Посмотрел на часы – ровно восемнадцать, и вскрыл конверт. Инструкций оказалось на три листа, узнаю слог полковника, не иначе сам составлял. Главное. Сидеть нам под землей трое суток, так понял, что день у нас идет за три, по ссылкам на десятидневный период. По условиям вводной, на поверхности ад земной и полный апокалипсис. Все разрушено, ничего не работает, птицы не поют. Уровень фона неизвестен, что применялось, кем применялось, а главное зачем – тоже. Потому, в первую очередь мы должны организовать жизнь в убежище, а по прошествии трех суток провести разведку местности в радиусе сто метров от убежища с максимальными мерами предосторожности, в течение одного часа. После чего вернуться восвояси и переварить полученную информацию, далее действовать в соответствии с обстановкой. Кроме того, источником информации должны стать аналогичные конверты с инструкциями, способ передачи пока неизвестен. Особо отмечено, до выполнения предыдущих инструкций, новые не вскрывать. Если все по плану, то в 18.00 ежедневно. По мере чтения документа, бойцы совсем приуныли, настолько подробно все было описано, полковник на слова не скупился и красок не жалел, как и бумаги. Атмосфера полного погружения. Если бы не знал, что это всего лишь вводная, пусть и расширенная, сам бы поверил.
– Какие мысли? – повисла тишина.
Алена заговорила первой.
– Для первого выхода надо скомплектовать костюмы защиты по максимуму, это по моей части, подготовить приборы, проверить, научиться, если кто забыл, – почему-то посмотрела на меня, а не на Сомова.
– Принято, что еще?
– Думаю, БТР поможет, уровень защиты выше, надо использовать, – сказал Сомов.
– В последующем согласен, в первый выход – сомнительно, радиус разведки маленький, разогнаться не успеешь.
Сомов покраснел, что-то совсем растерялся, на него не похоже.
– Тогда состав группы определяем в два человека, я с «Цифрой», «Пегас» – на охране, но готовимся все, до выхода на поверхность трое суток еще. Если есть вопросы – могу обосновать.
Вопросов не было.
– Обязанности внештатного повара готова взять на себя? – обратился я к Алене.
– Готова, кому как не мне, – согласилась она.
– Что тогда с ужином, успеешь? Или сухпай разогреем?
– Успею, через час все готово будет.
– Вот и хорошо, тогда все по личному плану, до ужина.
Алена ушла на кухню, от помощи отказалась. Мы разошлись по комнатам.
К ужину Сомов не вышел, заглянул в комнату, вроде спит, будить не стал. Первый ужин в убежище провели с Аленой. Свечей не хватало и бокалов с игристым вином, чем не романтический ужин. Только вот тема для разговора возникла не романтическая.
– Костя, что происходит, я готовила на троих, – Алена была встревожена.
– Если ты о Михаиле, то думаю ничего страшного, устал человек, отдыхает.
– Это Миша устал? Сам в это веришь? – она явно хотела, чтобы я продолжил разговор.
– Алена, если хочешь что-то сказать – говори, не ходи вокруг да около – сам подумал, что не люблю, когда меня втягивают в неприятный разговор.
– Я считаю, у Михаила стрессовое состояние.
– Чего? – я поперхнулся. – Позволь узнать, на чем основаны твои выводы?
– На наблюдении, – невозмутимо ответила она.
Так, это уже ни в какие ворота не лезет. Понаблюдала она. Что за блажь? Сомов и стрессовые, истеричные, еще какие-нибудь неадекватные состояния просто не совместимы. В здоровом теле – здоровый дух. У него железные нервы, я это знаю. Алена заметила мою реакцию и поспешила добавить:
– Ну, может быть, не стрессовое, а какое-нибудь, другое, я в этом не специалист, но он изменился.
– Стоп. Давай сначала – меня уже стал раздражать этот разговор, аппетит пропал, положил вилку. – Во первых: ты сама сказала, что не специалист в этой области, так? – она кивнула. – Во вторых: Сомов не пришел на ужин, и это не повод делать поспешные выводы, согласна? – она снова кивнула. – В третьих: Человек может просто устать, потерять аппетит, поспать в конце концов, да или нет?
– Верно, но Сомов может потерять аппетит, только если сильно болен – не унималась Алена.
Опять двадцать пять, она меня не слышит, а я ее, вот и поговорили. Надо самому успокоиться и как то успокоить ее, перевести разговор в конструктивное русло.
– Допустим, только допустим, это так, что предлагаешь?
– Я не знаю, – после паузы сообщила она и, как ни в чем не бывало, продолжила есть отварной картофель с мясом.
Позиция была понятна: «Не хочешь обсуждать, вот теперь сам ломай голову, я тебе проблему обозначила, ты же командир, вот и решай».
Ужин был вкусный, помимо молодой картошки с мясом были салаты, копчения, маринованные грибочки и свежий хлеб. Видно, что старалась, может в этом причина? Не, это не про нее. За размышлениями совсем перестал есть. Не хватало, чтобы и меня в больные записали, взял вилку, не без удовольствия доел порцию. Алена уже закончила есть и смотрела на меня.
– Хорошо, будем считать, я в курсе. Спасибо, что обратила на это мое внимание, и за ужин тоже, было очень вкусно.
– Пожалуйста, – Алена искренне улыбалась по одной ей известной причине.
После ужина еще около часа пытался найти занятие, но безуспешно. Смазал дверные петли, проверил исправность душевых – на этом дела закончились. Начинать что-то глобальное это гарантия, что засидишься до поздней ночи. Решил просто почитать вводную и лечь спать пораньше.
Утро началось как обычно с зарядки и душа. Беговая дорожка к моему приходу, уже освободилась, Алена торопилась на кухню, готовить завтрак. Сомов появился только к концу завтрака. С хмурым выражением лица, сел за стол и без аппетита принялся за кашу. Теперь и я находил опасения сестры милосердия не безосновательными. Сомов был не похож на себя, какие там шутки, как с бодуна. Только вот он не был пьян и вчера тоже не употреблял. Алена тактично удалилась, не дождавшись от него ни слова.
– Пегас, у тебя все в порядке? – знал, что нет, но с чего-то надо начинать.
– Все нормально, командир, – первый раз он соврал мне.
– На ужин почему не пришел? Алена старалась, – я пытался его разговорить.
– Заснул, не слышал, – опять соврал неумело.
– Ну а с зарядкой как? Не помню, чтобы ты хоть раз ее пропускал.
– Попозже сделаю.
Понятно, что так от него ничего не добьешься, решил не давить, пусть в себя придет, глядишь и образуется. На этом разговор себя исчерпал.
До обеда попытался максимально загрузить работой всех, особенно Сомова, быстрее войдет в привычный режим. Вроде помогло, работа отвлекала. Какие он там себе мысли мыслил, я не знал, мог только догадываться. Потом он ушел обслуживать резервный генератор и до обеда пропал из поля зрения. Дел было по горло, продолжали обживаться. За обедом разговаривали только мы с Аленой. После обеда стали подбирать защитные комплекты, формируя несколько вариантов на все возможные неблагоприятные условия. Дошла очередь до приборов разведки, среди которых, помимо знакомых мне, были совершенно новые, о которых я не имел ни малейшего представления, не говоря уже о том, как ими пользоваться. К счастью, для Алены они не были в новинку. Перенесли многочисленные контейнеры разных цветов и размеров в рабочую зону, устроили занятия. Алена терпеливо объясняла, что для чего предназначено и как всем этим пользоваться, параллельно изучали инструкции. Потом примерили защитные комплекты, потренировались. Герметичные костюмы с замкнутым циклом дыхания самостоятельно надеть было невозможно, требовалась помощь одного, а лучше двух человек и времени занимало не менее получаса. Только убедившись, что все делаем правильно, переходили к другим комплектам, с которыми обращаться было гораздо проще.
Время до ужина прошло незаметно. Следующий день ничем практически не отличался от предыдущего, и это начинало давить. Только сейчас стало отчетливо ясно, что на базе было намного комфортнее не только в бытовом плане. Постоянное присутствие Борисовича с семьей вносило элемент разнообразия. Сейчас этого общения не хватало, как не хватало и бесшабашного настроения Сомова, с его шуточками, иногда не к месту и готовности действовать. Ситуация осложнялась, его настроение стало передаваться сначала Алене, потом уже и мне. Попытки разговорить его, ни к чему не привели, воспитывать его было бесполезно, да и поздно, взрослый уже. Алена предложила замениться, и отправить его в первый выход на поверхность, но я категорически с этим был не согласен. На поверхности мне нужен был специалист с приборами разведки, а не боец с пулеметом или механик-водитель БТР, о моей замене даже речи быть не могло. Решения принимать необходимо было только мне, и возможно там, на поверхности и немедленно. Выходить всем сразу, как и поодиночке – глупо. От предложения доложить полковнику о сложившейся ситуации я тоже отказался. Помимо того, что это может привести к замене в составе группы, чего совсем не хотелось, возможно, будет продлен срок пребывания в убежище, а значит, эти дни прошли напрасно. Да и что докладывать? Что Сомов шутить перестал и балагурить? Плохо ест, мало спит, забросил занятия спортом? Со всем остальным то справляется, задачи выполняет, тренируется наравне. Нет. С проблемой нужно разбираться самостоятельно и никак иначе. Алена ждала, я тоже. Надеялись, что не сегодня, завтра все образуется. Но этого не произошло.
В день выхода на поверхность я решил поговорить с Сомовым на чистоту, но повода не представилось, как и возможности. Половину дня, до самого выхода были заняты сборами и подготовкой, едва успели пообедать. За час до выхода начали экипироваться. Взмокли. Оружие по минимуму, у Алены только пистолет в набедренной кобуре и приборы разведки. У меня помимо всего прочего «Винторез». Только сейчас я понял, как мне необходимо выйти из убежища на свежий воздух, впрочем, насладиться им не получится, костюмы с замкнутым циклом, защита максимальная. Но хотя бы увидеть солнце или тучи, не важно. По субъективным ощущениям мы под землей находились дней десять, никак не меньше. Мы были готовы. Сомов без всяких эмоций проводил нас до выхода и закрыл за нами дверь. Прошли шлюзы, открыли входную дверь.