— Сперва нужно обосноваться, — убеждал я. — Если петь, то не на постоялом дворе, а где-то на нормальной сцене. А тут к тебя опять начнут цепляться кочевники и отребье. Мы-то с Михой отобьём. Но оно тебе надо? Не для такого ты, Катенька, создана.
С недовольным вздохом Катя согласилась. Что не удивительно: едва ли ей хотелось выступать перед мужиками, которые сально на нее смотрят.
Аделаида порхала вокруг нас, как бабочка, которых я никогда в живую не видел, но от опекуна наслышан об их окрасе и легкости. Она организовала нам разрешения на пребывание в городе, чтобы при встрече с комендантами не возникало вопросов, притащила к нам в комнату столик и несколько табуреток.
— Так уютнее, — сообщила она, расставляя их по какому-то только женщинам понятному принципу вокруг стола, пока Миха и Катя отсутствовали. — Уют же он с женской руки делается. И пахнет по-особому.
Я в этот момент передвигал по просьбе Кати ее кровать подальше от окна, чтобы с утра ядреное солнце не светило в глаза.
— Угу, — машинально отозвался я, — пахнет.
— Значит здесь будет пахнуть моим уютом, — проговорила она из-за спины.
— Будет, — снова согласился я, подсовывая плоский камешек под ножку кровати, чтобы не шаталась.
Прежде, чем голос Ады раздался снова, ее сладковатый запах стал особенно выраженным, что значит стоит она прямо за спиной. Развернувшись, я глянул на нее сверху вниз, а блондинка заулыбалась загадочно и широко.
— Какой ты чуткий, — проговорила она. — Угадал, что я сзади.
— Топала громко, — нашелся я.
— Вообще-то я на носочках подошла, — усмехнулась девушка, игриво накручивая локон на палец. — В прошлый раз нам помешали. Может, закончим, что начали?
— Может и закончим, — любопытства ради ответил я.
С девушками проблем у меня никогда не было, но вот так напрямую они обычно себя не предлагали. Кроме шпилек. С этими понятно, но Ада, как выяснил Миха, не из них, и по-человечески интересно, куда ее занесет.
Шагнув ко мне вплотную, Ада потянулась к моим штанам, но дверь в комнату открылась, на пороге возник Миха, взмыленный и взъерошенный.
— Вы чо тут делаете? — вдохнул он в запале. — Андрей, пошли со мной. Там драка. Надо подсобить.
Губы Ады кисло скривились, а я хмыкнул и, пожав плечами, метнулся за Михой.
Драку на постоялом дворе мы усмиряли впятером. Я, Миха, рудый и еще двое активных постояльцев. Зачинщиками оказались передышавшие кислорода кочевники, которых после мы благополучно сдали комендантам.
Еще пара дней прошли спокойно, я уже начал обвыкаться и замечать, что Катя освоилась. Миха тем более. Этот вообще будто родился на постоялом дворе Рудого. Что означало — мне пора идти дальше, поскольку срок жизни пчеломатки, пусть даже в сохранном артефакте, ограничен.
Уйти решил вечером, нацарапав мелком на металлической табличке прощальную объяснительную для Михи и Кати. Постарался, чтобы они поняли — делаю я это в целях их же безопасности. За мной и так хвост из служебников, которые давно не появлялись, и не ясно хорошо это или нет. Полюс возложенная Никифором миссия, конец которой смутен и непрогляден. Им здесь безопасней, чем со мной.
Это я и постарался уложить в несколько предложений на табличке, которую оставил на столе. После чего вышел из комнаты, бесшумно затворив дверь.
По коридору тоже двигался тихо, чтобы не беспокоить постояльцев. Когда проходил мимо дверей комнаты Ады, пахнуло привычной сладостью ее тела, с которым у меня не сложилось, возможно, к счастью. Я бы прошел и дальше, не услышь, как она с кем-то перешептывается. Замедлившись, механически прислушался.
— Да, все так, — разобрал я негромкий быстрый шепот. — Трое. Возможно все. Один точно. Вторая под вопросом, но кажется тоже да. Третий непонятно. Но вам же и двоих более, чем достаточно. Верно?
Глава 13
В голове запульсировало, я прислушался и заглянул в дверную щель. В полумраке комнаты Ада склонилась над смартфоном, к задней стенке которого прикреплен прямоугольный артефакт связи. Судя по тому, как активно переливается зеленью его ядро, сеанс коммуникации в самом разгаре. Лицо Аделаиды подсвечено купоросным цветом, черты от него резкие, а кожа неестественно бледная.
— Да говорю же, — продолжила кому-то сообщать она в смартфон, — один стопроцентно с геном-мутантом.
Мне пришлось сильно напрячь слух, чтобы разобрать голос из динамика.
— Уверенны, что это они?
— Вы говорили, про девушку и двух парней, — ответила Ада. — Думаете часто такая компания путешествует в поездах через пустыню?
— Такое возможно, — нехотя отозвался голос из динамика. — Но, учитывая информацию, это скорее всего они.
— Я в этом уверена.
— Задержите их как можно дольше, — последовал приказ из динамика. — Нам потребуется некоторое время, чтобы добраться из Красного града в Рязна град.
С охоткой закивав, Ада усмехнулась:
— Да они уже обжились. Никуда не денутся.
— Оазис-Техно рассчитывает на вас, Аделаида, — произнесли ей в ответ.
На что блондинка проговорила без запинки:
— Знаю. Надеюсь, вы не забудете о своих обещаниях. Я собираюсь восстановить материнский постоялый двор и расквитаться с долгами.
— Если трое окажутся теми, кого мы ищем, и мы их заберем, вам выплатят всю оговоренную сумму, — сообщили из динамика.
— Это точно они.
По мере течения разговора, по позвоночнику у меня тек холодок, а в голове разгоралась обжигающая мысль — Ада нас предала. Продала. Лютецкому. Сомнений в том, что она говорит с его служебниками нет, лишь они разговаривают сухими чеканными формулировками.
Я попятился обратно к комнате, торопливо обдумывая план действий. Рязна град больше не безопасен, а с учетом интереса Алексея Лютецкого ко всем троим, не безопасно будет в любом граде, до которого он может дотянуться. То есть до любого. Оставлять Катю и Миху здесь нельзя. Для чего мы им нужны — непонятно, но было бы неплохо выяснить.
С этими мыслями я толкнул дверь. Катя в простой ночной рубахе, такая домашняя и уютная, таращилась на исписанную мелом табличкой в руках. Когда шагнул внутрь, обернулась на меня с круглыми глазами и растерянным взглядом. Губы приоткрылись, она выдохнула:
— Ты нас бросил?.. Почему?
Миха храпел на кровати, закинув руки за голову, во всю луженую глотку так, что дрожали стены. Я метнулся к нему и с силой потряс за локоть.
— Вставай. Уходим, — скомандовал я коротко.
Когда детина разлепил веки, недовольно чмокая губами, я прыгнул к сумке Кати и сгреб в нее все, что стояло на столе.
Миха, переворачиваясь, сладко пробормотал:
— Еще рано. Еще пять минуточек…
Я сунул оторопевшей Кате ее сумку в руки и быстро проговорил приглушенно:
— Одевайтесь. Бегом. Сюда едут служебники.
Катя охнула, едва не выронив сумку, а Миха сперва пытался устроиться поуютнее, пряча пальцы подмышки, но через пару секунд резко открыл глаза и подскочил.
— Что значит «служебники»? Почему?
— Ада нас продала, — сообщил я и схватил его рюкзак, а затем перебросил детине.
Тот поймал на лету и тупо посмотрел на него, потом проморгался, сонная пелена спала, он в миг затолкал в него сухпаек со стола и закинул на спину.
— Вот швора, а? — сокрушенно выговорил Миха и покачал головой. — А такая красивая девка.
— Согласен. Зачем только Лютецкому это надо? — бросил я, подбежав к окну и осторожно выглядывая.
Там темнеет, Рязна град живет привычной жизнью. Которая из дневной превращается в ночную, а значит комендантов на улицах станет меньше. Это, с одной стороны, хорошо — меньше шансов нарваться на их проверку. С другой всякое отребье любит вылезать именно ночью.
— Катя, ты готова? — спросил я, краем глаза косясь на нее.
Та каким-то чудом умудрилась незаметно и быстро переодеться в дорожные штаны, рубашку и курточку.
— Готова, — сообщила она негромко и надела через плечо сумку.
Слева приблизился Миха и тоже заглянул в окно. Там над тротуарами уже зажглись дрожжевые фонари. В Красном граде используют солнечные панели и арт-аккумы, так светит ярче и дольше. Но для Рязна града это дорого. Дрожжевые хоть и бледнее, но светят стабильно и не требуют дополнительного бюджета.
— Какой план, командир? — спросил негромко Миха, и я дернулся.
— Да какой я командир.
— Внимательный, — отозвался Миха.
Командиром быть не хотелось, но, если до них доберутся служебники, едва ли будут в игрушки играть. Одно дело оставить их в Рязна граде жить спокойно и мирно, другое — бросить на расправу служебникам, которым не пойми что надо.
Миха поглядел на тротуар за окном, по которому в даль уходит одинокий прохожий и спросил:
— А чего эти служебники гонятся-то?
— Знал бы сам, сказал бы, — ответил я. — Выясним. Не просто так этим ищейкам приспичило гнать через пустыню. Надо бежать.
Убедившись, что улица достаточно опустела, мы покинули комнату и на носочках двинулись по коридору. Катя держится позади меня, по запаху чувствую, как дрожит и волнуется. Когда проходили мимо комнаты Ады, дверь уже оказалась закрытой. Значит либо легла спать, либо спустилась в столовую. Лучше бы первое.
— Хорошо бы через черный ход, — шепотом предложил Миха. — Ну, тот, на кухне, через который картоху привозят.
— Знаю я, где черный ход, — таким же шепотом отозвался я, осторожно ступая на бетонные ступеньки.
Миха позади отозвался:
— Кто вас оазисных знает, может у вас черный ход другое означает.
— Миха, тут девушка, — напомнил я.
Он хмыкнул.
— Да она в «Медном ковчеге» такого понаслушалась. Поди не завянет.
— А если завянет?
— Ну тогда я виноват.
— То-то и оно, — отозвался я и очень медленно наклонился, выглядывая из-под перил.
В столовой пусто, только один постоялец засиделся в дальнем углу. Вернее заснул, что понятно по тому, как он, откинувшись на спинку, громогласно храпит. За барной стойкой пусто.
— Рудого нет, — сообщил я. — Двигаем.