– Уверен, что сигнал подавали с верхних этажей? – спросил Марк.
– Может, даже с самого верхнего. Там как раз целые стекла.
– Хорошо подметил. Если Адам устроился в этой домине, наверняка для этого лучше подходит последний этаж.
Борис, довольный, улыбнулся.
– Надо подождать, и мы их вычислим.
Марк молча кивнул. Он не сказал, что его смущает одно несоответствие. Если в высотке находится Адам и его девки, кто же светил фонарем? Кто-то из них по глупости включил свет, и Борис принял его за сигнал? Или там вовсе не те, за кем они гонятся?
Марку не хотелось бы потерять время, но переть в открытую он не решился – сначала надо прояснить хоть что-то. Он задумался о так называемых других людях, о которых иногда говорили родители и любил спрашивать Адам. Никаких «других» для Марка не существовало, он об этом никогда не думал дольше минуты, но вчерашний сигнал заставил смотреть на это иначе. Если он ошибался и «другие люди» существуют, Марк понятия не имел, победит ли в столкновении. И нужен ли ему лишний конфликт, если он не поможет возвратить Диану и сестер Адама. Есть шанс, что Адам и компания всего лишь остановились здесь на ночь-другую, вскоре продолжат путь, и тогда их можно будет взять тепленькими.
Было еще кое-что, терзавшее Марка. Шестиконечная звезда. Такое чувство, что он ее где-то видел. Чувство было пугающим, как если бы этот знак – символ чего-то угрожающего. Марк не заговорил о знаке с Борисом, хотя что этот болван мог сказать? Какое-то время Марк вспоминал из прошлого что-нибудь о звезде. Разозлившись, он сказал себе, что ему так лишь кажется. И понял, что в этом случае он просто-напросто не знал бы, что это звезда, если бы увидел ее впервые. Он знал это откуда-то из своего детства. Черт! Если так, что она здесь делает, эта хрень? Или знак могли начертать те самые «другие люди», если допустить их существование?
Время перевалило за полдень. Марк отлучился, чтобы проверить лодку и Стефана. Братец Адама по-прежнему спал. Не разбудить ли его, чтобы ненормальный хотя бы размялся? Поколебавшись, Марк оставил все как есть. Пусть дрыхнет – меньше хлопот. Только бы не отбросил коньки, когда проснется и обнаружит, что рядом никого нет.
Глядя на Стефана, Марк дернулся, как если бы его ударили. Понимание было подобно пощечине. Точно! Долбаную звезду однажды нарисовал Стефан. Он пыхтел, выводя ее на стене своего убежища, слюна текла тоненькой струйкой – противно вспомнить! – язык высунут, глаза, расширенные и немигающие, смотрят в одну точку. Придурок развлекался, и это взбесило Марка еще больше. Стефан должен был сидеть в своей норе и трястись от страха, от понимания, что ему не уйти от Марка, что он его обязательно найдет. Марк едва не придушил его – повезло придурку, что появился Грэг и оттащил его. После этого Стефан никогда ничего не рисовал, но Марк мог поклясться – лет пять назад, один-единственный раз, это случилось, после чего Марк слышал, как Грэг объяснял остальным взрослым, что Стефан «как раз рисовал шестиконечную звезду». Вот откуда Марк знал о ней.
Марк зловеще улыбнулся, не желая признать, что громадная красная звезда на высотке почему-то вызывает страх. Не Стефан же ее нарисовал! Марк передумал будить Стефана и требовать ответа. Не сейчас – нужно следить за высоткой. Времени на разбирательства еще хватит. Он поспешил наверх.
Позже Марк отправил вниз Бориса: сходить по нужде, перекусить, принести еды Марку, проверить лодку со Стефаном. Борис вернулся, сообщил, что все в норме, дал Марку банку с фасолью. Марк запустил туда ложку, почувствовал, как дернулся Борис, привстал, замер.
– Что? – Марк отложил открытую банку, присоединился к нему.
– Там кто-то был, на верхнем этаже. Кто-то мелькнул, чей-то силуэт.
– Уверен?
– Да. Только я… не знаю, кто это. Адам или кто-то из девчонок. Непонятно.
– Плохо.
Марк забыл, что хотел поесть, он всматривался вместе с Борисом не менее часа в надежде, что находящиеся внутри пентхауса проявят себя. Надежда постепенно таяла. Если они по-прежнему не будут уверены, что в высотке Адам с Дианой, завтра надо что-то предпринять. Марк не может сидеть здесь несколько дней!
– Марк, – прервал паузу Борис. – Если незаметно пробраться в этот дом, подняться наверх и… узнать, кто там засел? Кто-то из нас останется, кто-то пойдет?
Марк ответил не сразу. Он уже думал об этом: послать в высотку Бориса или отправиться самому, но это рискованно – если из высотки следят за подступами, разведчика заметят.
– Только когда стемнеет. Нельзя, чтобы нас засекли.
Борис не спорил. Возможно, он не сильно горел желанием отправиться на разведку, как не стремился остаться здесь в одиночестве. Возможно, в нем по-прежнему бурлило желание как можно быстрее и тщательней загладить вину за то, что он проспал и чуть не угробил их всех. Марк сомневался и насчет ночи. В темноте ничего не видно, в темноте легко угодить в ловушку, и что, к примеру, Марк увидит, если поднимется на верхний этаж высотки? Похоже, это не вариант.
Борис дернулся, вытянулся, будто готовясь рвануть вперед, в оконный проем. Марк вцепился в него.
– Смотри, – Борис сипел, глухо и натужно, он не мог говорить нормально от переполнивших его эмоций.
И Марк его понимал, хорошо понимал.
Из окна, в котором, как им недавно показалось, они кого-то увидели, выглядывала… Тамара. Они отчетливо рассмотрели ее короткие рыжие волосы. Девушка открыла окно, высунулась, едва не вываливаясь наружу. В таком положении она оставалась долго, несколько минут точно, она вертела головой, с какой-то яростью, как показалось Марку, высматривала неизвестно кого, и они получили подтверждение.
Тамара выдала беглецов.
Борис улыбался, Марк потер ладони друг о друга, издавая утробный животный звук.
Продвигаться вперед оказалось нелегко. Адаму было неудобно, он делал частые перерывы, высыпал размельченную штукатурку, откашливался и с упорством продолжал расширять проход к основному вентиляционному проходу. С каждой минутой сильнее ныли руки.
Он безуспешно отгонял мысль, что им делать, если основной проход тоже окажется слишком узким? Мысль назойливым насекомым кружилась в мозгу, порождая призрачные альтернативные варианты. Например, если за дверью не Марк с Борисом – и это так же реально, почему бы не вступить в переговоры? Потребовать ответов, не открывая дверь?
Но для этого нужно иметь путь к отступлению. Адам отбивал, крошил, выбрасывал то, что составляло узкие стенки вентиляционного прохода. Все это с шорохом падало вниз, забивая умывальник, Адам забирался все глубже, изредка ощущая холодок при мысли, что будет, если он свалится вниз. Несколько раз его отвлекала Диана, предлагая сменить, но Адам отказался – ей нужно экономить силы для предстоящего бегства.
По словам Дианы, она подключила к обзору из окон Тамару, сама Диана решила покормить Нину. Младшая ни за что не хотела выбираться из-под одеяла. Адам был слишком измотан, чтобы обсуждать это, он только кивнул, снова полез в медленно расширявшуюся дыру.
Когда у него открылось второе дыхание – о чем-то таком когда-то рассказывал отец, – Адам услышал крик Дианы, почувствовал, как она схватилась за стул, на котором стояла подставка, позволявшая забираться в вентиляционный проход.
– Быстрее! Слезай!
Адам постарался не спешить, хотя что-то в голосе Дианы породило уверенность, что входная дверь вот-вот не выдержит под ударами извне. Когда он слез, Дианы уже не было.
Адам ворвался в гостиную, увидел, что дверь на месте. Диана туда не смотрела. Она суетилась вокруг Нины, застывшей под одеялом. На лестнице с верхнего этажа стояла Тамара, неподвижная, мрачная. Кажется, как и Адам, она не понимала, что происходит.
– Что с ней? – Адам подался к младшей сестре.
Диана хотела что-то сказать, но не смогла. Ее трясло.
– Ей плохо? – не рискнув сорвать одеяло с Нины, Адам схватил Диану за плечи, заглядывая в глаза. – Да говори же!
– Нет-нет, ей не плохо, но она… она…
– Что она? Диана!
– Она только что показывала… рукой. Как раньше, в лодке. И в том доме, возле «Космоса». Точь-в-точь как тогда.
– Что?
Диана медленно отстранилась, присела на диван рядом с Ниной.
– Она указывала направление.
Адам, ошеломленный, сел на пол. Тамара по-прежнему смотрела на них, похожая на изваяние. Адам смотрел в одну точку минуту, не меньше, поднял голову, посмотрел на Нину, на Диану.
– Ты уверена? – тихо спросил он.
Она кивнула.
– Я сразу не поняла… что она делает. Я даже не думала… о таком. Но она… вытянула руку. И держала. Хныкала и держала, слегка встряхивая, как будто чтобы я поняла наверняка.
Адам встал.
– Куда она показывала?
Диана глянула на балкон, скосила взгляд правее.
– Туда, – она вытянула руку.
Адам прошел к балкону, выглянул.
– Кажется, на юг. Сначала я подумал, что это прежнее направление, но нет… Чуть правее. Теперь на юг.
Вскользь, по краю «озера» и дальше – мимо выступающих из воды верхушек домов. Адам смотрел вдаль, не зная, какие ощущения у него вызвало это известие.
Он повернулся к Диане, глянул на Нину.
– Надо… убедиться. Проверить, еще раз спросить ее.
Диана покачала головой.
– Я это уже сделала. Я забралась под одеяло, пыталась с ней поговорить, но ее затрясло, она захныкала. И я позвала тебя.
– Но откуда… она это взяла?
– Кажется, она держала в руке шифровку.
– Кажется?
– Другую шифровку. Да, я не уверена, но… она что-то держала, и я не смогла это забрать.
Диану трясло, и Адам приобнял ее, поглаживая по спине.
– Успокойся. Так тому и быть… Мы все равно… собирались уходить отсюда.
– Все равно? Если это не Марк? Если никто нас больше не потревожит?
Он прижал ее к себе.
– Неважно. Здесь мы уже не в безопасности. Надо искать другой дом.
Диана ничего не ответила, устало присела рядом с замершей Ниной, но по ее реакции Адам понял, что она с ним согласна. Вариантов у них не было.