Минуты шли, тревоги по поводу исчезновения Евы не было, и она молилась, уверенная, что Волка не разбудили. Ее внимание привлекли голоса снаружи. Она не могла разобрать слов, но интуитивно догадалась, что надо услышать, о чем говорят.
Ева спустилась на один лестничный пролет, наощупь прошла по стене, отыскала оконный проем. Здесь она уже различала слова. На нее нахлынуло разочарование – разговор ничем ей не помог, однако последние фразы все перевернули. Она узнала голоса Арни и Бороды, выбравшего себе лишь одного помощника, и едва не вскрикнула от радости. Прежде она колебалась, уходить ли самой, оставив Грэга и Анну на произвол Судьбы и банды, теперь сомнения исчезли: она найдет их, чего бы это ни стоило.
Бандиты потянулись назад в здание, Ева поспешно отступила. Она чуть не вскрикнула от испуга, когда один из проходящих мимо бандитов заржал рядом с ней – она решила, что он ее заметил, но это была реакция на реплику дружка. Ее сердце успокаивалось одновременно с бандитами, отбивающимися быстро, но шумно.
Потянулись минуты, надежда, явившаяся так внезапно, облегчала Еве ожидание. Долгожданная тишина возникла внезапно. Только что Ева еще слышала негромкие голоса засыпающих, и вот все в мертвой тишине. Она выбралась на лестницу, прошла к окну, из которого недавно подслушала разговор.
Ева всмотрелась в ночь и, когда решила, что ничего не услышит, уловила шорох приглушенных шагов. Она пригнулась, хотя человек снаружи вряд ли смог бы ее заметить. Он прошел не спеша, не останавливаясь. Борода! Он скрылся за углом. Ева выглянула, перегнувшись наружу.
– Мне пора баиньки, – сказал Борода напарнику.
Тот что-то пробурчал в ответ, Ева не разобрала слов. Борода добавил:
– Через часок и ты пойдешь, – он хмыкнул. – Сейчас сменщика пришлю.
Ева выждала еще немного, но разговор прервался. В здании послышались приближающиеся к лестнице шаги. Она отпрянула, поспешила в укрытие. Она задела какой-то камешек, и он, перекатившись, зашуршал по грязному полу с отбитой плиткой и мусором. Ева замерла, прислушиваясь. Шаги приближались, неясно было, услышал ли шум Борода. Ева – теперь с максимальной осторожностью – двинулась к лестнице, взошла на один пролет, притаилась в своей нише-укрытии. Звук шагов затих, и Ева напряглась. Услышал? Шаги возникли на лестнице.
Когда Борода поднимался, Ева вжалась в стену, отвернула лицо. Напротив нее он остановился и замер. Он стоял, не делал ни одного движения, ничего не говорил, и Ева ощутила, как от напряжения заныли ноги и спина. Борода не двигался.
Выждать час для Ивана оказалось легко и сложно одновременно. Ожидание измотало его, в то же время он ликовал, что все складывается именно так, а не иначе.
Какое-то время Иван ждал, затем ползком вернулся к месту, где сделал подкоп, переждал, пока Борода пройдет мимо два раза, убедившись, что часовой ничего не замечает, и медленно прополз под оградой на территорию лагеря.
Оказавшись по ту сторону ограды, – всего-то несколько метров ближе – Иван осознал, что его могут заметить: слишком открытая местность, свет костра ослабляет тьму. Снаружи, вне лагеря, все казалось куда оптимистичнее. Иван пополз к коробке туалета, рискуя, что часовой у костра услышит шорох. Повезло. Лысый по-прежнему сидел, глядя то ли в костер, то ли перед собой, изучая ночь вне лагеря. Иван распластался позади туалета. Борода не появлялся. Решил смениться?
Наконец, часовой появился. Он прошел мимо туалета, приблизился к напарнику и сообщил, что идет спать. Вот оно! Момент настал. Именно когда Борода собирался смениться, часовые оказывались в наиболее уязвимой ситуации.
Иван встал, пригнувшись, поспешил к стене здания. Шел, глядя на Лысого. Иван рисковал – надежней было проползти под прикрытием туалета за угол школы, там встать, пройти вдоль стены. Однако мысль, что он успеет следом за Бородой, не даст ему поднять еще кого-то, подхлестнула Ивана, и он не обдумал последствий. Один поворот головы Лысого, и он заметит Ивана.
Он шел к входной двери и смотрел на часового, сидевшего к нему спиной. На пороге, где дверь не была закрыта, Иван остановился. Сомнения нахлынули не вовремя. Он не слышал шагов Бороды и не понимал, как такое возможно в ночной тишине, если только Борода не остановился или не лег недалеко от входа. Насколько Иван рассмотрел здание в бинокль, спали бандиты на верхних этажах, не на первом точно. Почему не слышно шагов Бороды?
Лысый пошевелился: казалось, он хотел оглянуться. Иван ступил за порог, но Лысого из поля зрения не выпустил. Лысый не обернулся, лишь посмотрел туда, где считанные секунды назад находился Иван. Иван смотрел на него, пытаясь уловить шорохи внутри здания, но ничего не происходило. Пойти наобум? Если Борода что-то заметил и теперь выжидает где-то во тьме здания? Риск велик. Жаль испортить такой шанс.
Или сначала ликвидировать Лысого? Костер потрескивает, можно подойти к часовому бесшумно. Иван шагнул на крыльцо, но отказался от этой идеи. Его могут заметить из окон, он не знает, где сейчас Борода – может, рассматривает подступы к лагерю именно из окна? И Лысый, если даже Иван прикончит его, может вскрикнуть. Надежней дождаться сменщика Бороды и ликвидировать его здесь, на выходе. Взять его оружие. И Лысый останется с Иваном один на один.
Внезапно Лысый обернулся. Иван не ожидал этого. Он замер на секунду, но не выдержал – медленно отступил в тень тамбура при входе в школу.
– Борода? – Лысый привстал, голос звучал недоверчиво. – Ты че там делаешь? А спать?
Иван не знал, что делать. Лысый вот-вот поднимет тревогу, и всему конец. Подать голос, изобразив Бороду, чтобы успокоить Лысого, Иван не мог – голоса слишком разные. Однако Лысый видел его, вернее видел, что там кто-то был, и этот кто-то не отзывался.
Лысый шагнул вперед, а шорох, исходивший от него, дал понять, что он приподнял с земли ружье.
– Борода? Ты?
Ивана осенило. Мысль показалась простой и обнадеживающей. В последних словах Лысого слышалась недоверие и агрессия, нужно было спешить. Иван зажал рот ладонью, негромко хихикнул.
– Че за хрень? – Лысый сделал шаг к двери. – Борода, че тебе делать не фиг?
Иван хихикнул снова. С опозданием он понял, что по-прежнему не слышит Бороду, а тот мог его слышать. И голос Лысого тоже. Иван замер, прислушиваясь к тишине внутри здания, смутно догадываясь, чем занят Лысый. Первым лучше ликвидировать Бороду, но, если не будет выбора, сойдет и Лысый.
Лысый приблизился еще на пару шагов, остановился. Его запас доверия к шуткам Бороды исчерпался. Он стоял близко, Иван уже не решался хихикать. Выскочить? Он не видел Лысого, но что-то подсказало ему: противник держит перед собой ружье. Эффекта неожиданности не выйдет. Ждать, пока Лысый войдет? К сожалению, Лысый не торопился. Такое чувство, что он вообще не войдет, пока не разберется в происходящем на расстоянии. Или не дозовется Бороду.
– Эй! Борода! – теперь гораздо громче. – Мать твою, ты где?!
Борода не мог его не услышать, если только не спал. Со стороны лестничной площадки послышались шаги и приглушенный голос. Борода приближался. Иван присел на корточки, вжал голову в плечи. Он стоял между входной дверью и дверью тамбура, не зная, кто окажется рядом с ним быстрее: Борода или Лысый.
– Чего орешь? – голос Бороды был внятным.
– Там кто-то был! – истерические нотки – эмоции Лысый уже не контролировал.
– Что?
– Там! У двери. Там кто-то стоит.
Иван шагнул к проему тамбура. Борода появится здесь первым. Будто в подтверждение этой мысли, Борода отозвался:
– Переутомился, бедняга?
– Борода, я…
Его прервал вскрик Бороды – он возник в дверном проеме, и присевший на корточки Иван, вставая, полоснул его ножом по горлу. Иван нанес еще один удар, по шее, оттолкнул Бороду, подался к входной двери, готовый встретить Лысого, но тот врываться не рискнул. Матерясь, он подошел на пару шагов, но отступил. Он был в панике и не знал, что делать.
Иван подался к хрипевшему Бороде, вырвал у него из руки пистолет. Автоматический «Стечкин». Нащупав предохранитель, Иван перевел его, вернулся на прежнее место у двери. Хрипы Бороды его не трогали, он сосредоточился на Лысом.
Иван готовился припасть к полу на пороге и выстрелить из этого положения, когда Лысый выстрелил сам. Он палил в стену рядом с дверью в надежде, что заряд пробьет истлевшую за годы преграду, палил вслепую, но это было лучше, чем ничего. И он едва не подстрелил Ивана. Щепки из пробоины оцарапали Ивану лицо, возле затылка пахнуло жаром, где-то в холле посыпалась штукатурка. Иван упал вправо и выстрелил, еще не почувствовав пол плечом и рукой. Падая, он заметил Лысого, но выстрелы, один за другим прошли мимо. Противник повалился на землю, перекатившись, снова выстрелил. Заряд всколыхнул воздух над головой Ивана, посыпалась цементная крошка. Иван отпрянул, уходя из поля зрения противника.
Лысый пальнул еще раз, вскочил, перебежал, снова перекатился по земле. Теперь он стал ближе к углу здания, и полумрак все больше скрывал его.
Иван медлил. Перестреливаясь, он рисковал, а время шло. Но бежать в незнакомое здание в поисках Евы и Анны с Грэгом, оставив за спиной Лысого с ружьем, было не менее рискованно. Он прислушался, но Лысый больше не палил, не производил шума, и понять, где он находится, было нереально.
Решившись, Иван встал, попятился вглубь здания. Он нашел лестницу, оглядевшись, прислушавшись, начал подъем. Сомнения одолевали его с каждой ступенькой. Здание казалось громадным, тьма – все более плотной. Как он найдет кого-то на этажах, во тьме? И при этом заметит Лысого, если тот рискнет пробраться внутрь через другой вход. Что Лысый, можно не сомневаться, сделает.
Иван поднялся на один этаж, когда услышал шорох на лестничной площадке. Смутная тень вскинула руку. Иван, не колеблясь, выстрелил. Тень упала, сквозь грохот выстрела послышался крик Евы.
22
Ева не сразу поняла, попал в нее тот, кто показался ей Иваном, или нет. Падая, она крикнула: