Сакамото Рин не могла сдержать улыбки. Уголки её рта поднялись настолько высоко, что мышцы щёк едва выдерживали такую нагрузку.
— Сакамото-сан, что это вас так обрадовало? — не понял я.
— Я очень рада, что меня перевели сюда — к вам, — сказала она. — В профилактике очень скучно. Знаю, прозвучит грубо, но возиться со здоровыми людьми — это не моё. Мне интересно наблюдать, как вы решаете проблемы с реальными пациентами.
— Понимаю, о чём вы говорите, — кивнул я. — Что ж, в таком случае мы точно сработаемся. Интересные случаи у нас тут каждый день.
И после нескольких пациентов с ОРВИ в нашем кабинете появился ещё один человек с непростым заболеванием. К кушетке для осмотра пациентов, хромая, подошёл мужчина средних лет. Он уже был у меня на приёме два или три раза. Ещё с Огавой Ханой мы не раз вызывали его для диспансерного осмотра, поскольку он стоял на учёте с сахарным диабетом второго типа.
Полный мужчина, шумно выдохнув, уселся на кушетку и произнёс:
— Совсем измучился, Кацураги-сан. Мне кажется — всё. Ногу мне скоро отпилят.
— Что вы такое говорите? — напрягся я. — Покажите ногу!
С учётом того, что у этого пациента запущенный сахарный диабет и резко выраженный атеросклероз сосудов нижних конечностей, то риск лишиться пальцев или ноги действительно есть. Из-за сахарного диабета очень часто совершаются ампутации, так что действовать нужно решительно.
Мужчина снял штаны и показал мне бедро. Кожа была красной, резко изменённой. Я сразу же активировал «анализ», чтобы исключить острое состояние, требующее хирургического вмешательства.
Проходимость сосудов оказалась хорошей, а проблема лежала совсем в другой плоскости. Я потрогал покрасневшую кожу, и пациент резко вздрогнул, ощутив сильную жгучую боль. Мне уже заранее было известно, что он почувствует, но я был вынужден прощупать область поражения, чтобы прикинуть, какая в ней температура.
— Сколько дней уже вас беспокоит этот очаг? — спросил я.
— Три дня, — ответил тот.
— Вижу, что у вас на внутренней поверхности бедра царапина. Откуда она взялась?
— Ой… — замялся он. — А вы не будете смеяться?
— Я не смеюсь над пациентами, — честно сказал я.
— Я через забор перелазил, Кацураги-сан! — воскликнул мужчина. — Выпили с другом в одном баре. За нами увязалась плохая компания. Не знаю, что они от нас хотели. Мы по пьяни решили, что это якудза! Друг у меня худой, юркий — сразу перепрыгнул через забор. А я пока перелазил, и штаны себе порвал, и бедро поцарапал.
— Это целлюлит, — сказал я. — Не беспокойтесь, ногу отрезать не придётся.
— Чего-чего? — удивился мужчина. — Какой ещё целлюлит? Кацураги-сан, я что-то не понимаю. Целлюлит — это ведь какая-то некрасивая жирная кожа, которую женщины всё время пытаются убрать с помощью диет. При чём здесь моя нога?
— Это ошибочное мнение. Тот целлюлит, о котором постоянно говорят в простонародье, на самом деле называется липодистрофией или лжецеллюлитом. В том случае полноценного заболевания нет, только косметический дефект из-за того, что жировая клетчатка располагается не сплошным слоем, а дольчато. Из-за этого кожа кажется бугристой и субъективно непривлекательной.
— С ума сойти… — удивился он. — Я всегда думал, что у моей жены целлюлит. А получается, что целлюлит в итоге у меня! Только я разницы так и не понял.
— Настоящий целлюлит — это гнойное воспаление подкожной жировой клетчатки. Чаще всего вызывается стрептококком, — объяснил я. — Всему виной ваша царапина. У больных сахарным диабетом резко падает иммунитет, и любая инфекция присоединяется куда более охотно.
— То есть, ногу мне отрезать не будут? — с надеждой спросил пациент.
— Нет, не беспокойтесь, — улыбнулся я. — В целом, вам даже к хирургу идти не обязательно. Если будете строго выполнять все мои указания, всё пройдёт от обычных лекарств.
— Я сделаю всё, что вы скажете! — воскликнул он. — Что мне нужно принимать?
— Антибиотики широкого спектра действия, — сказал я. — Я выпишу вам конкретный препарат. Задушим стрептококк, и нога придёт в норму. На всё лечение уйдёт дней десять, не больше. Только пообещайте, что впредь будете следить за своим сахаром и не допускать таких ранений. Запомните, любая инфицированная рана с вашим заболеванием может привести к серьёзным последствиям.
— Понял, Кацураги-сан. Отныне возьмусь за дело с умом, — решительно кивнул пациент.
Довольный мужчина покинул мой кабинет и направился с рецептом на антибиотик в нашу поликлиническую аптеку. Сакамото Рин, удивлённо хлопая глазами, смотрела на меня.
— Что такое, Сакамото-сан? — спросил я. — Я опять вас чем-то удивил?
— Да я, если честно, тоже не знала, что целлюлит и липодистрофия — это разные вещи, — прошептала она.
— Ничего удивительного, — усмехнулся я. — Косметологи так рьяно распространяет учение о целлюлите, что эта информация захватила уже весь мир. Почти в каждой стране по телевидению или в интернете трубят о том, как убрать целлюлит. И никто даже не подозревает, что в этих рекламах используется грубая подмена понятий.
Сакамото Рин хотела сказать что-то ещё, но дверь в мой кабинет резко распахнулась. К нам вбежал Кондо Кагари.
— Кацураги-сан! Беда! — воскликнул он. — Нужна ваша помощь. У меня пациент… Боже, я очень надеюсь, что я ошибаюсь, но… Уж больно клиническая картина похожа! Я не знаю, что теперь делать…
— Успокойтесь, Кондо-сан! — велел я. — Пойдёмте, я посмотрю, что там у вас.
Пока что взвинченный Кондо Кагари не смог мне совсем ничего объяснить. Остаётся только самому осмотреть пациента. Видимо, мой коллега столкнулся с чем-то по-настоящему серьёзным. Кагари так не реагировал даже на впервые выявленные злокачественные опухоли.
Я прошёл в кабинет Кондо. Там на кушетке для пациентов сидел мужчина. И его жутко трясло.
«Анализ» включился автоматически, да с такой силой, что у меня начала болеть голова.
— Рассказывайте, Кондо-сан, что случилось? — спросил я, начав осматривать больного.
— Кацураги-сан, сейчас его беспокоит высокая температура, до тридцати восьми поднимается. Но кроме того… — Кондо Кагари сделал глубокий вдох. — Светобоязнь. Головные боли, слабость. Сейчас нарастает тревога и общее возбуждение. И что самое главное — укус собаки три недели назад.
Быть того не может… Бешенство? В Японии⁈ Но ведь в этой стране полностью искоренили это заболевание.
Но основная проблема даже не в этом. Судя по клинической картине, у пациента уже вовсю идёт продромальная стадия болезни и скоро начнётся самый разгар.
А это значит, что лечить его уже поздно. Бешенство не лечится. Скоро пациент умрёт, причём очень мучительно.
Но я должен этому помешать.
Глава 20
Странно, что на приёме у Кондо Кагари оказался человек с симптомами бешенства, поскольку этой болезни в Японии уже нет почти семьдесят лет. В пятидесятые годы двадцатого века в этой стране провели мощную кампанию по борьбе с этим заболеванием. Происходила массовая вакцинация собак и контроль бродячих животных в целом.
— Что со мной, Кацураги-сан, Кондо-сан? — затрясся мужчина. — Что это? Пожалуйста, только не говорите, что у меня бешенство. Не может быть. Этого не может быть!
— Как зовут пациента? — прошептал я коллеге.
— Сакадзуки Йото, — сказал Кондо Кагари.
— Сакадзуки-сан, — обратился к пациенту я. — Давайте не будем спешить с выводами. Расскажите подробно, с чего всё началось, кто вас покусал и как развивалось заболевание в дальнейшем?
— Я три недели назад был в отпуске, в Европе, — начал Сакадзуки. — Днём мы ходили по музеям, а по ночам просто гуляли с супругой по ночным улицам. Не помню, откуда взялась эта проклятая собака! Куснула меня за руку и убежала. А я ведь даже и думать не стал, что у неё может быть бешенство. У нас-то этой болезни уже давно нет.
Три недели… Обычно инкубационный период длится от тридцати до девяноста дней, но в целом вирус бешенства распространяется быстрее, если укус приходится на зону лица, туловища или верхних конечностей. Так ему проще проникнуть в головной мозг через нервные волокна.
И если бы ему вовремя провели экстренную вакцинацию — шесть инъекций в течение трёх месяцев, то попадания вируса в центральную нервную систему можно было бы избежать.
Теперь никакие лекарства ему уже не помогут. Обычно в таких ситуациях пациента помещают в инфекционное отделение и поддерживают его состояние до самой смерти.
Однако я всё же попробую ему помочь. Хотя лекарской магией я бешенство ещё никогда не лечил.
Для начала нужно прикинуть точную стадию. Судя по всему, инкубационный период только что закончился и начался продромальный. Он сопровождается обыкновенными признаками ОРВИ. Это означает, что вирус уже добрался до головного мозга и начал оказывать пока что неспецифическое действие на организм пациента.
Однако, боюсь, что уже и продромальный период заканчивается. Кондо Кагари сказал, что пациент жалуется на светочувствительность. Да и я невооружённым глазом вижу, как Сакадзузки Йото щуриться и время от времени вздрагивает. Выглядит мужчина так, будто готов в любой момент вскочить и убежать.
Вероятно, уже начинается стадия возбуждения. Вслед за ней будет — паралитическая стадия и смерть.
— Сакадзуки-сан, сколько дней назад появились первые симптомы? — уточнил я.
— Три или четыре, — нахмурился он, напряжённо потирая свои колени.
Значит, приблизительно столько же ему и осталось.
— Кондо-сан, — повернулся я к коллеге. — Не могли бы вы пройтись до инфекциониста. Поговорите с Окабэ-сан насчёт свободных мест.
— Кацураги-сан, вы уверены? — прошептал Кондо Кагари. — Если и надо договориться, то я могу ему позвонить…
— Кондо-сан, ещё раз повторяю, пройдите до Окабэ Акиры пешком, — настоял я. — Уверен, ему есть, что вам рассказать.
Мне нужно было избавиться от Кондо Кагари, чтобы приступить к использованию магии. Если кто-то будет тереться рядом и отвлекать меня, тогда вылечить Сакадзуки Йото мне сто процентов не удастся.