в оконный проем, где оставались осколки стекла. Все молчали.
Задержавшись в оконном проеме, Адам прислушался, изучил небольшое помещение, дно которого устилал всякий хлам. Было тихо. Запах показался слишком специфическим, чтобы с чем-то сравнить.
Адам оглянулся.
– Диана… на всякий случай отплывите, немного. Мало ли…
Диана кивнула, села за весла. Несколько взмахов, и лодка оказалась на расстоянии от стены. Адам махнул Диане рукой, скрылся внутри.
Он надеялся, что память его не подведет, хотя внутри здания произошло что-то странное: минуту он вообще не мог ничего вспомнить, хотя, пока плыли, он минимум два раза «проверял» внутренним взором маршрут. В странном пугающем беспамятстве он вышел из помещения, прошел по коридору к лестничным пролетам, и только здесь что-то вернулось. Адам почувствовал, как расслабляется.
Он поднялся на три этажа, помедлил, выбрал направление, пошел. И вскоре обнаружил пробоину в стене – их с отцом тайник. Адам помедлил, вслушиваясь. В мире не существовало ничего, кроме тишины, нарушаемой едва уловимым плеском волн о стены. В оконном проеме виднелось небо, затянутое облаками, но светлыми, не предвещавшими непогоды.
Адам нашел консервы нетронутыми. Заполнив прихваченный мешок, он забросил его на спину, отправился назад. Когда он спускался по лестнице, ему померещился какой-то едва уловимый звук, то ли в соседнем помещении, то ли этажом выше. Адам замер, прислушался.
Прошла минута, вторая, ничего не изменилось. Померещилось? Адам склонялся к мысли, что да. На всякий случай он выждал еще минуту. Когда он появился в оконном проеме, махнул Диане, облегчение на ее лице нельзя было не заметить. Диана подвела лодку к свисающей веревочной лестнице, Адам спустился, и она его обняла.
– Ты прям… Будто неделю не виделись, – сказал он.
Диана отстранилась, рассматривая окна.
– Что?
– Ничего. Наверное, показалось.
Адам оглядел окна, нависающие над ними с трех сторон.