— Эйвери хотел проверить, на что вы способны? — тихо спросил Сев.
— Не думаю, — покачал головой Сэм. — Аберфорд прав, это скорее всего, была личная инициатива. Мне вот интересно, почему зимой вся активная жизнь этих господ, которые называют себя Пожиратели смерти, замирает?
— Они замерзают? — предположил Дин.
— Очень может быть.
— А вот этот крестраж — он единственный? — вдруг спросил Северус.
— Нет, Сев, их пять.
— Я должен понять, где ошибаюсь, я должен приготовить Феликс, — Северус закусил губу. — Почему-то мне кажется, что это очень важно. Тем более, он готовится полгода. Да, насчет Непростительных. Пожиратели очень активно ими пользуются, вы должны их знать.
— Ты их знаешь? — спросил Сэм.
— Да, — неохотно ответил Северус и обхватил себя руками за плечи. — Чем убийственнее гадость, тем она легче.
— Северус, — Сэм обхватил лицо мальчика ладонями и поднял, заставляя посмотреть на себя. — Запомни, даже если ты тренировался на крысах, это не Темная магия. Поверь, мы знаем, что такое Темная магия, и никакого отношения к Аваде или Пыточному она не имеет. А знаешь, почему? Потому что адепты Темной магии могут многое, очень многое, гораздо больше, чем простые маги, такие как ты и мы с Дином, но они изначально принадлежат нашему другану Кроули. Это плата, понимаешь? А у этого козлины очень своеобразное чувство юмора, что не может не отражаться на самом колдовстве и колдунах. Он сам, кстати, при жизни колдуном был.
— Есть «Наитемнейшие искусства», — Северус посмотрел на Сэма и улыбнулся. — Я однажды туда заглянул, меня чуть не вырвало.
— Вот это оно и есть, скорее всего. И вот если ты к этой пакости прикоснешься, мы с твоим отцом сделаем так, что ты неделю будешь стоя учиться. А в Непростительных я не вижу ничего особенного, если честно. Просто когда-то кто-то так решил, когда, кстати?
— В восемнадцатом веке.
— Вот. В восемнадцатом веке они, может, и проходили как истинное зло, но сейчас другие приоритеты. У магглов вон атомная бомба есть. Если шандарахнут, весело станет и им, и нам, и единорогам. Так что особо не заморачивайся. Что пробовал?
— Империус.
— Получилось? — Северус кивнул.
— У меня же склонность к магии разума, у меня сильный Империус получился.
— Когда? — Дин сел рядом с Северусом и обнял одной рукой, прижав к себе.
— Это когда я один жил, неважно, я не хочу вспоминать, вы же многое не хотите вспоминать, — Дин только крепче прижал его к себе, но настаивать не стал. — А на меня Империус вообще не должен действовать. Так профессор Дамблдор сказал. Правда, мы не пробовали, естественно.
— Попробуем. Надо учиться. Ему же можно противостоять?
— Да, можно. Нужно тренироваться, да еще те могут, у кого врожденная устойчивость.
— Жаль, до пауков не добраться, — посетовал Дин на несправедливость судьбы. — Вот на ком можно было бы все изучить, — он кивнул на стопку книг, присланных Малфоем.
— Будем на манекенах учиться, — решил Сэм. — Да с крестражем разобраться нужно, а весной пауков погоняем и Непростительные разучим заодно. И все-таки, почему зимой Пожиратели или неактивны, или малоактивны? — Сэм задумчиво посмотрел на книгу. — Может, Лорд в это время на курорт уматывает. Где он любит загорать, в Албании, кажется. А остальным без патрона вообще все до фени?
— А это что? — Северус взял в руки камею. — Какая она красивая.
— А вот что это, тебе и предстоит выяснить.
Глава 24
— Их внесли в реестр охотников, и они заключили договор с Хогвартсом, — руководитель отдела Министерства сел за стол, находящийся в самом углу в «Кабаньей голове», где в последнее время он встречался с представителями чистокровных семейств.
— Вот как, — Абраксас Малфой разглядывал с брезгливостью стакан, в который была налита непонятная жижа с тошнотворным запахом.
— Я бы хотел перенести место встречи, — внезапно произнес руководитель отдела и поежился. — У Винчестера, который Дин... У него глаза палача. Наверное, такими были инквизиторы. Ни злости, ни торжества — ничего, пустота... Он, когда Эйвери свой этот здоровенный нож в руку всадил, словно яблочко разрезал. Пообещал убить таким тоном, словно обещал сову послать с приглашением на чай, словно это для него ничего не значит.
— Хорошо, я подумаю, где состоится следующая встреча. Предупрежу заранее.
Руководитель отдела Министерства нервно оглянулся и выскочил из паба.
Абраксас остался сидеть за столом. Он размышлял о Винчестерах. То, что они его едва на лоскуты не порезали, при этом совершенно случайно, до сих пор заставляло его вздрагивать и потирать грудь, когда речь заходила об этих странных братьях.
То, что рассказал ему Люциус, не поддавалось разумному осмыслению. Чтобы и ангелы, и демоны объединились вместе, чтобы кому-то помочь... Абраксас был разумным человеком, и он знал, что такого не бывает. Если только... Вот об этом Малфой не хотел думать вообще, потому что в его мире логики и разумности такие разные существа, могущественные существа (а то, что маги уже давно научились бороться с демонами, не делало их менее могущественными), объединялись только для того, чтобы покончить с общим врагом. Ну, или отправить его куда-нибудь, например, на границу Хогвартса.
Абраксас потряс головой. Какие нелепые мысли иногда лезут в голову. Бред все это, конечно, бред. Они всего лишь люди, обычные люди, обычные маги, охотники, мать их... Абраксас залпом выпил содержимое стакана. Жидкость обожгла пищевод и провалилась в желудок. Сразу стало тепло и хорошо.
— Повтори, — он указал хозяину паба на стакан. К столу подлетела бутылка, и из нее в стакан полилась мутная жидкость. Когда бутылка уже собиралась унестись к стойке, Абраксас остановил ее и кивнул хозяину. — Оставь.
Аберфорт пожал плечами. Хочет блистательный Абраксас надираться в дешевом кабаке дешевым пойлом, кто он такой, чтобы помешать?
Когда Малфой вернулся к Темному лорду в разрезанной одежде со все еще виднеющимися шрамами на груди, то прямо сказал, что Винчестеры на разговоры не настроены, чуть что сразу какие-то извращенные заклятья кидают. Кровь, правда, потом остановили, но скорее всего потому, что не хотели в Азкабан за его убийство отправляться.
Абраксас кривил душой. Захотели бы убить — убили бы. Для этих братцев прирезать кого-то, как высморкаться. Прикопали бы труп, и никто никогда не нашел бы ни Абраксаса Малфоя, ни его останков.
Второй стакан пошел легче.
Схватив бутылку, Абраксас наполнил стакан больше, чем наполовину.
У них есть одно-единственное уязвимое место, это их сопляк. Но уязвимым это место кажется только на первый взгляд, на второй взгляд перед глазами встает Эйвери, примчавшийся к нему с окровавленной рукой. Этот недоумок решил поугрожать Дину и его сыну. Доугрожался. Винчестер терпеть оскорбления и разговоры разговаривать не стал, а просто пришпилил руку этого придурка к столу.
Нехорошо пришпилил, со знанием дела. Перерезал почти все сухожилия. Заживать теперь будет долго и только при участии зелий, безумно дорогих, которые на короткое время позволят сухожилиям ладони приобрести кровеносные сосуды. Чтобы было, что сращивать. Не сшивать же, как магглы. А у них нет сопляка, который в неполные тринадцать такие зелья ему принес, вроде простенькие, но настолько эффективные, что Абраксас хотел уже договориться с ним, чтобы то же обезболивающее купить. Но мальчишка сбежал, а его неадекватный родитель побежал за ним — успокаивать.
Нет у них такого зельевара и не будет, потому что сопляк Люциуса в такие дали посылает, что даже неудобно становится. Абраксас залил в себя очередную порцию сомнительного пойла.
А Лорду, кстати, про Эйвери ничего не сказали. Тот еще и добавил бы за ненужную инициативу. Эйвери только задергался, когда узнал, что ненормальные братцы ребенку ножичек подарили. Примерно такой же, которым его папаша... И самое главное, похоже, они его усиленно учат этим ножичком пользоваться. Нику посоветовали держаться от сопляка подальше, на всякий случай.
А с Люциусом нужно поговорить. Какого хрена он этого полукровку сразу в мэнор не притащил, когда его родители померли? Уж Абраксас бы позаботился о сиротке, и с Принцем по-человечески договорились бы, а не как Винчестеры.
Да, Абраксас позаботился бы о сопляке, он уже видел однажды подобный потенциал и нашел бы ему и развитие, и применение. Мальчишке хорошо бы было, он бы точно ни в чем не нуждался. Но Люциус по своей молодости прошляпил все, что только можно, и сопляк обзавелся семьей.
Абраксас покачал бутылкой. Пойла было на донышке. Он не стал выливать его в стакан, а вылил прямо в рот. Затем сделал знак хозяину повторить.
То, что Грейбека убили — ну это они молодцы, что уж сказать. Этот оборотень достал уже всех. Но прислать его голову Принцу? Абраксас задумался. А ведь красивый жест. Пошлый до крайней степени, но красивый. Принц верещал, как девица перед первой брачной ночью. А сделать ничего нельзя, не подкопаешься. И доказать, что они прислали, нельзя. И даже доказать, что убили, нельзя. Тела так и не нашли. Да даже если доказать, что убили, то что? Оборотня завалили же, не самого Принца. Их еще и наградить могут за это, избавили мир от темной твари. Красиво.
Абраксас на стакан уже не глядел, пил прямо из горла.
Когда они проворонили момент? Когда нужно было понять, что необходимо оставить Винчестеров и сопляка в покое, тем более что они сами не стремились портить отношения. Теперь уже поздно. Они вон друг в друга разве что Непростительные не швыряли, а ведь горой друг за друга стоят. Что им посторонние маги? Да тьфу, разотрут и дальше пойдут, даже не оглянутся. Интересно, а какой у них статус крови? С этими американцами вообще ничего не разберешь. А ты точно хочешь знать ответ, а, Абраксас? Бутылка была пуста уже наполовину.
Охотники. Интересно, на кого они охотятся?
— На кого охотятся Винчестеры? — он обвел мутным взглядом полупустое, несмотря на стремительно наступающий вечер, заведение.