Фантастика 2025-127 — страница 784 из 1101

Противостояние

Болезнь без названия

1

Женщина дрожала, прижимая к себе дочь, и смотрела на своего сына на кровати у противоположной стены большой комнаты. Ее муж следил за ней, как будто хотел удержать от неразумного порыва.

Полчаса назад ушел местный деревенский знахарь.

Осмотрев мальчика, лекарь попятился, и хозяин дома заметил, как изменилось его лицо. Он вышел следом за знахарем и тихо спросил:

– Он умрет?

Знахарь, седой жилистый старик, еще полный сил и редкого для деревенского жителя здоровья, вздрогнул, как будто сзади ему приставили нож. Мужчина повторил свой вопрос, но знахарь не представлял, как объяснить крестьянину, что смерть его сына – даже не полбеды, и что необходимо беспокоиться о другом.

Мальчик в соседней комнате, с сухим горячим телом и блестевшими глазами, нес в себе признаки болезни, у которой даже не было названия. Полвека назад, будучи учеником, знахарь слышал от своего учителя о чем-то похожем, но считал это мифом. Его учитель, говоря о несуществующей болезни, рассказал не все. Ведь это была ересь, из-за которой можно было умереть. Нити разговора тянулись в доисторические времена, когда якобы существовала иная цивилизация. Именно Болезнь Без Названия уничтожила ее, хотя, как утверждал еретический миф, иная цивилизация обладала множеством лекарей с фантастическими способностями. Люди того мира почти полностью вымерли. Болезнь распространялась, как ветер, и не имела определенного очага. К счастью, сказал когда-то учитель, это осталось в прошлом.

Мальчик в соседней комнате опроверг давнее утверждение. Знахарь знал, что не ошибся. Мальчик, уже обреченный, хранил в себе потенциальную угрозу всему живому, осуществление было вопросом времени.

– Раздери меня Вепрь, он умрет? – повысил голос мужчина.

Знахарь, так и не решив, что сказать, кивнул.

Мужчина поник, глядя на знахаря.

– Никакой надежды?

Знахарь вспомнил о слухах, распространявшихся последнюю неделю. О чудесном мальчике, идущем по Всем Заселенным Землям и лечащим самые тяжелые болезни. Правда ли это или всего лишь слухи? Знахарь не знал, хотя склонялся к мысли, что слухи не рождаются на пустом месте. Но знахарь сомневался, что мальчик одолеет Болезнь Без Названия. И он далеко отсюда. Если мальчик существует, он идет где-то южнее Столицы, ближе к Лакаслии или Лоредо, до этих городов очень далеко. Небесное дитя не появится здесь, где сейчас оно нужнее всего.

Знахарь встряхнулся. Чем мечтать о несбыточном, лучше самому сделать хоть что-нибудь. Прежде всего – уйти из этого обреченного дома.

– Не подходите к нему. Ни в коем случае не подходите. Мальчик заразен. Он…

Знахарь запнулся. Мужчина, ожидая, смотрел на него.

– Он может заразить многих, не только вас, и тогда умрет не только он. Я… должен сообщить об этом коменданту. Если я этого не сделаю, меня казнят. Если промолчать, случится беда. Люди в вашей деревне – это самое малое, кого настигнет смерть, – знахарь воздел глаза к Небу.

Минуту они молча смотрели друг на друга, знахарь шагнул к двери и на пороге оглянулся.

– Не подходите к нему, даже если он умрет. Лучше… покиньте комнату.

2

Хозяин смотрел знахарю в спину, пока тот не скрылся из вида. Он давно научился делать выводы из поведения людей. Он никогда не слышал, чтобы знахарь, пришедший к больному, был так напуган. Чтобы знахарь, лишь осмотрев больного, тут же отступил. Казалось, знахарь едва удержался от того, чтобы выбежать из дома.

Хозяин вспомнил о жене с дочерью, быстро вернулся в комнату. Жена по-прежнему смотрела на сына, но не подходила. Мальчик тяжело, прерывисто дышал, как будто запыхался от быстрого бега.

Хозяин наблюдал за женой, спрашивая себя, как быть.

Жена зашевелилась, выпустила дочку из объятий, на глазах выступили слезы. Девочка попятилась, между комнатами остановилась. Ее мать шагнула к брату.

– Не подходи! – муж схватил ее за локоть, потянул на себя. – Мы ему ничем не поможем, только заразимся.

Женщина, привыкшая к подчинению, затряслась в рыданиях.

– Дай хоть проститься, – она глотала слова, и муж с трудом ее понял.

– Нет! Нельзя даже прикасаться, – он помедлил, колеблясь. – Сейчас мы быстро соберем самое необходимое и уйдем.

Жена посмотрела на него.

– Ты не ослышалась. Мы уходим. Оставляем его, – он кивнул на сына.

– Уходим? Куда?

– Куда угодно! – вскричал муж, и девочка выскочила в соседнюю комнату. – Подальше отсюда!

Она пыталась что-то сказать, но у нее ничего не получалось.

– Хочешь, чтобы вместо одного ребенка умерли мы все? Твой сын заразен, ему ничем не поможешь! Знахарь доложит коменданту. Если останемся здесь, эти шакалы вырежут нас, просто так – для собственного спокойствия. Собирайся поскорее!

Она молча смотрела на мужа, и он дал ей пощечину.

– Быстрее.

Спустя четверть часа крестьянская семья покинула свой дом: мужчина с котомкой за спиной, женщина с младенцем на руках и плетущаяся за ними девочка. Они двинулись на юг – к Столице.

3

Старх сидел в темном углу. Гонец, державший ответ перед Советом Ордена, его не видел. Перед Стархом на высоком столике лежала шахматная доска. Фигуры, ввязавшиеся в битву, еще не достигли кульминации, хотя «съеденных» было немало. Сказать, что одна из сторон – белые или черные – имеют преимущество, было нельзя.

Гонец замолчал. Глава Ордена не подавал голоса, и Луж произнес:

– Можешь идти.

Гонец поклонился и вышел.

Прежде чем глава Ордена вышел под ирреальный свет свечей, минуло какое-то время. Тишина, наступившая после ухода гонца, позволила слышать капли, монотонно срывавшиеся за окном после недавней грозы.

Трое талхов взглянули на главу Ордена, напоминавшего сейчас притихшего хищника. Никто не произносил ни слова, они ждали.

Наконец, Старх заговорил:

– Кто считает нужным что-нибудь сказать, говорите, – он сел в свое кресло.

Уинар пожевал губами, промолчал. Луж выжидал, незаметно следя за ближайшими помощниками. Первым заговорил Занл:

– Возможно, ошибкой было послать одного человека на поиски мальчика. Да, за ним идет Уд, но он только следит за Драго, в поисках он помощи не оказывает.

– Был иной вариант? – спросил Луж.

– Мы надеялись, что Правитель нескоро сообразит, что к чему. Нужно было пустить по следу группу, а не одного человека, каким бы ловким тот ни был.

– Это чревато. Правитель ни в коем случае не должен догадаться, что мальчик у Ордена.

– Да. Но надо выбирать. Если сейчас псы Правителя схватят мальчика, мы его уже не получим. Попади же он к нам, и узнай об этом кто-то вне Ордена, можно было оттянуть время какими-нибудь уловками. Например, отдать не того ребенка. Мы бы успели использовать мальчика.

– Все в прошлом, – Луж понизил голос. – Вопрос в том, что изменить сейчас?

– Послать других людей, не оглядываясь на то, что люди Правителя догадаются о нашем прямом вмешательстве.

Луж отвернулся от Занла, как будто потерял интерес к утверждению своего мнения, взглянул на главу Ордена. Он почувствовал, что тот готов говорить. Члены Совета замолчали, поглядывая на Старха.

– Меня больше беспокоит летучая мышь, – сказал тот.

Уинар снова пожевал губами и на этот раз заговорил:

– Если тварь на стороне мальчика, от нее ничего худого не будет. Что касается Драго или Уда, она же не вездесуща.

Старх посмотрел на него, и этот взгляд почувствовали все. Если бы талх такого уровня мог смущаться, можно было сказать, что Уинар смутился.

– Ты забыл: Пророчество состоит из того, что случится на самом деле. В его истине мы и наши предшественники убеждались много раз.

– Почему же Драго утверждает обратное? Лжет?

Старх качнул головой.

– Драго не лжет. Он не знает многого, в том числе и того, зачем нам на самом деле нужен мальчик. Поэтому меня и беспокоит противоречие с Пророчеством.

– В чем же причина? – спросил Уинар.

Некоторое время Старх молчал, и члены Совета ждали. По своему положению глава Ордена чаще и дольше других изучал Пророчество, а также Библию – книгу, официально несуществующую, являвшуюся плодом больного воображения еретиков. Книгу, оставшуюся от Прежнего Мира. Совмещая эти две Книги, глава Ордена получал больше информации, нежели любой другой человек на Всех Заселенных Землях.

– Пророчество не ошибается, и, значит, летучая мышь – противовес действиям мальчика, его дару. Противовес со стороны Темных Сил.

4

Луж поморщился. Уинар нахмурился. Занл медленно подался назад, как если бы усилился жар костра, рядом с которым он сидел. В эти мгновения они превратились из талхов в обычных смертных. Невозмутимость, ставшая за долгие годы тренировок второй натурой, отступила в тень. Каждый из них изучал Библию, несуществующее нечто, но они старались делать это пореже.

Старх почувствовал реакцию своих ближайших помощников и в глубине души усмехнулся. Они знали, что Мир, рожденный Великой Катастрофой из Пустоты – всего лишь религия их теперешнего Мира, они знали, что прежде была иная цивилизация, они знали, что Библия родилась не на пустом месте и что Она пересказывает события Минувшего Времени. Они это знали. Понимали своим умом.

Но не могли принять сердцем. Что ж, Старх использует мальчика сам, если члены Ордена не готовы к тому, что должно произойти.

Отчасти Старх понимал их. Ему самому понадобились долгие годы, прежде чем он принял истину. В Библии часто упоминался Дьявол, некая темная сущность, противовес Силе, Сотворившей Мир. Некая аналогия Вепря, противника Неба, в мире теперешнем. И хотя Пророчество не упоминало разнополюсность Мира и по сравнению с предшественницей казалось нейтральным, Старх осознал, что слова в древней, запрещенной Книге не родились на пустом месте. С этим сочеталось утверждение Пророчества, что существо, внешне напоминающее летучую мышь, угрожает мальчику, в котором и заключается единственное спасение Мира. Это уже был противовес. С чьей стороны?

Старх понимал: люди жаждали мифа, и в него превращались любые реальные события. Эти события обрастали оболочкой из легенд и домыслов, искажавшей основу – ту самую реальность.

Несколько дней назад прибыл лазутчик, посланный в те края, откуда появился мальчик. О лазутчике знали лишь Старх и Луж. Это не было особенно важным, но благодаря доставленным сведениям, Старх кое-что разъяснил самому себе. Опять-таки оперируя разнополюсностью Мира, этим основным выводом Библии.

– Я считаю, – сказал Старх. – Какой бы ни была цивилизация до Великой Катастрофы, ее создатели вряд ли были умнее нас. Давайте посмотрим на нашу проблему их глазами. В этом случае мы получим подтверждение, что Пророчество не ошибается, и летучая мышь действительно угрожает ребенку, несмотря даже на слова Драго.

– Как это? – спросил Уинар.

– Родителей мальчика убили, он остался сиротой. Он уцелел благодаря случайности. Судя по всему, он тоже должен был умереть. Некая Сила превысила свои полномочия: мальчик чист душой и вряд ли заслуживает подобное, несмотря ни на какие поступки в прошлом и будущем. Чтобы восстановить равновесие, эта Сила посылает ребенку попутчика в виде летучей мыши, которая поможет ему избежать некоторых опасностей. Заметьте – не человек, летучая мышь. Человеком сложнее управлять, и мальчик задавал бы ему вопросы. Летучая мышь ничего не объяснит мальчику, ничего не скажет, не подаст некий знак. Он лишь смирится с тем, что некое существо находится поблизости, и привыкнет настолько, что потеряет бдительность.

– Значит, летучая мышь – посланница Дьявола?

– Что-то вроде этого.

– Почему же она помогает ему?

– О, это хитрый ход. Достойный Дьявола, если бы он существовал в виде простого смертного. Мальчик – основа противовеса Темным Силам, так просто его не уничтожить. Не отнять его дар, воистину послание Неба. Или, как говорили до Великой Катастрофы: Дар Божий. Темные Силы, несмотря на свое могущество, не могут откровенно вмешиваться в то, что совершает мальчик, и что-то существенно изменить. Они лишь в силах помешать ему, – Старх позволил себе недолгую паузу. – Подсовывая мальчику странного помощника, Дьявол добивается того, что держит собственное жало рядом с его сердцем. Есть некий момент, когда мальчик должен перейти на другую ступень. Что-то изменится, и, к сожалению, никто из нас не знает, в чем это должно выразиться. Именно этот момент Дьявол не желает пропустить. Он помешает мальчику. Возможно, даже покончит с ним, ведь в тот миг, наверное, мальчик будет особенно уязвим.

Глава Ордена замолчал. Члены Совета обдумывали его слова. Занл спросил:

– И что из этого следует?

– Мы должны опередить тварь, которая его сопровождает. Правитель – это одно. Он тоже серьезная проблема, но его действия можно предугадать. Летучая мышь – вот главная опасность.

– Чтобы избавить мальчика от летучей мыши, надо его найти.

– Да. И этим вместе с другими займемся лично мы.

– Мы? – Луж растерялся.

– В монастыре обойдутся без нас. Мы же отправимся в те места, где находится мальчик. Будем держать путь на Антонию. Луж, твоя задача – набрать полтора десятка самых опытных талхов, из тех, кто не знает о летучей мыши в Пророчестве. У Ордена есть древняя система, как действовать гонцам, чтобы обнаружить нас в любой точке, где бы мы ни находились. Если Уд возьмет мальчишку, ему не придется преодолевать слишком большое расстояние, и риск потерять его уменьшится.

– Мы отправляемся… конными?

– Да. У тебя час, чтобы придумать подходящую версию, почему мы покидаем монастырь. И вид, который мы примем, на время скачки.

Занл шевельнулся.

– Мы сильно рискуем. Слухи наверняка просочатся, и до Правителя дойдет, что члены Совета Ордена Талхов путешествуют инкогнито по Всем Заселенным Землям.

– Пусть! Прежде я не был уверен, что этот Мир подходит к некоей грани, теперь последние сомнения отпали. Если не рискнем, потеряем все.

5

Гонец в оранжевом плаще – цвет одежды воинов коменданта Оурилии, важнейшего центра севернее Столицы – побледнел и на всякий случай опустил голову, чтобы, не приведи Небо, не встретиться взглядом с самим Правителем. Тот представлялся воину неким божеством, дарующим приемлемые условия жизни, но при этом требовательным и жестким, карающим любое отступление от правил, один-единственный шаг в сторону.

Правитель расхаживал в передней зале своих покоев и, хотя Он не кричал, не размахивал руками, даже не смотрел гневно на человека, принесшего худую весть, от Него веяло неудовольствием и злобой. Рядом находился Его ближайший советник Флек, неподвижный, незаметный на фоне стены меж двух окон. Он выглядел более невозмутимым.

В какой-то деревушке близ Оурилии нашли нескольких человек с симптомами той самой Болезни, название которой лекари и знахари не произносили вслух. Болезни, предсказанной волхвами всех мастей уже не единожды. Предсказателя, утверждавшего, что с этой Болезни начнется эпидемия, которая должна уничтожить Все Заселенные Земли, казнили лет семьдесят назад. Не решившись на прилюдную экзекуцию, ему ввели смертельную инъекцию, пока он спал, что являлось величайшей милостью, впрочем, заслуженной хотя бы тем, что предсказатель говорил то, что и должен был говорить. Об этом знали многие из окружения Правителя, и хотя никто никогда не затрагивал этой темы, никто о предсказании не забывал.

В какой-то момент гонец решил, что его казнят. Не потому, что он был виновен или что это что-то изменит. Просто он превращался в первую жертву неизбежному. Не будь у него специального пергамента главного лекаря Оурилии, какая-то надежда еще бы оставалась. Гонец смирился со своей участью, тем удивительнее было, когда Флек, правая рука самого Правителя, сказал:

– Можешь идти.

Гонец приподнял голову, колеблясь, не ослышался ли он.

– Иди же.

Гонец низко-низко поклонился и, пятясь, покинул место, где только что готовился к смерти.

Флек убедился, что дверь закрыта и посмотрел на Правителя.

Тот расхаживал по комнате, и Флек суматошно размышлял. Был шанс, что злоба, которая могла выплеснуться в любое мгновение, заденет и его, Флека. Этого нельзя допустить. Это будет глупо после всего, что он достиг за последние годы. Флек не желал, чтобы кто-то, особенно какой-то гонец, видел проявление слабости Правителя, но, избавившись от нежелательных свидетелей, Флек подставлял себя.

Правитель остановился и посмотрел на Флека так, словно вцепился руками.

– Ты… слышал? Ты понимаешь, что это значит?!

– Прежде, чем болезнь распространится, пройдет немало времени, – Флек понимал, что отступление никак не улучшит ситуацию. – Мы еще можем все исправить.

– Да?! – Правитель почти кричал. – Исправить?! Будь мальчишка у нас, я бы тебе, так и быть, поверил. Но его у нас нет! Нет!

– Мы найдем его.

– Как? Он был в руках у твоих олухов, но они его упустили! И сейчас вообще потеряли след.

– Мальчик не мог уйти далеко. Он где-то поблизости от Лакаслии или Лоредо. Я послал специальных гонцов комендантам всех городов в этой области. Теперь они обязаны выделять отдельный патруль, который круглосуточно занимается поисками мальчика. К группе Гурина скачет еще полдесятка человек. Они прочешут каждую деревеньку и охватят куда большую территорию.

Эта тирада поубавила пыл Правителя. Глаза выдавали злобу, но сквозь нее проглядывало… что? Растерянность?

Флек опустил голову, испытав странное ощущение. Человек перед ним, несмотря на свое могущество, был простым смертным. Он родился так же, как и миллионы до Него. Его родила женщина. Это миф, зловещий и навязчивый, что он появился ниоткуда и что мать Его вовсе не рожала. Прошло то время, когда Флек с благоговением размышлял о рождении Правителя. Сейчас это был такой же человек, как и он сам, правда, наделенный несоизмеримо большей властью.

– Хорошо. Но существует много иных «но». Сможет ли мальчик остановить эпидемию? Сможет ли он вылечить сразу многих людей? Сможет он вообще справиться с тем, что и названия не имеет?

– Судя по тому, что он уже сделал, можно не сомневаться: он уничтожит болезнь у отдельно взятого человека на начальном этапе. В этом я уверен. Если он окажется у нас, лично мы будем в безопасности. Другое дело – вся Столица. Но повторюсь: у нас есть время – болезнь не скоро подступит к нашим стенам.

– Если начнется паника, многие сорвутся с насиженных мест, и кто-нибудь принесет заразу с собой раньше любых твоих сроков.

Флек заставил себя успокаивающе улыбнуться.

– Если уж комендант Оурилии прислал гонца, я ему верю, что источник болезни блокирован. В противном случае мы не так скоро дождались бы от него откровенности. Конечно, мы в силах ввести карантин в Столице, но…

– Это лишь усилит слухи.

– Да, и вызовет нежелательные последствия. Лучше не торопиться и не подкладывать мягкое еще до падения.

Правитель снова расхаживал вдоль окон. Сейчас он контролировал себя, хотя от прежней маски собственной исключительности, от маски Мессии, ничего не осталось.

– Что ты надумал насчет этих псов талхов?

Вчера от коменданта одного из городов, через который прошла поисковая группа Гурина, пришло извещение, где осторожно указывалось на подозрение, что Орден давно принимает активное участие в розысках мальчика.

Флек выдержал паузу.

– Я предлагаю послать Ордену ноту протеста. В самых жестких выражениях.

Правитель смотрел на своего ближайшего помощника. Флек сказал:

– Только так с них можно сбить спесь и заставить задуматься.

Правитель кивнул, медленно повернулся к нему спиной. Флек напрягся. Он знал своего господина и понял: Тот скажет ему нечто неприятное.

– Если мальчика не найдут, более того, если его первыми найдут какие-нибудь проходимцы вроде талхов, тебе, Флек, придется взять последствия на себя. Мне будет жаль, если так случится. Поверь, очень жаль.

Флек поморщился. Не позволив себе углубиться в анализ своего нового положения, он поклонился, словно Правитель видел его затылком.

– Я выезжаю в Лакаслию немедленно. Чтобы лично возглавить поиски мальчика. Правитель получит его. Обещаю.

Уд

1

Близился полдень. Драго проваливался в беспокойную дрему, вскидывал голову, убеждался, что ничего не изменилось, позволял своему сознанию унестись прочь.

Минуло более двух суток с того момента, как они с Мороном видели мальчика, вошедшего в деревню. Мальчик мог задержаться в деревне не на один день, в этом не было ничего удивительного, наоборот – сейчас ему лучше никуда не спешить. Драго не беспокоился, что мальчик уйдет другим путем, монах привык к здешнему воздуху и безошибочно улавливал в нем запах болот, непроходимых, обложивших деревеньку с трех сторон. Монаха беспокоило другое. Промедление давало шанс гвардейцам, и, кто знает, кому еще. Воины Правителя не были простаками, даже они могли выйти на это поселение, раз появилась фора во времени. И это было не все.

Драго чувствовал слежку.

Изредка внутри что-то тяжело ворочалось. Дважды Драго ускользал вглубь леса, убедившись, что Морон контролирует выход из деревни, но это ничего не дало. Драго не обнаружил ни единого признака потенциального наблюдателя. Он снова думал о талхах, о лазутчиках Ордена, и теперь это казалось все более реальным.

Драго расходовал силы, не пополняя их. Заснуть по-настоящему он не решался, хотя Морон, иногда дремавший и днем, ночью спал. Он говорил, что мальчик не покинет деревню ночью – он должен знать о болотах и понимать, что в темноте, сойдя с дороги, легко угодить в трясину. Драго соглашался с Мороном, но не мог позволить себе сон не только из боязни пропустить ребенка, но и опасаясь за собственную жизнь.

Драго склонялся к мысли, что лучше действовать, пусть даже этим они рискуют оставить зацепку гвардейцам.

– Тебе не кажется, что мы тут засиделись?

Морон лениво глянул на него.

– Что ты предлагаешь? Войти в деревню и искать мальчишку по домам?

Драго молчал, и Морон сказал:

– Не забудь: они живут уединенно, и если мальчик кому-то помог, благодарны будут все жители.

Прежде чем ты поймешь, в каком он доме, его предупредят, и мальчишка ускользнет от нас.

– Один из нас пойдет в деревню, другой останется здесь.

Морон криво усмехнулся.

– Ненадежно. Лучше позволить ему спокойно выйти по дороге. Сдуру полезет в болота, там и сгинет. Если он – великий лекарь, это не значит, что в голове что-то есть. Мальчишка ведь.

В этом была своя логика, но Драго решил, что дальше ждать нельзя.

– Надо рисковать. Я представлюсь его отцом. Меня направят в нужный дом прежде, чем догадаются спросить об отце самого мальчика.

Морон покачал головой.

– Молод ты для его папаши.

– Это действовало в других местах. Люди не такие наблюдательные, как кажется.

Морон промолчал, и Драго сказал:

– Представлюсь дядей, раздери меня Вепрь. Это тебя устраивает? Ты готов держать выход из деревни и дождаться меня, если мальчик ускользнет этим путем?

Морон некоторое время смотрел на дорогу. Он что-то обдумывал. Затем кивнул, соглашаясь.

2

Дини чувствовал, что уже выспался и восстановился, чтобы пуститься дальше в дорогу, но хотелось полежать еще немножко, понежиться, не гнать от себя такую приятную полудрему.

В эти минуты он так ярко и реально увидел лица родителей, как не случалось даже во сне. Вспомнились слова отца, слова, которые вынудили Дини выйти на свою дорогу и сделать все, что он сделал до сегодняшнего дня.

Никто никогда не умирает. Если сильно захочешь, ты сможешь увидеть нас всегда.

Эти давние слова давали надежду и одновременно рождали тупую, жгучую боль в самом сердце. Дини давно не слышал голос отца. Казалось, тот устал после тяжелого рабочего дня в поле и перестал подсказывать сыну, как поступить в той или иной ситуации.

Мальчика отвлек какой-то звук, и он открыл глаза. В комнату вошла хозяйка. Где-то позади нее, у входной двери, слышались приглушенные голоса. Пожилая женщина, которую он вчера лечил, как-то странно смотрела на него. У нее были вздуты вены по всему телу, что не скоро, но грозило мучительной смертью. Дини посмотрел на ее обнаженные руки и убедился, что помог женщине.

– Дини. Ты, кажется, говорил… что сирота.

Мальчик кивнул.

Хозяйка оглянулась, ее лицо изменилось.

– Там мужчина… говорит, что он – твой отец.

У Дини вырвался тихий всхлип. Он вскочил с кровати, прошептал:

– Мне надо уйти от вас. Меня хотят схватить плохие люди.

Он шагнул к окну. Хозяйка быстро сказала:

– Не бойся. Мы его к тебе не пустим.

Дини повернулся к ней.

– Нет, он убьет вас. Скажите, что я сплю, но сейчас выйду. Я вылезу через окно.

Он распахнул окно, ободрав руки, неловко влез на подоконник. Хозяйка не двигалась, глядя на мальчика, и тот выдохнул:

– Не пытайтесь его остановить.

Дини выпрыгнул в окно, вспомнил о своей котомке, но было поздно. Он повернулся к лесу, побежал прочь от дома. Паника вызвала вереницу образов: мрачный лес, лица родителей, лица хозяев дома, откуда он бежал, лицо странного мужчины, преследовавшего его, тушка летучей мыши, свисающей с дерева. Когда Дини приостановился и осмотрелся, оказалось, что он бежит не в ту сторону, откуда пришел.

Там же болота!

Он споткнулся, словно эта мысль стала камнем под ногой, повалился на землю. Подскочил, снова побежал. Выбора не было. Пойди он к единственному выходу из деревни, тот странный мужчина в длинном дорожном плаще его догонит. Хозяева говорили, что надо пройти две тысячи шагов, чтобы покинуть этот тупик посреди болот, где располагалась деревня. Сверни в сторону раньше, и опять угодишь в болото.

Разницы, в какую сторону идти, не было – всюду его встретит непроходимая топь.

И все же Дини бежал, пока под ногами не начало хлюпать. Мальчик провалился во что-то вязкое по пояс, с криком стал выбираться. Страх подавил его, крик оборвался. Дини отталкивался руками и ногами, натужно сопел. Медленно, постепенно он выбирался, но ему казалось, что он месит руками желеобразную пустоту и не может оттолкнуться.

Дини почувствовал твердую землю. Он прополз, привстал, оглянулся на серо-зеленую рябь, преграждавшую дорогу с надежностью высокой каменной стены. Топь непроходима, говорили в деревне. Дини напрасно бежал в эту сторону. Теперь, если он хочет продолжить дорогу, необходимо возвращаться, иначе на болоте он погибнет. Но возвратиться он не мог – преследователь знает, что Дини сбежал, и ему остается лишь подождать.

Дини задрожал. Он – в ловушке. Неужели он никогда не увидит родителей?

Лицо отца, возникшее перед глазами, было спокойным, улыбчивым. Дрожь у Дини ослабла. Он сжал кулачки, сомкнул губы, прикрыл глаза, попытался представить, как поступил бы на его месте отец.

Ты должен идти, несмотря ни на что, прошептал тихий голос отца. Препятствие – на самом деле не препятствие. Любое. В мире нет препятствий, их придумали сами люди. Давным-давно. Их страхи воплотились в мысли, а те, в свою очередь, в реальность. Если захочешь идти, пройдешь. Главное – идти, а не думать, пройдешь или нет.

Дини открыл глаза, огляделся. Сделал первый шаг. Второй шаг, третий. Четвертый. Странное дело: Дини продвинулся дальше, чем прежде, но его не засасывало в топь. Ноги слегка погружались в буро-зеленую жижу, но мальчик мог отталкиваться, переступать, ставить ногу. Он воспринимал это, как не до конца проснувшийся человек ощущает, что его куда-то несут. В голове была одна-единственная мысль: главное – идти, главное – идти, главное – идти.

Дини показалось, что между травой, растущей над поверхностью болота, тянется нечто, напоминавшее тончайшую паутину или прозрачную ткань. Казалось, прозрачная ткань делила топь на две части, абсолютно похожие, как зеркальные отражения. Дини прикрыл глаза, опасаясь, что странное видение отвлечет его и помешает идти.

В реальность его вернул звук откуда-то сзади.

Дини оборачивался, когда что-то метнулось к нему.

3

Драго вошел в деревеньку медленным шагом уставшего путника – безопасного, отрешенного, открытого всем простым людям. Он рассматривал дома, решая, откуда начать поиск.

Морон говорил, что местные жители – ремесленники. Из-за отсутствия подходящих земель они делают утварь, рабочие инструменты, потом идет натуральный обмен. Есть лишь небольшие участки пригодной земли, дающие необходимый минимум продуктов. Из-за неважного расположения и удаленности жители относительно свободны – ни давления Правителя, ни баронов.

Драго чем-то привлек четвертый дом с окраины. Окна прикрыты, словно там поселилось несчастье, сытое от нескончаемых человеческих страданий. Дверь открыл пожилой мужчина. Судя по одежде и приспособлению в руках, он занимался обувью. Драго сказал, что ищет сына – мальчика, который лечит людей. Не в этой ли деревне его сын? Сапожник ответил не сразу. Он указал дом, где при смерти находилась женщина – вдова, мать троих детей. Если мальчик еще не ушел, сказал хозяин, он должен зайти к этой женщине. Любой из жителей деревни послал бы его к ней.

Драго пошел к указанному дому – ветхому, непривлекательному. Вновь появилось ощущение, что за ним следят, но это могли быть взгляды из близлежащих домов. Единственная улица деревни пустовала. Люди здесь много работали и, скорее всего, привлекали к работе детей. Наверное, к вечеру возникнет оживление, но не раньше.

Монаху открыла девочка лет десяти-двенадцати, худая, как засохшая рыбка. Не было сомнений: она постоянно не доедала. Драго сказал про мальчика, и девочка улыбнулась, расцвела. Вчера мальчик вылечил ее мать, она уже ходит. Где он сейчас? Девочка покачала головой и назвала трудно запоминаемое имя человека, в доме которого мальчик оказался вчера вечером. Его жена сильно болела. Девочка с гордостью сообщила, что именно ее мама направила мальчика к тем людям.

Появилась мать девочки. Она неуклюже ступала, кожа была желтоватой, ссохшейся. Болезнь, пусть и отступившая, еще хранила свою печать. В отличие от дочери женщина посмотрела на незнакомца с недоверием, почти с испугом, но Драго уже узнал, что требовалось. Монах поблагодарил девочку, поклонился и ушел.

Пока все складывалось удачно.

Прежде чем вызвать хозяев, Драго попытался представить внутреннее расположение комнат в доме. Интуиция подсказывала, что мальчик еще не ушел отсюда.

Хозяин одарил Драго неприветливым взглядом. Несмотря на пожилые годы, он выглядел сильным. Для Драго это не имело значения, но сила присутствовала не только в теле – такой человек будет действовать по совести, не заботясь о своей выгоде. Пока Драго говорил, что его сын, лечащий людей, думает, что папа мертв, по лицу хозяина стало ясно, что тот колеблется. За спиной мужчины на секунду появилась женщина и ушла вглубь дома.

Драго замолчал, и хозяин спросил:

– Как я могу быть уверен в том, что ты, добрый путник, говоришь правду? И что не желаешь зла этому мальчику?

В доме послышались приглушенные голоса. Драго решился.

– Пусть мальчик увидит меня. Он ведь узнает своего отца?

Предложение незнакомца не удовлетворило – он колебался.

– Мальчик… Он…

– Позови его, – Драго вложил в голос искреннюю мольбу и нежность.

Вернулась женщина.

– Мальчик еще спит, но мы разбудим его, – голос звучал неуверенно. – Только подожди, добрый путник. Подожди немного.

Муж глянул на нее, в глазах – недоумение и растерянность. И Драго осознал, что время разговоров закончилось.

4

Монах рассчитывал обойтись без жертв. Он схватил хозяина за плечи, рванул на себя, подставил ногу, и тот полетел с крыльца на землю. Его жена вскрикнула. Драго хотел ее оттолкнуть, но она попятилась, и он свободно прошел вглубь дома.

– Стой! – крикнул хозяин, поднимаясь. – Выйди из моего дома!

Его ошеломил натиск незнакомца, но он приходил в себя. Монах осмотрел комнаты и в одной из них обнаружил открытое окно.

Женщина выкрикнула:

– Нет!

Драго обернулся вовремя. Хозяин готовился напасть сзади. Монах выхватил кинжал, выставил его перед собой, вынудив противника остановиться.

– Сейчас я уйду, так что не мешай мне. Я не хочу тебя убивать.

– Ты хуже Вепря!

Драго шагнул к окну, чтобы покинуть дом тем же путем, что и мальчик, хозяин схватил табурет, замахнулся, и монах полоснул его по груди. Женщина завопила. Ее муж метнул табурет, но неточно и слабо, и Драго уклонился. Порез на груди получился глубоким, но не опасным для жизни. Выступила кровь, пыл противника тут же угас. Драго выбрался наружу.

Он побежал, полагаясь на интуицию. Мальчик опережал его на считанные минуты. Когда Драго решил, что выбрал неправильное направление, на глаза попались следы на влажной земле. Маленькие следы. Монах побежал быстрее и вскоре заметил мальчишку.

Мальчик провалился в трясину, закричал, но быстро выбрался, поднялся, не замечая преследователя. Драго остановился – он почти настиг мальчишку, но его резкое появление может снова толкнуть ребенка в болото. Мальчик замер и, казалось, кого-то слушал, позабыв, что его преследуют.

Драго медленно, бесшумно пошел к нему. Мальчишка двинулся вперед, в болото, из которого только что выбирался. Драго ожидал, что мальчик снова провалится, но этого не произошло. Решив, что он отыскал невидимую под водой тропу, Драго поспешил следом. Был шанс, что мальчика засосет трясина, прежде чем Драго достанет его.

Не желая рисковать, монах достал хлыст. Примерился, чтобы точность была идеальной, взмахнул хлыстом.

В последнее мгновение мальчик что-то почувствовал. Он вздрогнул, пригнулся, и конец хлыста вместо талии, оказался у него на шее. Мальчик упал, погружаясь в зеленоватую массу. Драго потянул хлыст на себя, и мальчик захрипел. Монах ослабил натяжение, мальчик уцепился за хлыст. Драго потянул на себя снова, и хотя ребенок держался за хлыст руками, его опять придушило. Он задергался, колотя ногами по влажной земле.

Звук, который Драго уловил за спиной, принадлежал врагу. Это не мог быть Морон, тот ждал его на выходе из деревни. У Драго были доли секунды, и чтобы этим воспользоваться, он должен был освободить хлыст. В этом случае Драго рисковал задушить мальчика. Выбор пал в пользу того, чтобы не повредить ребенку. Драго отступил в сторону, выпустив хлыст, и выхватил кинжал.

И все равно опоздал.

Что-то рассекло воздух, и в груди Драго образовалась пустота. Казалось, прошла минута, прежде чем сквозное отверстие от стрелы заполнилось горячей болью, сковавшей все тело. Драго боролся, но непреодолимая сила склонила его к земле. Монах опустился на колени, завалился на бок.

Это помогло – Драго получил отсрочку. Он собирался бороться до конца, подключив все свои ресурсы. Услышав шаги, монах покосился на человека, который атаковал его сзади.

Слабея, Драго не сразу узнал человека с фиолетовым шрамом на подбородке и лицом, изуродованным бородавками.

5

Уд приближался медленно, осторожно, как будто подходил не к смертельно раненому человеку, а к ядовитой змее, притаившейся в густой траве. Он видел стрелу в груди Драго, но это была грудь талха, не простого смертного. Воины Ордена могли творить чудеса даже при смерти, и Уд страховался.

Он вложил стрелу в арбалет и смотрел на поверженного противника, не отводил даже взгляд, чтобы определить состояние хрипевшего неподалеку мальчика. Уд видел, как Драго борется с болью и страхом смерти, естественным для любого живого существа. Сложно было определить, на что он еще способен, но Уд не сомневался: эта рана отправит Драго в Небытие.

Их взгляды встретились. Уд слегка расслабился – в руках Драго ничего не было.

– Ты поверил, что в Совете тебе рассказали все? Мудрые старцы изготовят вакцину, и ее хватит на всех? Ты глупее, чем я думал.

Драго не ответил, по-прежнему глядя на своего убийцу. Неожиданно раненый обхватил рукой стрелу, ладонь окрасилась кровью, раздался вопль – Драго вырвал стрелу из тела.

Уд усмехнулся одними губами. Драго пошел на это, чтобы теперь, избавившись от инородного предмета, использовать тайную технику Ордена на заживление ран, известную далеко не каждому талху. Но шансов выжить у него все равно не было.

Уд не стал добивать Драго. Раненому не помог бы даже опытный лекарь, спустя полчаса все будет кончено. Нужно торопиться – Уд чувствовал, что где-то поблизости находятся другие люди. И они не были жителями деревни, что лишь ухудшало положение.

Уд поспешил к мальчику. Тот притих, но из-за его судорожных движений болотная жижа все еще колебалась. Уд убедился, что мальчик будет жить, отрезал конец хлыста, подхватил ребенка на руки. Талх сомневался, что пройдет мимо тех людей, что приближались сюда, но, как и все остальное в этой жизни, его это не тревожило.

Он пошел вдоль деревни по краю болот, где земля была влажной, и топь не подступала вплотную. Через сотню шагов звериное, никогда не подводившее чутье заставило его остановиться. Уд втянул воздух, осклабился. Он уложил мальчика на землю, всмотрелся в фальшиво притихший лес.

Талх заметил их всех в течение считанных секунд. Их было шестеро. Укройся они основательно, Уд не обнаружил бы их так быстро. Но они шли навстречу и увидели противника слишком поздно. Поняв, что их заметили, они перестали скрываться. Сначала из-за толстой липы вышел один – мощный и высокий, почти как сам Уд. За ним появился другой. Справа оказались еще двое, один из них с арбалетом. Двое последних, стоявших по колено в воде, были вооружены, как и остальные – короткими мечами.

Одним из этих двоих оказался Морон. Он прятался за спину напарника, но тщедушная фигура того не скрыла Морона. Уд задержал на нем взгляд, и Морон поник. Остальные этого не заметили. Они вообще не знали, что противник знаком с одним из них. С Мороном Уд разговаривал уже после того, как с ним, заплатив деньги, договорился Драго. Талх понял, что Морон рисковый проходимец, но не рассчитывал, что тот успеет связаться с бандой. Похоже, его нашли первым. Это были дружки тех, кого уничтожил Драго в лесу под Фалией.

Люди Лерха.

Тот, что крупнее, был его правой рукой. Уд не помнил, как его зовут. Они отыскали след Драго, конечно, благодаря Морону. Странно, что они вообще выжидали, а не напали на деревню. Возможно, не хотели рисковать – в сутолоке мальчика легко упустить, или просто стремились обойтись без потерь, ведь жителей столь уединенной деревни не назовешь смиренными крестьянами.

Уд усмехнулся. Рассчитывая на бескровный успех, эти люди жестоко ошиблись. Они повстречались с ним, с Удом.

На болоте

1

Предводитель группы, правая рука Лерха, самоуверенно рассматривал громадного, уродливого мужчину, возле которого лежал мальчик. Казалось, он ждал, что тот, оставив добычу, попятится в надежде сохранить собственную жизнь.

Этого не произошло, и предводитель пошел вперед.

Тот, что стоял рядом с ним, выглядел более дальновидным. По его хмурому взгляду Уд решил, что тот видит в нем серьезного противника, несмотря даже на такой численный перевес. Он и был самым опасным.

К счастью, арбалет был не у него и всего лишь один, что являлось их главной ошибкой. Будь они все вооружены арбалетами, быть может, при благоприятном стечении обстоятельств им удалось бы справиться с талхом.

– Что у тебя с лицом? – спросил предводитель. – Пиявки? Ты их для красоты нацепил?

Он рассмеялся.

Уд никак не отреагировал на эти слова – он вообще не слушал разбойника. Уд слушал людей только в тех случаях, когда это было необходимо, например, на аудиенции Совета Ордена. Что касается собственной внешности, еще в юности, благодаря мудрости приставленного к нему Учителя, в сознании Уда люди превратились в уродов, поменявшись с ним местами, и с тех пор никакие слова ничего не затрагивали в его душе.

Предводитель перестал улыбаться.

– Ты еще можешь слинять. Кто знает, вдруг нам будет лень за тобой гнаться?

Продумывая варианты предстоящей стычки, Уд решил привести мальчика в чувство. Ребенка могут случайно ранить, и сам Уд сможет перемещаться свободно, в зависимости от ситуации. Талх поднес к носу мальчика нюхательную соль, Дини застонал, вскинув голову. Уд поднял его, как котенка, слегка подтолкнул в спину.

– Уходи, но не вздумай прятаться. Я вернусь за тобой.

Мальчик увидел вооруженных людей и не стал медлить. Уд рисковал несильно – кругом болота, мальчик никуда не скроется.

Морон, глядя на ребенка, подался вперед, но встретившись взглядом с Удом, замер. Его напарник не остановился, что нарушило строй разбойников.

Уд выхватил арбалет.

2

Цепь разбойников замерла, словно они напоролись на непреодолимое препятствие. Арбалет, возникший в руках противника, вызвал у них заминку.

На это и рассчитывал Уд.

Он вложил стрелу и выстрелил в разбойника рядом с предводителем. Тот схватился за древко стрелы, пробившей шею, захрипел, медленно осел на землю.

Разбойник с арбалетом быстро припал к земле, и Уд понял, что ошибся, не убив его первым. К счастью, пока разбойник зарядил арбалет, талх выстрелил в одного из тех, что находились справа, пробив ему грудь, и отскочил к ближайшему дереву.

Стрела просвистела там, где талх только что находился. Следующая стрела вонзилась в ствол дерева на уровне его головы. Уд присел и выстрелил в того, что находился слева от Морона. Тот уже мчался к талху с исказившимся лицом, размахивая мечом. Разбойнику пробило живот, и он, раскинув руки, упал на спину.

Морон, пригнувшись, попятился. Уд мог его достать, но разумнее было выбивать тех, кто представлял наибольшую опасность. Пока талх расправился с напарником Морона, арбалетчик перекатился, сменив позицию, и очередная стрела царапнула Уду плечо. Талх бросился к соседнему дереву, с более широким стволом. В дерево одна за другой вонзились две стрелы.

Арбалетчик держал Уда на прицеле, не позволяя ему действовать свободно, а предводитель подбирался к талху все ближе. Он оглянулся, заметив, что поддержки нет, увидел отходящего Морона.

– Морон, Вепрь тебя раздери! Назад! Я заставлю жрать тебя собственные кишки!

Подействовало. Морон развернулся и… попытался улыбнуться. Он двинулся назад к Уду.

Арбалетчик вновь сместился, и талх едва укрылся от последнего выстрела. Предводитель вскричал, бросившись к врагу – Уд стоял к нему боком и не мог выйти из-за дерева. За ним приближался Морон. Уд стоял так до самого последнего момента, делая вид, что боится высунуться. Он мог и отступить, но этим растянул бы стычку.

– Я держу его! – крикнул арбалетчик.

Предводитель, осмелев, подступил вплотную, замахнулся мечом. Уд ждал этого. Он пригнулся и ткнул противника в незащищенную грудь.

Тот пошатнулся, выронил меч, хватая руками пустоту. Уд не позволил ему упасть. Талх подхватил его и, прикрываясь, как щитом, вышел из-за дерева. Уд даже не пригнулся – предводитель был с него ростом.

Арбалетчик растерялся. Слева застыл шокированный Морон. Уд, не торопясь, двигался вперед. Предводитель был еще жив, пытался что-то сказать, на губах пузырилась кровавая пена.

Арбалетчик справился с оцепенением и выстрелил. Предводитель вздрогнул – теперь он был мертв. Арбалетчик что-то глухо выкрикнул, снова вложил стрелу. Выстрелил. Она просвистела поверх плеча погибшего предводителя, и талха не задела. Уд мог ответить, но решил действовать наверняка – в случае промаха он зарядит арбалет, лишь выпустив тело разбойника.

Арбалетчика охватила паника – он стрелял, не целясь, не выдерживая нужных пауз. Две стрелы, пробив тело предводителя, высунулись угрожающими зазубринами, и Уд слегка отстранился. Еще несколько шагов, и он понял, что у противника закончились стрелы. Талх ухмыльнулся, отпустив ненужное тело. Противник отбросил арбалет, выхватил меч. Уд позволил ему замахнуться и лишь затем выстрелил.

За спиной вскричал Морон. Он понимал, что шансов уйти нет, и отчаяние придало ему храбрости. Уд оставил свой меч у дерева, за которым скрывался от стрел, и теперь, выпустив стрелу, оставался безоружным. Талх молниеносно присел, выхватил меч у мертвого арбалетчика и успел его вскинуть. Удар был силен, но талх слегка накренил лезвие, меч противника соскользнул и погрузился в землю.

Неуловимое движение – и Уд отрубил Морону кисть руки, сжимавшую меч. Морон не успел закричать – второй удар отсек ему голову. Уд осмотрел поверженных противников и поспешил за мальчиком.

3

Спотыкаясь, Дини бежал прочь. Он не понял, почему его отпустил жуткий гигант, но думать об этом не мог. Сзади слышались крики сражавшихся людей, и Дини догадался, что это происходит из-за него. Как и гигант, разбойники тоже пришли за Дини.

Мальчик перешел на шаг. Впереди его ждало болото, снова появился прежний страх.

Дини остановился, попытался представить образ отца, услышать его голос. И заметил человека на траве. Тот самый мужчина, что преследовал его еще много дней назад.

Дини вздрогнул, попятился, но что-то его удержало. Одежда на груди мужчины была залита кровью, и он уже не был опасен. Если он был жив, смерть подступила к нему вплотную. Дини пригнулся, рассматривая рану. Он догадался, что ее нанес тот гигант.

Человек на траве пошевелился и сделал слабый вдох. Дини отпрянул. Его давний преследователь был еще жив. Он лежал с полуоткрытыми глазами, но вряд ли что-то видел. Его тело напряглось, потом расслабилось. Это повторилось. Дини почувствовал, что человек борется за жизнь. Мужчина что-то делал с собой, хотя и казалось, что он без сознания. Он боролся, пусть и был обречен.

Дини оглянулся. Криков вооруженных людей он не слышал. Это не означало, что за ним вот-вот не придут, но мальчик присел рядом с умирающим. Это был один из многочисленных преследователей, но это был человек, и что-то внутри Дини противилось мысли, что он уйдет, оставив еще живого человека умирать.

Нечто как будто шепнуло, что нет разницы между хорошими и плохими, предыдущие больные, которых Дини вылечил, не обязательно все были хорошими. Он еще сомневался, в основном потому, что раньше не лечил тяжелораненых, находившихся при смерти.

Сомнения исчезли, как только Дини протянул ладони к окровавленной одежде на груди человека.

4

Уд шагал быстро и бесшумно. Старое доброе чутье подсказывало ему, что где-то недалеко опять возникли какие-то люди. Скорее всего, местные жители, но уверенности не было. Кто его знает, не состояла ли группа, посланная Лерхом, из большего числа разбойников.

Уд чуял запах трясины, и спрашивал себя, почему не слышно мальчишки. Тот должен искать путь, но ни плеска, ни плача, хоть какого-то шума не было.

Не прошел ли он через болота?

Мысль, на первый взгляд абсурдная, вовсе такой не являлась. Уд помнил, как Драго достал мальчишку хлыстом. Не потому ли, что уже не мог подойти к нему вплотную? Если так, объяснение этому было одно: мальчишка каким-то образом шел там, где другой человек погрузился бы в трясину.

Еще пятнадцать шагов. Уд остановился.

Прежде чем талх заметил мальчика перед телом Драго, он уловил неподалеку голоса. Это были не люди Лерха, а местные крестьяне. Уд подошел к мальчишке, тот не пошевелился. Дини сидел, положив ладони на грудь Драго, и казался погруженным в транс.

Уд приподнял мальчика, и тот воспротивился, как будто вцепился в изувеченное тело Драго.

– Он все равно труп, – сказал Уд.

Талх подумал, не ткнуть ли для надежности Драго еще раз, но голоса приблизились. Застонал мальчишка, возвращаясь в прежнее состояние. Уд вытащил небольшую коробочку, открыл ее и ткнул мальчика носом. Подержал несколько секунд, отпустил, и мальчик обмяк. Усыпляющий порошок, о котором знал лишь узкий круг талхов, отключит мальчишку на ближайшие восемь-десять часов. После «пробуждения» он будет заторможенным день-два.

Уд прошел двадцать шагов, когда впереди, сквозь листву, замелькали тени. Талх остановился, опустил мальчика на землю, вложил стрелу в арбалет. Крестьяне приближались. Их было трое, и они не видели человека с арбалетом. Двое были вооружены вилами, третий держал в руках короткий меч.

Уд не стал медлить. Он не собирался с ними разговаривать. Никто не должен его запомнить, а они никак с ним не разминутся. Один из них заметил талха, но стрела в ту же секунду вонзилась ему в шею. Они шли, растянувшись, и двое других заметили это, когда убитый повалился на землю. Уд вложил вторую стрелу. Крестьяне замерли. Когда крестьянин с мечом в руке глухо вскрикнул, схватившись свободной рукой за древко стрелы, торчащей из груди, третий развернулся и побежал. Уд прицелился. Убегавшего скрыла листва, но талх все же достал его – стрела вошла в спину, и третий крестьянин растянулся на земле.

Уд спрятал арбалет, подхватил мальчика, пошел вперед.

Крестьянин со стрелой в спине был еще жив. Он полз, подтягивался одной рукой, затем всем телом, и так преодолел несколько шагов. Крестьянин был обречен. Уд выхватил меч и, не останавливаясь, добил раненого.

Талх направился к припрятанной в чаще повозке.

Звенья одной цепи

1

Драго видел в темном зеркале громадного вечернего озера дыру. Дыра постепенно уменьшалась в размерах, края сходились друг к другу, но медленно, не так, как хотелось монаху. Драго чувствовал, что от этого зависит его жизнь, но ускорить процесс он не мог.

Дыра исчезла, и вскоре сознание вернулось к Драго. Он приоткрыл глаза, но был слишком слаб, чтобы встать.

Так он лежал около часа. Просто лежал, и постепенно в памяти оживали последние события. Монах вспомнил жуткое лицо человека, когда-то приведшего Драго в башню Совета Ордена. Теперь он понимал, что за ним следили с первого дня, и он слишком поздно обнаружил слежку. Мудрый Старх с самого начала вел двойную игру.

Драго стал у Ордена чем-то вроде тарана, за которым стоял тот, кто должен был поставить последнюю точку. И в финале, заказанном Советом Ордена, Драго должен был умереть.

Почему так получилось? Из-за способностей Драго как очень сильного воина? Не подписал ли он себе смертный приговор тем, что совершил в Час Бдения в библиотеке Ордена? Драго мог лишь гадать. Так или иначе, талхи отказались от него, вычеркнули его из своих рядов, и значит, вычеркнули из жизни.

Если бы не мальчик, талхам это бы удалось. Самостоятельно Драго бы не выкарабкался, сомнений быть не могло.

Минула долгая ночь, за ней утро и день. Наступил вечер. Драго чувствовал, что рана почти закрылась, и он все интенсивней помогал себе сам. Теперь он мог подумать о собственном будущем.

Его учили жить при любых обстоятельствах. Пока острая сталь не войдет в его тело, Драго жив. Жив и не собирается ждать, когда из него эту жизнь вырвут. Драго потрясло предательство Совета Ордена, но это стало самым жестким экзаменом его как истинного талха.

Что же ему сделать? Отомстить? Это свойственно людям с гордыней и не достойно талха, хотя Драго не отвергал подобный вариант категорически. Скорее месть имела смысл в отношении гиганта-урода. Он схватил мальчика, а именно через мальчика можно узнать суть всего происходящего.

Его Учитель говорил: для истинного талха самое важное – познание Мира. Если у тебя остаются считанные минуты жизни, потрать их на познание. К чему расходовать их на бессмыслицу?

Ночью Драго поднялся и пустился в путь. Прошел он немного. Монах хотел уйти из этих мест и оценить собственные силы. Когда ночь поблекла, Драго отыскал укромное место в кустарнике и улегся на спину.

Теперь вся его умственная энергия сосредоточилась на одном вопросе: куда Уд двинулся с мальчиком? Пойдет ли он в направлении основного монастыря Ордена или останется в одном из близлежащих городов, ожидая подкрепление?

2

Около пяти часов назад они свернули к северо-востоку – в направлении Лакаслии. Очередной гонец, нашедший их в пути, сообщил, что последние сведения от Уда исходили именно из этого города.

Старх приказал изменить направление, но также потребовал сбросить скорость. Интуиция говорила ему: торопиться не надо. Система сообщений действовала без сбоя, и через три-четыре часа их найдет новый гонец. Возможно, его сообщение многое изменит. Старх предположил, что отход от восточного направления вызвали чрезвычайные обстоятельства. К счастью, схвати мальчика стервятники Правителя, талхи бы об этом узнали. Причина в другом. Если ее последствия исчерпаны, мальчик и следовавшие за ним Драго и Уд снова сместятся к югу.

Старх вместе с Лужем и Уинаром находились в карете, которую загримировали под карету барона Тамали: она была окрашена в желтый, зеленый и красный цвета. Земли барона поставляли на общий рынок великолепно выделанные кожи, посольство Тамали не могло вызвать подозрений и быстро распространяющихся слухов. Через какое-то время приближенные Правителя, узнав о некоем посольстве, которого так и не дождались, догадаются, что это фикция, но к этому моменту многое изменится.

Несмотря на спешку, талхи пользовались малолюдными дорогами, объезжая не только города, но и деревни. Вместе с четырьмя членами Совета Ордена ехали восемь талхов, приближенных и знающих очень многое. С одним из них находился Занл – они ехали выдвинутые далеко вперед, выполняя роль разведчиков, и в отличие от остальных были одеты в одежду богатых ремесленников. Благодаря им талхи дважды избегали встречи с гвардейцами Правителя. Периодически кто-то из восьми талхов-воинов уходил в других направлениях, чтобы система сообщений оставалась четко налаженной.

Старх, как и остальные, почти все время молчал. Глава Ордена размышлял, как вести себя с мальчиком, когда встреча произойдет. Он не сомневался, что это случится. Об этом ему говорила его интуиция – старое доброе средство проникновения в ближайшее будущее. Мальчик был могучим инструментом, при этом очень хрупким, с ним нужно проявить максимальную осторожность. Старх с самого начала понимал, что с помощью мальчика талхи не достигнут глобального изменения. На что-то могут рассчитывать лишь Старх и его приближенные.

Когда-то давно, еще в прежнем Мире, спаслись люди, не имевшие отношения к тем, кто заложил новый Мир, Рожденный Великой Катастрофой. В Библии талхи нашли объяснение, что спаслись праведники, но это было туманным и противоречивым.

Спасение предстало в некоей форме, о которой ничего не было сказано ни в Библии, ни в Пророчестве. Так же не было ясности, что стало с этими людьми в дальнейшем, если это не их потомки расплодились по Всем Заселенным Землям.

Темнело. Луж посматривал на главу Ордена – от Старха зависела предстоящая остановка на ночь, и будет ли она вообще, но тот по-прежнему размышлял.

Один из талхов арьергарда приблизился к карете и сообщил, что их нагоняет всадник. Это был гонец – подошло его время, и Старх приказал остановиться. Талхи замерли, растворяясь в подступавшей ночи. Послышался галоп. Старх определил направление и покачал головой. Всадник приближался с севера – из тех мест, откуда пришли последние вести. Если так, мальчик отклонился к северу, а близость Столицы нежелательна.

Старх вышел из кареты, чтобы первым услышать новые сведения. Гонец, не заметивший ожидавших его людей, остановился, подняв облако пыли, и конь его заржал, встав на дыбы. Гонец спешился, отыскал взглядом членов Совета, замер в низком поклоне.

– Говори, – сказал Старх.

– Севернее Столицы началась эпидемия странной болезни, у которой нет названия. В тех землях паника. Правитель взбешен, – гонец снова поклонился.

Казалось, замерли не только люди, но и деревья.

Вот он – конец Мира, подумал Старх. Его предположение не только оказалось верным, но и запоздало. Предпринимать радикальные меры надо было раньше.

– Эта Болезнь упоминается в Пророчестве, – сказал Уинар.

Старх обратился к гонцу:

– Это все?

Гонец в очередной раз поклонился.

– Есть непроверенные сведения, что мальчик, нужный Ордену, какое-то время был в руках гвардейцев Правителя, но они его упустили. От Драго не поступало вестей после того, как он покинул Антонию. Человек в Лакаслии, согласившийся за плату передать сведения от Уда, сообщил, что они с Драго якобы покинули город. Прошло уже много времени, но больше от них ничего нет.

Вот почему мальчик отклонился к северу! Его схватили стервятники Правителя, но он сбежал! Как же ему это удалось? Гвардейцы вряд ли были нерасторопными глупцами, и все же мальчик перехитрил их.

Старх поднял руку:

– Надо спешить к Лакаслии. У кого другое мнение и почему? – он обвел взглядом членов Совета. – Вижу, возражений нет. Детали обсудим по дороге.

3

Сильно трясло. Прежде они не разгонялись так даже на самых свободных дорогах. Карета скользила сквозь лесную тьму, и за ней едва поспевали всадники.

Они долго молчали, прежде чем Старх посмотрел на своих помощников, предлагая им высказаться.

– Могу ошибаться, – заговорил Луж. – Но не кажется ли вам, что Уд и Драго снова отклонились к югу следом за мальчишкой, если он сбежал от гвардейцев?

– Вероятность высока, – сказал Старх. – Но это всего лишь вероятность. Надо ждать гонцов, лишь затем что-то менять. Мальчишка может оказаться где-то поблизости от Лакаслии, не так ли?

Луж кивнул, и Старх продолжил:

– И чем раньше мы там окажемся, тем лучше. На месте мы разберемся быстрее, заодно сократим расстояние, которое преодолевают гонцы. – Старх помолчал. – Все это не важно. Вы думаете совсем не о том, талхи!

– Не о том? – спросил Уинар.

– Как бы самой серьезной проблемой не стало то, что мальчик сбежал от гвардейцев.

Уинар смотрел на главу Ордена.

– Правителю не повезло, согласен, но почему это станет проблемой для нас?

– Считаешь, гвардейцы – раззявы? Они – не талхи, но стеречь мальчишку – не самое сложное в их службе.

Луж и Уинар молчали, и Старх спросил:

– Как думаете, почему мальчику удалось сбежать?

– Могут быть разные причины, – сказал Луж.

– Да. Но также есть шанс, что бегство связано с его способностями, о которых мы не знаем. Меня беспокоит, чего мы добьемся, даже отыскав мальчика.

Наступило длительное молчание.

Так прошел почти час. Снаружи послышались глухие голоса, в дверцу кареты постучали. Луж выглянул. Один из всадников арьергарда прокричал:

– Кто-то мчится за нами.

Старх переглянулся с Уинаром.

– Встретьте его.

Всадник растаял во тьме. Старх обратился к Лужу:

– Скажи, чтобы сбавили темп.

Усевшись на прежнее место, Луж спросил:

– Думаешь, гонец?

– Посмотрим. Надеюсь, это гонец с южного или восточного направления.

Несколько минут они ждали в молчании. Луж думал о предостережениях главы Ордена. Уинар прислушивался, ожидая известий. Старх погрузился в «безмыслие», очищавшее уставший разум быстрее иных средств.

В сотне шагах за ними пятеро талхов рассыпались цепью, укрываясь за деревьями, приготовили арбалеты, замерли сгустками темноты.

Мчавшийся за ними сбавил темп – наверное, что-то почувствовал, но все равно его окружили. Это был гонец. Его провели к остановившейся карете. Он поклонился. Старх приказал ему говорить.

– Известия от Уда. Мальчик у него. Он идет к Антонии, остановится у местного связного. Он передал это из одной деревни на пути к городу.

Даже у сдержанных талхов эта новость вызвала радостные возгласы.

– Почему именно туда? – внешне Старх никак не разделил радость монахов.

Гонец поклонился.

– Он уходит из тех мест, где гвардейцы Правителя устроили охоту. Больше он ничего не объяснил.

– Что от Драго?

– Уд про него не говорил.

Старх обратился ко всем сразу:

– Вы слышали? Поворачиваем на Антонию.

4

Когда на горизонте показались стены Антонии с сиреневыми флагами, Уд хлестнул лошадь, и повозка пошла быстрее.

Повозка была загружена клетками с кроликами, но никто не видел под ними другую клетку, побольше. В ней лежал десятилетний мальчик, находившийся в бессознательном состоянии. Уд не проверял его – знал, что действие порошка не иссякло, и не тратил время. Талх сосредоточил внимание на дороге, чтобы обойти потенциальное препятствие раньше, чем оно превратится во что-то серьезное.

Достигнув лесными дорогами деревеньки, где жил человек, через которого можно связаться с Орденом, Уд передал ему часть сведений и превратился в торговца, выполнявшего заказы богатых горожан. Он выложил почти все оставшиеся деньги, но их запас восполнится у первого связного. Не задерживаясь на отдых, Уд поспешил дальше.

Дороги наводнили гвардейские и комендантские патрули. Несколько раз талха едва не остановили. Уда это не беспокоило. Его все равно не возьмут, не какой-то патруль точно, единственный минус – он задержится, бросит телегу и сойдет с дороги на лесные тропы, неся мальчика на руках.

Перед воротами Антонии были толпы народа, немало всадников и телег, и Уд не привлек внимания. Он проехал по улицам, убедился, что слежки нет, направил лошадь к дому связного, как и многие другие строения в городе, окрашенному в сиреневый цвет. Связной вышел на крыльцо, вздрогнул, увидев Уда, завел повозку во двор. Прежде чем заговорить, Уд минут пятнадцать наблюдал за улицей.

Связной по имени Гел разобрал клетки с кроликами, освободив ту, где находился мальчик. Уд проверил его и решил, что мальчишка придет в сознание к вечеру.

– Отнеси его в дом.

Уд прошел в дом вслед за связным.

– Есть кто-нибудь кроме тебя, кого можно отправить к Старху прямо сейчас?

Гел кивнул.

– Он ждет в лесу возле Восточных ворот. Привести его?

Уд покачал головой.

– Трата времени, – Уд сжато передал то, что должны знать в Совете Ордена. – Иди к нему сам.

Связной покинул дом. Уд подошел к мальчику, посмотрел на него. Талх думал о том, что странное существо, сопровождавшее мальчишку, до сих пор так и не появилось.

5

Торговец, управлявший повозкой, изредка посматривал на сидевшего сзади Драго. Он опасался этого странного незнакомца, утверждавшего, что едет с важным посланием для одного богатого горожанина от его родного брата, с которым богатей не в ладах. Объяснение Драго его не удовлетворило, даже насторожило, несмотря на то, что вместе с ним находилась еще дюжина людей, большинство из которых были вооружены. Они охраняли процессию из четырех повозок, груженных дорогими товарами.

Драго, погрузившийся в размышления, перестал обращать внимание на эти взгляды. Он понимал, что выбрал оптимальную версию. Скажи он что-нибудь о Правителе или о коменданте Антонии, это могло дать отрицательный результат. Лучше занимать нейтральную позицию. Решившись воспользоваться услугами этой процессии, в нескольких вооруженных всадниках Драго угадал стражников коменданта Лакаслии.

Прежде чем оказаться на этой повозке, Драго долго и напряженно размышлял. Он прошел самый настоящий умственный ад.

Добравшись до ближайшей деревеньки, Драго отыскал непритязательного крестьянина, жившего в одиночестве, нелюбопытного, но готового за умеренную плату предоставить определенные услуги. Это касалось, прежде всего, одежды, продуктов и молчания. В его доме монах погрузился сначала в «безмыслие», потом, когда восстановился, спустился в подвал и поджег траву, дым от которой вызвал галлюцинации.

В возникшем царстве теней, расплывчатом, колеблющемся, многослойном, Драго снова ждала неудача. Он так и не вырвал у собственной интуиции нужных сведений в отношении гиганта-талха. Видения давали ему что угодно, но только не то, что было самым важным.

Выбравшись из подвала, одурманенный, как будто бы измученный еще сильнее, Драго признал, что исчерпал все возможности. Опасаясь мысленной суматохи, Драго решил, что лучше всего часок-другой вздремнуть. Он убедил себя, что для него уже ничто не имеет значения. Проснувшись, он почувствовал себя здоровым и понял, что пора уходить. В этот момент у него и появилось достойное решение. Единственно верное в его положении.

Найти того, кто что-то знает.

Например, связного в Антонии. Он неслучайно оставил Драго без заказанной лошади. Наверняка следовал указаниям сверху или самого Уда. Вряд ли связной поступил бы так из-за личной неприязни – только не это!

Антония – крупный и важный город, Ордену нет смысла часто менять связных, это непрактично. Особенно в такое напряженное время. Драго найдет в Антонии прежнего связного на прежнем месте. Этот монах должен кое-что знать. Если Уд передал мальчика Совету Ордена, еще движется к монастырю или где-то затаился, есть шанс, что связной знает об этом. В противном случае Драго хотя бы узнает причину предательства. Иначе Драго вряд ли обнаружит следы Уда – не тот случай, когда что-то узнаешь у крестьян или горожан. Слишком велика фора во времени, а мальчик едва ли задержит продвижение талха.

От размышлений Драго что-то отвлекло, он медленно обернулся. Внимание всадников и возниц было направлено назад – кто-то нагонял колонну. Был день, изредка попадались идущие к городу крестьяне, но охрана почему-то заволновалась. Один из всадников коснулся рукояти меча, другой достал арбалет.

Всадник, нагонявший колонну, скорее всего, гонец одного из баронов, направлялся в Антонию. Скучившись, всадники непроизвольно загородили дорогу, и гонец в желто-зелено-красной одежде сдержал лошадь. Драго узнал в нем представителя барона Тамали, одного из торговых союзников Правителя. Накинутый на голову капюшон почти скрывал лицо. Охранники неуклюже освобождали дорогу. Лошадь гонца перешла на шаг.

Драго, не обнаружив в происходящем ничего интересного, хотел отвернуться, когда курьер барона приподнял голову.

Драго застыл. С опозданием он опустил голову. К счастью, курьер Тамали, который на самом деле им не являлся, не смотрел на возниц и повозки. Он следил за охранниками.

Те освободили ему дорогу, и гонец пришпорил лошадь, рванувшись вперед. Драго приподнял голову, глядя ему вслед, и жадно вдохнул, словно вынырнул из-под воды. Лишь когда лошадиный круп растворился в поднятой пыли, Драго осознал, что сейчас произошло.

Он видел Занла – талха из Совета Ордена.

Подвал

1

Сознание возвращалось к нему постепенно. Несколько раз Дини начинал воспринимать происходящее вокруг, но затем следовал очередной провал. Он понял, что находится в подвале неизвестного дома. Мальчик догадался об этом по крохотным отверстиям у потолка, откуда проникал тусклый свет. Его оказалось достаточно, чтобы рассмотреть каменные стены. Дини вспомнил жуткого гиганта. Тот вез его куда-то, скрывая от людей, и, скорее всего, сейчас Дини оказался в каком-то городе.

Дини услышал тихий звук и замер. За последние три-четыре часа этот звук раздавался не один раз. Кто-то осторожно отодвигал снаружи засов единственной двери подвала.

Мальчик растянулся на полу, притворившись, что по-прежнему без сознания. Тихий звук растворился, наступила тишина – засов отодвинули. Дини испугался, что вошедший догадается о притворстве, и повернул голову, уткнувшись лицом в сено, на котором лежал. И пожалел об этом: он не подсмотрит за вошедшим.

Дверь открылась. Дини не слышал звука, он почувствовал движение воздуха своей разгоряченной кожей. Какое-то время ничего не происходило, Дини боялся нормально дышать и скоро почувствовал, что не хватает воздуха. Вошедший начал спускаться, и Дини осторожно вдохнул.

Человек подошел к мальчику, остановился. Пауза затянулась. Дини захотелось плакать – он догадался, что перед ним стоит гигант-похититель. Это он заходил сюда последние несколько часов, проверяя, не пришел ли мальчик в сознание. Дини почувствовал, что лучше как можно дольше притворяться и лежать, не двигаясь.

Ничего плохого не происходило, и страх Дини ослаб. Гигант повернулся и вышел из подвала. Прошелестел задвигаемый засов. Мальчик не решился встать – ему казалось, что гигант резко распахнет дверь и засмеется, обманув Дини.

Послышался шорох, но это был другой звук, не имевший отношения к двери подвала. Нечто скреблось откуда-то сверху. Дини вспомнил про летучую мышь и привстал, испытав облегчение. Он задрал голову, разглядывая потолок. Шорох прекратился, и мальчик замер, ожидая увидеть быструю тень.

Этого не произошло – летучая мышь не появилась. Наступила тишина.

– Эй, – тихо позвал Дини. – Ты где?

Насупившись, мальчик опустился на подстилку, обхватил колени и замер, прислушиваясь к предательской тишине.

Он не мог видеть существо, повисшее вниз головой в дальнем верхнем углу подвала, там, где находилось небольшое вентиляционное отверстие. Но существо отлично видело мальчика.

2

Растворилась пыль, поднятая лошадью Занла, а Драго по-прежнему смотрел вдаль.

Происходило что-то серьезное, раз один из Совета Ордена талхов находился не в монастыре, а поблизости от Антонии. И, конечно, это было как-то связано с мальчиком.

Уд мог не пойти на запад к монастырю и отправиться к югу, например, к Антонии. Это объясняло появление в этих местах Занла. Почему же он один? Наверное, поблизости находятся другие талхи, а Занл послан вперед. Он спешил, а спешащий всадник привлечет меньше внимания, нежели группа из трех-четырех.

Драго почувствовал ликование – кажется, благодаря редчайшей случайности он нашел след, который тщетно искал. Захотелось спрыгнуть с повозки и действовать, Драго с трудом подавил порыв. Рядом находились стражники из Лакаслии, и лучше оставить о себе меньше подозрительных воспоминаний.

Повозки поскрипывали на поворотах, сплошной лес превратился в островки, которые встречались все реже. Понимание того, что каждая минута отдаляет его от возможности настичь Занла и проследить за ним, подтачивало хладнокровие Драго.

Наконец, Небо послало ему удачу: навстречу процессии ехал всадник. Драго узнал в нем зажиточного горожанина. Скорее всего, вооруженный, но вряд ли у него был арбалет.

Драго не колебался. Монах поморщился, заметив, что возница смотрит на него, простонал и скорчился.

– Ты чего?

Драго не поднимал голову, продолжая стонать.

– Что с тобой?

Достаточно, подумал монах, и посмотрел на возницу.

– Животом мучаюсь. Уже несколько дней. Думал, прошло, но… – Драго застонал.

Возница поморщился, хотел что-то сказать, Драго опередил его:

– Мне б в кустики, – он спрыгнул с повозки. – Езжайте, я догоню.

Один из всадников недовольно глянул на Драго.

– В чем дело?

Возница хмыкнул:

– Понос у него. Пусть сбегает. Засидится – ждать не будем.

Монах прошмыгнул мимо охранников к обочине. Послышались ехидные смешки. Драго действительно спешил, только по иной причине: всадник приближался.

– Ждать не будем, – сказал один из охранников.

Драго сошел в лес. Всадник поравняется с ним прежде, чем процессия скроется за поворотом. Монах побежал к следующему повороту. Остановился, выглянул. Всадник приближался, повозок уже не было видно. С обеих сторон на дороге никого.

Когда всадник поравнялся с тем местом, где затаился Драго, монах решил не выходить на дорогу. Он опустился на одно колено, размотал хлыст и, выждав секунду-другую, взмахнул им.

Конец хлыста обмотал лошадь за шею. Животное остановилось, и монах рывком развернул его на себя. Всадник, растерянный, не ожидавший такого поблизости от Антонии, пялился на хлыст, ничего не предпринимая. Драго чуть отпустил хлыст, чтобы не придушить лошадь, и та глухо заржала. Монах потянул хлыст на себя, вынудив животное сойти с дороги.

Всадник опомнился. Он выхватил меч, взмахнул им, чтобы перерубить хлыст, но Драго его опередил – быстрым движением убрал хлыст, и меч распорол пустоту. Драго взмахнул хлыстом, и тот, обмотав кисть всадника, сорвал его с лошади. Животное заржало, затопталось на месте. Падая, всадник приземлился неудачно и сломал руку, решив свою участь. Драго прижал человека к земле и пронзил кинжалом его грудь.

Горожанин умер, не успев даже рассмотреть своего убийцу. Его конь испуганно переминался с ноги на ногу, раздувал ноздри и косился на человека с кинжалом.

Драго отер кинжал об одежду всадника, спрятал оружие, посмотрел на коня и постарался, чтобы голос звучал ласково:

– Иди же ко мне. Теперь я твой хозяин.

3

Дини засыпал.

В подвале находилось нечто, и, скорее всего, вовсе не летучая мышь. Возможно, это нечто было опасно, но Дини не выдержал – он был измотан, тишина убаюкивала, полумрак усиливал это воздействие.

Задремывая, мальчик потерял грань между реальностью и теми образами, что породило подсознание. Дини видел лица людей, знакомые и, в большинстве, незнакомые, они приближались, удалялись, и это напоминало карусель, которую сопровождала грустная мелодия, она моментами пропадала, возникала опять, и мальчик, пытаясь представить ее полностью, перестал различать лица, плавающие воздушными шариками в скользком полумраке.

К грустной мелодии прибавились непонятные хлопки, но они быстро исчезли. Смолкла и грустная мелодия, вместо нее появилось жуткое видение, и Дини вздрогнул.

Он увидел собственную мать. Она лежала на земле, и вся ее одежда пропиталась кровью. Рядом находилась стена дома, полыхающего и обреченного, как и его хозяйка. Мать приподняла голову и посмотрела на Дини. Лицо ее, как веснушки, усеяли капельки крови. Дини, отвернувшись, закричал. Крик сна перешел в стон реальности, и мальчик проснулся, увидев прежний подвал. Все было по-прежнему, но…

Что-то шевелилось на шее!

Дини вскрикнул, шарахнулся, смахивая с себя это нечто, прохладное и упругое. Мальчик разметал сено, отползая, пытаясь встать, замахал руками. Нечто растворилось в темноте, появилось, и Дини узнал летучую мышь. Он коснулся своей кожи и почувствовал на руке что-то скользкое. Его кровь.

Пока он спал, его кровь пила тварь, спасавшая его раньше!

Дини покачнулся, опустился на пол, замер, уставившись во мрак подвала. Он почувствовал себя так, как если бы его предал близкий человек. Почему летучая мышь сделала это? Зачем она спасала его раньше, чтобы сегодня попытаться убить? Или это была другая летучая мышь?

Дини покачал головой, словно отвечая невидимому собеседнику. В подвале находилась та самая летучая мышь – только она могла проникнуть в подвал. Иной особи это не было нужно. Мальчик не стал думать о причинах такой перемены, страх направил его мысли в одну сторону: тварь, угрожавшая его жизни, наверняка повторит попытки. Как этого избежать? Дини поднялся. Только не спать. При этой мысли он представил, как сидит в подвале несколько дней. Бороться со сном так долго он не сможет. Выходит, он не должен здесь находиться. Но он ведь не выйдет отсюда по собственной воле!

Наверху послышались голоса. Мальчик замер, прислушиваясь. К подвалу кто-то шел. На этот раз не в одиночестве. Дини заметался и, когда голоса стали отчетливее, улегся на подстилку, зарывшись лицом в сено. Он мог лишь ждать.

Несмотря на панику, он почему-то вспомнил, как двинулся вглубь непроходимого болота.

4

Занл оставил за спиной ворота Антонии, намного опередив лжепосольство барона Тамали.

Процессия талхов неслась сквозь лесную темень несколько часов, прежде чем глава Ордена потребовал разговора со своим советником и Занла вернули назад, к карете. Старх посетовал на то, что они могут опоздать, и потому кого-то нужно послать вперед: отдельный всадник в любом случае опередит колонну с каретой.

– Думаешь, Уд попадется стервятникам Правителя? – спросил Занл.

Старх покачал головой.

– Я не об этом. Летучая мышь. Кто знает, не опоздаем ли мы на считанные часы?

– Считаешь, что лучше послать меня?

– Кто из нас лучший всадник? Первенство в этом всегда оставалось за тобой.

Занл кивнул. Лучшим воином из верхушки Ордена, в частности, арбалетчиком и умельцем в обращении с хлыстом, являлся Старх. Лучшим борцом – Уинар. Поражающей воображение выносливостью обладал Луж. Занл был первым в гимнастических упражнениях и в скачках.

– Надеюсь, ты успеешь. Убедишься, что мальчик по-прежнему наш, что он цел, и подождешь нас, проследив за тем, чтобы ни одна тварь не подобралась к нему.

Занл понесся вперед.

Все шло неплохо, дороги оказывались пустыми, словно Небо благоволило к Ордену в этот день, и лишь на подступах к Антонии у Занла возникло смутное чувство, что он что-то упустил. Что же?

Анализируя проделанный путь, Занл догадался: если интуиция не ошибается, оплошность относится к процессии из четырех повозок и охраной. Что-то было не так не в самой процессии, а в ком-то из людей. Занл запомнил лица сразу четырех-пяти человек, которые не были ему знакомы, и это ничего не дало. Людей в процессии было гораздо больше.

Понимая, что интуиция, которую талхи развивали с раннего детства, нередко подсказывает то, что не выявило сознание, Занл решил, что необходимо поскорее обнаружить оплошность. Кто знает, не будет ли это дорого стоить? Для этого Занлу нужно уединиться и погрузиться в «безмыслие». Но прежде, оказавшись в Антонии, убедиться, что с мальчиком все в порядке.

Лавируя в людском потоке, Занл добрался в нужный район, отыскал таверну, подозвал хозяина и, уплатив вперед, оставил коня. Дальше он шел пешком, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Занл отыскал дом, где проживал человек по имени Гел, долгие годы бывший тайным представителем Ордена в Сиреневом городе. По словам гонца, именно здесь Уд, нашедший мальчика, ожидал представителей Совета Ордена. Занл дважды прошел в одну сторону, возвращаясь, изучая улицу, присматриваясь к прохожим, сновавшим в обоих направлениях. Выдержав паузу и не заметив ничего подозрительного, Занл вернулся к нужному дому, постучал в дверь.

Пауза затянулась, но дверь все-таки отворили, и Гел отступил, пропустив Занла в дом.

Занл вошел и увидел Уда – громадного и несокрушимого, как городская стена. Тот никогда никого не приветствовал, и Занл сразу задал самый важный вопрос:

– Где мальчик?

Уд молча смотрел на представителя Совета Ордена. Иногда Занл, удивляясь себе, испытывал необъяснимую потребность избавиться от Уда. Не лично, нет – тот был сильным воином, с интуицией развитой, как у самого Старха. Занл хотел предложить это на Совете Ордена, но так ни разу не заговорил об этом. Уд был нужен Ордену – он выполнял немыслимые задания и, пленив мальчика, лишний раз подтвердил это. При этом Уд не претендовал на власть и даже на вхождение в Совет Ордена.

– Он в подвале.

– Веди меня к нему.

Не говоря ни слова, Уд повернулся, и они двинулись вглубь дома.

– С ним все нормально?

– Я усыпил его, когда вырвал у Драго. Мальчик вот-вот придет в сознание. Проверяю каждые четверть часа.

– Уверен, что это ему не повредило?

– У меня не было иных вариантов.

Занл смотрел Уду в спину. Знает ли он про летучую мышь? Это не имело значения, но Занл почему-то хотел, чтобы Уд оставался в неведении. Скорее всего, Уд знал о странном попутчике мальчика.

Они остановились перед дверью подвала, Уд прислушался.

– Что-нибудь не так? – спросил Занл.

– Мне кажется, он должен очнуться.

– Может, он ослаб сильнее, чем ты думаешь?

Уд ничего не ответил. Он отодвинул засов, открыл дверь. Занл прошел в подвал следом за ним. Уд держал в руках длинную свечу, ее узкий огонек разрывал полумрак лишь в непосредственной близости, оставляя по сторонам сгустки темноты. Уд посмотрел на мальчика, его ноздри расширились, словно он хотел определить, что здесь происходило, с помощью обоняния.

Занл склонился над мальчиком, оглядел его темницу.

– Сюда нельзя пробраться? Тут нет щелей?

Уд медленно повернул голову, посмотрел на Занла. Взгляд не выражал ничего определенного: ни вопроса, ни удивления.

– Я имею в виду, чтобы даже мелкая живность не пробралась.

Уд кивнул.

– Не я выбирал дом для связного. Но ты можешь не волноваться. В крайнем случае, не отходи от него ни на шаг, если так тебе покойнее.

Занл нахмурился: что-то в теперешней ситуации не нравилось его интуиции.

– Я так и сделаю. Но сначала мне необходимо уединиться. Хотя бы на полчаса.

– За это время ничего не случится. У входа в подвал подежурит Гел.

– А ты?

– Я? Разве я не заслужил того, чтобы немного побездельничать?

Занл не нашелся, что сказать. Возможно, Старх повел бы себя иначе. Сейчас Уд действительно не нужен, хотя мальчишку еще нужно вывезти из Антонии.

– Я буду поблизости, – сказал Уд. – Если что, Гел знает, как меня найти.

– Хорошо.

Прежде, чем покинуть подвал, Занл всмотрелся в мальчика. Хотелось перевернуть его, изучить его лицо. Занл сделает это позже. После попытки узнать, что было не так где-то по пути сюда.

5

С лошадью пришлось расстаться – Драго решил войти в Сиреневый город как можно более неприметным.

Время, которое он терял в связи с этим, уже не имело особого значения. Занла он упустил. Драго осознал это прежде, чем впереди показались стены города. Слишком сильным всадником был Занл. У Драго же не было форы во времени. Он старался, рискуя нарваться на какой-нибудь гвардейский патруль, лишь съехал с дороги, когда обгонял своих бывших попутчиков на четырех повозках, однако ничего не изменил.

На подходе к городу он опять съехал с дороги, на этот раз, чтобы возвратиться на нее на своих двух. Слез с коня под прикрытием одинокой рощицы, потрепал его по загривку и хлопнул по крупу, заставив животное пуститься в галоп без седока. Он представил, как лошадь находит кто-нибудь из крестьян и не знает, что же делать: пройти мимо, глотая слюнки, как во время пира, где нельзя прикоснуться к яствам, или же, на свой страх, броситься к вожделенной добыче, посланной Небом.

Как и предполагал Драго, он миновал городские ворота, как и сотни других людей, хотя стража на этот раз оказалась многочисленной. Стражники изучали взглядом каждого проходившего в город. Не то, что раньше, когда они больше зевали и перекидывались похабными шутками. В самом городе ощущалось небывалое напряжение. Гомон, обычно исходивший от толпы, был каким-то поблекшим, ослабшим, как ветер, израсходовавший свою силу. Благодаря этому скученность была не такой плотной, и монах быстро достиг нужной улицы.

У дома связного Драго не обнаружил следов пребывания Занла. Это ни о чем не говорило. Чтобы не выдать себя раньше времени, Драго пришлось постараться. Он прошел дом связного Ордена, отметил, что лучше забраться во двор дома напротив и уже оттуда наблюдать за происходящим. Драго прошел на соседнюю улицу и лишь с той стороны проник в нужное место.

Наблюдая за домом Гела, Драго рисковал, что его обнаружат хозяева. Чтобы избежать этого, монах забрался на толстую грушу во дворе. Тем самым Драго улучшил обзор и обезопасил тыл.

Дом, где долгие годы жил связной Ордена, угрюмый, скользкий, как змея, человек, по-прежнему не подавал признаков жизни. Выполнив минимум задуманного, Драго попытался анализировать создавшееся положение. Уверенности, что Уд, мальчик и, значит, Занл находятся здесь, не было. Драго размышлял, насколько разумно или неразумно проникнуть в дом напротив. Естественно, Гел мог не иметь отношения к тому, что один из членов Совета Ордена несся в Антонию. Если даже Уд явился в город, от этой бестии можно было ждать чего угодно. Уд мог обойтись без услуг связного и осесть в каком-нибудь ином месте.

В этом случае Драго рисковал остаться не у дел до тех пор, пока не станет поздно. Хотя и тогда оставался небольшой шанс, что помощь Гела понадобится.

В противном случае Драго также рисковал. Если в доме связного в данный момент находятся Уд и Занл, плюс, быть может, кто-то из талхов, они тщательно следят за подступами к своему временному убежищу. Вряд ли Драго проникнет туда незамеченным.

Получалось, он должен выбрать, какое из зол меньшее.

Драго выбрал золотую середину. Пока светло, он останется на дереве, тем самым избавив себя от неминуемой стычки, когда же стемнеет, можно удовлетворить свое любопытство. Если в доме только Гел, который окажется не в курсе происходящего, Драго хотя бы узнает то, что хотел знать еще раньше. И можно будет искать Уда в другом месте. Занл обязательно обождет Старха и компанию, и время у Драго есть.

До вечера многое может измениться.

На этом размышления Драго споткнулись, как стопа о невесть откуда взявшийся камень. Из дома вышел Уд. Гигант-урод осмотрелся и двинулся прочь от дома.

Драго напрягся. Проследить за предателем или остаться на дереве? Секунды уползали, Уд отходил все дальше, медленно, но неуклонно. Драго колебался. Он подумал о мальчике, и это все решило. Уд шел один. Если он оставил мальчика в другом месте, Гел знает, где это место находится.

Драго почему-то чувствовал, что мальчик в доме напротив.

Стена

1

Дини казалось, что его кожа промерзла насквозь и превратилась в ледяную корочку.

Голоса за дверью затихли, а он все не мог пошевелиться. Он будто умер телом, и лишь сознание, та человеческая сущность, что, говорят, бессмертна, слабо сопротивлялась лавине ужаса, неосязаемой, бесшумной, но от этого не менее разрушительной.

Дини не знал, кто заходил в подвал с тем страшным человеком, но его чувства в данный момент не нуждались в помощи разума. Он так и пролежал с закрытыми глазами, промерзая от пронзительных взглядов, ощущая их физически, борясь с картинкой, реальной, правдоподобной: один из этих страшных людей медленно тянется к нему своими сухими, узловатыми пальцами. Картинка вытягивала из него вопль, хотя бы движение обезумевшего от страха кролика, что сразу бы его выдало.

Голос человека был обычным, ничего жуткого, вкрадчивого или жестокого. Однако мальчику стало понятно, что его похитили для того, чтобы передать именно этому человеку. Либо тем, кого он сейчас представлял. Когда же человек поинтересовался, не пролезет ли в подвал какая-нибудь мелкая живность, Дини показалось, что у него останавливается сердце. О чем беспокоился этот безликий голос? Человек страховался или же он что-то знал? Дини подумал о летучей мыши.

Человек знал о ней!

Единственной фразы хватило для того, чтобы понять: тот, кому доставили пленника, опаснее всех, кого мальчик встречал прежде. И алчных крестьян, и разбойников, и тем более того мужчины в длинном темном плаще, который остался у болот. Нельзя попадать ему в руки! Дини еще не знал, что от него потребуют, но, скорее всего, нечто недопустимое.

Мальчик вспомнил слова о том, что через полчаса человек опять спустится в подвал. Чтобы на этот раз не покидать пленника. Дини поднялся. Он подумал о летучей мыши, на этот раз, как о враге, ранее казавшемся другом, прислушался. Тишина. Времени мало, бежать немыслимо, просто некуда, и мальчик заплакал. Он сдерживал себя, боясь привлечь людей в доме, и у него получалось, но слезы все равно выступали. Дини не мог бы сказать, сколько это продолжалось, но оборвалось все внезапно.

Он услышал голос. Голос отца. Казалось, сквозь панцирь туч пробился тонкий солнечный лучик и упал мальчику на лицо. Плакать расхотелось. Дини улыбнулся, счастливый, будто вышел к родному дому и увидел родителей. Дини успокоился.

Голос был невнятный, слова мальчик не разбирал, он воспринимал их, как умиротворяющий фон. Голосу стали сопутствовать образы. Дини увидел себя у болота. Кто-то будто спрашивал, что делал Дини, когда понял, что дороги назад нет? Мелькнуло лицо матери, такое прекрасное, каких не бывает у людей в этом мире. Прекрасное и полное ожидания. Оно растворилось во тьме, выплеснутой, как мутная жижа из ведра. Некто, тасуя образы, будто карты, спрашивал готов ли мальчик пойти на все, чтобы увидеть своих родителей? Продолжить путь, лечить людей, идти вперед и в конце своей дороги встретиться с отцом и матерью? Послышался голос отца, будто соглашаясь с невидимым собеседником, говорившим на языке образов.

Ты свободен в своих действиях. Где бы ты ни находился. Иди туда, где находится твое сердце.

Дини повернулся к стене, сквозь которую внешний мир по-прежнему источал робкие иглы света. Страх опускался на него каменной плитой, от которой невозможно увернуться. Образ маленького мальчика, идущего сквозь болотную жижу, в котором Дини узнал самого себя, ударил в глаза снопом яркого света. Дини зажмурился. Исчезли подвал и зловещие несокрушимые стены.

И снова голос отца.

Мысли окружающих тебя людей и прежних поколений убедили, что стена непроходима, если только ее не сломать. Это не так. Где угодно можно пройти, ничего не ломая. Стоит лишь захотеть, избавиться от страха и совершить задуманное. Стена – это не преграда, стена – часть этого мира. Впитай это в себя, и любое препятствие уже не будет для тебя препятствием. Оно растворится в тебе, ты растворишься в нем, и оно тебя не задержит.

Образ матери. На этот раз ее лицо закрыто серой вуалью. Чтобы разглядеть его, достаточно приподнять легкую ткань. Солнечный луч, ослепивший глаза, дарит закрытым векам тепло. Оно растекается по всему лицу. Растекается по телу.

Легкий, призрачный шепот.

Ты ступил в трясину, и она тебя пропустила.

Дини делает шаг, второй. Теперь он стоит вплотную к стене. Его руки поднимаются, они направлены ладонями вперед. На мгновение ему кажется, что он коснулся чего-то тонкого, хрупкого и нереального, как та прозрачная преграда на болоте, но ощущение быстро проходит. Ладони касаются стены, и мальчик не чувствует преграду – руки медленно погружаются внутрь стены, как если бы она состояла из серого застывшего тумана. Еще немного – и мальчик погрузит в стену руки по локоть.

Этому не суждено случиться. По крайней мере, сейчас.

Из слипшейся тьмы потолка вырывается некрупное, скомканное существо. Летучая мышь беззвучно пикирует на мальчика, напоминающего со стороны лунатика. На излете тварь распахивает дряблые плащики крыльев и всей массой вонзается в голову ребенка. С тихим, каким-то старческим шелестом летучая мышь взмывает к потолку, растворившись в темноте, этой родственнице ее непознаваемой души, чтобы начать второй заход.

Тварь опускается мальчику на плечо и жадно, суетливо тыкается мордочкой в его шею. Чтобы прокусить кожу и присосаться к ране.

2

Они увидели стены города, когда небо на востоке потускнело из-за дыхания ночи, зашевелившейся в своем логове.

Карета шла на полной скорости, ближе к Антонии пришлось сбросить обороты – поток людей возле города стал насыщенным. Всадники подстраивались под ход кареты, вперед никого больше не отпускали. Лишь талх, ранее ехавший в паре с Занлом, по-прежнему оставался немного выдвинут.

Старх сидел, не говоря ни слова, бесстрастный, словно находился в далекой башне, а не в карете, стонавшей от тряски. Планирование того, как они будут действовать, оказавшись в городе, взял на себя Луж. Он произнес несколько коротких приказаний, и Уинар кивнул. Старх молчал.

Он заговорил, когда один из всадников сообщил о появлении на горизонте Антонии.

– Быть может, я заглядываю слишком далеко, – сказал глава Ордена. – Сначала надо получить мальчика. Но… если верить в лучшее, ваши предложения, как уходить из города?

Луж, не раздумывая, сказал:

– Надежнее усыпить мальчишку. Оставим с ним одного или двух человек. Остальные – страхуют.

Уинар кивнул.

– Я тоже за это. Избавимся от неприятных сюрпризов.

Оба посмотрели на Старха. Тот некоторое время молчал.

– И куда направимся? Кажется, об этом вы не подумали.

Пауза длилась не меньше минуты. Обычный человек ничего бы не рассмотрел за бесстрастными масками лиц членов Совета Ордена талхов, но Старх чувствовал их озадаченность.

Уинар сказал:

– Вернемся в монастырь?

Старх рассматривал пол кареты.

– Я в этом не уверен.

Луж молчал. Уинар глянул на него, посмотрел на Старха, поколебался, спросил:

– Разве это не лучший вариант?

Старх поднял глаза, но смотрел он, казалось, сквозь Уинара.

– Если мы не добьемся от него того, что нам нужно, будет уже не важно, где мы. Эпидемия началась. Началось то, что уничтожило прежний Мир. И это не остановить. Люди обречены. Они были обречены раньше, когда до некоторой степени могли повелевать природой, обречены они и сейчас, хотя я по-прежнему думаю, что в прошлом Мире эпидемию вызвала перенаселенность.

Луж и Уинар молчали. Старх знал, что бы они могли сказать в противовес. Монастырь – твердыня, пройдут годы, прежде чем невидимые молекулы смерти проникнут на его территорию, покончив с последним прибежищем жизни. Долгие годы! За которые мало ли что изменится. Любой талх должен отстраниться от осознания неизбежного и бороться до последнего. Луж и Уинар ничего не сказали. Они знали, что это ничего не изменит.

– Мальчик также ничего не изменит, – сказал Старх. – Он не в силах остановить то, что посылает само Небо. Однако он в силах помочь некоторому количеству людей. В конце концов, о горстке праведников, переживших Второе Пришествие, упоминается еще в Библии. И это повторится. Если же мы по какой-то причине не будем иметь к ним отношения, в остальном смысл отпадет.

Прерывая дискуссию, один из всадников сообщил, что карета вот-вот въедет в городские ворота. Талх, направленный вперед, сказал все необходимое страже.

– Мы рискуем, – сказал Уинар. – Комендант Антонии – не дурак. Как только посольство Тамали по какой-то причине растворится в этой клоаке, называемой его городом, он заподозрит неладное. Необязательно он подумает о талхах, но… может пойти на особые меры.

Старх не прокомментировал это, Луж тоже молчал, и Уинар сказал:

– Мы бы потеряли немного времени, если бы избавились от маскарада вне города. О посольстве Тамали вспомнили бы не скоро.

Старх сказал:

– Мы и так можем опоздать. Что касается последствий, скоро они уже не будут иметь значения.

– Комендант может пойти на то, чтобы закрыть ворота.

– Проехали, – сказал Луж.

Старх глянул на него, кивнул и обратился к Уинару:

– Не вижу проблемы. На прощание с этим миром можно размяться и устроить хорошую потасовку. Разве сложно открыть ворота, которые закрыли?

3

Дини вскрикнул, замотал головой, словно очнулся от тяжелого, смрадного кошмара, почувствовал копошение на своем плече, краем глаза заметил летучую мышь и сорвал ее, вынудив тварь взлететь к потолку. Он будто наблюдал за собой со стороны, через какую-то прозрачную завесу, и это созерцание погрузило его в транс, напоминавший сон наяву. С опозданием Дини почувствовал, как в голову упругим комком ударилась летучая мышь. Мальчик удержался от крика лишь потому, что перед внутренним взором возник уродливый гигант. Похититель догадался бы, что пленник очнулся. Мальчик прислушался, одновременно глядя в потолок, где, как в сетях, копошилась летучая мышь.

Дини осознал, что едва не совершил нечто немыслимое, а результатом могло бы стать… освобождение. У него перехватило дыхание. Глядя вверх, он покачал головой, не замечая, как его руки, будто что-то отталкивают. Он не мог в это поверить, хотя отчетливые образы ладоней, погружаемых в стену, утверждали обратное.

И он не мог поверить в то, что сделала летучая мышь.

Тварь все копошилась и копошилась в недоступном полумраке. Дини понял, что именно летучая мышь не позволила ему завершить начатое. Она воспользовалась его состоянием, это и была основная цель ее действий – помешать. Все, что она делала ранее, было для того, чтобы остановить Дини в самый важный момент.

Под потолком шорох стих, уступив место враждебной тишине. Дини поморщился, как от боли. Он понимал: тварь никуда не делась, она там, у потолка, замерла под прикрытием непробиваемого мрака. И ждет. Она ждет, когда снова представится подходящий случай. Когда Дини опять попытается «уйти» отсюда или просто заснет. Оттуда, из сгустка чернильного мрака, исходила смертельная угроза. Летучая мышь нацелена именно на убийство.

Снаружи послышались звуки. Они означали одно – наверху, в доме, что-то происходит. Кто-то пришел, или похититель о чем-то говорит с человеком, лица которого Дини не видел. Скорее всего, они говорят о мальчике в подвале. Времени у Дини почти не осталось.

Ощутив при этой мысли озноб, Дини повернулся к стене, противоположной единственному входу подвала. Мальчик подошел к ней вплотную, коснулся ее ладонями. Прохладный неприветливый камень будто съежился под прикосновением. Будет тяжело, словно прошептал кто-то. Мешают звуки сверху, угрожающие бездной вместо будущего и дороги. Мешает дышащий смертью скользкий сгусток темноты, скрывающий в своем чреве диковинную тварь, так долго делавшую не то, к чему она на самом деле стремилась. Мешал страх, вновь вспыхнувший с новой силой, как затухавший костер, куда подбросили сухих щепок.

Впрочем, выбора не было. Отчасти это и помогало. Оставалось лишь верить, что все получится.

Дини последний раз глянул в чернильную вязь потолка, отвернулся, выбросил из головы присутствие летучей мыши в подвале. Мальчик закрыл глаза, сосредоточился на своем стремлении выйти отсюда.

Участки стены под ладонями потеплели, нагрелись, но Дини не осознавал этого. Он не видел перед собой стены, не замечал ни звуков, ни подвала. Он смотрел вдаль, где в сером тумане ширилось пятно света. Оно приближалось, становилось ярче, и, чтобы достичь его, нужно было идти навстречу. Что Дини и делал. Шагал к пятну света, просто шагал, словно лесной тропинке.

Никто не мог видеть, как руки мальчика до локтей погрузились в стену, проникая все глубже и глубже, как будто это был не камень, а дым, застывший в виде неподвижной стены.

Никто, кроме твари, свисающей вниз головой миниатюрной тушкой.

Существо вышло из оцепенения, оторвалось от потолка, падая бесформенным комком вниз, у самого пола расправило крылья, чтобы вспорхнуть и опуститься человеку на плечо. Летучая мышь припала тупой, уродливой мордочкой к шее мальчика, но проделать ранку и присосаться к ней тварь не успела. Мальчик сделал еще один шаг, полностью погрузившись в стену, и летучую мышь сбросило, словно и не было никакого человеческого плеча, на котором она только что сидела.

Тварь спикировала к полу, взлетела, разрезая черноту подвала немыслимыми пируэтами. Хотя никаких звуков она не издавала, все ее существо источало немые вопли злобы и страха.

4

Драго почувствовал Старха прежде, чем увидел.

На улице, где прохожих было немного, что-то изменилось. Вечерело. Горожане, прежде появлявшиеся здесь, исчезли вовсе. Время шло, и Драго несколько раз спрашивал себя, не ошибся ли он, оставшись. Дом, за которым он следил, не подавал признаков жизни. Дом казался покинутым. И Драго не удавалось его «прощупать».

Монах поймал себя на абсурдной, недопустимой мысли. Недопустимой для талха его уровня. Уд по какой-то причине, возможно, по указу сверху, уничтожил Гела. И вернулся туда, где оставлял мальчика. Этому не противоречило и то, что Уд так быстро покинул дом связного. Драго сидит у пустого дома, скрывающего мертвеца, дома, в который заглянут еще не скоро. Тем временем Уд, быть может, покинул город.

Драго осознал, что подобные мысли прогрессируют, и взялся за них, пока не стало поздно. Мысли исчезли, но тупая тревога, так до конца и не раздавленная, распласталась на дне подсознания, пытаясь возродиться вновь. Монах убеждал себя, что с этим домом еще будут связаны важные события, и он, Драго, находится в нужном месте в нужное время.

Так и случилось.

Две неприглядные тени, одна за другой, как близнецы, так и не научившиеся ходить отдельно, скользнули по улице. Вроде бы мимо дома связного, но Драго, словно пес, заждавшийся, оголодавший, учуял в них не просто прохожих. Так передвигаться по опустевшей улице, будто и нет никакого движения, могли лишь талхи. Они не вернулись, но Драго понял, что не ошибся. Он ждал. Спустя считанные минуты в промежуток между домами плавно вкатилась еще одна тень. На расстоянии от нее следовала другая. Первая тень, более быстрая, скользнула к дому Гела, задержалась у фасада и, как дым, растворилась за углом. Похоже, человек обходил дом.

Драго знал, что вторая тень, идущая к дому, и есть Старх.

Глава Ордена приблизился к входной двери. Драго не мог сказать, стучал ли Старх или же он просто ждал. Долго ничего не происходило. Драго ждал вместе со Стархом. И с теми, кого он сейчас не видел, но кто, несомненно, присутствовал в подступавшей тьме. Дверь приоткрылась, и Старх медленно, словно все происходило в далеком монастыре, спокойно вошел в дом. Пауза – и дверь затворили.

Драго почувствовал, каким горячим стало тело. Ощущения, порожденные неудобством позы и долгим сидением на дереве, обрушились на него москитами, с опозданием нашедшими жертву. Он не надеялся, что обнаружит так быстро и в одном месте тех, кому хотелось бы задать вопросы. С другой стороны, возникло чувство, что он опоздал. Промедлил, гадая, как больше выжать из ситуации. Мальчика в доме заберут те талхи, у которых отбить его немыслимо.

Что ему предпринять? Взять кого-нибудь живым и потребовать ответы на вопросы? Вырвать мальчика из рук Ордена, предавшего Драго? Нужно ли ему сейчас думать о мальчике, если сам Старх пожаловал в гости?

Монаха отвлекла тень, скользнувшая к дому связного. Наверное, один из тех монахов, что вдвоем прошли в одну сторону. Силуэт напомнил Уинара. Они здесь все. И Уинар, и Луж. Занл давно в доме, сомнений быть не может.

Почему-то образ мальчика заслонял собой все остальное. То, что мальчик не позволил Драго погрузиться в темные воды небытия, не имело значения. Обычная благодарность – не для талхов. Как и любой другой человек, Драго был благодарен мальчику, но это чувство – не повод для каких-то действий. Подобное – проявление слабости, основанное на ложном чувстве воздаяния. Как и абсурд древних: око за око. Причины, толкавшие монаха на то, чтобы вырвать мальчика из рук членов Совета Ордена, были иными.

Во-первых, Драго хотел знать суть интриг, которые плел Старх вокруг мальчика и Пророчества. В конечном итоге легче умереть, когда дорога, приведшая к этому, не скрыта во мгле. Во-вторых, Драго не без оснований полагал, что предали не только его, но и Орден в целом. Группка людей, пусть даже верхушка, цвет Ордена, старалась лишь для самих себя. Это было очевидным, хотя казалось немыслимым.

Драго решил спуститься на землю. Дом, во дворе которого монах находился, погрузился в темноту, хозяева его не увидят. Драго не беспокоил вопрос, как долго пробудут Старх с подручными в доме Гела. Отправятся ли они отсюда утром или среди ночи. Драго подождет. Он склонялся в пользу того, что талхи покинут убежище на рассвете, перед тем, как стражники откроют городские ворота. Был вариант, что талхи останутся здесь и завтра, и послезавтра. Им нужен был мальчик, и они его получили. Теперь им ничто не мешает, а дорога породит свои проблемы. В этом случае положение Драго ухудшится.

Покинув дерево и скользнув в тень забора, Драго спросил себя, что он будет делать в этом случае. Не столкнуть ли две стихии и под этот шум попытать счастья? Сообщить кому-нибудь из гарнизона, где находится мальчик? Монах не успел продумать эту мысль, его привлекло движение. Приоткрылась входная дверь. Драго не ожидал этого. Он рассчитывал, по меньшей мере, на несколько часов наблюдения. Ворота в Антонии закрыты, покидать же город, перебив стражу, неразумно. Хотя была вероятность, что талхи по какой-то причине решили сменить место.

Из дома выплыла тень, оглянулась по сторонам. За ней на крыльце показалась другая. Послышался неразборчивый говор, и люди кляксами брызнули в разные стороны. Выскочил еще кто-то, прошмыгнул за дом.

Происходило что-то странное. Драго почувствовал это. Талхи, находившиеся в доме, не просто вышли, чтобы изучить окрестности, в их движениях сквозила настоящая паника. Люди, что-то забывшие или потерявшие. Или упустившие.

Драго осознал, что знает причину.

5

Занл уже вышел из транса, когда Гел сообщил, что по улице проскользнули люди, испытывавшие интерес к его дому.

Медитация, позволившая проникнуть в собственное прошлое и рассмотреть существующие там лица заново, заняла гораздо больше времени, чем рассчитывал Занл. Когда погружаешься в подобное состояние, время контролировать невозможно. Время вытекает, как ручеек в песочных часах, и тот момент, когда оно внезапно исчезает, ухватить нереально. Только что верхняя половина была полной, и вот она пуста.

Это состояние Занл продлил искусственно, когда вроде бы получил то, что хотел. Он мог «выйти», но полученная картинка шокировала его, показалась ошибкой, галлюцинацией, подброшенной могучим врагом, проникшим вместе с Занлом в его транс. Он увидел лицо Драго, смутно видел, как под вуалью, но это был именно Драго. Этого не могло быть, и Занл повторил сеанс, по-настоящему так и не выйдя из первого.

Второй дался сложнее. Рябь, скрывавшая лица людей на повозках, не рассасывалась, зависла перед глазами Занла упрямой опухолью, и тот заново «прощупал» всадников, каждого в отдельности. Ничего. Эти лица ни о чем не говорили. Никто из них не являлся источником той тревоги, которая вынудила Занла заняться медитацией. Занл «вернулся» к людям на повозках. Время шло, Занл упорствовал, если только это слово подходило к тому, что он делал. И оказался вознагражден. Он снова «увидел» всех.

Один из сидевших на повозках был талхом по имени Драго.

Занл возвращался в прежнюю реальность медленно, будто нехотя. Когда он уже воспринимал окружающую действительность тихой комнаты и приглушенные звуки, проникавшие из-за окна, Занл по-прежнему сидел, не в силах сбросить странное, какое-то противоестественное ощущение. Драго, сидевший на первой из повозок, казался ошибкой, и какое-то время Занл потратил на то, чтобы обнаружить причину столь грубой ошибки. Осознав, что дважды «прощупывал» людей на повозках, он убедился, что ошибки быть не может. Где же скрывалось несоответствие?

Если Драго жив, почему Уд не сказал об этом? Зачем ему подобная игра? Незачем. Если бы Уд утаил это, неизвестная причина вела бы его дальше. Однако Уд выполнил все безукоризненно, передал мальчика и удалился, чтобы передохнуть. Почему Драго жив, раз Уд сообщил, что тот мертв?

Занл чувствовал, что в этом как-то замешан мальчишка из подвала. Потратив какое-то время, Занл осознал, что хотел вернуться к мальчику как можно скорее. Что-то в подвале было не так, чем-то подвал ему не понравился. Несмотря на отсутствие видимых симптомов.

В этот момент его и окликнул Гел.

Занл прошел к окнам, выходившим на улицу. Он знал: пришло время появиться талхам, но всегда оставался шанс, что тени за окном принадлежат врагам. Несколько минут Занл вместе с Гелом всматривались во тьму на улице, и Занл подумал, не спуститься ли в подвал, несмотря даже на то, что возле дома кто-то был. В дверь постучали. Условный стук.

– Свои, – сказал Занл. – Открой.

В дом вошел глава Ордена талхов. Гел шагнул в сторону, склонился. Старх не спеша прошел внутрь, заметил Занла.

– Мальчик здесь, – отозвался на немой вопрос Занл. – Был без сознания. Там все в порядке, никто до него не доберется.

В открытую дверь проскользнул Луж, за ним – Уинар. Гел снова склонился чуть не до пола.

– Надо находиться при нем все время, – сказал Старх.

– Знаю, но… кое-что случилось в дороге, и я…

– Пошли к нему.

Не дожидаясь реакции Занла, Старх двинулся вглубь дома, как будто знал его не хуже хозяина. За ним последовал Занл, остальные остались в передней комнате. У двери подвала Занл нагнал Старха и первым протянул руки к засову. Отворил дверь. Вытянул руку со свечой. Ступил внутрь. За ним спустился Старх.

Занл трижды прорезал свечой в руке тьму. Медленно повернул лицо к Старху.

Тот на него не смотрел.

– Где он? – спросил глава Ордена.

Занл молчал. Единственное, что он смог, это заново осмотреть подвал. С шоком он справился. Прошел к месту, где в прошлый раз лежал мальчик, разметал ногой сено, хотя и без этого было видно: ребенку там не спрятаться.

– Ничего не понимаю… Это невозможно. Он должен быть здесь.

Старх рассматривал стену напротив. Занлу казалось, что глава Ордена смотрит сквозь него, как сквозь пустой стеклянный сосуд. Страха у него не было, лишь тупая растерянность. Мальчик ушел. Каким-то образом он сбежал из темницы.

– Но как? – прошептал Занл.

– Какие бы он ни творил чудеса, он не мог далеко уйти. Я еще слышу его запах.

Ворота

1

Дини не помнил, когда перестал различать мягкий свет впереди. Переход к теперешнему состоянию произошел незаметно. Сознание будто приглушили, как пламя керосиновой лампы, и вновь оно пробилось к реальности уже в этот вездесущий туман, что заслонял собой взор, притуплял чувства, глушил звуки.

Мальчик, пошатываясь, смещаясь в одну сторону, в другую, медленно брел по улицам большого города, предрассветного и еще спящего. В эти минуты бодрствовали считанные люди. Кто-то собирался по торговым делам, кто-то патрулировал улицы, кто-то незаметно скользил по этим самым улицам, растворяясь, как только на пути встречался кто-то из стражников.

Мальчик, не осознававший, куда идет, по стечению обстоятельств так и не наткнулся ни на кого из этих людей. Он смутно помнил, что какое-то время лежал на земле, в тихом, густом саду. Лежал, пытаясь встать. Перед глазами по-прежнему вращалось пятно света. Из-за этого кружилась голова, земля, вообще весь мир. Его не тошнило, но и назвать состояние нормальным было нельзя. Казалось, его тело угодило в некую расщелину, промежуток между «хорошо» и «плохо», «приятно» и «неприятно».

Отсутствие этого «неприятного», несущего в себе боль и слабость, позволило мальчику встать и в полубессознательном состоянии покинуть сад, дорога в который исчезла из памяти. Он двинулся в никуда, не понимая, идет ли он быстро или медленно.

Подобно приведению, избавленному от любых физических желаний, присущих простым смертным, мальчик миновал пару кварталов остывшей, приостановленной сном жизни. Никто не замечал его. Казалось, даже трава, на которую ступали его ноги, не пригибалась под весом мальчика. Он шел, не разбирая дороги.

Когда рассвет набрал силу и скользящие тени превратились в людей из плоти и крови, мальчик забрел во двор меж двух домов, одноэтажных, сходившихся тыльной частью. Участок между ними засеяли кукурузой. Стебли зашелестели, когда мальчик проник в их ряды. Они напрягались, недовольные вторжением чужака, шипели на него, пытались вытолкнуть ребенка, тот не удержался на ногах, повалился меж стеблей. И впал на неопределенное время в забытье.

Спустя два часа, когда взошло солнце, и город стремительно ожил, из задней двери одного из домов, между которых лежал мальчик, вышла женщина средних лет. Она стала развешивать белье. Белья скопилось много, и женщина не торопясь встряхивала вещи и подставляла их солнечному свету. Когда она справилась, у соседнего дома послышался плеск выливаемой воды – это соседка вынесла тазик. Женщина окликнула подругу, та подошла к ней. Они виделись почти каждый день, благо, что жили рядом, но даже спустя годы были не прочь поболтать друг с дружкой, если выпадала возможность и свободная минута.

Минутка растянулась на добрые четверть часа. Соседка собиралась уходить, когда в кукурузе что-то зашуршало, а меж стеблей возникла смутная тень. Женщины не испугались. Одна из них увидела мальчика, выходившего на свободный участок. Обе застыли, разглядывая ребенка, невесть как оказавшегося в кукурузе. Мальчик не замечал их, он как будто смотрел сквозь женщин. Пошатываясь, он остановился, идти ему было нелегко.

Женщины не произносили ни слова. Та, что держала в руках мужнину сорочку, чувствовала нарастающее волнение, склоняясь к мысли, что мальчик болен или изможден долгой дорогой. Она догадалась, что он не местный, и, значит, бродяжничает, не доедая, не отдыхая по-человечески. Мальчик споткнулся о кочку, не удержав равновесие, осел на землю. Он засопел, пытаясь встать. Вместо этого медленно, неуклюже растянулся на земле. Только руки подрагивали, и голова приподнималась, чтобы снова опуститься на землю.

Женщина с бельем в руках приблизилась к мальчику. Ее подруга сказала:

– Вдруг он заразный?

– Он просто замучился. Может, перенести его в дом?

Соседка покачала головой.

– Дело твое. Я бы не связывалась, мало ли что. Ладно, совсем с тобой заболталась. Пойду.

Женщина посмотрела вслед подруге, покосилась на мальчика и некоторое время стояла, не зная, что делать. Мальчик пошевелился, как умирающий с голоду щенок. Женщина вспомнила, что муж еще не ушел, и решила с ним посоветоваться.

2

Луж расхаживал по комнате и время от времени выглядывал в окно. Он смотрел на небо, как будто стремился лично проконтролировать приход рассвета. Изредка он бросал незаметные взгляды на главу Ордена. Старх сидел в кресле у стены абсолютно неподвижно. Перед ним была шахматная доска с фигурами, но он к ним давно не прикасался. Фигуры надолго застыли, как если бы по некоей непостижимой причине игра не могла продолжаться.

Вот-вот встанет солнце, а обнадеживающих сведений нет. Мальчик исчез, растворился в ночи Антонии, и даже с десяток многоопытных талхов до сих пор не обнаружили его. Позже, когда начинавшийся день выплеснет на улицы города сотни людей, шансы Ордена на исправление собственной чудовищной ошибки уменьшатся, хотя те, кто скользил бесплотными тенями в предрассветной Антонии, и дальше будут изучать улицы и людей своими пронизывающими взглядами.

Луж думал об этом, и в общем потоке мыслей попадались вопросы, которые он так и не задал Старху после того, как они с Занлом вернулись из подвала. Луж лично, вместе с Уинаром, спустился туда, но это не имело значения. Подвал был пуст – мальчик исчез. Как это произошло, ни Старх, ни Занл не объяснили. Луж подозревал, что Занл вряд ли смог бы это объяснить, даже если бы захотел.

Он выглядел растерянным! Занл! Талх, входящий в Совет Ордена! Монах уровня, предполагавшего, что он останется бесстрастным, даже наблюдая, как пытают близкого ему человека. Для этого должна быть причина.

Луж знал, что это за причина. Мальчик, которого передали Ордену в руки, исчез из замкнутого пространства самым непостижимым образом. Даже если его поймают, не встанут ли талхи перед той же проблемой снова?

В дом наведался Уинар, сообщил, что ворота открыли, и по улицам началось движение.

Старх сказал:

– Пусть у ворот будут не двое, а трое. Ты продолжай поиски на улицах.

Уинар кивнул и вышел. Луж проводил его взглядом, повернулся к Старху.

– Мы думаем, что он сбежал. Вдруг мы ошибаемся?

Старх перестал смотреть на доску с фигурами, поднял взгляд, посмотрел на Лужа. Тот сказал:

– Если во всем виновна летучая мышь? Она могла убить мальчишку.

Старх, задумчивый, молчал.

– Ты ведь слышал запах этой твари?

Старх пошевелился, будто ему стало неудобно сидеть.

– Запах твари? Тварь, конечно, могла его убить, но не успела. Мы не обнаружили трупа.

Луж застыл, глядя на Старха. Их взгляды встретились.

– В подвале была необычная летучая мышь, согласен, – сказал глава Ордена. – И все же это существо представляет собой то же, что и остальные его сородичи. Всего лишь летучую мышь, не больше. Я понимаю, Древние посчитали бы, что в дело вмешался тот, благодаря которому тварь и вела себя подобным образом. Дьявол, как они его называли. Однако все это домыслы, беспочвенные и суеверные домыслы. Никакой Дьявол не станет вмешиваться в Природу Вещей. По крайней мере, таким образом. Что ни говори, Ему легче было бы вмешаться с самого начала. Без посредничества различных тварей. Тем более таких жалких.

Старх помолчал. Луж не прерывал паузу.

– Если бы кто-то утверждал, что Дьявол поступил таким образом потому, что лишь его личное вмешательство могло исправить ситуацию, я бы ответил на это примерно следующее. Его вмешательство должно было бы нести более ощутимые последствия, нежели простое исчезновение мальчика. Он не единоличный Хозяин этого Мира. Дьявол, говорили Древние, это падший ангел. Противовес Бога, некоей абстракции, что и сотворила весь этот мир. Если исходить из того, что он противовес, противоположность, Дьявол – Бог Разрушения и Хаоса.

Старх опустил взгляд.

– Это лишь теоретические рассуждения, их можно продолжать до бесконечности, опровергая самого себя. Они бы понравились монахам Прошлого.

Старх замолчал, и Луж ощутил у себя в голове странную пустоту. Он не любил разговоры на тему Мира До Великой Катастрофы, хотя никогда ни перед кем не признавал этого. Где-то в глубине сознания Луж чувствовал неумолимое отторжение, исходившее от Прошлого. Там все было чужим, чужим до непереносимой душевной боли. Отчасти ее рождало ощущение превосходства тех людей, некогда населявших землю. Луж согласился бы, чтобы реальность была такой, как ее представляли большинство людей Всех Заселенных Земель: этот Мир возник в результате Великой Катастрофы, до которой была лишь Пустота.

В противоположность ему Старх потратил годы на скрупулезное изучение скупых материалов, дошедших до настоящего времени. Под стать главе Ордена из членов Совета был лишь Занл.

Однако это ни на шаг не приближало их к объяснению, почему подвал оказался пустым.

Луж спросил:

– Куда же делся мальчишка? Если тварь ни при чем?

– Остается одно. Он прошел сквозь стену.

3

Через определенные промежутки времени кто-то из талхов, одетых, как обычные горожане, появлялся на улице и заходил в дом связного. Вновь возникал перед домом и ускользал прочь.

Сиреневый город оживал, улицу заполнил умеренный поток прохожих.

Драго следил за ним и прислушивался к дому, во дворе которого находился. Он чувствовал: хозяева проснулись и вскоре появятся во дворе. Монаху придется уйти. Или опять взобраться на дерево. Драго узнавал талхов еще до того, как кто-то из них сворачивал к дому. Он ждал, тянул время, не решаясь сделать выбор. Он не имел права ошибаться.

Происходящее все сильнее убеждало его в собственной правоте, какой бы невероятной она ни казалась. Мальчик больше не находится в этом доме. Он исчез. Сбежал, наверное. Иного объяснения не было. Другой вопрос, как он этого добился? Его охраняли даже не гвардейцы Правителя, рядом с ним находился Занл, и обычное бегство исключалось. Драго сомневался, что мальчику как-то помогла летучая мышь. Мерзкая тварь была лишена возможности пробраться в дом, не говоря о том, что даже в этом случае ее усилия были бы бесполезны. Но мальчик сбежал.

От осознания этого внутри появилось странное, не поддающееся анализу ощущение. Согревало лишь то, что теперь Драго свободен от обязательств перед Орденом. Его предали, он еще не до конца принял это, но теперь его ведет не долг и чей-то приказ, лишь любопытство, желание знать суть происходящего, понять, что именно так перевернуло его судьбу и прежнее положение в мире. Драго мог поступать, как угодно.

Пока он следил за улицей, на ум пришел вопрос: что будет, если талхи все же найдут мальчика? Его не обязательно приведут к дому связного. Старх просто покинет этот дом, чтобы за пределами города, а может и в его черте, воспользоваться лошадьми. Драго рисковал упустить его вместе с мальчиком. Однако Драго не мог одновременно находиться в нескольких местах, контролировать каждого, кто сейчас искал ребенка. Он также не мог лично искать мальчика. Высока вероятность, что первым его обнаружит не Драго.

Ситуация станет подконтрольна, если ворота внезапно закроют! В этом случае талх, обнаруживший мальчика, будет вынужден привести его в дом Гела. Если же у Ордена имеется другой, более надежный дом, выследить Старха не составит труда. Вряд ли он станет перемещаться по городу верхом.

Драго улыбнулся. Все оказалось просто. Закупорить членов Совета в Антонии, отобрать у них простор. Как сделать, чтобы ворота закрыли? Было несколько способов. Драго выбрал один. Он понимал: уменьшая возможности талхов, он увеличивает общее количество людей, что займутся поисками мальчика. Это плата за страховку. Умеренная плата.

Драго выскользнул на улицу, рискуя выдать себя Старху и тем, кто с ним сейчас находился. Его могли заметить из окна. И узнать. Чтобы оградить себя от этого риска, надо было потратить время, а Драго спешил. Удалившись от опасных окон, он направился к центру города. Никого из городской стражи, как назло, на пути не оказалось. Драго поспешил к воротам.

Мощная городская стена, будто раздел между мирами, приближалась медленно. Люди кишели на площади и в прилегающих улицах, как рыба во время нереста. Драго лавировал между ними, сокращая расстояние. Вот и ворота.

Драго отыскал взглядом стражника. Молодой, суетливый. Отлично. То, что надо. Его начальник не получит четкой картины – будет слишком много лишних слов и движений.

Монах приблизился. Прежде чем заговорить, позволил воину заметить его. Тот недоверчиво глянул на Драго.

– Тебе чего?

Драго топтался, изображая растерянность.

– Я… пришел вам сказать…В городе видели мальчика, которого ищут воины Правителя. Я… подумал, лучше сказать вам, пока он не выскользнул через эти ворота.

Стражник выпучил глаза, рот открылся. Драго быстро сказал:

– Его ищут какие-то люди.

Стражник, замерший на несколько секунд, подбежал к крупному пожилому воину, начальнику караула. Заговорил, жестикулируя. В отличие от него начальник соображал быстрее. Он отстранил подчиненного, шагнул вперед, отыскивая взглядом того, кто принес нежданную весть. Молодой стражник подался за ним.

Драго растворился в толпе. Крики стражников ничего не изменили.

Спустя минуту монах услышал тяжелый стук. Городские ворота закрыли.

4

Луж смотрел на Старха, задержав дыхание. Глава Ордена молчал. Когда Луж пришел в себя, он выдавил лишь одно слово:

– Что?

– Мальчик прошел сквозь стену, – сказал Старх. – Больше вариантов нет.

Луж поморщился, не зная, что сказать. Время от времени некоторые талхи пытались совершить подобное. Пройти если не сквозь стену, то хотя бы сквозь тонкую ткань. Пройти по воде, как по земле. Разогнать тучи или наоборот вызвать дождь. И другое в том же духе. Например, из воды сотворить вино, используя свою внутреннюю силу.

О таких фактах говорилось в Библии. Книга Прошлого утверждала, что в Мире До Великой Катастрофы были такие люди.

Однако никто из талхов официально не добился подобного. Хотя желающих за последние двести лет было достаточно. В основном монахи из Совета Ордена. Определенная власть, возможность свободно распоряжаться собственным временем, годы тренировок, доступ к тем книгам, что были запретными за пределами монастыря. Исключение составлял только Кир, монах, бывший первым помощником при главе Ордена, предшественника Старха.

Его история была покрыта мраком, как случалось в особенные, важные моменты. Поговаривали, что остальные члены Совета решились на его казнь, якобы уличив в измене. Кир, добившийся каких-то сдвигов, молчал и всячески уходил от того, чтобы поведать обо всем хотя бы Главе Ордена. Была ли казнь, наверняка не известно. Сведения о неких трениях в Совете вообще не пошли дальше самых приближенных к Главе Ордена монахов. Об уникальном случае, о казни одного из членов Совета не говорили даже с последователями. Возможно, это породило слухи, что Кир просто исчез. Ушел из этой реальности, не пожелав стать обычной жертвой.

Уинар склонялся именно к этому мнению. Старх никогда не поднимал и не поддерживал эту тему. Как-то Занл заявил, что Старх видит в подобных фактах из Библии лишь аллегорию. Подобного мнения придерживались самые мудрые талхи. Реальность, твердая реальность, одна, хотя и содержит некие пласты, не подвластные простым смертным. Кроме нее есть лишь Небытие, куда вход доступен только через смерть.

И вот Старх заявляет про мальчика, сумевшего пройти сквозь стену.

Луж прервал паузу:

– Значит, когда-то Кир тоже проходил сквозь стены? И на самом деле его… – Луж осекся.

Старх посмотрел на него.

– Я не сказал, что знаю, казнили Кира или нет. Проходил ли он сквозь твердые препятствия или нет. Сейчас это не так важно. Если Кир что-то мог, он уже сгинул из этого мира. Мальчик – другое дело. – Старх помолчал. – Кир добился этого путем продолжительных, изощренных тренировок, длительных медитаций, глубокого самопознания. Мальчику это дано изначально. Именно это и держит его в клоаке под названием Все Заселенные Земли. Это как фундамент, с помощью которого ему еще предстоит выстроить прекрасный, необыкновенный дом. Сущность мальчика направлена на то, чтобы лечить людей. Спасать их. Он не уйдет в никуда, пока есть кого спасать. На этом мы и сыграем. Мы должны взять у него то, что он может, но не использует для себя. Как раз против этого и была направлена летучая мышь. Она должна была удержать его от этого шага. Шага, после которого он откроет в себе новые грани.

Луж отступил на шаг.

– Но он… уже сделал это. Мы опоздали?

– Не совсем. Я знаю немного больше, чем вы с Уинаром и Занлом. Если Кир сотворил нечто подобное тому, что сегодня сделал мальчик, это не далось ему легко. Есть мнение, что для человека, впервые прошедшего сквозь стену, будут последствия, которые исчезают только после повторений этого опыта.

– Какие последствия? Он заболеет?

– У него дезориентация. Какое-то время он будет напоминать оглушенного человека. Не сможет лечить, пока это не прекратится. Не сможет повторить то, что уже сделал. Я на это надеюсь.

Луж анализировал услышанное, склоняясь к мнению, что история Кира, скорее всего, была правдой.

– Мальчик где-то в городе, – сказал Старх. – Лежит в укромном месте или его подобрал кто-то из горожан. Наше время ограничено. Если не найдем его, ситуация выйдет из-под нашего контроля.

– И сколько же у нас осталось…

Луж не договорил. Он повернулся, выглянул в окно. В дверь постучали, и в дом вошел Уинар. Он затворил за собой дверь, восстановил дыхание, повернулся к Старху. Ни Старх, ни Луж его не торопили. Появление Уинара предполагало важное сообщение. Докладывать о том, как продвигаются поиски мальчика, должны талхи рангом ниже, не входившие в Совет Ордена. Уинар, глядя на Главу Ордена, молчал.

– Что стряслось? – не выдержал Луж.

– Правитель передал Ордену ноту протеста. Он требует увидеть тебя лично, Старх. Как можно скорее. Правитель угрожает карой, вплоть до военных действий против Ордена. Вы оба знаете причину.

Луж нахмурился. Старх не выказал какой-либо реакции, как если бы вообще не слышал сказанного своим советником. Уинар почувствовал это.

– Это не все. Это я узнал от гонца.

– Что еще? – спросил Старх.

– Городские ворота закрыли. Каким-то образом стражники пронюхали, что мальчик в Антонии.

5

Они оба смотрели на мальчика, ворочавшегося на кровати.

Мужчина возвратился домой, как только появился небольшой перерыв в работе. Он чувствовал смутную тревогу. Жена уговорила его перенести мальчика в дом. Он спешил, поэтому не спорил. И не предложил ничего другого. Он не придал этому особого значения. Забеспокоился он уже позднее.

Беспокойство усилилось, стоило ему войти в дом.

Жена мало что сделала по хозяйству, она не отходила от мальчика. Призналась, что у нее такое чувство, будто мальчик вот-вот очнется. В этот момент она хотела быть рядом с ним.

Мальчик находился в странном состоянии. Он ворочался, приподнимал голову, оглядывался. Мутный, невидящий взор скользил по комнате, но сомнений не было – ребенок ничего не видел. Он порывался встать, но сил на это не было. Изредка он говорил что-то невнятное. Женщина ничего не разобрала. Он не был горячим, вялым, цвет лица был нормальным. В любом случае вызвать лекаря им не по карману.

Они стояли, не зная, как поступить. Мужчина вспомнил, что ему пора идти, и сказал первое, что пришло на ум:

– Зачем мы его принесли?

Жена глянула на него:

– Не оставлять же ребенка на улице.

Мужчина промолчал. Они нашли мальчика в своем дворе. На своей территории. Оставить его они не могли.

– Это ведь чей-то сын, – сказала жена. – Наверное, его сейчас кто-нибудь ищет.

Мужчина покачал головой. Они не могли долго держать мальчика в своем доме. Как не могли вынести на улицу. Мужчина ушел. Женщина по-прежнему не отходила от ребенка.

Вскоре в заднюю дверь постучались. Соседка. Чувствуя что-то странное, напоминавшее ревность, хозяйка, тем не менее, позволила гостье некоторое время смотреть на мальчика. Наконец, соседка распрощалась и сказала, что пора готовить ужин. Хозяйка почувствовала непонятное облегчение.

Ее подруга вернулась к дому, у задней двери остановилась. Посмотрела на участок кукурузы. Не заметь она странной суеты в городе, непонятной активности комендантского корпуса, она бы не вспомнила о тех недавних разговорах по поводу мальчика. Мальчика, идущего в одиночестве через Все Заселенные Земли и лечащего людей. Позабыв об ужине, она стояла и глядела, как между кукурузных стеблей густеет тьма. Днем, вспомнив о мальчике, по слухам, некогда посетившем Антонию, она захотела еще раз посмотреть на ребенка в доме напротив. Когда она вновь увидела мальчика, обнаруженного утром в кукурузе, ей с трудом удалось остаться невозмутимой. Это был он.

Она ушла, чтобы подумать в одиночестве. Сохранять безразличие было выше ее сил. Она вспоминала, насколько важно для городских властей было найти этого мальчика. Он представлял собой необъяснимую ценность.

Измучившись от предвкушения, женщина ждала мужа. Он – практичный человек. Свое он не упустит. С мужем ей повезло.

Узел затягивается

1

Лицо этого человека мало чем напоминало человеческое. Изувеченное, скользкое от крови, ожогов и разорванной плоти. Назвать это лицом было невозможно.

Гурин отводил взгляд, но некая немыслимая сила заставляла его снова и снова смотреть на этого человека. В подвале нехорошо пахло. Жженая плоть. Истерзанная стальными предметами, оставлявшими после себя удушающе свежий запах крови. Плоть, заполнявшая замкнутое пространство аурой чудовищной физической боли.

Гурин подумал, что даже талхи не могут тягаться с человеческой Природой. Тот из монахов, что находился перед ним и внешне мало напоминал человека, выдержал чуть больше суток. Теперь Гурин понимал, что означало выражение лица Флека.

Правая рука Правителя смотрел куда-то в сторону, предложив Гурину спуститься в пыточную камеру комендантского корпуса Лакаслии. Гурин отнес странный взгляд Флека на счет неприязни, которая чувствовалась с самого начала их совместных действий. Гурин понимал его. Он ожидал мер покруче, нежели заявление, что группа Гурина либо найдет мальчика, либо умрет в полном составе, независимо от того, кто виноват больше или меньше.

Спустившись в подвал, Гурин осознал, что на этот раз Флек испытывал нечто, не имевшее отношения ни к его людям, ни к самому Гурину. Флек не был лишен обычной человеческой слабости, что присутствует в каждом, разница лишь в глубине, на которую ее затолкали. Вид талха, которого пытали жутко и долго, вызвал у Флека некие ассоциации? Несмотря на репутацию, которой обладал ближайший советник Правителя, возможно, Флека замутило от происходящего в подвале, хотя пытки дали положительный результат.

Именно Флек приказал захватить какого-нибудь талха. И пытать его. Это было достижением, что они вырвали у монаха нужные сведения. История помнила немало случаев, когда талхи умирали, ничего не сказав.

Людям Гурина это было на руку. Закончилось бездействие, ушла растерянность в связи с отсутствием малейшей зацепки, где искать мальчика.

От сыщиков коменданта Лакаслии стало известно об одном появившимся здесь недавно горожанине. Уверенности не было, но многое указывало на то, что это талх, прибывший выполнять функции связного. Скрытый талх. Метод, который Орден использовал еще в стародавние времена. На время потенциальных будущих конфликтов у талхов оказывались свои люди в различных городах, этих форпостах власти Правителя. Орден не мог охватить все города. Но самые значительные из них не оставались без лазутчика. По-видимому, в Лакаслию отправили такого человека в связи с последними событиями.

Бедняга, неожиданно для себя подумал Гурин. Не упорствуй талх с самого начала, он избавил бы себя от мучений. Гурин поморщился, выдыхая застоявшийся воздух, пропитанный человеческой кровью, и покинул камеру.

Флек невидяще смотрел перед собой. Гурин, сомневаясь, надо ли вывести его из задумчивости, кашлянул. Сзади топтался Булох, поднявшийся из камеры следом за командиром. Флек обернулся.

– Связной Ордена сказал все, что знал.

Гурин кивнул. Флек поморщился.

– Эти псы талхи все-таки схватили мальчика.

– Монах, который захватил мальчика, один. И ему надо ждать подкрепление. От главного монастыря Ордена до Антонии путь не близкий.

– Кто из твоих людей самый быстрый наездник?

– Если не считать меня, Булох.

Флек потер подбородок холеными пальцами.

– Тогда ты должен оказаться в Антонии, как можно быстрее. Ты опередишь гонца, посланного туда вслед за тобой для страховки.

– Да. Как быть с талхом?

Он не был уверен, что Флек возьмет связного на себя, и, значит, это оставалось его проблемой, несмотря на то, что его отправляли в Антонию.

– Мои люди будут находиться в доме этого связного, пока не прибудет гонец Ордена. Они постараются ликвидировать его, и талхи еще не скоро поймут, что связной в Лакаслии провалился.

2

Мужчина чавкал, поглощая густую похлебку из картошки и квашеной капусты. Он был недоволен, и женщина не решалась с ним заговорить. По крайней мере, пока он ужинал. Муж хмурился, но это не отражалась на его аппетите. Когда миска опустела, он отложил ложку и куском хлеба вычистил посудину до блеска.

– Добавки? – она желала угодить мужу.

Тот поколебался, кивнул. Кажется, он немного оттаял. Еще чуть-чуть, и можно начинать разговор.

– Чем ты так расстроен? – женщина наполнила миску новой порцией похлебки, над которой клубился пар.

– Комендант приказал закрыть ворота. Кого-то ищут. Это может быть надолго.

Женщина застыла.

– Закрыть ворота?

– Да. Завтра я вместе с мастером собирался за город. Я потеряю даже больше, чем он, если ворота не откроют.

Женщина поставила миску перед мужем, нахмурилась. Закрыли ворота! Такого не было уже давно. Неужели из-за мальчика? Значит, кто-то знал, что чудесный мальчик оказался в Антонии? Эта перспектива ее не обрадовала. Странно, что она узнала это от мужа. Обычно городские новости сообщала она. Она задумалась о мальчике, что лежал без сознания у соседей, и не заметила такого события, как запертые средь бела дня ворота города.

Воображение нарисовало толпы недовольного народа, что скапливались по обе стороны городской стены, их неразборчивый ропот, шевеление, как у волн озера. Пар в котле, где плотно прикрыли крышку, начинал закипать. Женщина вздрогнула.

Муж, уплетавший вторую порцию похлебки уже не с таким рвением, заметил ее реакцию.

– Ты чего?

Женщина колебалась. Не ошибается ли она по поводу мальчика, который находится у соседей?

Муж отложил ложку, дожевал.

– Давай, говори.

И она рассказала.

– С чего ты взяла, что это тот самый мальчишка?

– Я чувствую, это он.

– Чувствую, чувствую…

Она обиделась, но воздержалась от ответного выпада: рука у мужа тяжелая, и он не любил шуток в свой адрес.

– Давай сходим к коменданту, – сказала она. – Расскажем ему. Пусть он сам проверит.

Мужчина прищурился.

– Ты не подумала, что будет, если это не тот мальчишка? Если у соседей обычный бродяжка? Кто знает, что коменданту взбредет в голову?

Женщина прикусила губу. Веское замечание. Уверенность, что это тот ребенок, ослабла.

Муж, будто отговаривая ее от этой затеи, сказал:

– Там такой переполох… Вдруг комендант решит, что мы нарочно отвлекаем его?

Женщина молчала, теребя полы своего платья нервными, быстрыми пальцами. Что она могла возразить? Ее муж, помолчав минуту, взялся за похлебку. Спустя пару минут он отставил миску, так и не покончив с едой. Похоже, перспектива выгоды зацепила его.

Женщина заметила это. За годы совместной жизни она достаточно изучила мужа, чтобы делать правильные выводы. Она постаралась убрать из своего голоса напор и нетерпение.

– Может, как-то узнать, кого ищет комендантская стража? Вдруг комендант обрадуется и расщедрится, что ему помогли? И отблагодарит нас деньгами?

Она не смотрела на мужа, стараясь, чтобы тот был уверен – решение исходит от него.

Он встал, выглянул в окно. Потоптался, не оборачиваясь, сказал:

– Я пойду к воротам, узнаю, кого ищут. Схожу к мастеру. Поговорю с ним. Если подойти с ним, нас выслушают и не прогонят. Тем более, не убьют. Он редкий умелец, а комендант не дурак, чтобы избавляться от него только из-за злости.

Мужчина повернулся к жене, как бы спрашивая, довольна ли она. Та сдержала улыбку.

– Пойдешь сейчас?

Мужчина заколебался.

– К воротам я схожу сейчас, насчет мастера не обещаю. Он был сегодня зол, как Вепрь.

Женщина не настаивала. В крайнем случае, завтра. Можно подождать. Ожидание изведет ее не меньше тяжелой работы, но требовать большего она не посмела.

3

Старх поднял голову, услышав условный стук в дверь. Уинар. Член Совета Ордена прошел в дом, залпом выпил кружку холодной воды. Отер тыльной стороной ладони рот, отдышался.

Прошло пять часов с момента закрытия ворот. Уинар пришел точно, как и просил его Старх.

Луж, присевший в кресло, поднялся.

– Какие-нибудь изменения?

Уинар покачал головой.

– Ничего, что бы нас обнадежило. Никаких следов мальчика. К счастью, комендантские стервятники тоже ни с чем. Но они заглядывают в подозрительные дома.

– Что у ворот? – спросил Старх.

– Все по-прежнему. Комендант настроен решительно, несмотря на недовольство горожан. Там немало воинов. С одной стороны это неплохо – меньше тех, кто ищет мальчика по городу.

– Время играет против нас. Еще немного – и власти объявят причину, из-за которой они закрыли ворота. Предложат приличное вознаграждение тому, кто приведет мальчика. И все закончится очень быстро. Мальчик в чьем-то доме. Валяйся он где-нибудь на заднем дворе, в кустах, или на пустыре, его бы уже нашли наши люди. Либо стервятники коменданта.

– Что можно изменить?

Заговорил Луж:

– А если пожертвовать кем-то из талхов, но приоткрыть ворота? Устроить бунт перед воротами, как бунт горожан?

Пауза. Старх и Уинар молчали, обдумывая слова члена Совета.

Луж сказал:

– Хватит нескольких минут, чтобы пустить слух, что с теми, кому удалось выскочить из города, был некий чудесный ребенок. Если получится, поиски внутри города ослабнут. Если вовсе не прекратятся.

Уинар покачал головой.

– Там слишком много воинов, и они заняли серьезную позицию. Придется жертвовать не одним талхом. Комендант догадается, что в стычке участвовал Орден.

Старх сказал:

– Повременим со столь откровенным вмешательством.

Луж развел руками.

– Не оставлять же все, как есть.

– Пока разумнее лишь подстраховаться. Уинар, найдешь Занла, пусть придет сюда. Снаружи нам нужны люди. Занл переберется через стену. Если не днем, в ночное время. Достаточно веревки.

Луж спросил себя, почему не додумался до этого сам.

– Еще, – сказал глава Ордена. – Возьми одного из наших, Уинар. И будьте перед домом коменданта, никуда не отходите. Мы узнаем, если стервятники найдут мальчика.

Уинар повернулся, шагнул к двери, Старх остановил его.

– Пусть ко мне придет Уд. Для него у меня тоже есть дело.

4

Драго кружил по городу, как и два десятка комендантских воинов, отыскивая мальчика.

Монах не задавался вопросом, где он укроется, если найдет мальчика, и сколько придется выдержать времени. Как талх, Драго знал: надо решать проблемы по мере их поступления. Он бродил по Антонии, время от времени возвращаясь к Восточным воротам, затем к Западным. Там по-прежнему гудела толпа, шевелилась, похожая на громадное загустевшее желе. Однако никто не пытался выйти из города. Комендантская стража расположилась в одну линию, закрыв собой ворота и будку с механизмом, который дарует возможность выхода. Подобную фалангу у ворот одолеет разве что небольшой отряд талхов.

Люди скапливались, заполняя пространство перед воротами, не только площадь, но и близлежащие улицы. Прибавилось повозок, съедавших пространство сильнее самих людей. К тем, кому нужно было покинуть город с утра, добавлялись те, кто собирался покинуть Антонию после обеда. Завтра к ним присоединятся другие.

Сколько же это продлится? Если мальчика, по какой-то причине, не найдут завтра и послезавтра?

Драго вновь уходил от тех или других ворот, у него тоже оставался шанс, пусть и небольшой. И ему приходилось не только искать мальчика, он следил, чтобы очередной талх, встреченный на пути, не узнал его. Подобные поиски, больше похожие на бегство, утомляли. Талхи, загримированные под обычных горожан, встречались чаще и чаще. Они спешили, и те, кто участвовал в поисках, выжимали из себя все возможное.

Как же они упустили мальчика? Сначала гвардейцы Правителя, теперь талхи. Как? Неужели опять летучая мышь? Что же она такое?

Драго, в очередной раз приближавшийся к Западным воротам, что-то почувствовал. Чье-то внимание. Благодаря своей выдержке он не оглянулся, как поступил бы на его месте любой другой человек. Двигаясь лениво, он перешел дорогу и лишь тогда мельком глянул назад.

На него смотрел человек. Ни чем не примечательный, но Драго узнал в нем талха. Монах разглядел лицо – это был кто-то из приближенных к Совету Ордена. Он пересекал улицу, по которой Драго шел к Западным воротам. И, возможно, узнал его. Драго не был в этом уверен, они даже взглядами не встретились, но шанс был велик.

Сдерживаясь, чтобы не ускорить шаг, Драго уходил прочь. Когда он снова оглянулся, талх исчез. Драго полагал, талх станет его преследовать, хотя бы попытается выследить. Может, этот человек знал о смерти Драго, растерялся и не понял, что ему делать? Так или иначе, нужно готовиться к тому, что старцы из Совета Ордена узнают, что Драго жив.

Монах остановился, когда появились группки горожан. Обстановка накалялась. Для Драго собственное воскрешение в глазах талхов тоже не было плюсом. Он увертывался от лазутчиков на пустырях Антонии и прокололся там, где было немало прохожих.

Мог ли он что-то изменить в свою пользу?

Драго размышлял, отстраняясь от происходящего, и это принесло результат. Не потревожить ли Совет Ордена с помощью чужих рук? Это ослабит поиски мальчика как талхов, так и воинов коменданта. Драго проанализировал минусы этого плана. Они, конечно же, были. Антония превратится в развороченный муравейник, и это помешает самому Драго, если он обнаружит мальчика. Но куда важнее, что Драго осложнит положение своих противников.

Монах не сдержал улыбку. И усилий никаких не надо. Всего лишь подойти к одному из стражников.

5

Уд вошел в дом, пригнувшись, чтобы не задеть дверной косяк, и внутри сразу стало меньше места. Как обычно, он никого не приветствовал. Лишь взглянув на Старха, чуть склонил голову.

Глава Ордена смотрел на человека, бесспорно, занимавшего особое место в иерархии монашеского соединения. Нельзя сказать, что Уд шел сразу за членами Совета, он вообще стоял в стороне. В прошлом у каждого из Глав Ордена были свои особые подчиненные: были и наемные убийцы, близко не напоминавшие классического талха, и те, кто мог выполнять конфиденциальные поручения разного толка, и те, кто был посвящен в подробности Пророчества не меньше, чем сам глава Ордена, но так и не ставшие членом Совета. Уд стоял особняком в этом тайном списке.

Старх выдерживал паузу. Как делал почти всегда перед важным разговором. Талхи сначала как бы общались безмолвно и говорили лишь затем, когда без слов уже нельзя было обойтись.

Только что этот неприметный дом покинул Занл, опутав свое сухое, жилистое тело длинной веревкой. И визуально стал полнее. Занл выполнит поручение, Старх не сомневался. Если не днем, то ночью. Веревки длиной в шестьдесят локтей было достаточно, чтобы спуститься по стене. Единственная проблема – оказаться на ней. Все лестницы охранялись, на стены могли подниматься только воины. Занл мог выбрать наименее малочисленный караул, ликвидировать его, но Страх требовал, не оставлять подобных следов. Если не получится попасть на стены незаметно, надо ждать темноты.

Когда Занл окажется за пределами Антонии, это станет страховкой. С той стороны есть еще один талх, есть лошади. Занл не упустит тех, кто покинет Антонию с мальчиком, если до этого дойдет.

Страх рассматривал Уда и спрашивал себя, насколько тот неуязвим. Что вообще не смог бы сделать этот человек? Не лучше ли было отправить его вместо Занла? Нет, его помощь понадобится здесь. Старх подумал, что Занл вряд ли бы сделал то, что мог сделать Уд. Впрочем, сейчас даже для Уда ситуация была особенной.

– Ты уже знаешь: мальчик исчез, – прервал молчание Старх.

Уд кивнул, не говоря ни слова.

– Случилось непостижимое. То, чего я и боялся. Судя по всему, мальчик прошел сквозь стену.

Пауза. Старх не отводил взгляда от громадного уродливого человека. Уд никак не отреагировал на это сообщение, как если бы Старх сказал, что мальчика упустили из-за беспечности охраны. Казалось, ему было все равно.

– Этот его первый опыт дался ему нелегко. Сейчас он наверняка в без сознания. Мы не можем обойти все дома в городе. Может, десяток-другой и проверили бы против воли хозяев, но это не выход. И, несмотря на поиски, надо подстраховаться.

Пауза.

– Уд, сегодня я возлагаю на тебя слишком много, я скажу об этом сразу. Если у тебя ничего не получится, никто из Совета Ордена не скажет в твою сторону ни слова.

Уд кивнул, давая понять, что принимает это.

– Признаюсь, я почти уверен, что первыми мальчика найдут комендантские стервятники. Их больше, чем нас. Кто-нибудь из горожан выдаст им мальчика в надежде на вознаграждение. Им, не нам. Что-то еще витает в воздухе, я никак не пойму, что именно. Так или иначе, мальчик, скорее всего, окажется у них. Они найдут его, но это не значит, что мы не можем его отнять. Мальчик нужен Правителю, но Правитель далеко отсюда. Эскорт может быть слишком велик. Надежнее было бы перехватить мальчика уже здесь, в Антонии.

Старх перевел взгляд на Лужа, снова посмотрел на Уда. Луж не шевелился. Старх не обсуждал с ним то, что сейчас говорил Уду.

– Я не посоветую тебе ничего определенного, ты должен действовать, полагаясь лишь на свои возможности и отталкиваясь от обстоятельств. Я хочу, чтобы ты проник как можно ближе к коменданту. Каким образом, не важно. Если не сможешь быть в непосредственной близости, контролируй все, что будет иметь отношение к его дому. Там находятся двое талхов, но ты должен действовать, как только поймешь, что мальчик найден. Подобное легче совершить в одиночку, нежели группой. Я будто кидаю тебя в самое пламя, но я знаю твои возможности. На карту поставлено все, что только можно поставить.

Старх замолчал. Уд понял, что Глава Ордена закончил, кивнул и повернулся к двери. Выдержал паузу, изучая улицу, покинул дом.

Наступила тишина. Луж смотрел на Старха. Тот сидел с полуприкрытыми глазами. За дверью послышался шорох. Луж подумал, что по какой-то причине вернулся Уд, хотя это не было на него похоже. На пороге возник Рапфия, наиболее приближенный к Совету Ордена талх. Он тяжело дышал. Казалось, он пробежал на скорость две тысячи локтей, что, конечно же, было немыслимо на улицах города.

– Я видел Драго.

Луж вздрогнул. Этого не видел никто, но Луж не оценил маленького везения. Ладно, чудеса мальчишки, он – мальчик из Пророчества, но Драго… Луж был единственным из Совета Ордена, кто выступал против кандидатуры Драго. Несмотря на доводы разума, у него была неприязнь к этому монаху. И то, что Драго проник в тайник библиотеки Ордена и никому об этом не сказал, еще более настроило Лужа против него. Он был в меньшинстве, и Совет избрал Драго. Луж не особенно противился этому. Участь Драго была предрешена. Если бы не эта деталь, реакция Лужа вышла бы совершенно иной.

Старх позволил себе один-единственный вопрос:

– Ошибки быть не может?

Рапфия кивнул.

– Это Драго. Мне ли его не знать? Он делал все возможное, чтобы его не узнали, но мне повезло.

Старх кивнул.

– Занл не ошибся.

– Что? – вырвалось у Лужа.

– Занл сказал мне, что по пути к городу его интуиция что-то шепнула. По прибытии сюда Занл погрузился в транс. Он не был уверен, что увидел того, кто был в реальности. Я тоже решил, что он ошибся. Так бывает. Драго выкарабкался из Небытия.

– Уд сказал, что Драго – труп.

Старх покачал головой.

– Позже выясним, как такое случилось. Сейчас важнее другое. Что Драго собирается делать? – Старх ухмыльнулся, чего Луж не помнил за ним лет пять. – Вот я и нашел причину своего беспокойства.

Дом связного

1

Мэль, комендант города Антония, задумчиво смотрел на сержанта личной охраны. Сержант только что разговаривал с посыльным от стражи, что контролировала Западные ворота. Принесенная им весть вызвала шок. Где-то в городе, у него под боком, находились талхи! И не простые монахи, а кто-то из Совета Ордена! Если только это не подстроенная провокация.

За долгие годы своей нелегкой, хотя и почетной, денежной службы, Мэль привык ничему не удивляться. Особенно, если это удивление не шло на пользу ему самому, городу и Правителю. Если не знаешь причину, почему кто-то направил тебя по ложному следу, это не значит, что причины нет. Она есть, только сокрыта.

Предположим, размышлял Мэль, талхи в том доме, который указал некий незнакомец. Что из этого следует? Мэль знал, что Правитель послал ноту протеста Ордену, требуя встречи с самим Стархом. Тот пока никак не отреагировал. Талхи искали мальчика, как и гвардейцы Правителя. Как и воины самого Мэля. Если так, талхи опасны. Мэль сомневался, что в Антонии инкогнито оказался сам Старх, но даже захватить кого-нибудь из Совета Ордена было бы невероятным успехом. Или просто уничтожить.

Мэль понимал, не все так просто. Ему противостояли талхи, не простые смертные и даже не члены какой-нибудь банды. Решив потушить огонь, Мэль рисковал обжечься сам. Чтобы блокировать талхов в доме, тем более, уничтожить их, понадобится много воинов. Прежде надо ослабить охрану ворот. Если бы речь шла лишь о толпе недовольных горожан, Мэль мог рассчитывать, что оставшиеся стражники справятся. Однако присутствовало одно скверное обстоятельство.

Талхи просчитывают на много ходов вперед. Как они этого добиваются, другой вопрос. Своими ли трансами, медитациями, своей ли звериной, нечеловеческой интуицией – неизвестно, но они всегда умело хранили свои секреты. Каким бы невероятным это ни казалось, весть о присутствии талхов в городе – это мог быть их собственный ход. Кто знает: вдруг они обнаружили мальчика и теперь добиваются ослабления стражи у ворот? Быть может, они даже сдали дом, где на самом деле проживал их связной. То, что связной в Антонии был, Мэль не сомневался, он давно смирился с этим, как с неизбежным злом. Могло оказаться, что никого из Совета Ордена в городе не было, но талхи закинули приманку.

Если же он игнорирует весть о доме на одной из тихих улочек, в дальнейшем это превратится в удар в спину.

Сержант переминался с ноги на ногу. Пауза затянулась. Воин с беспокойством смотрел на коменданта.

Наконец, Мэль нарушил продолжительное молчание:

– Позови Таля.

Сержант поклонился и вышел.

Лейтенант Таль являлся правой рукой коменданта Антонии. Несмотря на молодость, лейтенант был прозорливым человеком. Мэль взял за правило иногда выслушивать его советы, если ситуация выглядела спорной. Это случалось редко, но сейчас был тот самый случай.

Таль появился спустя четверть часа. Как обычно, он вошел бодрым, упругим шагом. Они с комендантом сегодня виделись, и Таль ограничился легким кивком. Мэль выложил лейтенанту новость.

– Что думаешь? Не спеши, я тебя не тороплю, – комендант отошел к окну.

Таль думал недолго.

– Ситуация неприятна тем, – заговорил он. – Что в любом из вариантов мы можем проиграть. И заранее что-то просчитать невозможно.

Комендант кивнул.

– И я о том же. Оставить все, как есть, не меньшее из зол.

– Когда прибудут гвардейцы?

– Не знаю. Смотря, где находится ближайший патруль. И вряд ли он многочисленный.

Таль размышлял. Мэль чувствовал, что поступит так, как посоветует помощник.

– Когда любое решение ничего не гарантирует, нужно выбрать золотую середину. Если это вообще возможно.

– Что ты предлагаешь?

– Не атаковать дом, но и не оставлять его без внимания. Мы не ослабим охрану ворот, людей возьмем из тех, кто ищет мальчика по городским улицам. Они установят слежку. Можно подослать кого-нибудь в дом, придумать причину, зачем человек заглянул именно туда. Лучше, чтобы это была женщина. Или даже подослать ребенка.

Мэль смотрел на лейтенанта.

– Это ведь талхи. Не забыл?

– Не забыл.

– Сомневаюсь, что талхи в доме не обнаружат слежку. Признай, наши воины – даже не гвардейцы.

Таль кивнул, давая понять, что согласен.

– У нас нет выбора. Сделаем то, что можем. Нам бы продержаться ночь, самое опасное время. Завтра, быть может, что-то изменится. Появятся гвардейцы, или мальчишка обнаружится.

– Хорошо. Только слежку за домом придется возглавить тебе.

– Я хотел предложить то же самое.

2

Она бросилась к мужу, как только он открыл дверь.

Было поздно, но женщина ждала его. Его возвращение затягивалось, и она решила, что муж вместе с мастером и стражниками коменданта идут к дому соседей. От предвкушения она не могла успокоиться. Не один раз она порывалась зайти к соседке, но ее что-то сдерживало. Это будет подозрительно. Когда стражники придут за мальчиком, соседи поймут, кто их навел. Лучше сидеть дома и ждать. Все, что можно было сделать, она сделала.

И она ждала, хотя с каждой минутой закрадывался страх: не уведут ли соседи мальчика еще куда-нибудь? Или вынудят ребенка уйти, несмотря на его беспомощность. Ее муж окажется в ужасном положении, не говоря уже о том, что они с ним не получат награды. И вот он дома.

– Дай пожрать, – сказал мужчина.

Она рассердилась, хотела ответить, что он недавно ужинал, а она умирает от нетерпения, но поборола себя. Засуетилась, разогревая недоеденную похлебку, сжимала зубы, сдерживая рвущиеся наружу слова. Муж был недоволен, она заметила это, и у женщины от нехорошего предчувствия сжалось сердце. Как назло, муж не спешил удовлетворить ее любопытство. Он не спеша разделся, прошел к столу, принялся за похлебку.

Когда он закончил с едой, вытер губы тыльной стороной ладони, откинулся на стуле. Она уже была готова наброситься на него, чтобы разодрать ногтями лицо.

– Ходил к коменданту?

– Сначала я ходил к Восточным воротам. Потолкался там, послушал, что люди говорят.

– И что?

– Ничего! Кое-кто болтал про мальчика, но точно неизвестно.

– Дальше что?

– Я сходил к мастеру. Он сказал, что устал и не желает никуда идти.

Она привстала.

– Ты что, не сходил к коменданту?

– Не перебивай! Если хочешь, чтобы я вообще тебе что-то говорил.

– Это я нашла мальчишку.

Он игнорировал замечание.

– Мастер не пожелал вытащить свою свиную тушу из дому, но пообещал, что завтра сходит вместе со мной. Сказал, попробуй сегодня сам.

– И ты пошел?

– Пошел. Эти вояки, раздери их Вепрь, сказали, что комендант очень занят. Предложили передать ему мою просьбу.

Женщина встала. Мужчина прищурился.

– Я им ничего не сказал. Доказывай потом, кто помог коменданту, я или какой-то бродяга. Сказал, что хочу говорить лично с комендантом.

– Почему ты не сказал, что разговор касается мальчика? Они бы сразу провели тебя к коменданту.

Мужчина опешил, лицо приняло глупое, растерянное выражение, но он тут же опомнился, не желая признавать свою оплошность.

– Заговори я про мальчика, они могли потребовать рассказать им все и без коменданта.

Женщина рассвирепела. Ее муж опростоволосился, не было сомнений. Он был неглупым мужчиной, но здесь он дал маху. Чуть-чуть настойчивости, и его бы пропустили к коменданту. Растяпа!

Она хотела потребовать, чтобы он снова пошел к дому коменданта, несмотря на поздний вечер. Она верила, что комендант не станет гневаться, если узнает причину, почему простолюдин требует с ним аудиенцию. Она ничего не сказала, потому что поняла – муж никуда не пойдет. Похоже, ее терзания отразились на лице, и он сказал:

– Завтра утром. Я уговорю мастера, и мы пойдем перед работой.

Женщина сдалась. Она напомнила себе, что ночью люди спят, и вряд ли за это время у соседей что-то изменится.

3

Рапфия проник в дом через заднее окно, открытое Лужем. Старх ждал их в передней комнате, вслушиваясь в ночь, окутавшую их временное убежище. Казалось, глава Ордена забрасывал во тьму неосязаемые для физических существ щупальца, длинные, бесплотные, и они рыскали в ночи, по близлежащим домам, кустарникам, деревьям. Он чувствовал окружающее пространство. Еще прежде, чем Старх провел сеанс «растворения», он понял, что вокруг дома произошло какое-то изменение. Это и заставило его «раствориться».

Он не ошибся. Кто-то проявлял к дому пристальное внимание. Поблизости какие-то люди. Днем их не было. Вопрос лишь в том, кто эти люди и что им надо. Старх, как и Луж, решил, что это воины коменданта. Нужна была уверенность.

Когда стемнело, и Рапфия пришел сообщить, что Занл уже по другую сторону городской стены, Старх поведал ему о своих подозрениях. Пришлось отвлечь от комендантского дома Уинара, и вместе с Рапфией они приступили к действиям. Остальные талхи, не считая главы Ордена и его ближайшего помощника, по-прежнему искали мальчика Старх не ждал лазутчиков скоро. Чтобы выявить противника и остаться незамеченным, даже талхам нужно постараться. Внутренним взором глава Ордена видел, как Уинар и Рапфия, припав к земле, медленно, очень медленно сокращают расстояние, начав движение из соседних кварталов так, как если бы сами собирались установить слежку за домом связного. Оказавшись в тылу у предполагаемого противника, можно обнаружить всех, кто участвует в слежке. Талхи уровня Уинара и Рапфии могли сделать то же самое, начав движение непосредственно из дома, навстречу притаившимся противникам, но это не гарантировало положительного результата. Лишний риск не нужен, раз есть фора во времени.

На всякий случай Старх и Луж приготовились к стычке, если воины коменданта в ближайшие минуты от слежки за домом перейдут к более активным действиям, ведь неизвестно, опередит ли их контрслежка.

Тыльное окно оговорили заранее – его закрывал высокий куст сирени, защищая тех, кто пользовался этой импровизированной дверью.

От Рапфии пахло землей и прелыми листьями, умиравшими в сердцевине густых кустарников, куда не попадают солнечные лучи. Рапфия присел.

– Это воины коменданта. Кажется, их семеро.

Луж удивился.

– Семеро? Всего?

– Уверенности нет. Они постарались. Не верится, что это всего лишь комендантская стража. Они очистили несколько домов от хозяев. Уж не знаю, что они с ними сделали, устроили в доме коменданта или посадили под замок, но в двух ближайших домах никого нет.

– Семеро…

Старх сказал:

– Драго отдает нам долги.

– Драго? – спросил Рапфия.

– Вряд ли комендант сам узнал, что в городе талхи, узнал про этот дом. Работа Драго. Надо отдать ему должное, я от него такого не ожидал.

– Семеро, – в очередной раз повторил Луж. – Мало, если они хотели взять дом штурмом.

Старх кивнул.

– Скорее всего, они ни в чем не уверены. Или не хотят дробить силы. Стража Антонии не бесконечна, ворота же – хрупкая позиция.

Рапфия нетерпеливо шевельнулся.

– Позже они могут получить подкрепление.

– Возможно, – Старх шагнул к окну. – Мы не будем сидеть здесь и ждать, случится ли это.

– Не перебить ли их, пока темно? – сказал Луж. – Времени хватит. И мы бы с тобой, Старх, могли бы в этом поучаствовать.

Старх повернулся к нему.

– В этом нет необходимости. Не лучше ли исчезнуть отсюда? И пусть комендант задумается, прав ли он, выслушивая проходимцев. Прикончи мы хотя бы одного из стражников, и для коменданта сомнения исчезнут – в Антонии группа талхов.

Рапфия сказал:

– Что если сомнений нет уже сейчас? Например, Драго открыто перешел на сторону Правителя?

– Драго не пойдет на это. Он подбросил весть о нашем присутствии через кого-нибудь из стражи, это несложно. И ушел. Он тоже ищет мальчика. Что-то подсказывает мне, что именно благодаря мальчику Драго выкарабкался из Небытия после встречи с Удом.

4

Когда на горизонте показались стены Антонии, черная полоса на чуть менее темном фоне, Гурин сбавил темп скачки. Не из-за риска, что лошадь вот-вот падет, ему было все равно. Он хотел, чтобы Гар – гонец, посланный комендантом Антонии и теперь мчавшийся следом за Гуриным – настиг его.

Они встретились где-то на полпути от Лакаслии к Антонии. Гурин едва не проскакал мимо, с опозданием заметив, что навстречу мчится воин коменданта Антонии. Пришлось кричать, как самый распоследний мужлан. Гонец остановился, но Гурину не сразу удалось убедить его, что он свободен от своей задачи и у него появилась новая. На воина не подействовало и то, что Гурин был гвардейцем. Гурин его понимал. Мало ли какие цели преследует отдельно взятый гвардеец Правителя? Гурин сдерживался, потратив драгоценные минуты, вместо того, чтобы орать, угрожая упрямому вояке казнью. Лишь осведомленность Гурина в отношении мальчика, из-за которого закрыли ворота города, убедила Гара, что тот говорит правду.

Теперь они мчались к Антонии вдвоем. Это имело свои плюсы, хотя Гурину, как более быстрому наезднику, приходилось время от времени убеждаться, что Гар не отстал безнадежно. Когда Гурин понял, что лошадь вот-вот падет, он сбавил темп и дождался появления на дороге повозки. Крича, что выполняет личное задание Правителя, Гурин потребовал обмена лошадьми. Свои слова он подкрепил демонстрацией взведенного арбалета. Двое горожан, с виду крепких жителей Лакаслии, подчинились. Пока происходил обмен, его нагнал Гар, и горожане, похоже, возблагодарили Небо, что не вздумали сопротивляться.

Как и рассчитал Гурин, к Антонии они приблизились глубокой ночью. Дорога была пустынна. Сказывалось не только время суток, Гурин знал, что ворота города закрыты. Под стенами Антонии горели костры – там коротали прохладную ночь те, кто не попал в город, с товаром ли, или просто к себе домой, и этих людей оказалось немало.

Как только Гурин вместе с Гаром приблизились к Западным воротам, люди у ближайших костров зашевелились. Гурин закричал, требуя именем Правителя поднять ворота. Сверху, из сторожевой башни высунули факел, пытаясь рассмотреть крикуна, нарушившего ночную тишину, недовольный голос спросил, что за срочность. Слова Гурина подтвердил Гар. Гурин крикнул:

– Пошевеливайся! Если не хочешь, чтобы завтра тебя изжарил на медленном огне сам Флек!

Имя первого советника Правителя подействовало лучше любого пергамента. Ворота с тихим скрипом поползли вверх. Из неразборчивой шевелящейся массы людей, хлынувшей к воротам, вынырнули несколько пронырливых человек.

– Не подпускай их! – крикнул Гурин гонцу. – Это могут быть талхи.

Гар выхватил меч, конь встал на дыбы, проскакал шагов двадцать в одну сторону.

– Прочь! – Гар размахивал мечом.

Он остановил коня, вернул его назад. Один из подступивших едва не угодил под удар – острие меча прошло у него над головой.

Гурин, спешившись, быстро провел коня, повернулся.

– Теперь ты!

Гонец поспешил назад и оказался внутри города. Ворота опустили. К ним хлынула толпа. Послышались крики. Гневные, умоляющие, возмущенные.

Перед Гуриным возник сержант, начальник караула. Гурин сказал:

– К коменданту! Проведешь меня к его дому! Свежего коня мне!

В темноте города Гурин ориентировался неважно, опасное скопление людей ожило, и гвардеец решил, что с проводником окажется на месте быстрее. Сержант был расторопным – полминуты, и они запрыгнули на лошадей. Гурин хотел крикнуть Гару, чтобы тот следовал за ним, но, оглянувшись, увидел, что ничего говорить не надо – гонец уже пристроился к ним.

Воины заслона ощетинились копьями, отбивая у горожан охоту попытать счастья и приблизиться к воротам.

– Дорогу! – сержант выхватил меч.

Никто не пытался встать у него на пути. Спустя несколько минут они были на месте. Гурин, спрыгнув с лошади, не дожидался вопросов.

– Если Мэль спит, будите его!

Комендант не спал, начальник охраны не колебался, выполнять ли приказ. Гурина провели в дом, где его встретил комендант. Он был одет по форме, никаких домашних халатов, тапочек.

Гурин заговорил без лишних предисловий:

– В Лакаслии мы узнали место, где талхи должны временно спрятать мальчика, – Гурин назвал адрес.

Комендант нахмурился, взгляд стал каким-то странным.

– Что? – спросил Гурин.

– Десяток моих воинов во главе с лейтенантом Талем сейчас следят за этим домом.

– Раздери меня Вепрь! Только следят? Там же мальчик!

Комендант покачал головой.

– Не все так просто. Я поговорил с теми воинами, которым передавали о мальчике и талхах, и оказалось, что это мог быть один и тот же человек. Со стороны Ордена возможна ловушка.

Гурин помрачнел. Ему хотелось до прибытия Флека вернуть прежний успех, но обстоятельства изменились. По дороге к дому коменданта сержант успел сказать Гурину, что в городе обнаружились талхи. Причем кто-то из Совета. Ситуация получалась скользкой.

– У нас не те силы, – сказал Мэль. – Чтобы атаковать дом, где засело неопределенное количество талхов. Если это ловушка, и мальчик, нужный Правителю, у них, им только и надо, что вырваться из города.

Гурин молчал, размышляя, отбрасывая одну мысль за другой, как ненужные вещи, некстати попадавшиеся под руки.

– Что ты посоветуешь? – комендант был готов отдать инициативу в руки гвардейца.

Гурин сказал:

– Кто знает этих псов? Может, они действительно послали сюда кого-нибудь из Совета. Если так, в городе их больше десятка. О Небо!

Возникла пауза, комендант молчал. Гурин сказал:

– Флек прибудет сюда утром. Рано утром, я надеюсь. С приличным отрядом. Достаточным, чтобы согнуть в бараний рог хоть всю верхушку Ордена. Не подождать ли нам его?

– Значит, нам надо сохранить все, как есть, и этого будет достаточно.

Пустая ловушка

1

Мастер, толстый, неповоротливый, передвигался медленно, и мужчина рядом, с нетерпением поглядывавший на него, не выдержал.

– Отец, нельзя ли быстрее?

Мастер фыркнул, покосился на попутчика, и тот отвел взгляд.

– Быстрее? Ты и так поднял меня ни свет ни заря. Я уже не помню, когда мне приходилось вставать так рано даже по работе.

Мужчина вздохнул. Он действительно пришел рано, его вытолкала из кровати жена, но прошел почти час, прежде чем они с мастером покинули его дом. Тот копошился столько, что ни о каком «рано» уже не могло быть и речи.

– Я не хотел, чтобы из-за меня, отец, ты с опозданием начал работу.

– Чую я, если эта канитель с воротами продлится, мне будет не до работы.

Мужчина улыбнулся.

– Это все из-за мальчишки. Как только комендант получит его, ворота откроют.

Мастер покачал головой, но ускорил шаг.

Перед домом коменданта суетились кучки зевак, не то, что перед воротами, еще вчера людей здесь было значительно меньше. Из-за высокой – в два с половиной человеческих роста – стены виднелись крыша воинской казармы и верхний этаж особняка коменданта.

Мастер двинулся к воротам, ко входу на эту запретную для простых горожан территорию. Дверь в воротах была заперта. Перед ней стояли двое стражников. Мужчина, оглядываясь, шел следом. При виде приближающихся людей воины положили руки на рукояти мечей, висевших на боку.

– Не подходить ближе, чем на пять шагов! – сказал один из них.

Мужчина остановился, мастер сделал еще пару шагов, вынудив стражника достать меч из ножен.

– Я же сказал, толстяк. Оглох?

– Я – мастер, у меня дело лично к коменданту.

– Не сейчас! Ему не до ваших безделиц.

– Я не по ремеслу. Я…

Стражник шагнул к нему. Он мог достать его мечом.

Мужчина, сопровождавший мастера, попятился. По неведомой причине стражники были взвинчены, и дело уже не представлялось таким легким, как поначалу. Как только мастер растолкует им о мальчике, они изменят свое поведение, но проблема была в том, что они вообще не давали говорить.

– Здесь гвардейцы, понимаешь? К коменданту пожаловал сам Флек! Так что не испытывай судьбу.

Мастер всплеснул руками.

– Но мой работник знает, где находится мальчик!

На лице стражника отразилась растерянность.

Дошло ли до него, о ком идет речь? Мастер решил, что сейчас его проведут к коменданту, но шум из-за стены усилился, и второй стражник подался к дверям.

– После, старик!

Ворота открылись, выпуская всадников в одеждах гвардейцев Правителя. Человек на черном коне с ненавистью посмотрел на людей перед домом коменданта. Двое стражников снаружи заискивающе смотрели на него. Сопровождавший мастера мужчина попятился. Зеваки наоборот подались ближе, полные любопытства и уверенности, что гвардейцы ничего им не сделают. Многие из них пришли не просто так, с просьбами выпустить из города, но эти просьбы, так или иначе, разбились о нечеловеческое упрямство стражи.

Мастер рассматривал кавалькаду количеством не менее двадцати пяти человек, понимая, что надо выждать пока эти воины не уберутся прочь, и негодуя одновременно. Когда всадники скрылись из вида, а стражники перевели дыхание, мастер оглянулся в поисках своего работника. Тот необходим ему для подтверждения слов, к тому же мастер забыл адрес.

Мужчина исчез. Рядом было много людей, в глазах зарябило.

– Филон? – мастер вертел головой и не получал ответа. – Раздери тебя Вепрь!

2

Уд, не заметный для большинства присутствующих, сразу выделил этих двоих. Прежде, чем толстяк заговорил с одним из стражников, Уд почуял, что дело нечисто.

Он находился здесь с прошлого вечера, не уходил ночью, но это на нем не сказывалось. Он мог выдержать так три-четыре дня. После начнутся осложнения. Потребность в отдыхе пересилит даже его железную волю и тренированность. Однако вряд ли неопределенность продлится так долго, перемены назревали, он уловил это своим звериным чутьем.

Уд не удивился, когда его взору предстали гвардейцы Правителя. Уд ждал этого. Не потому, что ворота города закрыли вчера, и это означало, что ближайший отряд гвардии прибудет сюда при первом же известии. Талх интуитивно чувствовал: где-то остались следы, и они неминуемо попадут на глаза тем из гвардейцев, кто искал мальчика. Те, кого Правитель выбрал для поисков, тоже были умелыми воинами и лазутчиками.

Когда всадники поравнялись с Удом, он заметил то, что заинтриговало даже его. В числе конных воинов был Флек! Сам Флек, правая рука Правителя! Уд никогда не видел его, но он запомнил портрет одного художника, симпатизировавшего Ордену талхов и выполнившего некогда заказ Старха. Особый заказ, направленный на то, чтобы знать самых могущественных врагов Ордена. Уд оказался первым из тех, кому показали этот портрет. Художник обладал редкостным талантом, и тому, кто смотрел на портрет, казалось, что он видит человека вживую.

Сейчас это пригодилось. Взгляд Уда вырвал Флека из группы людей в похожих одеждах. Пожалуй, кто-то другой не заметил бы этого человека. Уверенности не было, но ходили слухи, что Правитель принимал решения, согласуясь исключительно с советами Флека. Можно сказать, Всеми Заселенными Землями правил скорее Флек, нежели Правитель. Как любой талх, Уд должен был убить Флека при первой же возможности, даже ценой собственной жизни. Негласный закон. Убийство первого советника на некоторое время, можно не сомневаться, подорвало бы могущество Правителя. Сейчас Уд мог это сделать, было сложно, но реально. Секунд десять-пятнадцать талх мог рассчитывать на арбалет.

Однако времена изменились, появились иные приоритеты. Ордену нужен мальчик, и все, что мешало его поискам, отбрасывалось. Уд проводил Флека взглядом, не шевельнувшись. Всадники скрылись за воротами. Уд поискал взглядом Уинара и его помощника. Не обнаружил, но это не вызвало у него беспокойства. Уинар рядом, и он, конечно же, видел гвардейцев. Видел и сделает необходимые выводы. Уинар не один, есть кого послать к Страху, не покидая поста. Уд не обязан заботиться, как члены Совета Ордена выкрутятся из создавшейся ситуации.

Спустя некоторое время, разглядывая не похожую на других просителей парочку, Уд понял, чем они ему не понравились. Тот, что младше, был знаком Уду. Он напряг память и вспомнил, откуда. Это заняло не больше минуты. Уд видел этого человека вчера вечером. Тот приходил к воротам и пытался в чем-то убедить стражу. Таких просителей было достаточно, Уд не придал ему особого значения. Теперь мужчина пришел снова и уже не один. Он привел мастера. Что-то в их поведении убедило Уда, что он должен узнать, зачем они пришли. Пока удача благоволила талху. Ему не пришлось ждать подходящего момента, проявлять свои способности шпиона, рисковать под взором десятков любопытных глаз. Он приблизился к мужчине, сопровождавшего мастера. Не понадобился даже мастер.

Талх подступил вплотную к мужчине:

– Не двигайся. У меня кинжал, в любой момент я проткну тебе печень. Умрешь не сразу, помучаешься, а я спокойно уйду, меня никто не остановит.

Мужчина затрясся, но даже не обернулся.

– Кивни, если понял.

Мужчина кивнул.

Никто из людей не обращал на них внимания, все рассматривали гвардейцев Правителя, выехавших от дома коменданта, мастер в том числе.

– Пошли отсюда, – Уд коснулся острием кинжала поясницы ошалевшего горожанина. – Поговорим. Не вздумай бежать.

Уд подтолкнул человека в сторону, тот засеменил прочь, по-прежнему не рискуя посмотреть ему в лицо.

– Зачем вам комендант? – Уд не терял времени.

Мужчина вздрогнул, и от талха это не укрылось.

– Говори. Или я проткну тебя. Говори только правду.

– Я… мы… Это мастер, это все он…

Уд, не опасаясь, что это увидят, коснулся кинжалом затылка горожанина.

– Одно лживое слово, и ты умрешь.

– Нет-нет-нет. Я скажу, скажу. Мы пришли сказать коменданту о мальчике, о маленьком мальчике. Он у наших соседей. Обычный мальчик.

Уд осклабился. Неужели такая удача?

– Хорошо, обычный мальчик. Я покажу тебя человеку, и с ним ты пойдешь к своим соседям. Понял?

– Конечно, конечно. Я понял, понял. Понял, брат мой, чего тут не понять?

Уд подумал, что этого человека не обязательно убивать. Об этом он скажет Уинару. Мужчина даже не рассмотрел его лицо, хотя это ничего бы не изменило – Уд был в маске, которая превратила его в молодого человека с незапоминающимся лицом.

– Не пытайся улизнуть в толпу. У этого человека арбалет, он тебя достанет. Проведи его к нужному дому, иди к себе и сиди там до вечера. Ты никому ничего не скажешь. Или я достану тебя. Я пойду за вами, прослежу за твоим домом. Я узнаю, если ты проболтаешься. Все понятно?

Мужчина, спотыкаясь о собственные ноги, сжавшись, кивал.

3

Сначала Рапфия почувствовал колебания воздуха, затем его слух уловил топот конских копыт.

Талх перемещался по пустому дому, выглядывал в окна, спрашивал себя, пойдут ли воины коменданта на что-то серьезней, нежели наблюдение за домом. За домом, где остался всего один талх.

Были сомнения, оставаться ли кому-нибудь. Рапфия, также как Старх и Луж, мог покинуть бывшее прибежище связного Ордена, преодолев путь к свободе ползком. Глава Ордена и его ближайший советник, потратив на все менее часа, выскользнули из ловушки, что устроил им комендант. Они ушли влево от дома, где, по словам Рапфии, был всего один человек. Сейчас они оказались в доме наискосок через дорогу. Приземистое каменное строение, выбранное заранее. Хозяева отсутствовали, то ли ночевали перед воротами, то ли их вообще не было в городе. Выбора не было. Дома по сторонам, как и дом с тыльной стороны, расположенный на соседней улице, заняли воины коменданта. Дом напротив, хоть и пустовал, был неудобен для пристанища – во дворе находился один из следивших.

Рапфия остался не для того, чтобы создать видимость присутствия людей в доме. Один из вариантов с малой долей вероятности предполагал, что воины коменданта пошлют двух вооруженных людей, изображавших обычный патруль, надеясь, что это вызовет у засевших в доме талхов какие-нибудь ответные действия. Рапфия сыграет роль обычного, испуганного горожанина, на проверку чего понадобится время. Если же начнется штурм, Рапфия в силах ускользнуть. Он находился в полной готовности, несмотря на то, что потребность во сне все настойчивее давала о себе знать.

Конский топот, что он услышал, затих. Рапфию это не смутило. Всадники не появились на этой улице без веской причины. Они направлялись к этому дому.

Талх ждал развития событий. Он представил, как тот, кто руководил слежкой, подходит к главному из гвардейцев и докладывает о ситуации. Талхи в доме. Все тихо. Сколько их, неизвестно, минимум несколько человек. Насчет мальчика никаких прояснений. Рапфия увидел бы это, если бы вышел из дома на улицу. Вряд ли кавалькада остановилась под защитой чьей-то ограды, это неудобно. Они все посреди улицы.

Сколько их?

Рапфия ускорил перемещения от окна к окну. Когда в очередной раз он подошел к окну на улицу, его взгляд напоролся на цепь всадников. Рапфия оскалился, он даже не слышал, как они выехали к фасаду дома. Это делало гвардейцам честь. Талх видел шестерых, но можно не сомневаться, столько же находится с каждой стороны дома. Плюс те, кто участвовал в слежке, это еще десять человек. Многовато. Рапфия не прорвался бы даже с двумя напарниками. Всадники находились на некотором расстоянии друг от друга. Каждый пригибался к шее коня, имея при себе щит, продолговатый, закрывавший корпус. Вряд ли кого-то из них в этом положении поразишь из арбалета.

Они уверены, что талхи в доме, и надеются, что здесь находится мальчик.

Позади всадников, которых видел Рапфия, показался крупный блондин. В поле зрения возник еще один. Не такой крупный, но в нем чувствовалось умение настоящего воина, заметное по тому, с какой небрежностью он держал арбалет и как управлялся с черным конем. Одного взгляда Рапфии оказалось достаточно, чтобы понять, что блондин ему подчиняется.

Блондин прислушался к тому, что ему говорили, кивнул. Он подстегнул коня и оказался впереди всадников. С ненавистью глядя на дом, блондин сократил расстояние наполовину, прежде чем остановил лошадь. Животное фыркало, чувствуя волнение и злость седока. Оно перебирало копытами, норовя податься в сторону, и блондин натягивал поводья.

Рапфия следил за ним, уверенный, что гвардеец должен что-то сказать, прежде чем начнутся какие-то действия. Из-за этого талх игнорировал происходящее за домом.

– Талхи! – вскричал блондин. – Мы знаем, что вы в доме!

Рапфия оскалился. Он окинул взглядом всадников и понял, что ему в любом случае не прорваться. Впрочем, этот вариант не был основным и до появления гвардейцев.

Голос блондина:

– Предлагаю переговоры. Нам известно, что минимум один из вас из Совета Ордена. Вам не прорваться, нас слишком много, но мы не хотим крови. С нами советник Правителя Флек. Он желает говорить только с членом Совета. Прислушайтесь к разуму, и мы разойдемся с миром.

Рапфия отошел от окна, потеряв интерес к тому, что еще скажет гвардеец. Они думают, что мальчик в доме, они не хотят рисковать, опасаясь, что талхи просто-напросто умертвят ребенка, лишь бы он не достался воинам Правителя. В противном случае эти стервятники напали бы без предупреждения.

– Даю минуту!

Лошадь, почуявшая запах стычки, заржала. Блондин натянул поводья, всматриваясь в окна дома.

Рапфия поднялся на чердак дома. Этот вариант был основным, когда Старх и Луж покидали дом. Рапфия направился в дальний угол, где лежала небольшая кучка сена. Немного, но ему хватит. Рискованный вариант, но его предложил сам Старх, лучший стратег из живущих на Всех Заселенных Землях. Он предугадывал психологию тех, кто, не получив ответа, ворвется в дом. Не встретив сопротивления, не увидев ни в одной из комнат и следа людей, гвардейцы решат, что талхи каким-то образом скрылись еще ночью. Один из них заглянет на чердак, но вряд ли он заинтересуется сеном, под которым сложно кого-то укрыть. В любом другом случае гвардейцы не купились бы на это, но сейчас они ждали сопротивления, и эффект пустого дома скажется. Рапфия – не простой горожанин, он – талх. Страх привлек бы заглянувшего на чердак воина к стопке сена, но у Рапфии страха не будет. Он отстранится от происходящего, как если бы это происходило в его келье в далеком монастыре.

Когда талх, укрывшись сеном, расслабился, его слух уловил глухой стук и звон стекла. Штурм дома начался с тыльной стороны.

4

Дини видел окружающий мир как безостановочно вращающиеся круги. Круги разного цвета, изменяющегося диаметра и неимоверного количества. Они накладывались друг на друга, удалялись, снова приближались. Казалось, это продлится вечно.

Краешком сознания мальчик «нащупывал» происходящее в реальности. Она оставалась как будто за толстой, не пропускающей звуки пленкой. И женщина, в которой одновременно чувствовались испуг и забота, и мужчина, чьи чувства были еще более запутаны. Они присутствовали рядом, и в то же время от Дини их отделяло неимоверное расстояние.

Иногда Дини видел мать и отца. Их лица выплывали, как те многочисленные круги, что заслоняли собой мир, они что-то говорили мальчику, их губы шевелились, но Дини не улавливал ни звука. Лица родителей как будто вытягивали его со дна некоего водоема. Вытягивали, но покинуть его мог лишь сам Дини. Мальчик не представлял, сколько прошло времени, но время было на его стороне. Сначала он вспомнил, почему оказался в таком состоянии. Это стало первым колышком, который он вбил в зыбкое дно и подтянулся ближе к свету. Теперь он явственнее воспринимал женщину, которая часто заходила взглянуть на него. Мальчик услышал звуки, проникавшие в дом снаружи. Он восстанавливался. Круги по-прежнему заслоняли взор, но сквозь них уже виднелись смутные тени. И в какой-то момент мальчик заснул.

Проснувшись, он заметил, что круги почти исчезли. Лишь несколько вяло вращались, но они уже мало что скрывали. Тем не менее, мальчик, не в силах долго смотреть перед собой, держал глаза закрытыми. Слух вернулся к нему. В доме слышалась возня, похоже, тут были дети, но они вели себя на удивление тихо. Им передалось состояние матери.

К Дини возвратилась тревога. Нужно уходить из города, куда его привез в клетке для кроликов тот страшный человек, но мальчик слаб, далеко он не уйдет, лишь привлечет к себе ненужное внимание. Ему нужно время. Дини не знал, сколько, он это почувствует. Ему поможет сон, ускорит процесс восстановления, но сон не шел. Что-то беспокоило мальчика все сильнее. Это не имело отношения к семье, у которой он находился. Источник беспокойства находился вне дома. И он приближался?

Что-то похожее чувствовали и хозяева. В комнату заглянула хозяйка, затем ее муж. Может, они заглянули потому, что наступило утро, хотели узнать, нет ли изменений с мальчиком?

Некоторое время они рассматривали его, затем мужчина сказал:

– Я слышал, ворота закрыли из-за того, что ищут какого-то мальчика.

Хозяйка вздохнула.

– Говорил же я тебе…

– Может, это не он?

Мужчина отозвался не сразу.

– Соседи знают о нем?

– При чем тут они?

Муж повернулся и вышел из комнаты. Женщине ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Мне это не нравится, – голос мужчины звучал глухо из-за прикрытой двери.

Дини напрягся, чтобы его услышать. Когда женщина что-то ответила, Дини не разобрал слов.

– А если он и дальше не придет в себя? – голос мужчины. – Так и будет лежать здесь?

Дальше Дини не слушал. Все ясно. Ему нужно уходить. Несмотря ни на что. Хозяева рискуют и боятся. Из-за него. Его ищут, даже закрыли городские ворота. Ищут и воины Правителя, и те странные люди, друзья страшного человека. Рано или поздно они придут сюда.

Мальчик застонал, свесив ноги на пол. Сел. Круги перед глазами завертелись быстрее. Он зажмурился.

Повалился на кровать и переждал головокружение. Когда он поднялся, то почувствовал тошноту. И все-таки Дини встал. Пошатнулся, но удержался на ногах. Если бы не тревога хозяев, он бы еще полежал. Что-то опасное вне дома казалось пока далеким. Мальчик мучил себя из-за людей, он хотел прекратить их терзания.

Первый шаг был самым трудным. Возникло неумолимое желание присесть на кровать. Хотя бы присесть. Переждать эту горячую волну, отбрасывавшую его к кровати. Дини не позволил себе этого. Он сделал второй шаг, третий, и состояние улучшилось. Он преодолел самую опасную черту и понял, что справится. Перед глазами возникло лицо отца. Он ничего не говорил, только следил за сыном. Это стало для Дини поддержкой. Мальчик сделал еще один шаг и оказался вплотную к окну. Прикрыл глаза, восстанавливая дыхание, попытался его открыть.

Не сразу, но ему это удалось.

Как только это случилось, мальчик вздрогнул. Обостренное восприятие подсказало, что источник его смутной тревоги гораздо ближе, чем он предполагал.

5

Уинар продвигался к нужному дому размеренным шагом, и все же приходилось подталкивать мужчину, который указывал дорогу. Тот что-то бормотал, Уинар почти не слушал его. Причитания сводились к одному – горожанин считал, что его убьют, как только он выполнит обещанное. Убьют на улице. Уинар не успокаивал его. Это не принесло бы результата. Горожанина раздавил собственный страх, и пройдет немало времени, прежде чем последствия этого уйдут в прошлое. Прав был Уд. Горожанина можно оставить в живых.

Вскоре талх понял, к какому дому они идут, и на углу квартала остановил мужчину. Тот сжался.

– Иди домой. И не оглядывайся.

Мужчина втянул голову в плечи, поплелся прочь. Он двигался быстрее, чем раньше. Уинар подумал, что тот побежит. Это не имело значения, но лучше не привлекать лишнего внимания. Мужчина не побежал.

Уинар выжидал. Он давал время талхам, предупреждавшим друг друга об изменившемся положении. Те, кто узнал, стягивались к дому, недалеко от которого находился Уинар. Он справился бы один, но страховка в таком деле не помешает. Уинар сомневался, что разумно остаться в доме после того, как он захватит мальчика. Оттуда надо быстрее уйти, но передвигаться на руках с мальчиком по улицам опасно. Ему понадобятся помощники. Найти ли другое временное убежище, отвлечь ли воинов коменданта, если те встретятся на пути, не важно.

Решив, что пауза затянулась, Уинар пошел к дому, где находился тот, кто был так необходим Ордену. Когда Уинар поравнялся с окнами дома, он обернулся. Сзади находился человек в одежде обычного горожанина, и он спешил следом за Уинаром. Один из талхов, его звали Биш. Уинар незаметно кивнул ему. Все вышло, как нельзя лучше.

Уинар свернул к дому. На другой стороне улицы возник еще один талх. Теперь их трое, достаточно, чтобы сделать все, как надо, если даже сюда подоспеют воины коменданта. Приближаясь к двери, Уинар решил, как лучше действовать. Он не станет тратить время на разговоры с хозяевами. Нужно войти в дом и захватить мальчишку. Со слов горожанина Уинар знал, что в доме живет семья с двумя детьми. Это облегчало задачу, можно обойтись без крови.

Уинар не постучался, он собирался выбить дверь одним ударом, но она оказалась не заперта. Талх ступил внутрь, прошел в большую переднюю комнату. Там находилась вся семья. Муж с женой стояли рядом, двое мальчиков беспокойно смотрели на родителей, прекратив свои игры. Похоже, хозяева вели серьезный разговор, о чем-то спорили и не сразу заметили появление в доме постороннего человека. Талх приблизился к мужчине, поднес к его горлу нож. Женщина вскрикнула, но ее крик оборвался.

– Не кричать. Мне нужен мальчик, которого вы прячете. Я заберу его и сразу уйду. Никто не пострадает. Где он?

Мужчина обмяк. Ни о каком сопротивлении речи не шло. Казалось, хозяин дома ждал чего-то подобного, и теперь ему хотелось, чтобы происходящее быстрее закончилось.

– В той комнате…

Женщина стояла, не шелохнувшись, дети замерли.

– Пройди со мной, – Уинар подтолкнул хозяина к двери.

Тот открыл дверь.

Комната оказалась пустой. Уинар коротко взглянул на мужчину и заметил удивление в его глазах. Хозяин был шокирован.

– Он… только что…

– Молчи.

Талх прислушался, обострил свое восприятие до предела. Так и есть. Мальчик был здесь недавно. Хозяин не обманывал. Уинар уловил слабый-слабый запах ребенка. И заметил, что окно приоткрыто. Вот и причина, почему они не обнаружили мальчика.

Уинар оттолкнул хозяина, прыгнул к окну. Раскрыл его, выскочил наружу. Мальчишка никуда не денется, двое талхов перекрыли основные направления, на подходе другие. Несколько минут – и Уинар возьмет его.

Пленение

1

Гурин был одним из первых, кто ворвался в дом со стороны фасада. Флек предложил ему не рисковать, но Гурин понимал: лишь действия оправдают его в глазах советника Правителя, если, не приведи Небо, их постигнет неудача.

Когда Булох закончил сбивчивую речь, и данная талхам минута начала свой судорожный бег, Гурин тронул коня вперед, сокращая расстояние до минимума, прежде чем с тыльной стороны начнется штурм, как было условлено. Он надеялся, что с этой стороны не больше одного талха, и он уцелеет.

Рядом оказался Булох. Они соскочили с коней и вынесли дверь. Булох проскользнул первым, за ним – Гурин. Им улыбнулась удача – в передней никого не было. В доме слышался топот ног и приглушенные крики, но прежде, чем Гурин увидел в соседних комнатах гвардейцев, он понял, что звуков борьбы не слышно. Что означало лишь одно.

Талхов здесь нет.

Так и оказалось. Гвардейцы, нервно перемещаясь по дому, произвели настоящий разгром, но смысла в этом не было – им сопротивлялись разве что пустые комнаты. Гурин осознал это раньше других, но неверие владело им, он как будто ожидал, что в доме все же есть некая ловушка. И нелегко было успокоить людей, не каждый день они настраивались на стычку с талхами.

Когда воины в доме убедились, что кроме них никого нет, крики и метания по комнатам не прекратились. Гурин решил, что лишь он в силах прекратить это. Он приказал, чтобы все выходили наружу. Булох находился перед домом, он бросался от одного воина коменданта к другому.

– Вы упустили их! Раздери вас Вепрь! Вы их упустили!

Те пятились, лишь их командир, лейтенант Таль, побледнев и сжав зубы, стоял на одном месте.

– Мы сделали все, что могли, – сказал он. – Не иначе, как эти псы талхи растворились в воздухе.

Булох его не слышал.

– Упустили! Жалкие слюнтяи!

Гурин тоже негодовал, но понимал, что оплеухи комендантской страже ничего не дадут. В изменившейся ситуации тем более надо что-то делать. Наверняка талхи знали, какой конфуз ждет гвардейцев, и вряд ли они теряли время даром.

– Булох! – вскричал Гурин. – Скачи к Флеку! Сейчас же! Эти псы попытаются уйти из города!

Булох вскочил в седло. Гурин посмотрел на Таля.

– Лейтенант, ты и еще шесть-семь человек скачите к Восточным воротам. Полная готовность. Никого не подпускать и ждать дальнейшего приказа.

Таль выбрал нужных людей. В душе Таль благодарил Гурина, иначе светловолосый верзила исчерпал бы его терпение. И ничего бы хорошего из этого не вышло.

Гурин колебался, оставлять ли кого-нибудь в доме, решил, что хватит одного, назначил гвардейца, остальным приказал поспешить за собой. Похлестывая лошадь, он спрашивал себя, что еще можно сделать. Он зверел при мысли, что талхи, захватив мальчика, вместо штурма затаятся где-нибудь в городе. Сколько это продолжится? Почему они с Флеком не успели? Кто предупредил монахов, что за домом слежка? Скорее всего, они сами ее обнаружили и в темноте просочились из ловушки. Других объяснений Гурин не видел.

Перед домом коменданта волновалась толпа. Гурин едва не задавил какого-то растяпу, но не обратил на это внимания. Он оторвался от гвардейцев, стражники перед воротами с трудом успели их открыть, чтобы пропустить его. Гурин осадил лошадь. За воротами оказалась небольшая группа людей, и среди них – Флек. Рядом находился комендант, один из его охранников, Булох и какой-то толстый горожанин, не относившийся к воинам коменданта. Он бормотал какую-то бессмыслицу.

– Да, у его соседей, там. Только он куда-то исчез. Стоял рядом со мной, а потом исчез.

Невероятно, но Флек, увидев Гурина, улыбнулся.

– Ты как нельзя вовремя.

2

У Дини возникло спонтанное желание отпрянуть и затаиться в доме. Он не пошел на поводу у собственного страха. Что-то внутри нашептывало: дом сейчас самое опасное место. Кто-то шел именно сюда. Если Дини останется, неминуемо случится беда. Уйти же – хоть какой-то шанс.

Оказавшись вне дома, мальчик растерялся. В какую сторону идти? Источник опасности близко, но в каком направлении, мальчик не понял. Он хотел пройти к дому, стоявшему тыльной стороной, но интуиция остановила его перед зарослями кукурузы. Не туда. Если люди, спешащие сюда, знали дом, где оказался Дини, кто-то из них наверняка приближался с тыла. И кукуруза вряд ли окажется надежным укрытием.

Дини повернул вправо. Засеменил, озираясь, к соседнему дому. К счастью, между домами росли несколько кустов и небольших плодовых деревьев. В противном случае человек, двигавшийся вдоль фасадов, увидел бы мальчика. Дини присел, сердце зашлось в паническом галопе. Человек остановился, медленно повернув голову. Его внимание было приковано к дому, где еще несколько минут назад находился Дини. Человек остановился, изучая заросли позади домов. Дини смутно видел его сквозь листву, но мальчику показалось, мужчина нюхает воздух.

Это один из тех, кто был заодно с тем страшным мужчиной, похитившим Дини. Рядом оказался еще кто-то.

Дини рискнул проползти пару шагов. До угла дома, который скроет мальчика, до спасительного угла оставалось совсем немного. Дини оглянулся на мужчину. Тот оставался на прежнем месте. Если бы он заметил мальчика, он пошел бы прямо на него. Пока все нормально. Казалось, мужчина следит за кем-то перед домом, служившим Дини убежищем. Может, там кто-то из его приятелей?

Дини прижался к земле, прополз еще немного. Вот и угол дома. Три-четыре шага, Дини встанет и побежит.

Этого не произошло. Впереди кто-то находился. Сквозь листву кустарника у противоположного угла тыльной стороны дома Дини уловил смутное движение. Человек двигался бесшумно, вряд ли это кто-то из хозяев. Дини знал, кто это.

Он сдержал крик, отпрянул за угол, прижимаясь к стене и забыв, что мог выдать себя человеку, стоявшему на улице. Вспомнил, затравленно оглянулся. Мужчина его не заметил. Это мало что меняло. Дини не мог идти вперед. Не мог вернуться. Даже перейти на соседнюю улицу через задний двор нельзя – тот, кто шел позади домов, заметит его, можно не сомневаться. Дини оказался в ловушке. Он мог только сидеть и ждать развязки. Будь в боковой стене этого дома окно, через которое можно пробраться внутрь… Но его не было.

Дини, обожженный паникой, попытался встать, но его ослабевшие ноги отказали. Шершавая стена больно впилась в спину. Хлопнув по стене ладошкой, мальчик понял, что он не совсем в ловушке. Перед ним находилась стена, и она ничем не отличалась от стены подвала, откуда он выбрался.

При этой мысли Дини почувствовал внутри холод и горячую надежду.

Медленно и неуклюже, с натугой, мальчик поднялся на ноги. Возле самой стены рос высокий густой куст, и Дини не боялся, что со стороны улицы его заметят. У него оставалось чуть больше минуты. Он не слышал, как приближался мужчина, двигавшийся позади домов, на это указывало его обостренное восприятие.

Дини колебался. Он спрашивал себя, получится ли, и помнил, как ему было плохо, но выбора не оставалось: или снова окунуться в это скользкое марево, или попасть в руки к тем страшным людям.

Человек, двигавшийся вдоль тыльной стороны дома, приближался, мальчик почувствовал тепло его тела. Сомнения исчезли. Дини встал к стене, приложил ладони. Прикрыл глаза. Представил, что стены нет, что перед ним плотный туман, сквозь который можно пройти, хотя и жутковато. Преград нет! Осознание этого заполнило сердце.

Мальчик не заметил, что его руки по локти погрузились в стену.

Затем он сделал широкий, размеренный шаг.

3

Уинар прикрыл окно, оглянулся. Хозяин стоял у входа в комнату. Женщины видно не было. Они не представляли опасности. Никто из них не выбежит на улицу, не закричит, требуя позвать гвардейцев или воинов коменданта. Они поняли, что это будет роковой ошибкой. Они не скоро забудут странного человека, вошедшего в их дом, но это не имело значения.

Уинар осмотрелся. Слева показался один из талхов. Уинар двинулся вправо. Несколько шагов, и он заметил стоявшего перед домами Биша. Тот направился к нему. Уинар сделал пару шагов и остановился – навстречу двигался еще один талх, его звали Кой. Значит мальчик где-то поблизости, между двумя домами.

Уинар изучил заросли. Ничего. Талх нахмурился. Где же мальчишка? Биш приблизился.

– Ты его видел? – спросил Уинар.

Биш покачал головой. Уинар повернулся к участку, засеянному кукурузой. К ним подходил Кой.

– Проверьте этот участок, – сказал Уинар.

Двое двинулись на задний двор соседнего дома. К Уинару подошел третий талх, Рафь. Их глаза встретились. Рафь покачал головой: нет, мальчик ему не попался. Уинар замер, задумался, не обмануло ли его приоткрытое окошко. Не остался ли мальчик в доме?

Нет, Уинар слышал его запах, этот запах тянулся в приоткрытое окно. И хозяин удивился, не обнаружив мальчика. Мальчишка не выходил из комнаты, он вылез через окно. Где же он?

– Выйди на улицу, – сказал Уинар талху. – И будь там.

Рафь выполнил приказание.

Уинар чувствовал, что будь у него больше времени, он поймет, почему они не обнаружили мальчика, этому есть объяснение, но время играло против талхов. В какую щель залез мальчишка?

Возвратился Биш.

– Пусто. Кой контролирует соседнюю улицу.

Уинар кивнул. Правильно. Они перекрыли все пути отступления. Почему же нет результата?

Рафь, изображавший обычного прохожего, быстро возвратился к Уинару. Тот вопросительно посмотрел на него.

– Гвардейцы! – сказал Рафь. – Их много. Не меньше двадцати.

Уинар позволил себе недолгую паузу. Гвардейцы скопились в таком количестве не просто так. Уинар вспомнил, что сказал Уд. Тот человек, которого Уд захватил, прибыл к дому коменданта не один. Был еще кто-то. Все объяснимо. Гвардейцы спешили к дому, где только что побывал Уинар. Они тоже знали, где какое-то время находился мальчик. И они опоздали на считанные минуты.

– Их много, – Рафь проявил нетерпение. – Они скачут сюда.

Уинар осознал, что их количество позволит гвардейцам окружить дом, установить контроль на значительной территории. И талхам не удастся быть рядом с этим домом.

– Они ничего не найдут. Отходим. Каждый возвращается туда, откуда подходил к этому дому. Мы должны охватить весь квартал. Мальчик где-то рядом.

4

Дини видел хозяйку дома сквозь мутную белесую пленку, застилавшую глаза. Ему показалось, что он на какое-то время потерял сознание и очнулся, по-прежнему находясь дезориентации. Ноги ослабли, руки стали чужими. Когда он пытался за что-то держаться, руки не слушались. Голова словно разбухла. Она напоминала воздушный шар, тянувший мальчика вверх, тело хотело опуститься на пол. Перед глазами поплыли знакомые круги.

И все же Дини осознал, что состояние нельзя назвать прежним. Предметы не так расплывались, Дини слышал звуки. И переставлял ослабевшие ноги. Возможно, следующий раз подарит ему меньше неприятных последствий. И это продолжится, пока Дини не станет преодолевать любые препятствия, как остальные люди проходят через открытую дверь. Не будет дрожащих ног, бесчувственных рук, странно раздутой головы и тяжести в теле. Не будет дезориентации, кругов перед глазами. Станут отчетливыми звуки, очертания предметов. Это придет позже.

Дини понял, что ушел от страшных людей. Но его от них отделяли лишь стены дома. Если они догадаются, все окажется бесполезным. Этого нельзя допустить. Надо предупредить хозяев. Если в доме никого нет, он должен хотя бы спрятаться.

На улице послышался топот конских копыт. Звук напоминал грохот катящихся камней и одновременно шум потока воды, прорвавшего дамбу. Дини слышал это не так отчетливо, как женщина и маленькая девочка, находившиеся в доме, но этого хватило, чтобы понять: кроме страшных людей, появились воины Правителя. Послышались отрывистые крики. Люди на лошадях тоже кого-то искали. Дини понял, кого.

Мальчик сделал пару неверных шагов и оступился. Упал, опрокинув стул. Старый, едва живой стул произвел шум. Дини попытался встать, но руки не слушались, и мальчик, пустив в ход ноги, снова задел злополучный стул. Он прислушался и уловил голоса в доме. Тут кто-то был. Дини хотел позвать хозяев, но говорить он не мог, лишь глухо простонал.

Еще одна попытка встать. Он уперся в допотопный комод, тяжелый и громоздкий, который не сдвинул бы и в нормальном состоянии. Благодаря комоду Дини выпрямился, удерживая равновесие, задышал, как загнанный пес. И почувствовал страх, исходящий из глубины дома. Дини не видел женщину, тонкую, болезненную, с голубыми прожилками вен по всему телу, она прислушивалась к происходящему в этой комнате, где находился мальчик. Дини хотел крикнуть, что все в порядке, что это всего лишь он, тот, кто лечит людей, и ему плохо, ему нужна помощь, и он уйдет сразу, как только почувствует себя лучше. Как только те люди вокруг дома уберутся прочь. Хотел, но у него не получился даже шепот. Мальчик мог только идти. Он чувствовал, надо быстрее успокоить человека, у которого его появление вызвало страх.

Женщина была с маленькой девочкой на руках. Муж находился по ту сторону закрытых Восточных ворот, будь не ладен комендант со своими темными делами, и она вся извелась, волнуясь не только за кормильца, но и зная, что в городе кого-то ловят. Ловить могут лишь нехороших людей, например, каких-нибудь разбойников. Неужели один из этих людей забрался в ее дом? Женщина поняла, что вот-вот начнет всхлипывать и выдаст свое состояние. Ее подстегнули крики всадников. Если они искали человека, забравшегося в ее дом, он опасен. Она шагнула вперед и заглянула в комнату, где стоял мальчик.

Женщина вскрикнула. В комнате никто не жил, в ней хранилась разная рухлядь, что наполняло и без того сумрачное помещение многочисленными тенями. Здесь было лишь маленькое окошко, высоко над полом, плотно закрытое изнутри. Чтобы забраться через это окошко, нужно было его разбить. Увидев ребенка, краем глаза хозяйка заметила, что окошко целое и по-прежнему закрыто. Каким образом он проник в комнату?

За ее спиной воскликнула девочка, она заметила летучую мышь, выпорхнувшую из прихожей и пролетевшую над головой матери. Женщина не заметила существо. Лишь почувствовала холодок, когда тварь коснулась своим крылом ее волос. Это породило мгновенную иллюзию, будто сзади ее коснулась старуха Смерть, что всегда сопровождает мерзких талхов.

Женщина закричала во весь голос, подхватила заплакавшую дочку и выбежала из дома.

5

Гурин гнал коня, едва переваривая мысль, как ему повезло. И снова в Антонии. Этот город благоволил к нему. Только что он задыхался от ощущения краха и близости собственной смерти, и вот все изменилось.

Какой-то горожанин знал, где находится мальчик. Невероятное дело, мальчик был вовсе не у талхов! Будь у Гурина время, он бы поразился этому факту куда больше. Ладно, мальчик обманул псевдовояк в Лакаслии, но талхов! Он не мог провести талхов, как обычных охранников, его спасение должно было иметь иное объяснение.

Сначала нужно заполучить мальчишку. Гурин понимал, что талхи, продолжая поиски ребенка, могли напасть на след раньше. Гурин рисковал испытать прежний крах.

Увлекшись, он оторвался от гвардейцев, не замечая, как отскакивают в стороны прохожие, как жмутся к домам. К счастью, он вовремя вспомнил о талхах. Это остудило пыл, заставило действовать разумно, с подстраховкой. Гвардейцы окружили дом, вынудив горожан обходить квартал. Гурин вошел в дом следом за Булохом и двумя гвардейцами. Точнее ворвался. Он понимал, там могли оказаться вездесущие талхи, успевшие найти мальчика, но не успевшие покинуть дом.

Талхов в доме не было. Лишь испуганные хозяева, казалось, знавшие, что в их дом вот-вот ворвутся воины Правителя. Мать, обняв двух детей, жалась к стене в дальнем углу. Отец, встав перед ними, стоял с затравленным, тоскливым взглядом.

– Где мальчик? – заорал Булох.

Гурин не зря достиг того положения в гвардии Правителя, что занимал сейчас. Он увидел лицо хозяина и понял, что тот ничего не скроет от гвардейцев. Гурин остановил Булоха и сказал всего одно слово:

– Говори.

Хозяин вздрогнул, но конкретное обращение одного из ворвавшихся в дом людей сказалось.

– Он только что сбежал из дома. Мы даже не заметили.

Один из гвардейцев кивнул, давая понять, что остальные комнаты действительно пусты.

Булох открыл рот, чтобы заорать, Гурин жестом сдержал его. Гурину показалось, что хозяин хотел сказать что-то еще, но заколебался в самый последний момент.

– Еще что-нибудь? – спросил Гурин.

Мужчина по-прежнему колебался. Один из его сыновей захныкал, несмотря на требование матери не подавать ни звука.

– Говори, не бойся.

– За ним приходил какой-то человек. Он угрожал мне кинжалом, но мальчик сбежал…

– Когда приходил?

– Пять минут не прошло.

– Талх? – подал голос Булох.

Хозяин кивнул, но, не будучи полностью уверен, растерялся, пожал плечами.

– Не знаю…

– Они где-то рядом, – Гурин развернулся к выходу.

Булох придержал его за локоть.

– Что делать с ним? – он кивнул в сторону хозяина, побледневшего при этих словах.

Гурин понимал, что мужчина заслуживал смерти. Он держал мальчика в доме и никому об этом не сообщил. Однако сейчас не имело значения, умрет он или нет. У гвардейцев не было времени.

– Позже, – Гурин выскочил на улицу.

Посыпались указания. Гвардейцы засуетились, растягиваясь в разных направлениях.

– Прочесать все! – сказал Булох. – Каждый куст! И знайте, где-то поблизости талхи!

Когда Гурин запрыгнул на коня, его слух уловил чей-то крик. Кричала женщина. В соседнем доме. Гвардейцы, увлеченные поисками, вряд ли ее услышали. Гурин направил коня к соседнему дому.

Он остановился, рассматривая ничем не примечательное строение. Нельзя было пренебрегать даже самой слабой зацепкой. Он обернулся к Булоху, приказывая проверить дом. Этого не понадобилось. Дверь дома распахнулась, и Гурин увидел женщину с ребенком на руках, выбежавшую так, словно она убегала от самого вепря. Гурин подумал, что она выносит мальчика, которого он искал, но быстро осознал свою ошибку.

Он бросился к дому, на ходу спрыгнул с коня. Он не успел крикнуть что-либо гвардейцам, находившимся поблизости. Двое из них оказались расторопными и вбежали вместе с командиром, страхуя его. Несколько рывков внутри дома, и Гурин остановился, замер, улыбнулся.

Перед ним находился тот самый мальчик. И он был измотан.

– Привет, дружок, – Гурин присел на корточки. – Ты не поверишь, как мы тебя обыскались.

Закрытый город

1

Лейтенант Таль пытался заглушить рокот толпы, недовольной и злой, как шум моря, подстегнутого надвигающимся штормом.

– Спокойствие, спокойствие!

Гурин, гарцевавший на лошади сзади, следил за реакцией горожан. Флек приказал ему быть здесь, несмотря на то, что им нужно поскорее решить, как они покинут этот разворошенный муравейник, пусть и подаривший им удачу, муравейник, в чреве которого где-то находились талхи, чего не сбросишь со счетов, несмотря на многочисленность гвардейцев. Здесь был кто-то из Совета Ордена, одно это говорило, что эти псы пойдут на все, что угодно. Плевать они хотели на открытую конфронтацию с Правителем.

Они обсудят, как действовать, но после того, как лейтенант Таль сообщит народу, когда откроют ворота. Кто знает, не сочтут ли талхи этот момент наиболее удобным, чтобы нанести удар. Комендант, как и Флек, придерживался мнения, что монахам выгоднее откупорить клетку прежде, чем гвардейцы покинут город с добычей. Гурин не был в этом уверен, но приказы не обсуждают. Он не хотел бы вызвать и каплю гнева у Флека после того, как все удачно завершилось.

Булох с Камнем и Шрамом были сейчас у Восточных ворот. Комендант хотел послать туда кого-нибудь, кто произнес бы речь одновременно с Талем, посланным к Западным воротам, но Флек отговорил его. Он посчитал это за лишнее, и с этим Гурин согласился. Несмотря на величину Антонии, можно не сомневаться, слух разнесется также быстро, как если бы ораторы выступили у обоих ворот.

Гурин беспокоился. Он знал, что такое талхи, тем более, если им нечего терять. То же самое понимал каждый из воинов в заграждении Западных ворот. Они ощетинились копьями, приставили друг к другу щиты. Лошади фыркали. Пешие воины жались к всадникам, поглядывая на них с завистью. Гурин испытал несвойственное для себя чувство, когда на секунду подумал о том, что у Восточных ворот, скорее всего, спокойнее. Там никто не сообщит время открытия ворот, и волнение горожан, которое, прежде всего, и захотят использовать талхи, вряд ли будет так сильно.

Хотя талхи могли пойти вопреки логике, как часто и делали. И это у них получалось.

– Помоги нам Небо, – прошептал Гурин, когда увидел, что Таль готов заговорить.

Лейтенант потребовал тишины, и Гурин почувствовал к нему уважение за дальновидность. Таль сбил первую волну, самую насыщенную, именно она грозила перелиться через край. Это получилось не сразу, что заставило воинов нервничать, вокруг звучали отдельные выкрики, и шум хотя затихал, но не так, как того хотелось. Самая напряженная минута прелюдии, хотя основное случится после сообщения. Таль проявил завидное хладнокровие и дождался относительной тишины.

Тысячи голов замерли, повернутые к лейтенанту, большинство горожан знали его в лицо.

– Жители Антонии! Вы знаете не хуже меня – все, что сделано нашим комендантом, сделано во имя Правителя Всех Заселенных Земель!

Ропот вновь появился, теперь в нем звучало скорее удовлетворение. Гурин окинул толпу холодным взглядом, спрашивая себя, почему во все времена народ так свято чтит Правителя? Неужели достаточно слухов, что Правитель – посланец Неба, призванный следить за благосостоянием простых людей? Откуда такая вера? Лишь потому, что человеку свойственно во что-то верить, чтобы жизнь не превратилась в пустой, никому не нужный сосуд?

Стоило заикнуться о Правителе, как на Таля большинство посмотрело иначе. Лейтенант умен, подумал Гурин. Нужно намекнуть о нем Флеку, такой партнер по гвардии не помешает.

– То, что сделал комендант нашего города, – говорил Таль. – Сделано на благо каждого из вас. Если бы вы знали о том, что случилось, вы сами, я вас уверяю, попросили бы коменданта закрыть ворота. Не возмущайтесь! К сожалению, вокруг по-прежнему много врагов, и чтобы защитить город пришлось пойти на такое неудобство, как закрытые ворота. К счастью, все позади! Возблагодарим Небо! Позади!

Ропот довольства стал сильнее. Послышались отдельные реплики:

– Откроют, откроют! Сейчас откроют!

Гурин нахмурился. Таль перестарался? Он обнадежил горожан, и надо было сразу сообщить время открытия ворот. Он промедлил, и кто-то посчитал, что ворота вот-вот распахнут. Когда Таль сообщит правду, это вызовет противоположную реакцию, однако Гурин не мог вмешаться. Не на глазах же такого количества людей он сделает Талю замечание!

Опасную мысль могли подкинуть талхи, затесавшиеся в толпу и выдававшие себя за обычных горожан. Он попытался разглядеть кричавших, но тщетно – слишком много лиц, от них рябило в глазах.

– Все позади! – сказал Таль. – Осталось немного, и ворота откроют. Я уверен, вы проявите благоразумие и разойдетесь по домам, чтобы не создавать трудности доблестным гвардейцам Правителя.

Предложение разойтись спланировали заранее, хотя никто – ни комендант, ни Флек, ни Гурин – не верил в это. Горожане не разойдутся хотя бы потому, что в дальнейшем им придется выдержать длинную очередь, прежде чем они покинут город. Каждый из тех, кто находился здесь много часов, стремился как можно быстрее пройти через ворота, и даже пять минут имели значение.

– У вас есть возможность отдохнуть. Вы устали, ожидая здесь этой минуты. Коменданту нужно еще немного времени, чтобы окончательно обезопасить наш город. Завтра утром ворота откроют, это обещает вам сам комендант Антонии.

Хотя Гурин ждал этого момента, время открытия прозвучало неожиданно, как для несведущего горожанина.

Указать время – самое сложное. Ворота могли открыть раньше, но Флек решил создать у талхов иллюзию, что гвардейцы тянут время до последнего. То ли рассчитывая обнаружить монашеских лазутчиков, то ли желая основательнее подготовиться к уходу из города, то ли ожидая подкрепления. Ход, с помощью которого Флек надеялся хоть немного запутать талхов.

Повисла пауза. Казалось, тысячи человек затаили дыхание, и в наступившей противоестественной тишине голос лейтенанта стал пронзительным.

– Меньше суток осталось! Потерпите ради себя и ради Правителя!

Глухой ропот усилился. Даже имя Правителя не стало обезболивающей пилюлей. Людям говорили сладкие речи, и вот они узнают правду. Завтра утром!

Для тех, кто устал ждать, завтрашний день казался следующим месяцем. Только шок от услышанного оказался уздой, сдерживающий общий гнев.

Таль заметил это.

– Это для вашей же безопасности. В городе талхи. Они замышляют недоброе. Ворота нельзя открыть сейчас.

Заявление сбило порыв возмущения.

По поводу этих слов между Флеком и комендантом возник короткий спор. Флек считал, подобное можно использовать, если возмущение в толпе станет слишком заметным. Талхов побаивались, молва приписывала им разные фантастические возможности, хотя, стоило признать, отношение в народе к Ордену было противоречивое.

Ропот спал, толпа, это громоздкое животное, глупое, хотя и опасное, стала ленивой, неповоротливой и уже ничего не требовала. Гурин расслабился. Еще немного – и он направится к дому коменданта.

2

Биш стоял на пороге, переводя взгляд с одного члена Совета Ордена на другого.

– Завтра утром, – сказал он.

Биш слышал, как Уинар заявил, что совершил серьезную ошибку. Это случилось после того, как Уинар отказался от прямой атаки на гвардейцев, когда стало ясно, что те нашли мальчика в соседнем доме. Талхи поздно это осознали, перед этим они отступили и находились на значительном расстоянии, им оставалось лишь пуститься в погоню: командир группы гвардейцев быстро увел своих людей. Гвардейцы действовали быстро, и талхи упустили возможность внезапной атаки.

Луж повернулся к главе Ордена.

– Ты веришь этому?

Старх ответил не сразу.

– Блеф. Флек покинет город с мальчиком раньше.

– Может, они ждут еще один отряд?

– Вряд ли Правитель захочет ждать даже лишний час. Я склоняюсь к мнению, что Он покинет Столицу, но это не значит, что Ему не выйдут навстречу. Они понимают, мы также можем вызвать подкрепление. Неизвестно кто выиграет от сидения в Антонии.

Луж кивнул, признавая правоту доводов.

– Когда же они покинут город?

– Несколько часов им понадобится. После чего это может произойти в любой момент.

Биш шевельнулся, повернул голову, приник к окну. Старх замолчал.

– Что? – спросил Луж.

По улице шли мужчина и женщина зрелого возраста, наверное, семейная пара. В них не было ничего необычного, но взгляд Биша, также как через несколько секунд взгляд Лужа, выделил их из числа редких прохожих. Напротив дома, где находились талхи, пара приостановилась, и мужчина окинул взглядом фасад. Слишком пристальный взгляд для обычного прохожего.

Луж сказал:

– Перед домом хозяева.

Никто из талхов не пошевелился. В происходящем не было ничего серьезного. Два человека вернулись домой. К несчастью, их дом временно используют талхи. Вопрос лишь в том, оставлять ли хозяев в живых.

Старх сказал:

– Если не увидите ничего настораживающего, пусть сидят в подвале. Потом ничто не будет иметь значения.

Луж кивнул, хотя предпочел бы сразу уничтожить несчастных. Оставить их в живых – дополнительный, пусть и небольшой риск.

– Подходят, – Луж встал сбоку от двери.

Биш отступил в сторону. По ту сторону двери послышались голоса, раздраженные, уставшие. Скрежет ключа в замке. Дверь распахнулась. Мужчина шагнул в дом и застыл. Он что-то почувствовал, но поздно: его глаза уже смотрели на Старха в углу передней комнаты.

– Спокойно, – Луж стоял на расстоянии вытянутой руки от хозяина. – Проходи и не суетись.

Женщина замешкалась на крыльце и не переступила порог. Она попятилась.

– Заходи, милая. Мы не сделаем тебе больно.

Секунду она смотрела на шапку на голове талха, какие носили большинство горожан, и седую прядь, что выбилась на свободу. Женщина не могла знать, но интуитивно поняла, кто перед ней. Она повернулась с намерением бежать.

Луж, предугадавший это движение, выхватил из-под плаща арбалет. Подумал, не воспользоваться ли хлыстом, затащив тело в дом, не выходя за порог. Но хлыст свернут, для взмаха не осталось времени. Луж выпустил стрелу. Она вошла женщине меж лопаток, несчастная завалилась на бок. Хозяин хотел ударить Лужа по рукам, но Биш, следивший за ним, опередил его. Он сжал ему шею обеими руками, и все кончилось раньше, чем Луж втащил мертвую женщину в дом.

Старх взирал на это с бесстрастным лицом, хотя Уинар по-своему истолковал его мысли: вот до чего мы дошли – убиваем обычных горожан. Похожие мысли были и у него.

Когда тела убрали, Старх сказал:

– Пусть явятся Рафь и Рапфия. Биш, пойдешь с ними. Что бы ни задумал Флек, мы должны действовать в тот момент, когда он попытается выйти из города.

3

Флек привстал в стременах.

– Отправляемся!

Процессия из нескольких десятков всадников, плотным кольцом окружавшая небольшую закрытую повозку, двинулась к распахнутым воротам комендантского дома. Медленно, затем, оказавшись на улице, резко ускорив темп. Когда последний воин окажется снаружи, к ним присоединится Гурин.

Он восседал на черном скакуне, перебиравшем копытами, и ухмылялся, поглядывая на Флека. В этом взгляде таилось восхищение, чего никогда не случалось раньше. Ты – чудовище, стучало в мозгу у Гурина, но какое чудовище! Гениальное! Гурин признал, что задуманное Флеком вознесло его в глазах гвардейца на недосягаемую высоту. Задумка казалась настолько простой, что закрадывался страх: не разгадают ли ее талхи?

Изюминка была в том, что о сути происходящего знали считанные люди. Кроме коменданта и Гурина, Булох с двумя партнерами, Таль с несколькими приближенными стражниками и все. Остальные оставались в неведении.

Маленькую повозку объявили самым ценным, что есть у отряда, покидавшего дом коменданта. Каждый из гвардейцев знал, почему. Там находился мальчик, за которым Правитель устроил охоту. И который, возблагодарим Небо, оказался в руках гвардейцев. Повозку следовало охранять, как собственное сердце, от вероятного нападения талхов. Остальное – неважно. Считанные люди знали, что внутри повозки нет того мальчика. Это и предложил Флек – оставить не у дел даже гвардейцев. Мальчик в повозке был, но не тот, что нужен талхам и Правителю. Его нашли утром по приказу Флека, продумавшего все детали заранее. Похожей комплекции, с тем же цветом волос и глаз. Все получилось как нельзя лучше, и родители мальчика ничего не заметили. Возможно, скоро они поднимут тревогу, но их глас оставит соседей равнодушными – в городе происходили вещи и похуже, чем потерявшийся ребенок. Позже мальчика спишут на происки талхов.

Мальчишку уложили спать, как и того, из-за которого его похитили, завернули в тонкое, позволявшее дышать покрывало, уложили в повозку. Это видели некоторые из гвардейцев. Если бы в пылу предполагаемой схватки кто-то из талхов заглянул в повозку, он убедился бы, что там находится мальчик. Это было как бутылка с водой, которую выдавали за вино столетней выдержки – не проверишь прежде, чем раскошелишься и твои денежки окажутся в чужом кармане. Мальчик, который на самом деле нужен талхам, находился неподалеку.

Процессию замыкал отряд из тех, кого освободили от непосредственной охраны повозки. Около двадцати человек. Они окажутся на том участке, который подвергнется нападению. Повозку окружили плотно, лишние всадники создали бы толчею. Но не это являлось основной причиной. В первую очередь ослаблялось внимание к этим воинам. Мальчик находился у одного из них.

Флек разрабатывал план в самых незначительных деталях. Мальчика – он все равно ничего не чувствовал – перекинули через лошадь, и всадник как бы обернул ребенком низ живота. Свисавшие ноги, руки и голову прикрывал плащ. Флек приказал выбрать стражника с полным лицом, и человек в седле просто казался очень крупным. Флек не удовлетворился только этим. Всадника держали в середине арьергарда, чтобы со стороны он не бросался в глаза. За этим приказали следить Булоху, Камню и Шраму. Рядом с ними большую часть времени будет находиться Гурин. Он потребовал от них действовать незаметно. Пусть посторонние видят, что гвардейцы следят за повозкой.

Это сработает, сказал Флек, и Гурин с ним согласился. Вряд ли талхи унюхают ловушку. Дополнительная прелесть плана заключалась в том, что талхов один раз обманули. Заявил же Таль, что ворота откроют завтра утром. Все направили на то, чтобы создать у талхов иллюзию, будто Флек воспользуется своим обманом, ошибочно полагая, что лазутчики Ордена не готовы к столь стремительному уходу гвардейцев из Антонии.

Флек незаметно кивнул, и Гурин пришпорил коня, нагоняя и обгоняя процессию, чтобы возглавить ее вместе с лейтенантом Талем. Еще один маленький штрих, скрывавший обман. Гурин, заметный посторонним, как одно из главных действующих лиц, будет суетиться возле повозки, пока не начнется исход из города. Он являлся одной из первых мишеней, если случится нападение, но Гурин чувствовал себя уверенно. Под плащом был специальный жилет из неизвестного Гурину материала, предохранявший от стрелы, меча или кинжала. О таких жилетах в народе не знали. Их мало из-за сложности производства, и носили жилеты лишь приближенные Правителя. Поговаривали, что талхи отказались от попыток достать жилеты, не считая их достижением. Жилет тяжел, неудобен, ничего не гарантирует, и талху лучше надеяться на собственную силу и ловкость. Что ж, Гурин их понимает и готов благодарить за этот отказ. Он верил, что талх, решившийся поразить его из арбалета, не подумает о жилете.

Водным потоком, стекающим с гор, отряд ворвался на площадь перед Западными воротами. Послышался ропот горожан, по-прежнему дежуривших у ворот в ожидании. Если народ в большинстве своем удивился, Гурин знал, что это вряд ли относится к талхам.

4

Уд искоса глянул на подошедшего к нему мальчика. Талх ничего не спросил, не произнес ни слова, просто смотрел на него.

Мальчик держал корзинку, где недавно лежала отборная черешня. С ее помощью ребенок проник во двор комендантского дома. Черешню купил Уд у торговца фруктами. Талх совершил лишь одну попытку проникнуть во двор, утверждая, что повар коменданта заказывал черешню именно у него. Ничего не вышло. Охранники слишком напуганы присутствием Флека и наотрез отказали молодому человеку с умоляющим взглядом. Они согласны получить нагоняй от хозяйки, нежели вызвать хотя бы намек на неудовольствие со стороны правой руки Правителя.

Уд не настаивал, это ослабило бы дальнейшие варианты. Талх вернулся к ближайшему кустарнику, где сложил оружие, прежде чем явиться охране на глаза, вооружился и подумал, что делать. Вскоре возник очередной вариант. Уд заметил вертлявого мальчишку лет семи-восьми. Он крутился среди зевак не только ради любопытства, Уд сразу это понял. Мальчишка пытался вытащить из карманов хоть что-то из денег. Он только начинал подобный промысел, кроме человека, который привлек его, мальчик никого не замечал.

Уд приблизился к нему, схватил за руку. Мальчишка сжался и, несмотря на то, что его поймали едва ли не с поличным, приготовился кричать. Талх опередил его.

– Хочешь монету?

Глаза мальчика округлились. Монета для него целое состояние, но недоверие осталось.

– У меня к тебе дело.

Спустя минуту в глазах мальчика остался лишь алчный блеск. Он даже вызвался сказать вслух охранникам имя хозяйки, жены коменданта. На вопрос талха, не боится ли он, что кто-то из охранников проверит, заказывала ли ягоды сама госпожа, пока мальчик будет находиться во дворе, мальчишка отмахнулся.

– Главное, чтобы я получил монету, когда меня выпустят.

Губы Уда изобразили нечто похожее на ухмылку. Из мальчишки вырастет настоящий проныра. Даже если обнаружат, что мальчишка соврал насчет хозяйки, его не казнят. Ребенок лишь хотел заработать таким скверным и вызывающим способом. Кто увидит в этом связь с одним из сильнейших лазутчиков Ордена?

Уд дал ему последние напутствия, подсказав, как лучше держаться со стражей.

– Запоминай все, что увидишь. Все.

Талх пристроился к зевакам и видел, как мальчика пропустили внутрь. Мальчишка старался ради монеты. Как и сказал ему странный мужчина, чья фигура и голос почему-то не соответствовали внешности, мальчик высыпал черешню в траву, когда понял, что всадники вот-вот тронутся прочь со двора. Он мог бы всучить черешню кому-нибудь из прислуги – лишняя копеечка, но опасался, что опоздав, не получит от мужчины монету.

На выходе он получил подзатыльник от стражника, но даже не нахмурился.

– Опять ты здесь шастаешь. Не мог подождать.

Странный наниматель смотрел на него равнодушно, и мальчик растерялся. Тот ли это человек? Не откажется ли он платить?

Мальчик заговорил. Странный здоровяк молча слушал. Мальчик указал количество всадников, рассказал про крытую повозку. Про то, как туда отнесли ребенка, закутанного в покрывало. Как гвардейцам приказали окружить эту повозку. Он едва закончил, ворота распахнулись, и со двора хлынули первые всадники.

Мальчик испуганно посмотрел на здоровяка. Казалось, тот забыл о своем обещании. Ребенок хотел напомнить ему об этом, но страх лишил способности говорить. Неуловимым движением руки мужчина извлек из кармана монету, поднес к лицу ребенка.

– Ступай отсюда.

Мальчик схватил монету, едва не выронил ее из дрожащих пальцев и побежал.

Уд тут же забыл о нем. Он сосредоточился на лицах всадников. Он колебался, какую тактику ему избрать. Он отказался от попытки проникнуть в дом коменданта, понимая, что территория надежно охраняется, и после проникновения он ограничит себя во времени.

Когда эскорт гвардейцев доставил мальчика сюда, Уд подавил желание войти следом под видом одного из гвардейцев, которого в сутолоке мог бы ликвидировать. Он не знал, как скоро Флек решит уходить из Антонии, это могло затянуться, и Уд не мог играть другого человека без последствий продолжительное время. Даже его мастерство не выдержит такого испытания. Талх ждал, хотя при этом рисковал оказаться не у дел.

Была еще одна причина. Самая важная. Захвати он мальчика в доме коменданта, оттуда надо еще выйти. Сейчас там не только много гвардейцев, они настраивались на каверзы талхов, они взвинчены, чтобы Уду рассчитывать на некие оплошности в качестве подарка. И выйти из комендантского дома, не означало выйти из Антонии. В городе он затаится и найдет способ одолеть крепостные стены, но не надежнее ли сделать все за один раз?

Захватить мальчика вне пределов Антонии.

Для этого надо покинуть город самому, но Уд не сомневался, это ему под силу.

Уд ощупывал взглядом каждое лицо, будто трогал их руками. В происходящем было какое-то несоответствие. Для такого вывода у талха не было сколько-нибудь заметных причин. Лишь глубинное чутье. Будь времени больше, Уд справился бы с задачей, но всадники спешили. Все, как и положено. Всадники жмутся к повозке, их лица напряжены. И Уд чувствует, что они, прежде всего, сосредоточены на защите повозки. Обмана не было. Мальчик в повозке, его туда отнесли, больше ни у кого из всадников его нет. Если даже предположить, что в самый последний момент мальчика забрали из повозки, Уд уловил бы это в лицах всадников. Незачем Флеку играть в такие игры, если мальчик все равно останется в городе. Это вынудит пролить кровь его людей, но кто-то из талхов останется в городе, и все начнется сначала.

Откуда же ощущение несоответствия?

За охраной повозки группа всадников. Они двигаются быстрее, но и в этом нет ничего странного. Они не отягощены охраной повозки, они – резерв защиты в случае нападения. Их внимание также направлено на повозку.

И все же что-то неуловимое промелькнуло, когда хвост кавалькады пронесся мимо. Все выглядело нормально, лишь его чутье недовольно шевельнулось. Если бы все происходило не так быстро…

Уд медлил. Что задумал Флек? Где подвох? Неужели сзади пойдет еще одна повозка? Или кто-то поскачет с мальчиком, перекинутым через лошадь? Уд ждал. Всадники скрылись из виду. Он рисковал и знал это. Он мог опоздать к воротам.

Наконец, он решился. Поспешил к маленькой улочке, где в густом кустарнике привязал коня с чехлом на морде. Коня Уд выкрал и теперь готовился с ним расстаться, когда окажется у Западных ворот.

5

Уинар прислушался и, несмотря на гомон тысяч людей, уловил конский топот. Недолгое ожидание, как и предполагал Старх. Флек стремился покинуть Антонию как можно быстрее. Конечно, вместе с мальчиком.

Они расположились на своих теперешних местах несколько часов назад. Рапфия возле самых стен, готовый, как только все начнется, взобраться на стену и открыть стрельбу из арбалета, привлекая основное внимание к себе. Наверняка он погибнет. Но без этого у них не будет шансов отбить мальчика у превосходящих по численности гвардейцев.

Кроме Рапфии есть Биш и Рафь. Биш находился в первых рядах горожан и должен начать рукопашную схватку. Рафь располагался с другой стороны, слева, также в первых рядах. Это были те клещи, которые оттянут на себя большинство всадников. Конечно, они не остались в одиночестве. Каждого поддержит по три талха, затесавшихся в толпу. Старх планировал, что люди не отхлынут сразу. Как только они увидят, что процессия гвардейцев рвется к воротам, они волей-неволей потянутся следом. Что сократит расстояние для талхов, приготовивших арбалеты, до минимума. Пока гвардейцы выяснят, что кроме открыто напавших монахов есть те, кто стреляет из толпы, пройдет некоторое время.

Уинар приготовился, освобождая арбалет, висевший под плащом, перекинулся взглядом с Лужем, стоявшим поблизости. Луж страхует его. Атаку начнет Уинар. Начнет с тыла. Продолжение последует впереди. Чтобы он не отвлекался на людей, что его окружают, рядом расположился Луж. Оба выглядели обычными горожанами, разве что запахнулись в широкие плащи, но на это никто не обращал внимания.

Уинар попытался обнаружить взглядом Рапфию, но тот оставался вне поля зрения. Рафь и Биша тем более не видно.

Показались первые всадники.

Уинар медленно, отстраненно, словно находился в густых зарослях, и его никто не видел, отвел полу плаща, поднял арбалет. Люди вокруг зашумели, указывая на процессию, сближавшуюся с толпой, как стена пыли, поднятая сильным ветром. Их взгляды приковали всадники.

– Дорогу! – властный крик. – Дорогу!

Уинар освободил арбалет. Луж не сделал этого – пока все замечательно, и ни один из горожан, окружавших Уинара, не видит оружия, приготовленного к бою.

Толпа неуверенно отхлынула. В образовавшийся проход втянулась кавалькада. Уинар, как щепка в прибое, отпрянул вместе со всеми, вновь подался вперед. Люди шарахались от лошадей, сзади, проводив взглядом последних всадников, горожане спешили восстановить собственную целостность.

Мимо Уинара промчался авангард, и талх понял: пора. Он приложил арбалет к плечу, прицелился. И выпустил стрелу.

Монахи и воины

1

Булох, зверем смотревший на толпу, чувствовал ее давление. Тысячи глаз пожирали взглядом гвардейцев. И его в том числе. Хотя горожане одевались однообразно, в основном, в черное, серое и синее, от их одежд рябило в глазах, на ком-то одном взгляд не задерживался. Булох ощущал нечто, витавшее в воздухе, грозившее породить запах крови.

Талхи здесь, для этого не нужно иметь чутье, которым, по слухам, они обладали. Они просто не могли пропустить подобное. Булоха затрясло, давно он не испытывал страха в обычном смысле этого слова. Он не встречался с монахами в стычке – последние годы между Правителем и Орденом царил мир. Скользкий, отдающий гнильцой, но все-таки мир. Проблемой являлись мятежные бароны и многочисленные банды, но, как это ни кощунственно, не талхи. Обладай талхи хоть половиной того, о чем говорили слухи, они не могли быть людьми. Талхи – настоящие звери, их надо уничтожать, как зверей. Всех, подчистую.

Булох не видел их, они оставались сокрыты от его глаз, как голодные рыси, прячущиеся в густой листве. Страх бы ослаб или исчез вовсе, рассмотри Булох своих врагов. Он озирался, и чем ближе к воротам, тем сложнее ему давалось указание Гурина направлять внимание на повозку и незаметно контролировать стражника с мальчиком.

Шрам, ехавший рядом, шарахнулся, удержался в седле, вынудил гвардейца сзади напороться на него, вызвав заминку. Булох в панике осознал, что отдалился от всадника с мальчиком под плащом.

В следующую секунду Булох увидел, как один из находившихся впереди накренился, заваливаясь на бок.

Между лопаток у него торчала стрела.

2

Рапфия почувствовал, что пора, и пошел вдоль стены к ступенькам, которые приведут его наверх. Кавалькада приближалась, засуетились воины в заграждении, готовые уступить дорогу. Дальше ждать опасно. Уинар вот-вот выстрелит. И начнется заваруха, которой не было в Антонии с момента ее основания.

Рапфия отстранился от происходящего, выключился, зная, что воины заграждения, как и большинство горожан, смотрят на всадников, мчащихся к воротам. Даже не будь этого, Рапфия верил, что подойдет вплотную к воинам прежде, чем они обратят на него внимание. Их отряд плотный, успех проникновения для одного человека заключался именно во внезапности. Обрати воины на него внимание за несколько шагов, и они успеют приготовиться.

К счастью, мелочи на его стороне. Ступеньки, ведущие на стену, у Западных ворот дальше от выхода, чем у Восточных, что облегчало Рапфии задачу. Талхи рисковали, сконцентрировавшись у Западных и оставив у Восточных ворот всего шесть человек. Однако вряд ли Флек пойдет на такое неудобство, как выход через Восточные ворота. Ему придется огибать весь город, и кто знает, во что обойдется эта потеря времени.

Рапфия шел не спеша, размеренным шагом и слышал шум толпы, как далекий морской прибой. Головы ближайших воинов повернуты вправо, в сторону всадников. И все же они видят человека, подходившего к ним. Кто-то на месте Рапфии, не талх, мог бы удивиться, почему никто не обращает на него внимания. Для талха это естественно. Одно из основных умений сильного монаха из Ордена. Даже среди талхов немногие владели подобным оружием в совершенстве.

Осталось несколько шагов. Рапфия держал голову опущенной, глядя себе под ноги. Руки расслаблены. Мелькнуло смутное желание достать меч или кинжал, но тут же исчезло. Не в мече успех. Можно выиграть с пустыми руками и проиграть, будучи вооруженным, как сам вепрь.

Два шага. Один из стражников в первом ряду медленно повернул голову в сторону талха, хотя глаза по-прежнему смотрели вправо. В толпе послышался ропот, потянулся, как дым от загоревшейся травы. Началось, отстраненно подумал Рапфия. Он рассчитал момент с фантастической точностью даже для талха.

Рапфия приподнял голову и вонзился в строй воинов.

Немногие из них поняли, что началось именно то, чего они не должны допустить. Происходящее в кавалькаде держало внимание большинства. И все же воины не остались безучастными к постороннему вмешательству. Рапфия пустил в дело кинжал. Несколько ударов, и талх протаранил строй собственной тяжестью. Ему повезло, что строй был неглубок, не то, что у ворот. Там бы Рапфию остановили. Несколько воинов замешкались, не имея возможности взмахнуть мечом. Рапфия не стал пробиваться к самому основанию каменной лестницы, прилегающей к стене – у него оставались считанные секунды, и он запрыгнул на ступеньки на высоте четырех локтей. Один из воинов зацепил его, оставив рану на спине. Рапфия подтянулся, помчался наверх. След от меча на спине оказался глубоким, хотя и не опасным для жизни.

И вновь ему повезло. Те, кто видел его, были вооружены мечами и копьями. Если кто-то имел арбалет, чтобы достать его и вложить стрелу требовалось время. Впереди талха ждал всего один воин. Рапфия бежал, прыгая через три-четыре ступеньки. Дальше по стене находился еще один противник, но далековато, хотя он спешил на помощь напарнику. Рапфия сократил расстояние до минимума, перехватил кинжал за лезвие и метнул его.

Кинжал погрузился воину в грудь. Он оказался упорным человеком. Заваливаясь набок, воин попытался устоять на ногах, даже взмахнул мечом. Рапфия с легкостью перехватил меч за рукоять. Хотел сбросить тело по ступенькам, создав помеху тем, кто преследует его, но передумал. Тело воина послужит ему щитом. Это не спасет Рапфию, но продлит его время борьбы.

Талх повернулся к толпе внизу, придерживая воина. Последний был еще жив и сам пытался стоять на ногах. Рапфию увидели далеко не все. Определив, что расстояние до бегущего к нему воина позволит один-два раза воспользоваться арбалетом, Рапфия вложил стрелу.

3

Гурин приотстал от Таля, чтобы приблизиться сначала к повозке, а после к воину с мальчиком. Народ расступался, впереди пришли в движение воины заграждения – они уступали дорогу к воротам, не нарушая общего строя. Все шло, как надо, и Гурин хотел быть рядом с тем, кто являлся самым важным. Впереди он не нужен.

Гурин сместился к повозке, когда сзади послышались крики. Не останавливаясь, Гурин оглянулся. Он понял, что напали талхи, эти твари все же осмелились, но его удивило, что нападение случилось сзади, когда повозка уже прошла.

За арьергардом кавалькады уже стекалась толпа, как сходится вода, разрезанная длинной лодкой. Все смешалось в этом море лиц. Несмотря на сутолоку, Гурин заметил, что один из всадников заваливается набок. Талхи как истинные дети Вепря воспользовались арбалетом. Они пойдут в рукопашную, когда не останется иного варианта. Прежде же будут «плеваться» по своему давнему обычаю. Часть гвардейцев и вместе с ними тот из воинов коменданта, кто вез мальчика, отстали. Неужели талхи что-то пронюхали и знают, что повозка – ничто? Как? Немыслимо!

Гурин развернул коня, готовый мчаться назад. Лошадь задела нескольких горожан, те отскочили, исторгая проклятия. Хотя Гурина поглотило происходящее сзади, он придержал коня, как только странный шум со стороны ворот достиг его слуха. Происходило все стремительно, но Гурин осознал: выстрел лишь один, больше не было летящих стрел, хотя талхи отличались нереальной скоростью стрельбы из арбалета. Наверняка это обманный укус, призванный ослабить внимание, направить на ложный след. Стоило признать, отчасти это удалось.

Гурин убедился в этом, когда обернулся.

На стену взбегал человек. Он не имел отношения к воинам коменданта. Как и к горожанам. Это был талх, Гурин сразу понял, кого видит. Лишь талхи бегают так быстро, двигаясь столь гибко. Пока в кавалькаде возникло замешательство, талхи приступили к открытой борьбе.

Талх с легкостью расправился с воином, оказавшимся на стене. И… воспользовался им как щитом! К нему по стене мчался другой воин, но Гурин не сомневался – участь того предрешена.

Разворачивая коня, Гурин видел, как талх выпустил стрелу и в одного из гвардейцев, охранявших повозку. Выпустил вторую и лишь после этого обернулся к воину, бежавшему по стене. Талх убил его так же, как и первого воина – метнул кинжал. Снова повернулся к воротам. Некоторые из воинов внизу опомнились, бросились вверх по ступенькам. Талх воспользовался арбалетом в третий раз и швырнул меч, принадлежавший воину, ставшему щитом. Швырнул в тех, кто взбегал по ступенькам. Бросок оказался силен. Тот, кто принял на себя удар, не удержал равновесие, полетел назад и сбил поднимавшихся следом двух воинов. Талх же продолжил стрелять из арбалета. Ему уже отвечали. Гвардейцы выхватили арбалеты, но их выстрелы если и получались точными, вонзались в тело воина-щита.

Гурин подумал, что один талх на стене – не проблема… когда его оглушил вопль. Две тени метнулись к всадникам, размахивая мечами. Засвистели стрелы, в возникшем аду казалось, что гвардейцев окутала туча стрел.

4

Вместе с этим воплем закричали горожане. Вроде цепной реакции, замешанной на инстинктах и, прежде всего, на страхе. Будто злое эхо явило себя миру. Казалось, в дело вступили целые полчища талхов.

Никто в отдельности уже не руководил своими поступками. Некоторые, хотя и подавляющее меньшинство, поняли, что лучше уйти, по крайней мере, отпрянуть от всадников, чтобы, не приведи Небо, не угодить в беду. Подобное оказалось выше их сил. Толпа превратилась в нечто однородное, действующее по собственным мотивам. Она хлынула к всадникам, увлекаемая инерцией их движения. Закричали женщины, заплакали дети. Многие, не удержавшись на ногах, падали на землю, их вопли не останавливали тех, кто наваливался со спины. В возникшей давке за одну минуту погибли десятки человек. И никто этого не заметил.

Два талха с двух сторон вонзились в ряды гвардейцев, образовалась еще большая скученность, колонна воинов нарушилась, некоторые попали в сети паники. Повозка двигалась дальше, но те воины из заграждения, что уступали дорогу, замерли, не зная, завершать ли начатое.

Несколько гвардейцев пали под ударами талхов. Другие отбивались, не замечая, что из толпы по ним ведется арбалетный огонь. Повозка удалялась. Гурин, готовый рвануться вперед с приказом открыть ворота, сдержал порыв – воин с мальчиком оказался сзади. К счастью, повезло с Талем – он не дрогнул и закричал:

– Поднимайте! Поднимайте!

Одного из талхов, который атаковал слева, уничтожили. Гвардеец, сделавший это, упал с лошади с арбалетной стрелой в груди. Гурин увидел это и понял, что ликвидировать арбалетчиков немыслимо. Они невидимы в толпе. Они вездесущи, как дети вепря.

Ворота приподнялись. По толпе прошел стон. Она подалась вперед с еще большим рвением. Количество задавленных возросло. В этом был некий плюс для гвардейцев. Те из талхов, что вели огонь из толпы, поубавили свой пыл. Стрелять из арбалета, когда тебя давят люди, навалившиеся сзади, и стрелять точно – нереально даже для талха. Людская лавина приникла к воинам заграждения. Те попятились, неуверенные, нужно ли убивать горожан. Повозка пошла к выходу. Гурин с гвардейцами, окружавшими воина с мальчиком, почти нагнали повозку. Рядом с ней не было талхов – те, что атаковали, были убиты. Это не значило, что их атака иссякла. Они остались где-то в толпе, жадно рвущейся к выходу.

Стрелы по-прежнему вылетали из людского месива, часть из них поражала гвардейцев.

Прежде чем оказаться под аркой ворот, Гурин взглянул вверх. Талх на стене был уже мертв. Рядом суетились пятеро стражников. Повозка оказалась снаружи, вместе с ней выскочили и гвардейцы, охранявшие воина с мальчиком. Ворота не опускались, стражник в будке медлил – то ли не контролировал ситуацию из-за плохой видимости, то ли опасался сделать что-то без приказа. Гурин не стал отвлекаться. Ему нужно видеть воина с мальчиком.

Промедление не обошлось без последствий. Строй заграждения, нарушенный из-за движения гвардейцев, стал пропускать горожан. Наверное, не без помощи талхов, орудовавших в толпе кинжалами. Они проделали бреши в заграждении, куда и устремились особо настырные горожане. Об этом свидетельствовали крики воинов, лязг металла, предсмертные вопли. Вместе с гвардейцами за стены города выскочили не менее двух десятков человек.

Гурин услышал крик Таля:

– Опускай!

Ворота сотрясли землю, перекрыв выход и похоронив под собой пятерых неудачников…

Победа и поражение

1

Занл первым услышал шум, возвестивший, что за городскими стенами началась стычка.

Снаружи скопилось немало народу, частью сами жители Антонии, частью люди, прибывшие под стены города по каким-то делам. Всю ночь они жгли костры и вели разговоры, казалось, не имевшие ни начала, ни конца – о том, когда же откроют ворота. Спали неспокойно. Те, кто был с маленькими детьми, вообще не ложились – младенцы беспрерывно плакали.

Занл, оказавшийся вне Антонии сразу после полуночи, отыскал талха (связной Гел), который находился снаружи, и позволил ему – а после себе – поспать. Не воспользоваться возможностью восстановить силы, было бы неразумно.

На следующий день Занл устроился в пустынном месте, между Западными и Восточными воротами, ожидая сигнала. Старх выпустит из арбалета стрелу, и, если на ней окажется красный клочок материи, гвардейцы покидают город через Западные ворота. Стрела без этого знака направит Занла к Восточным воротам.

Занл отправил Гела к Западным воротам.

– Если я ошибся, – сказал Занл. – Сам виноват, что лишаю себя помощи.

Время перевалило за полдень, когда в полудреме (которая не мешала подмечать все детали происходящего) Занл заметил стрелу с красным лоскутком. Стрела еще не вонзилась в землю, а талх вскочил на лошадь и понесся к Западным воротам. Люди не знали, что сейчас произойдет. Устав ждать, большинство из них просто сидели, глядя в никуда, обедали или дремали.

Занл привязал коня в стороне от народа, пробрался в первые ряды ожидающих, не привлекая к себе внимания. Стражники на стенах, угрожая, что применят арбалеты, не подпускали людей вплотную к воротам.

Занл ждал. Всегда был шанс, что гвардейцы устроили обманный демарш. Либо решили очистить пространство перед воротами. Занл допускал и то, и другое. Он ждал, напрягая слух. Что ему предпринять, заранее не скажешь. Это зависело от многих мелочей. Неизвестно, в каком состоянии окажутся гвардейцы по эту сторону ворот, многих ли они потеряют. Кто из талхов вырвется вместе с ними, и произойдет ли это вообще. От этого зависело, ввяжется ли Занл в бой или будет преследовать гвардейцев незаметно для них. Кроме того, ворота могли не открыть, если бы талхи захватили мальчика еще внутри города.

И все же член Совета Ордена талхов склонялся к мысли, что ворота вот-вот откроют. При первых признаках этого он вскричал:

– Кто-то выходит из города! Надо встать поближе!

Люди подскочили. Не сговариваясь, подались к воротам, что было Занлу необходимо. Лишь под прикрытием толпы он встретит гвардейцев наиболее эффективно. Кое-кто с опаской задирал головы, но на стенах никого не было. Похоже, стражникам стало не до того.

Шум нарастал, раздались крики, и Занл понял: его братья-монахи пошли в рукопашную. Он вытащил арбалет, никто из находившихся бок о бок с ним этого не заметил.

Ворота поползли вверх, люди подались еще ближе. Занл вложил стрелу в арбалет. То же самое сделал Гел, но он больше следил за реакцией взволнованных происходящим людей, окружавших двух талхов. Показалась повозка, в ней, судя по всему, и везли мальчика. Строй, охранявший эту повозку, нарушился. Лошади ржали, кричали люди, и за ними, словно дым от пожарища, тянулся вопль толпы. Занл заметил, что следом за гвардейцами просачиваются и горожане. Ему показалось, что среди них есть талхи, но абсолютной уверенности в том не было. Он оглянулся и встретился взглядом с Гелом.

Тот колебался. Занл также не знал, начинать ли открытую стычку или же талхи упустили возможность отбить повозку у стен города.

Ситуация для двух талхов снаружи складывалась удачно, они могли потрепать конвой без риска для себя. Занл прицелился, выстрелил. Один из гвардейцев рядом с повозкой выронил меч, выпал из седла. Гел уничтожил второго. Занл сменил позицию, вложив вторую стрелу, и заставил еще одного гвардейца упасть с лошади.

Когда он приготовился стрелять, взгляд его вычленил среди метавшихся, вырвавшихся из города-людей Уинара.

2

Уинар и Луж распихивали горожан с упорством Вепря. Они рисковали опоздать и, чтобы этого не произошло, пустили в дело все возможное.

Они устремились за гвардейцами из конвоя, погрузились в толпу, чтобы просочиться вплотную к воротам. Сложная задача. Уинар и Луж справились с ней лишь потому, что пускали в ход кинжалы против особо ретивых горожан, норовивших опередить талхов. Затем они пустили кинжалы в ход, когда вонзились в строй стражников из заграждения.

Прежде чем это случилось, Уинар увидел, как погиб один из монахов, бросившийся в рукопашную вместо Биша. Видел, как другой талх стреляет из арбалета, несмотря на давку. Видел, как погиб Рапфия на стене. Уинар, как и Луж, не вмешивался, стремясь к моменту поднятия ворот.

К счастью, заграждение состояло из комендантских воинов, не из гвардейцев. Они не рискнули убивать горожан, хлынувших на них, и поплатились за это. Люди, обезумевшие от долгого ожидания, против собственной воли зараженные криками талхов, хлынули в заграждение, как вода в песок. Когда стражники опомнились, было поздно. Их длинные копья и мечи стали помехой в желании остановить прытких талхов. Основной порыв горожан удалось заглушить, но к этому моменту несколько десятков из них выскочили за ворота.

Уинар нашел взглядом Лужа, убедился, что тот вырвался из города, и сменил кинжал на арбалет. Повозка была недалеко. Ее встречала толпа, ожидавшая снаружи, и лошадь заржала, остановилась, несмотря на хлеставшего ее возницу. Тот попытался направить ее в сторону, вправо, где было меньше народу. Рядом метались гвардейцы. Некоторые из них взмахивали мечами, отгоняя людей, закрывших дорогу. Уинар, вложивший стрелу в арбалет, заметил, что один из всадников свалился с лошади. Выстрелили из толпы. Работа Занла.

Еще один гвардеец свалился на землю, пронзенный стрелой.

Уинар выстрелил одновременно с Лужем. Оба выстрела оказались точны. Талхов заметили, несколько гвардейцев развернулись к ним, один из них, не колеблясь, поразил подвернувшегося под руку горожанина, выскочившего с талхами. Оба талха отпрянули, выиграв секунду, достаточную, чтобы вложить новую стрелу в арбалет. Двое гвардейцев умерли с мечами, занесенными над головой своих врагов. Третий гвардеец рассек пустоту – Луж увернулся. Талх метнул кинжал. Гвардеец выронил меч, схватился за распоротое горло, опал на шею лошади. Уинар вскочил на освободившегося коня, то же самое мгновением позже сделал Луж.

Пока происходила эта стычка, возница направил повозку в сторону. Часть гвардейцев распылилась, разгоняя толпу. Рядом с повозкой находилось не более семи воинов. Уинар и Луж, пришпорив коней, бросились к повозке.

Шанс есть, подумал Уинар. Гвардейцы потеряли общее руководство. Оказавшись на свободном пространстве, они слишком растянулись. Конечно, Занл и Гел стянули на себя приличную группу, но не будь суматохи, гвардейцы распределись бы более разумно.

Похоже, Занл или Гел сместился в сторону – прежде, чем Уинар пустил в дело арбалет, одного из всадников убили. Уинар и Луж действовали по заранее согласованному плану. Луж, мчавшийся медленней, стрелял из арбалета, в первую очередь, поражая тех, кто сближался с ним или готовил арбалет, если имел это оружие. Уинар уклонился от стычки с двумя противниками, третьего ранил. От четвертого его избавил Луж. Броском кинжала Уинар поразил возницу, и повозка сбавила темп. Не прекращая движения, Уинар вспорол тент повозки, рискуя зацепить мальчика, просунул туда руку, нащупал маленькое неподвижное тело. Не церемонясь, рывком извлек ребенка, перекинул через круп лошади, хлестнул животное, переводя его в галоп.

Это заняло считанные минуты. Из более чем десятка гвардейцев шестеро еще оставались живы. От одного из них Уинар увернулся, подставив под его удар свой меч. Вырвался на свободное пространство, нещадно стегая лошадь. Луж сместился в сторону, к городской стене, отдалившись от гвардейцев.

Уинар с каждой секундой увеличивал отрыв.

У него были шансы скрыться вместе с мальчиком.

3

Уд понял, что вряд ли пробьется к воротам, как только оказался на площади. Если и пробьется, велик шанс, что ворота опустят прежде, чем он окажется вне городских стен.

Впрочем, Уд продумывал этот вариант. Он лишь убедился на месте, что не ошибся в расчетах.

Талх нагнал гвардейцев, когда кавалькада еще не подошла к воротам. Он притормозил, чтобы его, не приведи Небо, не заметил кто-нибудь из гвардейцев арьергарда. На горожан он плевать хотел, они вряд ли понимали, что человек, гнавший лошадь, не имеет отношения к воинам Правителя. Если они и узнавали в нем талха, это уже не имело значения. Все близилось к своему завершению.

Уд мгновенно оценил ситуацию. Он ждал чего-то подобного. Не обращая внимания на нескольких зевак, заметивших его, талх соскочил с лошади, не потрудившись на прощание хлопнуть ее по крупу. Просто оставил животное и все. Он бросился влево, огибая толпу, и те, кто видели этот поступок, потеряли талха из вида.

Он готовился к подобному уходу из города с момента своего появления. Даже такой воин, как он, не испытывал иллюзий, хватит ли ему сил выйти из города обычным способом, если ворота закроют. Тем более с мальчиком. К счастью, был иной вариант, такой же сложный, но более реальный, нежели первый. Прошел ведь Занл этим путем.

Его пояс обматывала веревка. Тонкая, но крепкая – она выдержит трех человек с габаритами Уда. Сейчас этот способ стал наиболее реальным благодаря суматохе. В противном случае Уд надеялся бы на него только ночью.

Он взобрался на стену, когда началась стычка. Он оказался не так далеко от ворот, его могли видеть сотни людей, в том числе и стражники, но все взоры были направлены к воротам. Уд не медлил, выжимая все из каждой секунды. Он коротко глянул на другую часть стены, где Рапфия, прикрывшись убитым стражником, стрелял из арбалета.

Уд привязал веревку и начал спуск. Сквозь вопли толпы он слышал, как открыли ворота. Талх почувствовал, что опаздывает. Люди по другую сторону стены также могли его видеть, но вряд ли хотя бы один заметил талха.

Когда Уд оказался у подножия городской стены, стычка кипела за воротами. Талха отделяло от места событий некоторое расстояние. Он побежал.

Через сотню шагов Уд увидел главных действующих лиц. И почуял в происходящем несоответствие. То же ощущение, что и в городе, когда всадники, покидая комендантский двор, пронеслись мимо. То же, только теперь оно стало явственней. Словно с чьего-то лица сняли вуаль, и теперь видны малейшие дефекты кожи, которых раньше не было. Он остановился, изучая обстановку.

Повозка отклонилась вправо, дальше от Уда, чем он рассчитывал, но это не было проблемой – он увидел Уинара и Лужа. Кроме того, из людской толпы, находившейся вне стен города, стрелял из арбалета Занл. У талхов были шансы подойти к повозке вплотную и достать мальчика. Гвардейцы рассеялись в попытке отогнать толпу и ликвидировать стрелков. Но именно в их действиях что-то не устроило Уда.

Широким шагом он начал сближение. Так или иначе, ему необходимо быть рядом с происходящим.

Гвардейцы, что окружали повозку, сражались неистово. В их действиях Уд не нашел ничего странного. Его смущали те из гвардейцев, что находились в стороне, левее повозки и ближе к Уду. Некоторые из них отгоняли толпу и просто не видели угрожающей ситуации на правом фланге, где и находилось самое ценное – повозка. Но часть, сгруппировавшись, казалось, пробивала себе путь вперед, а не участвовала в защите повозки. Уд сосредоточился именно на них. Что-то здесь было не так, хотя Уд по-прежнему не понимал что именно.

Группа гвардейцев уходила в сторону, это уже не вызывало сомнений, хотя многие из них не видели лобовую атаку двух талхов на повозку. Кто-то другой, не Уд, решил бы, что гвардейцы пытаются пресечь арбалетные выстрелы из толпы. Однако Уд не обманывался на этот счет. Гвардейцы знали, с кем имеют дело, и должны были в первую очередь контролировать пространство вокруг повозки.

Когда Уд решил, что у кого-то из этих гвардейцев находится мальчик, как бы не казалось это немыслимо, Уинар пробился к повозке. И Уд заметил в руках Уинара мальчика.

Казалось, все закончилось. Осталось оторваться от гвардейцев с добычей в руках. Уд остался на месте. Он привык доверять своему чутью, а оно, это непостижимое нечто, упорно сопротивлялось. Талхи победили, совершив невозможное и вырвав мальчика у гвардейцев, но вкуса этой победы на губах не было. Уд ждал. Он верил, что прояснение вот-вот наступит.

Несколько гвардейцев бросились в погоню, но у них не было шансов. Луж и, наверное, Занл из толпы с помощью арбалетов остановили этот порыв. Остальные гвардейцы, похоже, пребывали в шоке, топчась вокруг опустевшей повозки. Не верили, что это произошло?

При этом небольшая группка гвардейцев в стороне от них не собиралась менять ситуацию. Она по-прежнему удалялась, организованно, настойчиво и бесповоротно.

Уд замер. Один из гвардейцев управлял этой группой, Уд слышал его резкие, острые, как иглы, окрики. Сомнения исчезли. Эти гвардейцы вовсе не считали нужным изменить положение, что разительно отличалось от поведения остальных воинов. Оказавшись на открытом пространстве, позади расколотой на части толпы, гвардейцы перешли на галоп. Их было человек семь-восемь.

Где-то в стороне точно так же уносился прочь Уинар.

Уд по-прежнему не был уверен, что мальчик у гвардейцев, но решил следовать своей интуиции. Он настигнет группу гвардейцев и проследит за ней. Если он ошибся и мальчик в руках Уинара, вреда от слежки за гвардейцами не будет. Но он не ошибся. Уд знал это.

Теперь ему нужен конь. Это несложно, хотя Уд задержится. Гвардейцев он догонит. Сложнее найти в этой толпе Гела, это потребует времени. Гел ему необходим. Если слежка, как рассчитывал Уд, оправдает себя, кого-то надо отправить к Старху.

Уд побежал к тому месту, откуда летели последние стрелы из арбалета.

4

Гурина распирало ликование. С этими передрягами он становился обычным человеком, которому не чужда даже сентиментальность. Это проявилось после четырех стрел, просвистевших мимо. Сначала – это случилось в пределах города – две из них обожгли кожу лица и шеи. Затем похожее произошло, когда гвардейцы оказались за воротами.

Забирая и забирая новые жизни, смерть его миновала. Эти псы-талхи умеют стрелять. Дай им больше времени, и они перестреляли бы всех воинов Правителя.

К сожалению, некоторые из них вырвались из города. Как минимум двое. Именно кто-то из них едва не отправил Гурина в мир иной. Обошлось. Повозка сместилась вправо, и вместе с ней сместились талхи, стрелявшие из толпы перед воротами. В этой суматохе Гурин с трудом сдержал Булоха и его людей возле воина, которого звали Нулз.

Чувствуя, что план удался, Гурин заметил, что талхи настигли повозку. Гурин испытал необъяснимую злобу, хотя талхи вырвали всего лишь приманку. Гурин не хотел такого исхода. Талхи получали дополнительный, хотя и призрачный шанс исправить положение. Они поймут, что их обманули, и это минус.

Окриками Гурин вынудил присоединиться к себе трех гвардейцев, они не знали о мальчике под плащом Нулза. Они собирались броситься к повозке, и лишь авторитет Гурина направил их в другую сторону. Когда они прорвались сквозь толпу, Гурин выкрикнул:

– Пришпорить коней!

Теперь их ничто не сдерживало. Один из присоединившихся гвардейцев закричал:

– Они захватили мальчика!

– Делай, что приказано! Мальчик у нас! Повозка была фальшивкой!

Больше не понадобилось ни слова. Они уходили все дальше и дальше.

Спустя полчаса бешеного галопа они сбавили темп, но он оставался высоким. Некоторые лошади хрипели, угрожая пасть. Всадники растягивались. Булох бросал короткие взгляды на Гурина, но не решался заговорить. Гурин понимал, что они могут сделать недолгую остановку, ситуация позволяла, но какое-то смутное беспокойство удерживало его от этого поступка.

Лишь когда одна лошадь пала, отряд задержался. Гвардейца, потерявшего коня, пересадили к другому воину. Мальчика забрал к себе Гурин. Нулз облегченно вздохнул. Вместе с ребенком Нулз избавился от непомерной для его ранга ответственности. Остановка усилила у Гурина беспокойство. Хвала Небу, оно продолжалось недолго. Впереди послышался топот множества лошадей, и спустя несколько минут на очередном повороте дороги мелькнули бордовые плащи.

Отряд, спешащий к Антонии. Группа Гурина, наконец, встретилась с ним.

5

Луж спросил:

– Не лучше ли двинуться к Столице сейчас? Уверен, мальчика повезут туда.

Старх покачал головой.

– Подождем. Мы не настигнем тех, у кого мальчик. Ничего не остается, как пойти на контакт с Правителем, но не забывайте… есть Уд. Он не послал известия.

Луж нахмурился.

– Я не верю ему.

– Почему? – Старх не смотрел на своего ближайшего помощника.

– В создавшейся ситуации, когда Орден как таковой уже не имеет значения, Уд тем более непредсказуем.

– Да. Но я рекомендую дождаться от него вестей. Это может случиться быстрее, чем мы думаем. Гел тоже не объявился.

– Гел мог погибнуть. Сегодня погибло много талхов. Мы не проверяли тела за стенами города.

– Гел жив, – сказал Занл. – Я видел его после того, как Уинар достал мальчика из повозки. После этого гвардейцы почти не атаковали нас. Гел должен выжить.

– Его забрал Уд, я уверен, – сказал Старх. – Если он разгадал фальшивку гвардейцев, он начал преследование и ему понадобился человек.

Пауза. Старх заговорил:

– Пока мы здесь, Гел или сам Уд нас быстро найдут. Если мы уйдем отсюда, понадобится время, чтобы найти нас. Не забывайте, у нас есть преимущество. Пока Правитель разберется с ребенком, пока поймет, что это не просто мальчишка, умеющий творить чудеса по первому требованию, пройдет некоторое время. Если Он вообще получит мальчика.

Луж промолчал. Со многим он просто не мог не согласиться.

Они находились в том же доме, что и раньше. Тела хозяев до сих пор лежали в подвале. Старх выходил только, чтобы выяснить, к каким воротам направятся гвардейцы, и подать знак Занлу. После он ждал известий в одиночестве.

Сначала к нему пришли двое талхов, приближенных к Совету Ордена, сообщили, что повозка оказалась по ту сторону стены и с ней Луж и Уинар. Вскоре к Старху присоединился Занл. Он явился скоро, миновав ворота без проблем. Комендант не решился держать ворота закрытыми и освободил путь горожанам, как только закончилась стычка. На площади перед воротами творилось невообразимое. По предварительным сведениям задавили сотню человек, не меньше. На немой вопрос Старха Занл покачал головой и сказал, что прежде каких-то заявлений он предпочел бы подождать Уинара или Лужа.

Ждать пришлось недолго. Члены Совета Ордена появились вдвоем.

– Флек переиграл нас, – сказал Уинар. – Вина на мне – я должен был разгадать обман.

Глава Ордена никак это не прокомментировал. Никакое воздаяние ничего не исправит.

Уинар ушел от погони, которая иссякла сама по себе. Оставшись один, он снял с мальчика покрывало. Уинар прежде не видел мальчишку, которого искал Орден, но он, как и остальные члены Совета, в том числе и Старх, выслушал описание Занла, единственного из верхушки талхов, кто созерцал ребенка лично. И понял, что в руках у него не тот мальчик, хотя похожий. Не было каких-то явных примет, как родинка или маленький шрам, но это оказался другой ребенок.

Уинар оставил мальчика там, в рощице – устраивать его судьбу талху не было времени. Очнувшись, мальчик сам вернется в город. Они остались ни с чем после стычки, унесшей жизни десятка талхов.

Близилась ночь, ворота должны вот-вот закрыть. Еще полчаса – и, если даже Гел прискачет с посланием, он не войдет в город.

– Занл, – прервал длительное молчание Старх. – Покинь город до закрытия ворот. Если Гел прибудет ночью, подашь знак волчьим воем. Один из нас спустится к тебе со стены.

Не говоря ни слова, Занл покинул дом. Через минут пять он вернулся. За его спиной, привалившись к косяку, стоял Гел.

Старх зажег свечу.

– Воды ему.

Уинар выполнил приказ. В подобных ситуациях талхи экономили даже секунды, но сейчас позволили связному утолить жажду и восстановить дыхание. Он был измучен. Не только спешным возвращением. Как и остальные, он не спал ночью, не отдыхал и почти ничего не ел.

– Мы настигли гвардейцев, у которых был мальчик. К ним присоединился мощный отряд, и атаковать их стало невозможно.

Пауза. Гел сделал глубокий вдох.

– Уд идет по их следу.

Часть 3