Тьфу ты! Какая-то фобия дурацкая начала образовываться. Теперь в каждом самолёте хочется проверять самочувствие пилотов. Нужно заканчивать с этим, всё-таки произошедшее по пути в Индию случается не так часто.
— Славный вышел отпуск, — протянул Асакура Джун, сладко зевая. — Никогда бы не подумал, что буду радоваться, что провёл две недели выходных, будучи трезвым, как стёклышко.
— Так и не сорвался ни разу? — уточнил я.
— Нет, да и желания больше не появляется, — улыбнулся невролог. — Спасибо, что помог, Тендо-кун. Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы ты меня вовремя не остановил.
— Мне отпуск тоже пошёл на пользу! — заявила довольная Каори. — И на Гоа побывала, и плавать научилась, и самое главное — свой страх поборола. Раз у нас отпуска совпадают, давайте и в следующий раз куда-нибудь вместе слетаем?
— Следующий отпуск точно будет нескоро, — усмехнулся я. — Полгода точно придётся трудиться в поте лица.
Сказанная мной фраза явно расстроила Тачибану и Асакуру, но для меня предстоящая работа была даже слаще отпуска.
В Токио мы прилетели ранним утром. Когда высадились и прошли к ближайшему такси, я осознал, что на нас с тёмно-серого неба падают крупицы снега. Хотя на улице было относительно тепло.
Всё-таки странно возвращаться из тёплой, солнечной Индии в совершенно другой климат. Однако я слышал, что в Японии довольно мягкие зимы. Вряд ли перезимовать здесь сложнее, чем пережить подъём на ледяной пик горы Фудзи.
Всей нашей троице пришлось рассесться в разные такси. Тачибана и Асакура жили в своих квартирах, а меня ждало моё старое доброе служебное жилище.
Когда добрался до квартиры, все мои соседи — Кондо Кагари, Акихибэ Акико и Никиширо Кусэй ещё спали. В окнах моей подруги Мацушико Ризе тоже не было света. Но в этом нет ничего необычного. Сегодня воскресенье, все отсыпаются.
Я забросил вещи, принял душ и после короткого завтрака в кафе неподалёку от дома, направился к храму Дзодзёдзи. Мне отсыпаться не хотелось. Пока есть возможность, нужно рассказать обо всём Кикуоке Горо, а заодно передать чай и предложение о путешествии.
По дороге к храму я осознал, что уже наступили первые числа декабря. Подумать только, совсем недавно жарким летним днём я проснулся в теле молодого терапевта Кацураги Тендо и вот уже над Токио собираются снежные тучи.
Кикуока Горо растопил небольшую печь в своём домике и переоделся в тёплую меховую одежду, которая, между тем, всё равно походила на монашескую рясу.
Я долго рассказывал старику о том, как путешествовал по местам паломничества, пытаясь спасти жизнь индийскому аристократу. И преуспел в этом.
— Не представляете, как я счастлив, Кацураги-сан, — улыбнулся монах. — Я ведь хотел помочь вам стать сильнее, но не думал, что эти знания сохранят жизнь другому человеку, который разделит с вами путь по Уттар-Прадешу.
На электрической плитке монаха закипел чайник, и Кикуока Горо принялся заваривать привезённую мной из Индии траву.
— Брахман, сына которого я смог спасти, хотел бы подарить вам кое-что, — перешёл к делу я.
— Ох, не стоит, — отмахнулся Кикуока. — Вы же знаете, Кацураги-сан, буддистские монахи стараются избегать всех мирских желаний. Поэтому…
— Значит, вы не хотите прокатиться по четырём священным местам, как и я?
Кикуока Горо чуть не пролил на себя кипяток. Он удивлённо взглянул на меня и, недолго подумав, заявил:
— А иногда мирские желания можно и принять. Когда можно собираться?
Реакция старика рассмешила меня чуть ли не до слёз. Так быстро на моих глазах ещё никто не менял своего мнения. Особенно буддийский монах.
Сразу после разговора с Кикуокой я связался с Манипуром и договорился о перелёте монаха. Брахман быстро решил этот вопрос и пообещал, что уже через пару дней Кикуока Горо будет в Индии.
Я просидел со стариком до самого вечера. Не заметил, как пролетело время за разговорами об уже окончившемся путешествии.
Вернувшись домой, поднялся на верхний этаж, чтобы поужинать в общем зале, но обнаружил там одного лишь уролога — Никиширо Кусэя.
— О, Тендо-кун! — помахал он мне. — С возвращением. Ну как? Удалось полапать индийских красоток? Жутко тебе завидую!
Кто о чём, а Никиширо всегда о женщинах.
— А куда все пропали? Не вижу Кагари-куна и Акико-тян, — произнёс я.
— Так они дежурят почти каждый день, — ответил он. — Рук не хватает. Профилактика, стационар и скорая без тебя совсем загибаются.
А я-то всегда думал, что незаменимых нет.
Перед сном принял таблетку мелатонина, чтобы в очередной раз переучить организм к другому часовому поясу, и, хорошо выспавшись, направился в клинику «Ямамото-Фарм».
— Кацураги-сан! — воскликнули пациенты, что уже успели столпиться в длинную очередь. — Нам вас так не хватало!
Я поклонился больным, а затем внимательно осмотрел очередь, пытаясь найти родителей Ниидзмы. Мне хотелось сдержать обещание и принять их первыми.
— Супруги Ниидзимы есть в очереди? — спросил я.
Люди переглянулись, но мне никто ответа так и не дал.
Странно, может быть, подойдут позже?
Я вошёл в кабинет, где меня тут же встретила моя медсестра Сакамото Рин и без лишних приветствий вручила чашку крепкого кофе.
— Рада вас видеть, Кацураги-сан, — улыбнулась она.
— Ох… — я вдохнул приятный запах. — А вы знаете, как порадовать меня в первый рабочий день, Сакамото-сан!
— То ли ещё будет! — ответила она. — Сейчас сюда должен подойти Кондо-сан. Он хочет лично сообщить вам ещё более приятную новость.
Не успела она закончить фразу, как дверь в кабинет распахнулась, и к нам забежал запыхавшийся и вспотевший Кондо Кагари.
— Кацураги-сан, нет времени объяснять. С вашими постоянными пациентами случилось горе. Их семья негодует… В общем… — Кондо сделал глубокий вдох и продолжил. — Один врач на дежурстве допустил очень большую ошибку. Ниидзма Зэнкити и Ниидзма Мицумэ оба в реанимации.
Ниидзмы⁈ Родители Касуги?
Я повернулся к медсестре, и предчувствуя, какой объём работы мне сейчас предстоит провернуть, спросил:
— Вы об этой «приятной» новости говорили, Сакамото-сан?
Виктор МолотовСпасите меня, Кацураги-сан! Том 9
Глава 1
— Нет, Кацураги-сан! — испугалась Сакамото Рин. — Кондо-сан должен был сообщить хорошую новость, я не знала, что…
— Не до хороших новостей сейчас, — перебил её Кондо Кагари. — Тендо-кун, сразу два ваших пациента оказались в критическом состоянии. Два! Понимаете?
Да ещё и родители Ниидзимы Касуги, о которых я пообещал позаботиться по возвращении в Японию. Только они моего выхода из отпуска не дождались.
— Сакамото-сан, скажите пациентам, чтобы подождали ещё пять минут, — попросил я. — Нам с Кондо-сан нужно обсудить ситуацию.
Медсестра кивнула и вышла в коридор, чтобы сообщить больным о задержке.
— Не такой я представлял себе нашу встречу после вашего возвращения, Кацураги-сан, — вздохнул Кондо Кагари. — Мне очень жаль, что всё так вышло.
— Так это вы, что ли, накосячили, Кондо-сан? — прошептал я, когда мы остались в кабинете вдвоём.
— Нет, Кацураги-сан. Это не я! Честное слово, — помотал головой он. — Просто в приёмном отделении и в терапии сейчас настоящий кавардак. Пока вы были в отпуске, заведующий терапией — Накадзима Хидеки — слёг в кардиологию с инфарктом.
— Накадзима-сан? С инфарктом? — я не успевал анализировать плохие новости. — Такое ощущение, что меня тут лет пять не было. Накадзима-сан ведь был таким бодрым здоровым стариком!
— Только перерабатывал слишком много, вот и не выдержал, — вздохнул Кондо Кагари.
М-да, как и мой здешний наставник Нагата Джиро. А я ведь предупреждал Накадзиму, что рано или поздно он тоже свалится прямо на рабочем месте. Нагата пережил тромбоэмболию лёгочной артерии, а Накадзима теперь лежит с инфарктом. Но узнавать подробности о состоянии коллеги я буду потом. Сейчас нужно разобраться, как вообще обстоит ситуация в отделении.
— Так и что в итоге? — спросил я. — Кто теперь замещает Накадзиму Хидеки? Только не говорите мне, Кондо-сан, что терапевтический стационар остался без заведующего!
— Да тут сущий кошмар, Кацураги-сан! — в отчаянии воскликнул Кондо Кагари. — Теперь половина терапевтов дежурит в терапии ещё и днём. Остальные с трудом справляются с приёмом в поликлинике. А стационаром временно руководит терапевт шестого ранга — Куренай Цукаса.
— Куренай-сан? — задумался я. — Не самый худший вариант.
Куренай всегда казался мне приятным и доброжелательным терапевтом.
— Да, только проблема в том, что именно он и допустил ошибку в назначениях! — произнёс Кондо Кагари. — Ниидзимы попали в реанимацию из-за него.
— Да быть того не может… — вздохнул я.
У меня уже мозг взрывался от всех этих новостей.
— А что конкретно случилось с Ниидзимой Зэнкити и Ниидзмой Мицумэ? — спросил я.
— Как я понял, они поступили в приёмное отделение с подозрением на пневмонию. Их перевели в инфекционный бокс и вызвали терапевта для консультации. Мы все были заняты, поэтому туда пошёл сам Куренай Цукаса. Видимо, загонялся совсем и назначил что-то, что не сочетается с другими препаратами. Я сам точно не знаю, Кацураги-сан.
— Понял, Кондо-сан, — кивнул я. — После приёма буду разбираться. В каком они сейчас состоянии?
— Острая почечная недостаточность вместе с пневмонией у обоих, — заявил он.
— Проклятье… Ужасное сочетание. С нарушением работы почек от пневмонии толком даже никаких антибиотиков не назначить, — начал рассуждать вслух я.
По-хорошему нужно идти к ним прямо сейчас. Понять, в чём была допущена ошибка, и помочь остальным восстановить пострадавших. Есть риск, что без лекарской магии их вообще не достать. Я ведь не знаю, какова там ситуация!
Но проблема в том, что снаружи меня ждут люди. Много пациентов, которые, как и семья Ниидзима, ждали меня все эти три недели. Я не могу скинуть свой приём на Кондо Кагари.