— Но вы ведь понимаете, что знание правил языка, разговорной речи, и медицинских терминов — это совершенно разные вещи? — уточнил Эитиро Кагами.
— А какую из медицинских тем вы хотите обсудить? — спросил я. — Может быть, недавно вышедшую статью о консервативном лечении рака поджелудочной железы? Или дифференциальную диагностику цирроза печени?
— Достаточно, Кацураги-сан, — перебил меня Эитиро Кагами, вернувшись на японский язык. — Вы меня убедили. Чёрт возьми! Да я и не думал, что у вас столько талантов! Может быть, вы ещё и на скрипке играть умеете?
— На скрипке — нет, а вот на гитаре сыграть могу, — ответил я.
Эитиро Кагами шумно выдохнул.
— Кацураги-сан, если русским вы владеете так же хорошо, как и английским, то откладывать эту телемедицинскую консультацию будет преступлением, — заявил Эитиро Кагами.
— Никаких проблем, Эитиро-сан, я готов приступить к делу в любой момент, — сказал я. — Хоть сегодня.
— Сегодня точно не получится, а вот до завтра телемедицинский мост наши айтишники установят. Нужно организовать специальный кабинет для дистанционных консультаций. Веб-камера, микрофон, программы — это мелочи. Главное — грамотно организовать закрытый канал, поскольку информация с консультаций не должна распространяться. Тем более, многие из людей, которых вы будете консультировать, имеют немалый вес в корпорации и в тех странах, в которых работают.
— Я понимаю, Эитиро-сан, — кивнул я. — В таком случае, чтобы ускорить процесс, мы уже может подключить Кацураги Казуму к делу. Пусть трудится. Что скажете?
Эитиро Кагами кивнул.
— По рукам, Кацураги-сан. Пусть ваш брат отправляется в отдел кадров. Я сейчас же позвоню им и предупрежу, чтобы его оформляли. Пусть завтра приходит на шестой этаж в «айти» отдел. Там ему всё объяснят.
Я поднялся со стула и поклонился заведующему.
— Спасибо вам, Эитиро-сан.
Когда я покинул кабинет, Казума резко вскочил с дивана и растерянно затараторил:
— Ну как? Ты там был очень долго. Я уже начал переживать.
— Расслабься, — перебил его я. — Ты принят. Только постарайся сильно не козырять своими образованиями хотя бы поначалу. Уже даже Эитиро Кагами отметил твой «пробивной характер». Что ты ему наплести умудрился?
— Ничего особенного! — воскликнул Казума. — Просто рассказал, как здорово будет, если я запущу несколько своих проектов и…
— Вот этого пока что не надо, Казума-кун, — попросил я. — Не спеши. Для начала влейся в коллектив, покажи, что умеешь работать. Поверь, твои навыки не останутся незамеченными.
— Хорошо, Тендо-кун, прости, если перегнул палку, — извинился Казума и низко поклонился мне. — Спасибо огромное за помощь!
— Проходи в отдел кадров, оформляйся, — велел я. — Я бы посоветовал тебе сразу после этого пройти в «айти» отдел и поговорить с будущими коллегами о своих обязанностях. Завтра тебе доверят помочь с установкой телемедицинского моста с Россией. Так что готовься, начало работы у тебя будет интересным.
— Ого! — удивился Кацураги Казума. — Уже бегу!
— Стой, — остановил его я. — В шесть вечера встретимся у выхода из больницы. Какое-то время можешь ещё пожить у меня, пока ищешь съёмную квартиру. Хотя, после трудоустройства, можешь поговорить с руководством на счёт служебной квартиры. Возможно, тебе дадут жильё в том же здании, где живу я. Но это не точно. Скорее всего, служебку дают только медицинскому персоналу.
— Принято, — кивнул Казума. — Спасибо тебе ещё раз, Тендо-кун.
Кацураги Казума помчался в отдел кадров, а я вернулся назад в свой кабинет, однако Акихибэ Акико там не обнаружил. Перед кабинетом сидела очередь из трёх пациентов, а девушка куда-то запропастилась. Я решил не тратить времени попусту и продолжил приём самостоятельно. И лишь когда ко мне зашёл пациент, я обнаружил, что между клавиш моей клавиатуру вставлена записка.
«Вызвали осматривать экстренного пациента в кабинете неотложной помощи».
О, это хорошо! Новый опыт для Акико. Одно дело — принимать плановых пациентов, и совсем другое дело — принимать быстрое решение, когда пациенту угрожает опасность.
В её силах я уверен. А если что-то пойдёт не так — она со мной свяжется. Акихибэ Акико, в отличие от моего прошлого стажёра Кондо Кагари, не пытается скрывать своих ошибок. Кагари же этим в первое время часто грешил.
Очередь рассосалась достаточно быстро. Я принял оставшихся пациентов менее чем за двадцать минут. Но Акихибэ-сан до сих пор не вернулась.
Я решил не дожидаться её звонка и направился на первый этаж сам. Когда вошёл в кабинет Акихибэ Акико суетилась вокруг лежащего на кушетке пациента.
— Акихибэ-сан, что тут происходит? Почему вы так долго? — спросил я.
— К-кацураги-сан, я отправила пациента на компьютерную томографию головного мозга. Думала, что тут инсульт, а инсульта нет! — заикаясь произнесла она.
Девушка паниковала. И я сходу догадался почему. Инсульт был для неё больной темой после того, что случилось с её отцом. Она действовала неадекватно. И раз на снимке не нашли инсульт, значит у пациента другое не менее опасное неотложное состояние, а драгоценное время уже потеряно.
— Отойдите, Акихибэ-сан, — велел я, подбежав к пациенту. — Я сам.
На кушетке лежал мужчина средних лет в старой поношенной одежде и грязных кожаных сапогах. Это точно не один из сотрудников корпорации «Ямамото-Фарм». Должно быть, ему стало плохо, а наша клиника оказалась ближайшей. Судя по внешнему виду — фермер либо другой работник сельского хозяйства. В любом случае, это не городской житель, что уже может натолкнуть на мысли об определенных заболеваниях.
— Как вас зовут? — спросил я, осматривая мужчину. — Говорить можете?
Пациент что-то невнятно проболтал и сразу же замолчал. Он был в сознании, но говорить и двигаться практически не мог. Я тут же обратил внимание, что его зрачки были сильно расширены. Причём правый значительно шире левого. Мышцы ослаблены, практически не сокращаются.
Понятно, почему Акихибэ Акико заподозрила нарушение мозгового кровообращение. Очень похоже, но это не оно.
— Он прибыл один? — спросил я. — Кто-то из родственников или знакомых может рассказать, что случилось?
— Снаружи ждёт жена, — объяснила Акико. — Позвать её?
— Зовите! — воскликнул я. — Очень важно собрать анамнез заболевания, а сам пациент не разговаривает. Соберитесь, Акихибэ-сан. Время больше тратить нельзя.
Я активировал «анализ» и принялся осматривать его тело.
Двигательной активности были лишены почти все мышцы, в том числе и лицевые. Вся мускулатура, которая даже в покое слегка напряжена, сейчас была полностью расслаблена. Дыхательные мышцы едва шевелились, и это состояние, судя по сосудам и наличию сознания, настигло его совсем недавно. В пищеводе и глотке были видны следы рвотных масс. Значит, перед тем, как оказаться здесь, его тошнило. Хотя желудочно-кишечный тракт на данный момент толком не работает. Перистальтика кишечника очень слабая.
Я поднял взгляд и обнаружил, что вся его ротовая полость высохла, язык покрылся множеством трещинок. Слюны почти нет, а воды в организме остаётся очень мало. Когда я ещё раз внимательнее осмотрел глаза, то заметил, что проблема не только со зрачками. Глаза колебались, будто он пытался перевести взгляд в сторону, но никак не мог этого сделать. Веки наплывали ещё сильнее усугубляя функцию зрения.
Акихибэ Акико завела супругу больного в кабинет неотложной помощи. Женщина, громко охая, подскочила к пациенту и принялась трясти его за руку.
— Успокойтесь! — велел я. — Послушайте пожалуйста меня. Как вас зовут?
— Цунемори Маюри, — громко всхлипывая, представилась женщина. — А моего мужа Цунемори Хаято.
— Цунемори-сан, постарайтесь успокоиться и расскажите, с чего всё началось. В какой момент вашему мужу стало плохо?
— Да всё было прекрасно, мы приехали к детям повидаться! — начала рассказывать она. — А потом ни с того ни с сего ему стало плохо. Сначала голова заболела, потом заболел живот, ну и… Это… Ну вы поняли.
— Нет, расскажите подробно, что было дальше. Это очень важно, — попросил я.
— По нужде он начал бегать, — ответила Цунемори.
— Диарея? — спросил я. — Сколько раз он сходил за сутки?
— Раз пять точно, — ответила женщина. — И рвало его столько же раз. А потом…
Цунемори Маюри с трудом сдерживала слёзы.
— Цунемори-сан, сосредоточьтесь, — попросил я. — Что было потом?
— Потом сказал, что перестал видеть! — продолжила она. — Говорил, что всё словно в тумане.
Теперь мне всё понятно. Кроме скелетных мышц произошло ещё и расслабление ресничной мышцы, из-за чего и возникли нарушения зрения. Диагноз мне был уже очевиден, но кое-что нужно было подтвердить, чтобы точно не ошибиться.
— Цунемори-сан, скажите, что ел ваш муж в течение последних суток? — спросил я.
— Да то же, что и все, — ответила женщина. — Мы готовили лапшу удон, ничего вредного. Продукты все свои — из села! Хотя… Погодите, вообще-то он вчера перед сном ел грибы… Точно! Все уже наелись, а ему не хватило. И он набросился на эти проклятые грибы! Наверное, из-за них его и шарахнул инсульт! Переел, должно быть!
— Консервированные? — уточнил я.
— Да, — кивнула Цунемори Маюри.
— Это не инсульт, Цунемори-сан, — сказал я и повернулся к Акихибэ Акико. — Ботулизм. Госпитализируем его в инфекционное отделение.
Я набрал Окабэ Акиру и сообщил ему о поступлении нового пациента. Вскоре скорая забрала Цунемори Хаято. Его супругу с ним не пустили. Женщина рухнула на кушетку около регистратуры и закрыла руками лицо.
— Цунемори-сан, — обратился я к ней. — Не беспокойтесь, вы вовремя обратились. Это состояние обратимо. Вашего мужа скоро приведут в порядок.
— Я так и не поняла, что с ним такое? — спросила она. — Не может же от простого отравления так скрутить всё тело?
— Может, Цунемори-сан, — ответил я. — Только это не простое отравление. По-видимому, в той банке с грибами содержались особые бактерии. Клостридии, которые вызывают эту болезнь — ботулизм.