Так или иначе, никто даже подумать не рискнёт, что это я каким-то чудом смог излечить то, что исправить уже было невозможно. Скорее всего, спишут на неверные обследования, аннулируют мой же диагноз и выпишут его.
А это — лучший исход.
Остаток вечера я потратил на сбор вещей. Не хотелось тратить время на это завтра, поскольку я уже запланировал встречу с Томимурой Сайкой.
— Что? Серьёзно? — удивилась Сайка, когда я рассказал ей о своей командировке. — Тебя целый месяц не будет в Японии?
Мы прогуливались по зимним улицам Токио, делясь друг с другом накопившимися новостями. Девушка тяжело вздохнула, прижала мою руку к себе, а затем улыбнулась и сказала:
— Я безумно рада за тебя. Это — невероятная возможность. Хорошо, что ты не отказался, Тендо-кун.
— Я и не мог отказаться, — пожал плечами я. — Ты даже представить не можешь, как мне хочется пообщаться с самыми выдающимися врачами со всего мира. Такой шанс упускать нельзя.
— Не стану врать — мне будет тебя не хватать этот месяц, — призналась она. — Но на твоём месте я поступила бы так же. Я ведь тоже соглашаюсь на любые мюзиклы и спектакли, если они мне кажутся интересными. Даже если платят за это не так уж и много.
Я уже давно понял, что в этом мы с Сайкой очень похожи. Я помешан на медицине, а она тонет в своей актёрской стезе. Именно поэтому нам так легко общаться друг с другом. Мы не требуем излишнего внимания друг к другу, потому что кроме отношений у нас множество своих дел и интересов.
— Хочу поехать к тебе сегодня, но не стану этого делать, — сказала она, когда мы закончили прогулку. — Тебе нужно хорошо выспаться перед отплытием. Шесть дней в море — непростое испытание. Надеюсь, ты не страдаешь морской болезнью, Тендо-кун!
— За меня не беспокойся, я вообще никакими болезнями обычно не страдаю, — усмехнулся я. — А касаемо следующей встречи… Пока сказать сложно. Главный врач сказал, что в Австралии мы проведём чуть больше трёх недель. Значит, вернусь я ближе к середине февраля.
— Не могу сказать, что не буду скучать… — вздохнула она. — Но я найду, чем себя занять. Мне как раз предложили новую роль. Скорее всего, выступать придётся во второй половине февраля, так что ты как раз успеешь вернуться, чтобы увидеть мой выход. А я потрачу этот месяц на репетиции.
Расставаться с Томимурой Сайкой, на удивление, было непросто. Нам обоим было интересно друг с другом. Не стану лгать сам себе, она — первая женщина, с которой мне по-настоящему интересно проводить время. Часто бывает такое, что в отношениях приходится наслаждаться компанией спутницы и при этом не чувствовать какого-либо интереса в этом человеке. Будто все встречи проходят исключительно для галочки.
С Томимурой было не так. Меня увлекали её рассказы о театре, а её всерьёз интересовала моя медицинская деятельность. Что ж, после возвращения из Австралии нам точно будет, о чём поговорить.
На следующее утро я запер квартиру, попрощался с Кондо Кагари и братом, после чего встретился с Акихибэ Акико у дверей нашего дома и направился к клинике.
— Я что-то переживаю, Тендо-кун, — призналась Акико. — Отец сказал, что я обязана побывать на этом мероприятии. Но я, если честно, никогда не выходила в море.
— Только не говори, что ты не умеешь плавать, — вздохнул я.
Мне вспомнилась Тачибана Каори, которую мне приходилось учить этому в Индии, когда мы поехали на Гоа.
— Нет, плавать-то я умею, но глубины всё равно боюсь. А вдруг корабль перевернётся⁈ — воскликнула Акихибэ Акико.
— Акико-тян, мы поплывём на очень хорошем лайнере. Аналогов среди пассажирских судов в мире нет. Насколько мне известно. Он очень быстрый и безопасный. И глазом моргнуть не успеешь, а мы уже будем в Сиднее.
— Спасибо, Тендо-кун, хоть немного утешил, — улыбнулась Акико. — Мне уже не терпится увидеть столицу Австралии!
— Столицу? — переспросил я. — Сидней — это не столица.
— Как это? — удивилась она. — Разве?
— Это очень распространённая ошибка. Почему-то все думают, что Сидней — столица Австралии. Точно так же, как многие полагают, что столицей США является Нью-Йорк. Скорее всего, это связано с тем, что именно эти города чаще всего показывают в фильмах.
— Я и про Нью-Йорк до этого момента точно так же думала… — призналась Акико. — А как на самом деле?
— Канберра в Австралии и Вашингтон в США, — объяснил я. — Но это тебя расстраивать точно не должно. В Сиднее куда больше достопримечательностей, чем в Канберре. Мы увидим много чего интересного — поверь мне на слово.
Вскоре мы добрались до клиники, где все врачи погрузились в машину, и та отвезла нас в порт.
Громадный лайнер «Королева Мария 2» уже ожидал японских врачей. Я видел, как множество машин останавливается около въезда в порт. Похоже, на борт войдут не только врачи из Токио, но и из других городов.
Среди толпы я заметил знакомое лицо. Хосино Мамору. Не солгал, значит, мой старый знакомый. Его действительно отправляют на конгресс в Австралию. Правда, желания как-либо пересекаться с ним у меня совсем нет.
Вскоре я со своим коллегам взошёл на борт. Сотрудники лайнера проверили наши документы и показали наши каюты. Мы расположились на одной из верхних палуб. Похоже, это были единственные оставшиеся места. Всех остальных врачей уже давно подобрали. Япония была последней остановкой лайнера перед прибытием в Сидней.
Все врачи выглядели напряжёнными. Когда мы отплыли, а Япония осталась далеко за горизонтом, ко мне подошёл Фукусима Ренджи.
— Слышали новости, Кацураги-сан? — поинтересовался он. — На мой взгляд, капитан принял неправильное решение.
— Вы это о чём?
— Надвигается шторм. Был вариант подождать сутки в Токио, а уже потом отправляться в Сидней. Но врачи не захотели откладывать отплытие. А потом с капитаном связались сотрудники «ВОЗ» и сказали, что откладывать конгресс нельзя. Врачи из Северной Америки и Южной Америки уже прибывают в Австралию. Поэтому лайнер решили поторопить.
— Действительно… плохая идея. В «ВОЗ» не подумали, что произойдёт, если корабль с лучшими врачами мира затонет из-за их спешки? — произнёс я.
И вторя моим словам, за горизонтом раздался раскат грома и в небе мелькнула молния. С юга подул ледяной ветер, который усиливался с каждой секундой.
Я почувствовал, что ближайшие сутки могут оказаться для нас по-настоящему страшным приключением.
Виктор МолотовСпасите меня, Кацураги-сан! Том 11
Глава 1
Прошло всего лишь полчаса, а погода в море уже сильно изменилась. Оказалось, что Тихий океан не такой уж и тихий, как может показаться на первый взгляд. Это название он получил благодаря Фернану Магеллану, который пересёк его от западного побережья Южной Америки до берегов Южной Азии и ни разу не попал в шторм.
Вот только нам повезло меньше, чем мореплавателю шестнадцатого века. Всем пассажирам рекомендовали вернуться в каюты, но моё любопытство вынудило меня немного задержаться на верхней палубе. Здесь осталось немного людей, за которыми присматривали матросы… Всё-таки в шторм надо следить за зеваками или гнать их с палубы, но нас пока не выгоняли…
Лайнеры этого современного мира сильно отличались от того, что было в моём прошлом мире. Они были не столь огромные, на них ощущалась качка, особенно в шторм, да и схемы внутреннего расположения значительно отличались. Особенно меня удивили правила безопасности, потому что нас принудительно не загоняли в каюты… А должны были.
Я ещё по случаю с самолётом понял, что транспортная система здесь недоразвита… Не могу точно знать, с чем это связано… история где-то сложилась иначе. Но факт остается фактом. В этом мире межконтинентальные путешествия чуть более опасны, нежели в моей прошлой жизни. Надеюсь, это скоро исправится… но сам я топил за развитие медицины, а не всех видов транспорта. Хотя если когда-то встречусь с теми, кто отвественен за безопасность при перемещениях, какими-нибудь министрами транспорта, то обязательно подниму эту тему.
— Надеюсь, вы не страдаете морской болезнью, Кацураги-сан? — усмехнулся терапевт девятого ранга — Фукусима Ренджи.
Этот мужчина всегда был для меня загадкой. Слишком сложный для понимания человек. Целеустремлённый, такой же зацикленный на медицине, как и я. Однако характер у него, мягко говоря, трудный.
Похоже, он считает себя слишком важным человеком. Знаю таких людей. Для них в жизни нет никого важнее их самих. Спорный, конечно, момент. Многие психологи утверждают, что эгоизм — это абсолютно здоровое состояние организма. Тот же инстинкт самосохранения — это одна из граней эгоизма. А вот альтруизм — желание жертвовать собой ради других — это патология.
Выходит, что я в каком-то смысле болен. К моему диссоциативному расстройству личности и хроническому трудоголизму присоединяется ещё и альтруизм.
Но так мыслить тоже неправильно. Я согласен с психологами. Эгоизм — это верная система мышления. Но эгоизм бывает разный. Сам я делю его на два типа: здоровый и патологический эгоизм.
Когда человек отстаивает свои интересы, добивается своих целей и ищет комфортной жизни — это очень даже здоровый эгоизм. Однако, если кому-то хочется растоптать окружающих, посчитать жизни других людей чем-то менее ценным, чем своя жизнь… Что ж, тут, очевидно, речь идёт о патологии мышления.
— Кацураги-сан, вы меня слушаете? Почему вы меня игнорируете? — поинтересовался Фукусима Ренджи, а затем крепко ухватился за поручни лайнера. На секунду мне показалось, что судно вот-вот выкинет нас обоих за борт. Уж больно сильно разыгралась погода.
— Морской болезнью не страдаю, — тихо ответил я.
В этот момент Рэйсэй Масаши подлетел к поручням, около которых мы стояли, и отправил содержимое своего желудка в море.
— В отличие от нашего коллеги хирурга, — добавил я.
Корабль вновь качнуло, и Рэйсэй Масаши рухнул на спину. Рядом оказались другие пассажиры, которые помогли ему добраться до каюты. Я решил, что могу помочь Рэйсэю уже после. Сейчас важнее понять — а справится ли наш лайнер с таким буйством природы? А то велик риск, что мы и вовсе затонем где-нибудь у берегов Индонезии.