Прямо как в старые добрые времена.
Остаток вечера мы с Уёхарой Ёсико провели за самой обыкновенной беседой. Простой и непринуждённой, которая имеет место быть между обычными друзьями.
— Спасибо за вечер, Тендо-сан, — сказала Уёхара, когда мы покинули ресторан. — Нет… Не только за вечер. За всё спасибо. Почему-то мне кажется, что я многое поняла сегодня.
— Это и было моей целью, — улыбнулся я.
— Вы простите меня ещё раз за все те неудобства, которые я вам принесла, — низко поклонилась она. — Я сегодня же свяжусь с Мацушико Ризе и попрошу у неё прощения тоже.
— А что будет с её матерью? — спросил я.
— В качестве извинения, как я и обещала, позабочусь о том, чтобы в нашей клинике ей оказали самую первоклассную помощь, — ответила Уёхара. — И больше никаких дополнительных условий. Честное слово!
— Я верю вам, Ёсико-сан. В таком случае, увидимся на работе, — подытожил я и направился домой.
Это был первый раз, когда Уёхара Ёсико не стала настаивать на том, чтобы меня подвезти. Одержимость прошла, и больше никаких проклятий на ней не возникнет.
Но, признаться честно, энергии на этот трюк я потратил неприлично много. Лекарские силы временно отключились. Не думаю, что до завтрашнего утра или обеда они возобновят свою работу. Один «анализ» остался.
Если продолжу так перенапрягаться, придётся ждать очередного праздника мёртвых, чтобы в храме Дзодзёдзи вновь чинить свой сосуд. А так запускать процесс мне совсем не хочется.
Как только я вернулся домой, сразу же сообщил Мацушико Ризе, что больше никто её шантажировать не будет. Но не стал надолго задерживаться у неё в квартире. И я сильно устал, и она ещё до сих пор не пришла в себя после госпитализации матери.
Наконец, наступила пятница. В этот день я планировал провести ещё одну лекцию, только перед этим стоит быстро принять зачёт у оставшихся терапевтов. Пока что мне отчитался только сам Фукусима Ренджи.
Интересно, какие он темы вынесет на обсуждение, когда явится на наше вечернее заседание терапевтов.
А желающих сдать зачёт оказалось даже слишком много. Я пришёл на работу рано утром, а у моей двери уже стояли Савада Дэйчи, Кондо Кагари и Акихибэ Акико. Все терапевты, нижних рангов. Им хотелось отчитаться перед началом приёма, и я решил не лишать их такой возможности.
Акихибэ ответила блестяще. Хоть я и прогнал её по всем витаминам группы «В», а таковых очень много, она не запнулась ни разу.
Кондо Кагари тоже неплохо усвоил материал. Легко рассказал мне о том, что витамины делятся на два типа. Те, что растворяются в жирах — A, D, E, К. И те, что растворяются в воде — то есть, все остальные. Это очень важная деталь, которая помогает понять механизм действия витаминов в организме человека.
Савада Дэйчи ответил из рук вон плохо. Я клещами доставал из него главную функцию витамина «К». То, как он влияет на свёртываемость крови, оказалось для моего коллеги загадкой. Но я не стал намеренно его валить. Просто, доступно объяснил, где его слабые места, и отпустил.
После приёма ко мне заскочил Такеда Дзюнпей. Но допрашивать его практически не было никакого смысла. Он отлично разбирался почти в любых медицинских темах. Таким образом, все сдали зачёт по теме витаминов, и мне осталось только отчитаться перед Ванатабэ Кайто о том, что образовательная работа идёт успешно.
Однако, когда я подошёл к его кабинету, интуиция намекнула мне, что лучше задержаться.
Из-за двери заведующего доносились громкие голоса. Кто-то вёл активный спор, причём несколько человек не стеснялись себя сдерживать и кричали во весь голос.
Из кабинета Ватанабэ Кайто выскочил терапевт шестого ранга Куренай Цукаса. Полный мужчина удивлённо посмотрел на меня, а затем перевёл взгляд на вибрирующую от продолжавшихся криков дверь.
— Что там происходит, Куренай-сан? — спросил я.
— Эм… Кацураги-сан, я бы на вашем месте сейчас туда не совался. Боюсь, вам не понравится то, что вы услышите.
Глава 11
Спор за дверью кабинета Ватанабэ Кайто активно продолжался. Я слышал сразу три голоса. Два мужских и один женский.
— Куренай-сан, может, объясните? — удивился я. — Почему мне не стоит туда соваться?
— Не уверен, что имею право говорить об этом, — вздохнул он. — Если кратко, пострадал один пациент. И пока непонятно, кто в этом виноват.
— Подозревается случай ятрогении? — предположил я.
— Да, скорее всего, кто-то из врачей напутал с препаратами, — ответил Куренай Цукаса. — И вы тоже в числе подозреваемых.
— Тогда очевидно, что мне нужно войти туда и во всём разобраться, — помотал головой я.
— Вы бы подождали, пока всё поутихнет, — поёжился Куренай. — Там стоит такой крик. Ватанабэ-сан в бешенстве, а двое других специалистов никак не могут от него отбиться. У меня даже голова разболелась от этой ситуации.
— Так вас тоже вызывали на «допрос»? — спросил я.
— Да, этот пациент был сразу у четверых терапевтов, — сказал Куренай. — И у меня в том числе. Если честно, я не удивлён, что кто-то из нас напутал препараты. Трудно сложить воедино назначения сразу нескольких врачей. Не могу понять, зачем он навязывался на приём сразу ко всем специалистам.
— Любопытно, — нахмурился я. — А вас уже отпустили?
— Да, с меня обвинения сняты, — ответил Куренай. — Я ему ничего кроме анализов не назначал. Так что ко мне у заведующего никаких вопросов нет. А вот с вами, Кацураги-сан, всё несколько сложнее. Потому что конфликт произошёл именно с назначенным вами препаратом.
— В таком случае благодарю вас, что предупредили, — кивнул я. — Но я всё же войду.
Куренай Цукаса исчез за поворотом коридора, а я вошёл в кабинет Ватанабэ Кайто. Без стука, поскольку его всё равно бы никто не услышал.
— Я уверяю вас, Такеда-сан! — ревел Ванатабэ Кайто. — Если вы снова допустили врачебную ошибку, мне придётся вас уволить! И я ничего не могу с этим поделать!
— Повторюсь, мы ещё не разобрались, что конкретно произошло с пациентом, — пытался держаться спокойно Такеда Дзюнпей.
Кроме Такеды и Ватанабэ в комнате была ещё одна девушка. Я редко пересекался с ней, но знал, что её зовут Тачибана Каори. Терапевт восьмого ранга. Пожалуй, пока что единственная из моих коллег терапевтов, с кем я ещё ни разу не контактировал.
Тачибана Каори была невысокой голубоглазой девушкой примерно того же возраста, что и я. Правда, глаза для японки у неё были слишком большие. Такое среди местных женщин редко встречается.
Но на знакомство у меня сейчас не было времени. Как только я появился в кабинете Ватанабэ, заведующий тут же устремил на меня своё внимание.
— А вы, похоже, мысли умеете читать, а, Кацураги-сан⁈ — крикнул он.
— Не понимаю, к чему вы это, — спокойно ответил я.
— К тому, что моя правая рука в кармане халата как раз начала набирать ваш номер, — заявил он.
Сначала я подумал, что это шутка, но чудаковатый заведующий действительно бегал пальцами по сенсору мобильника.
— А теперь все садитесь! — махнул рукой Ватанабэ Кайто. — Вы трое очень сильно попали, уважаемые мои терапевты.
Ватанабэ подошёл к окну и открыл форточку. Заведующий на некоторое время стоял спиной к нам, видимо, пытался отдышаться после длительных воплей.
Я взглянул на Такеду Дзюнпея, рассчитывая, что он как-то объяснит происходящее. Но он старательно прятал взгляд. Видимо, очередное напоминание о врачебной ошибке сильно его задело. Такеда боялся, что тем, кто допустил ошибку, вновь оказался он.
Тогда я взглянул на Тачибану Каори и обнаружил, что та тоже смотрит на меня. Когда мы встретились взглядами, она пожала плечами и, вскинув брови, произнесла:
— Не смотрите на меня так, Кацураги-сан, я понятия не имею, что тут творится.
— Засуньте куда-нибудь поглубже эту шутливую интонацию, Тачибана-сан! — вновь взорвался Ванатабэ. — Потому что вас произошедшая ситуация касается в первую очередь!
— Ой, а что я сделала? — поёжилась она.
— Ватанабэ-сан, я так понимаю, вы пока что только ругаетесь, но до сих пор никому не объяснили, что на самом деле случилось с пациентом, — произнёс я. — Может, введёте нас в курс дела?
— Введу, — дёрнув усами, произнёс он и рухнул на свой стул. — Итак, уважаемые коллеги. Начнём с того, что Тачибана-сан представит нам своего пациента. Для тех, кто не в курсе, она совмещает работу терапевтом и гастроэнтерологом в нашей клинике.
Точно, помню это правило. Начиная с шестого ранга, можно практиковать деятельность врача узкой специальности, если у специалиста имеется ещё один диплом. Теперь понятно, почему я так редко с ней пересекался. К гастроэнтерологу я почти никого не направляю. Заболевания этого направления я привык лечить самостоятельно.
— Так это… — начала Тачибана. — Из-за чего вся эта ситуация, Ванатабэ-сан? Вы что, хотите сказать, что возникли какие-то проблемы с тем пациентом, которого я вчера госпитализировала?
— Именно с ним, — процедил сквозь зубы Ватанабэ Кайто. — Будьте добры, Тачибана-сан, расскажите мне и своим коллегам, с чем он поступил. А уже потом я вам расскажу, что натворил один из вас.
— Хорошо… — с придыханием протянула она. — Шинамори Нобу, мужчина, сорок лет. Поступил в гастроэнтерологическое отделение с жалобами на боли по всей поверхности живота, многократную диарею и рвоту, повышение температуры. Был установлен диагноз «острый гастроэнтерит». Мы провели подробное обследование. Я назначила всё необходимое лечение, после чего моё дежурство закончилось, и я передала пациента сменившему меня врачу. А что дальше — я не знаю, Ватанабэ-сан? Что-то случилось? — искренне расстроившись, нахмурила брови она.
— Случилось. Как раз после вашего ухода началось самое интересное, — вздохнул заведующий. — Шинамори Нобу стал очень тревожным, начал суетиться и бредить. Температура тела пациента возросла до сорока градусов, произошло помрачнение сознания, а после этого случился эпилептический приступ. Почки начали отказывать, и пациента чудом вытащили из этого состояния другие специалисты. Пришлось собрать консилиум. Как думаете, окончательным диагнозом точно оказался гастроэнтерит?