— Ну-у, — протянул Аластор. — Может для тебя, как для участника, это и был кошмар, а вот для нас, для зрителей — все было просто замечательно. Я тогда твоих отца с дядей издалека видел, — он замолчал, но спустя минуту продолжил. — Твой дядя просто потрясающе с вивернами справлялся. — В голосе Аластора прозвучало помимо его воли восхищение. Он слегка покраснел и начал оправдываться. — Я тогда их близко не видел, не думал, что они такие молодые.
— Они не молодые, — Северус задумчиво посмотрел на Аластора. — Они молодо выглядят. Попали под проклятье, сферы Эона, я же уже тебе об этом говорил. — Аластор моргнул, он практически не слушал тогда Северуса: все отходил от вида нунду, прижимающейся к младшему Винчестеру, и думосбора в холле. — На самом деле отцу тридцать восемь лет, а Сэму тридцать четыре.
— Интересное проклятье, — хмыкнул Аластор. — Я никогда не слышал про эту сферу, но знаю как минимум десяток магов, которые захотели бы попасть под такое же, чтобы выглядеть на десять лет моложе.
— Вот уж вряд ли, — Северус покачал головой. — Они тогда просто чудом уцелели. Так что сомневаюсь, что кто-нибудь из магов решился бы пойти на такое только ради того, чтобы омолодиться. Тем более что существуют менее травматичные способы. — Аластор недоверчиво прищурился, и уже хотел ответить что-нибудь самому младшему Винчестеру, но тут увидел, что они подходят к лавке Оливандера.
— Так, пришли, — аврор сразу же сосредоточился. — Заходи и постарайся не мешать, хорошо? Просто слушай. Я помню, как ты второй тур проходил, это был нечто. Так что думаю наблюдательности тебе не занимать.
Северус в очередной раз кивнул и первым потянул дверь на себя. Звякнул колокольчик, и он вошел в полутемную лавку и пустым прилавком, расположенным у дальней стены.
— Северус Снейп, двенадцать с половиной дюймов, черное дерево и сердечная жила дракона, — раздавшийся скрипучий голос, заставил Северуса вздрогнуть и начать озираться. Оливандер появился из простенка, выкатившись на высокой лестнице. — Я помню каждую палочку, которую когда-либо продал.
— Это просто чудесно, но я — Снейп-Винчестер, — пробормотал Северус, испытывая невольный трепет, словно вернулся в то жуткое время, когда покупал здесь свою палочку, гадая, хватит ли ему на нее денег и останется ли что-нибудь на еду.
— Ах, конечно, как я мог забыть, — хлопнул себя по лбу Оливандер. — Конечно, Снейп-Винчестер. О твоем усыновление, впрочем, как и о твоем отце уже слагают легенды. Да и о еще одном твоем новом родственнике…
Он не договорил, потому что дверь снова открылась, звякнул колокольчик, и в лавку зашел Аластор, безуспешно пытающийся придать себе официальный вид аврора при исполнении.
— Аластор Муди, семь дюймов, терновник, перо феникса, — Оливандер тут же переключился на другого посетителя. Северус медленно выдохнул через сжатые зубы и позволил себе немного расслабиться.
— Да-да, я помню, какая у меня палочка, — Аластор нахмурился и сделал шаг назад, чтобы не задирать голову, разговаривая с создателем волшебных палочек, который все еще находился на лестнице, и это давало ему преимущество перед окружающими, из-за того, что он находился выше, чем они. — Я пришел к вам, мистер Оливандер, не как покупатель, а как аврор. И мне необходима полная и точная информация по делу, которое я сейчас расследую.
— Что, вы еще одно дело про палочки расследуете? — Одивандер поморщился. — Давайте, показывайте уже.
— Вы не могли бы оттуда слезть? — как бы далеко Аластор не отступал, но ему все равно приходилось задирать голову, чтобы смотреть на лицо Оливандера, а это ставило его в заведомо невыгодное положение. Но Оливандер, похоже, не собирался облегчать ему жизнь и продолжал стоять на верхних ступенях своей передвижной лестницы, с любопытством глядя на аврора. Словно проверял, что тот сделает, если он не пойдет ему навстречу. Аластор вздохнул и покосился на Северуса, который смотрел на него с не меньшим любопытством, чем хозяин лавки, словно гадая, хватит ли у него смелости настоять на своем. Вот у его отца, и у дяди, конечно, таких проблем, скорее всего, никогда не возникало. — Я настаиваю, мистер Оливандер. Иначе мне придется предпринять определенные меры. — Сказав это, Аластор снова покраснел, но взгляда не отвел, одновременно вытаскивая из рукава палочку.
— Не надо так нервничать, молодой человек, — примирительно произнес Оливандер, начиная спускаться. — Нужно быть снисходительнее к пожилому человеку, не нужно спешить. Это вы, молодые, все бегом, а нам — старикам нужно время, чтобы все сделать правильно.
— Чтобы правильно слезть с лестницы? — Северус не удержался и задал вопрос, затем быстро бросил взгляд на Аластора и, виновато улыбнувшись, пожал плечами.
— А вы, молодой человек, не должны уйти? — оказавшись на полу, Оливандер повернулся к Северусу. — Разве вы не видите, господин аврор желает задать мне несколько вопросов.
— А это мой… хм… помощник, — Аластор все-таки достал палочку и теперь держал ее в руке. Оливандер покосился на свое творение, которое выбрало когда-то себе хозяином этого мальчишку, ставшего аврором. Чтобы отгородиться от неприятных посетителей и создать хотя бы видимость преграды между собой и ими, Оливандер быстро зашел за прилавок, двигаясь степенно, не позволяя себе сорваться на бег.
— Ну, раз помощник, то, конечно, пусть присутствует, — ответил он, оказавшись наконец за своей ненадежной, но все же защитой. — Вот только, почему-то мне казалось, что сын действующего Охотника и победитель Турнира Трех Волшебников выберет себе несколько другое занятие, чем оказаться на побегушках у Аврората, даже если ему просто скучно и нечем заняться.
— А мы, вообще-то, не обо мне говорить пришли, — Северус насупился.
— И очень жаль, — с фальшивым сочувствием протянул Оливандер. — Мне, например, очень интересно, каким образом ты додумался, как проходить второй тур? Сдается мне, что тебе подсказали.
— А я этого и не скрываю, — Северус навалился грудью на прилавок. — Мне помог дядя, точнее, он дал мне подсказку, что нужно делать, но на поле мне пришлось все делать самому. Я знал только принцип. И да, отца с дядей не допускали до создания туров, как только стало известно о моем участии.
— И что же подсказал тебе дядя? — Северус повернул голову и увидел, что Аластор, который стоял возле него, пытается перебить разговорчивого хозяина, но делает это как-то не слишком убедительно, словно ему самому очень хотелось услышать ответ на этот вопрос.
— Я расскажу, как только вы ответите на вопросы аврора Муди, — решив, что любопытство бывает иногда куда большим стимулом говорить правду, чем, что бы то ни было, а Оливандеру, по сути, скрывать что-то не было резона, не его же в чем-то обвиняли, Северус принял решение немного удовлетворить это любопытство, если ответы самого Оливандера удовлетворят их.
Аластор, услышав предложение Северуса о двустороннем обмене информацией, встрепенулся и вытащил распечаток изображения палочки, который удалось получить Винчестерам.
— Вот, вам знакома эта палочка?
— Вы мне показывали уже этот скверный рисунок, аврор Муди, — Оливандер поморщился, бросив взгляд на изображение. — И я уже отвечал, что, конечно, знаю, что это за палочка. Кипарис, одиннадцать дюймов, шерсть акромантула — эта палочка выбрала себе хозяином Антонина Долохова, когда тот покупал ее у меня перед своей первой поездкой в Хогвартс.
— Хорошо, — кивнул Аластор и вытащил теперь уже портрет, нарисованный полицейским художником. — А кто это?
— Корбан Яксли, — Оливандер заинтересованно разглядывал портрет. Он еще ни разу не встречался с такой странной техникой изображения людей, сделанной словно схематически. — А что?
— Он покупал свою палочку у вас? — голос Аластора звучал ровно, словно ему было действительно безразлично, какая именно палочка у Яксли, просто начальство требует задавать эти идиотские вопросы уважаемому человеку, отвлекая того от работы, а он всего лишь стажер, и поэтому не может идти этому самому начальству наперекор.
— Да, у меня, — Оливандер на мгновение задумался и потер подбородок, а Северус невольно задался вопросом, а сколько же лет Гаррику Оливандеру, если почти все, кого он знал, покупали свои палочки именно у него, ну или у его отца, если речь шла о профессоре Дамблдоре. Альбус Дамблдор сам ему когда-то сказал об этом на одном из их дополнительных занятий. Наконец, Оливандер поднял свои светлые цвета расплавленного серебра глаза на Аластора и осторожно произнес. — Двенадцать и три четверти дюйма, ива и перо грифона. Очень хлесткая. Вы ведь задали этот вопрос не просто так?
— Нет, не просто, — Аластор аккуратно свернул оба изображения и спрятал их в карман мантии, и лишь после этого вновь посмотрел на владельца лавки. — Мистер Оливандер, вы нам описали две абсолютно разные волшебные палочки, которые выбрали себе хозяевами двух волшебников. Тогда, может быть, вы нам расскажете, каким образом палочка, которая принадлежит, как вы уверяете, Антонину Долохову, попала в руки Корбана Яксли, и тот чувствует себя с ней абсолютно комфортно?
— Простите, что? — Оливандер нахмурился. — Палочка Долохова внезапно оказалась у Яксли? Нет, чисто теоретически это, конечно, возможно, но… Я не представляю, как Антонин смог кому-то отдать свою палочку, даже на время, даже просто подержать, пока он шнурки завязывает. Это совершенно невозможно, совершенно.
— Вот-вот, и я никак не могу этого объяснить, — Аластор задумался. — Скажите, эти палочки, они хоть чем-нибудь похожи? Яксли и Долохов смогут пользоваться палочками друг друга, без ущерба для эффективности?
— Кипарис более мягкий, не такой гибкий, более капризный, — покачал головой Оливандер. — Нет, колдовать они, несомненно, смогут, но вот насколько это будет эффективно? Не знаю, не знаю. Это если не брать во внимание тот факт, что Долохов никогда не отдаст свою палочку никому! — последнюю фразу Оливандер почти прокричал.
Аластор закивал как китайский болванчик.