— Хотя насчёт аттракционов я бы поспорила, — подметила Акихибэ Акико. — Не могу сказать, что это — только хороший стресс.
— Правильно, Акико-тян, — кивнул я. — Очень верно подмечено. Я как раз к этому подхожу. Польза аттракционов есть только для относительно здоровых людей без хронических заболеваний и противопоказаний к этим мероприятиями. Когда человек переживает напряжение на каких-нибудь американских горках, в кровь выбрасывается адреналин, эндорфины и дофамин. Гормоны страха, счастья и удовольствия. Очень мощная доза эустресса.
— Не знаю, на каких парах это рассказывали, — вздохнул Кондо Кагари, — но я эту тему точно пропустил.
— Это патологическая физиология, Кагари-кун. Третий курс, — ответил я. — Но есть и обратная сторона этих экстремальных развлечений.
— А может, не стоит об этом рассказывать? — спросил Никиширо Кусэй. — Отобьёшь ведь всё желание развлекаться, Тендо-кун!
— Страшно тебе, Кусэй-кун? — оскалилась Акихибэ Акико. — Тогда не слушай.
— Лучше всё же расскажу. Вдруг у кого-то из вас есть противопоказания, — улыбнулся я. — У аттракционов есть общий вред для нервной системы. Если человек плохо устойчив к таким нагрузкам, может возникнуть состояние, напоминающее симптомы морской болезни. Из-за резких поворотов, переворотов и падений происходит перегрузка вестибулярного аппарата. А быстрая смена мигающих огней и ярких цветов сильно давит на зрительный аппарат, из-за чего в конечном счёте может возникнуть тошнота, рвота и головокружение.
— И это всё? — вскинул брови Никиширо Кусэй. — Ха! Мелочи. Ради такого кайфа я готов и тошноту перетерпеть.
— Да нет, есть ещё несколько нюансов, — добавил я. — К примеру, если у человека имеются проблемы с позвоночником, особенно с его шейным отделом, то от экстремальных аттракционов лучше воздержаться. Резкие рывки могут сильно повредить структуры спинного мозга и выходящие из него нервы.
— И уж тем более на такие развлечения нельзя ходить людям с заболеваниями сердечно-сосудистой системы, — продолжила за меня Акихибэ Акико. — Из-за резких изменений высоты происходит мощный перепад давления, а за этим может последовать инфаркт или инсульт.
— Верно, Акико-тян, — кивнул я. — Чего мы ещё не назвали? Состояния после операций — расхождение швов.
— Беременность — преждевременные роды, — продолжила Акико.
— Всё, довольно! — воскликнул Никиширо Кусэй. — Мы ещё даже не приехали, а вы уже весь кайф обломали!
— Что такое, Кусэй-кун? — изображая заботу, спросила Акико. — Входишь в группу риска? Сердце барахлит?
— Мне тридцать два года! Почему вы говорите со мной так, будто мне на сотню лет больше? — воскликнул Никиширо, и в этот момент автобус остановился.
Мы приехали в район Йоцуя, квартал Ийдабаси. Перед нами простирался, занимая огромную территорию, парк развлечений «Токио Дом Сити».
Когда наша компания покинула автобус, Никиширо Кусэй многозначно прокашлялся, привлекая к себе внимание, и заявил:
— Теперь мой черёд блеснуть знаниями! Вы, уважаемые медики, всю дорогу разглагольствовали на тему болезней и стрессов, но кто из вас может рассказать об истории этого района?
Наступила гробовая тишина.
— Что, никто? — самодовольно улыбнулся Никиширо.
— Расскажи, Кусэй-кун, — попросил я. — Как минимум мне будет интересно послушать.
Я и вправду хотел ознакомиться с культурной составляющей этого места, но больше мной руководило желание поддержать уролога. Он, конечно, довольно заносчивый и нагловатый тип, но большинство наших коллег постоянно его унижает. Так что Кусэю определённо стоит дать шанс.
— Эти районы — Йоцуя и Ийдабаси — зародились на берегу рва, который защищал императорский дворец, — сказал Никиширо Кусэй. — И если мы пройдём чуть дальше, то окажемся в месте, которое исходит из этих районов — Кагурадзака — квартал красных фонарей. Понимаете, о чём я, да?
Никиширо хитро улыбнулся.
— Кто бы сомневался, что твоя история не затронет тему проституции, — вздохнула Акихибэ.
— Акико-тян, — чуть повысил голос я. — Дай ему закончить. Мне интересно послушать историческую сводку.
— Благодарю, Тендо-кун, — сухо кивнул Кусэй. — Между тем, атмосфера средневекового Токио в этом районе сохранилась и до сих пор. Там можно даже найти кафе с гейшами!
На последний факт Никиширо сделал особый акцент, а после замолчал.
— Это всё? — спросил Кондо Кагари.
— Ну да, а что? Вы ожидали, что я буду рассказывать об этом так же долго, как вы болтали про пользу и вред аттракционов? — усмехнулся он.
— Спасибо за экскурс, Кусэй-кун, — я хлопнул коллегу по плечу. — Пойдёмте уже, наконец, в парк. А то мы сегодня больше болтаем, чем развлекаемся.
Вход в парк стоило всего лишь тысячу иен. На территории кроме множества аттракционов и прочих палаток с развлечениями было ещё несколько фуд-кортов, где можно было перекусить, причём блюдами не только японской кухни.
А дальше началось самое интересное.
— Центрифуга! — заверещал Кондо Кагари. — Хочу на этом прокатиться!
И всей компанией мы, доверившись вкусу Кондо, отправились на бешено крутящийся вокруг своей оси аттракцион.
— Катапульта! — скомандовал Никиширо Кусэй, стоило нам покинуть предыдущий аттракцион.
— Не слишком ли большая нагрузка, ребят? — спросила Акихибэ Акико.
Большая. Даже слишком. Но моя компания чувствует себя превосходно, потому что я контролировал их сердечно-сосудистую систему с помощью лекарских навыков. А поскольку Кагари, Акико и Кусэй катаются со мной, им можно без вреда пройтись почти по всем аттракционам.
Но если в компании нет способного лекаря с развитыми «анализом» такой трюк лучше не повторять.
— Пойдёмте на катапульту, — кивнул я. — Пусть каждый выберет по аттракциону на свой вкус.
— Горки! Знаменитый «Громовой дельфин»! — воскликнула взбудораженная после катапульты Акико. — Говорят, людей на нём наизнанку выворачивает!
— Меня уже выворачивает… — прошептал Кондо Кагари, держась за живот.
Я чувствовал себя, как сопровождающий школьников учитель. Приходилось неотрывно следить за каждым. После того как мы выполнили желание Акико и прокатились на «Громовом дельфине», вся наша команда дружно рухнула на скамейку.
Все охрипли от криков и дышали так, будто пробежали не один километр.
— Кто-то из вас постоянно хватал меня за руку на крутых поворотах, — подметил я.
— Это была я, — улыбнулась Акико.
— Это — я, — одновременно с ней ответил Кагари, из-за чего Кусэй и Акико одарили коллегу удивлёнными взглядами.
— Тендо-кун, все уже выбрали по аттракциону, а ты отстаёшь, — подметила Акихибэ Акико.
Я хотел было сказать, что в мои планы входило завершить марафон самым экстремальным аттракционом, который уже давно заприметил в другом конце парка, но мои глаза упали на фуд-корт и…
— Русская кухня! — воскликнул я.
— Что? — удивилась Акико. — Я не видел его в списке. Этот аттракцион относится к экстремальным?
— Смотря сколько съесть, — ответил я, заворожённо глядя на мелькающую над ларьком таблицу с меню:
«Щи»,
«Блины»,
«Пельмени».
— Ух, сейчас бы пельменей с уксусом… — прошептал я.
— Эй, ребят, Тендо-кун какое-то заклинание читает, — рассмеялась Акико.
— Не обращайте внимание. Я просто читал меню в ресторане, в который мы с вами сейчас пойдём, — сказал я, осознав, что предыдущая фраза была сказана мной на русском.
— Русская кухня? — удивился Кондо Кагари. — Странный выбор. Никогда не пробовал. А что там?
— Сейчас узнаешь, — улыбнулся я. — Подберём на любой вкус.
Уже начало темнеть, когда мы закончили трапезу. Мой мозг переживал сразу несколько противоречивых механизмов. С одной стороны, я удовлетворил свою ностальгию, но с другой дал телу японца попробовать что-то, чего ранее он никогда не пробовал.
Вот это действительно — настоящий эустресс.
— Ну что, ребят, домой? — спросил Кондо Кагари. — Я лично уже накатался!
— А может, всё-таки заглянем в квартал красных фонарей? — спросил Никиширо Кусэй. — Я очень давно хотел там побывать.
— Я уже точно не смогу, — помотал головой Кондо Кагари. — Я обещал сегодня вечером заглянуть к Йоко-тян.
— Ах ты! — усмехнулся Никиширо. — Завидую тебе, Кагари-кун.
— Я бы составил компанию Кусэю-куну, — сказал я и взглянул на Акико. — Что скажешь, Акико-тян?
— Мне торопиться некуда! — улыбнулась она. — Давайте ещё погуляем.
Мы попрощались с Кондо Кагари и направились в сияющий и загадочный квартал красных фонарей.
Двое вышедших их дешёвого бара мужчин наблюдали за только что вошедшими в квартал красных фонарей молодыми людьми. Один из них докурил сигарету и бросил её себе под ноги.
— Что думаешь насчёт этой троицы, Рёджи? — спросил он своего спутника.
— У этих деньги точно водятся. И девка у них симпатичная.
— Тогда чего мы ждём? Пошли познакомимся.
Глава 3
Прогуливаясь по Кагурадзаке, мы с Акихибэ Акико и Никиширо Кусэеем делились познаниями о том, что из себя представляет такое загадочное явление, как квартал красных фонарей.
Обычно этот квартал представляет собой традиционный участок улицы в Японии, который полностью посвящён развлечением для взрослых. Бары, стрип-клубы, проституция — и прочие «прелести» ночной жизни.
Есть два «но», которые стоит учесть, гуляя по такому кварталу. Первое «но»: проституция в Японии уже давным-давно запрещена законом, и теперь такие кварталы должны представлять скорее культурную ценность.
Однако есть и второе «но»: традиции порой сильнее законов, и на деле старинная профессия никуда не делась, просто её умело покрывают. А иногда и вовсе не скрывают, просто весь этот бизнес принадлежит определённым родам Якудзы.
Якудза же, в свою очередь, имеет связи как в полиции, так и в правительстве, так что проблем с покрыванием своих заведений не имеет.
— Эх, всё-таки в исторических справочниках этот район описывается куда красочнее, — разочарованно вздохнул Никиширо Кусэй.