ам принялся разгребать остатки скопившихся дел. Однако под самый конец рабочего дня, когда я уже закончил со всеми своими обязанностями, в мой кабинет вошёл Ватанабэ Кайто.
— Вот уж кого не ожидал сегодня увидеть! — воскликнул я. — Ватанабэ-сан, а я уж подумал, что вы отдали мне свою должность и сбежали из страны!
— Смейтесь, сколько влезет, Кацураги-сан, — отмахнулся он. — Но раз вам смешно, значит, пробная неделя прошла без проблем.
— Вы сами-то верите в то, что говорите? Работа на этой должности и без проблем? Нет. Их было как никогда много, — ответил я.
— Однако же вы с ними разобрались? — приподнял одну бровь Ватанабэ. — Не думайте, что я такой бессердечный, Кацураги-сан. Я ведь наблюдал за вами. Взял отпуск за свой счёт, но при этом связывался с Эитиро-саном почти каждый день, чтобы узнать, как вы справляетесь. И как выяснилось, справились вы куда лучше меня. Так что скажете теперь? Готовы остаться на моей должности или вынудите старика вернуться на своё рабочее место?
Думаю, ещё в начале этого дня я бы дал стопроцентный отказ. Но последние события изменили моё мышление. Заведующему приходится сталкиваться не только с руководством, но и с жалобами пациентов. А те делятся на два типа. В одном случае нужно защитить больного и обучить врача, а во втором — защитить врача и поставить на место неадекватного жалобщика.
И в двух случаях я могу воспользоваться лекарской магией, чтобы упростить себе задачу.
Но куда большее влияние на меня оказала сегодняшняя пациентка. Мацудара Кацури. Проблема пока что ещё не решена. Мне ещё предстоит разбираться с её случаем. Но если бы на моём месте оказался кто-то другой, её бы уже готовили к операции.
И, как я уже сказал ранее, исход один. Смерть плода и бесплодие женщины. Причём бесплодие абсолютное. У него ведь тоже бывают разновидности. Одно дело, когда женщина страдает от гормонального бесплодия, которое можно исправить лекарственными средствами или ЭКО. И совершенно другое дело, когда у пациентки полностью удалены все репродуктивные органы.
В таком случае шансов нет. Даже суррогатную мать для продолжения рода использовать невозможно, поскольку вместе с маткой будут удалены яичники. Нет яичников — нет яйцеклеток. Нет яйцеклеток — нет новой жизни.
Исходя из всех этих выводов, своё решение я уже принял.
— Договорились, Ватанабэ-сан, — сказал я. — Не стану скрывать, до сегодняшнего дня я собирался отказаться от вашего предложения.
— Вот как? — ухмыльнулся он. — И что же изменило ваше решение?
— Я понял, что могу повлиять на большее количество жизней, если буду занимать эту должность, — ответил я.
— Я не сомневался, что вы это поймёте, — улыбнулся Ватанабэ Кайто. — Мог сказать вам это ранее, но мне очень уж хотелось, чтобы вы пришли к этому выводу самостоятельно. Так он более ценен. Это мой последний урок, Кацураги-сан. Студент-двоечник, у которого я когда-то принимал экзамен, успел нагнать меня. И даже смог перерасти своего учителя. Мне больше нечему вас учить.
— Для меня большая честь — слышать это от вас, Ватанабэ-сан, — сказал я, вышел из-за стола и поклонился бывшему заведующему.
Человек, который не уважает своего учителя, никогда не станет хорошим специалистом. Ватанабэ Кайто был очень специфическим учителем, постоянно провоцировал меня на споры, ссоры и прочие конфликты. Но именно в них заключалась его методика передачи своего опыта.
Могу сказать, что благодаря ему я смог вырасти. И плевать, что в прошлом мире я был одним из лучших лекарей на планете. Этому сварливому японцу всё равно удалось передать мне знания, которых у меня не было.
— Кстати, Ватанабэ-сан, — вспомнил я. — Так уж вышло, что я запытал Итидзё Арачи, и он выложил всё, что вы заставили его сделать. К чему был весь этот фарс? Я вас не обвиняю, мне просто интересно, каким образом мой конфликт с коллегой должен был подтолкнуть меня к становлению заведующим?
— А вы не обратили внимание, что большая часть обязанностей заведующего — это работа на один час? — усмехнулся Ватанабэ. — Всё остальное время занимают ссоры, склоки, постоянные жалобы, скандалы с пациентами, коллегами и подчинёнными.
— Это было трудно не заметить, — ответил я.
— Считайте, что это было тестом. И не вините Итидзё-сана. Он докладывал мне всё о вашем поведении в тот вечер. И вы превзошли мои ожидания. Тогда-то я и понял, что могу оставить на вас терапевтическое отделение поликлиники.
— Я вас не подведу, Ватанабэ-сан, — уверенно ответил я.
— Что ж, хорошо, — Ватанабэ Кайто впервые улыбнулся искренне. Без сарказма, без двусмысленных эмоций. Просто по-человечески улыбнулся. — Но мы не прощаемся, Кацураги-сан. Я ещё какое-то время буду заходить к вам. Изредка.
— Это радует, — кивнул я. — Только меня смущает тот факт, что вы назвали себя стариком. Вам ведь ещё даже пятидесяти нет. На пенсию ещё рано. Куда собираетесь, если не секрет?
— Вернусь в университет, — ответил он. — Буду и дальше воспитывать таких бездарей, каким когда-то были вы. Кто знает, может, напоследок смогу взрастить ещё целое поколение гениальных врачей!
Мы поболтали ещё полчаса, после чего попрощались, и Ватанабэ Кайто ушёл. Он обещал возвращаться в нашу клинику, но я был уверен, что он этого не сделает. Перед увольнением так все говорят. Но вскоре желание оказаться в прошлой среде быстро пропадает. Становится частью уже прошедшей жизни.
Я взглянул на часы, осознал, что время меня поджимает, и тут же рванул в терапевтическое отделение.
Мне крупно повезло. Мацудара Кацури успела не только расположиться в своей палате, но и заснуть.
Я напряг свои магические каналы и принялся искоренять ту дрянь, которая поселилась в ней. Предварительно пришлось аккуратно заблокировать нервные импульсы в её малом тазу и печени. Полноценная анестезия ей противопоказана, но обезболивать лекарской магией клинические рекомендации ВОЗ, насколько мне известно, не запрещают.
Повезло, что я уже наловчился на предыдущих пациентах уничтожать опухолевые ткани. Я избавился от рака за какие-то десятки минут. Метастаз из тканей печени стёр ещё быстрее. Дело — за малым. Зарастить те «дырки», которые успела создать опухоль, восстановить целостность прямой кишки, влагалища и печени. Затем вернуть здоровую форму шейке матки — и всё!
Напоследок я прошёлся по всему её организму и стёр все вирусы папилломы человека, чтобы ей не пришлось заново переживать потенциальный кошмар.
Готово!
— Кацураги-сан? — прошептала Мацудара, затем потрясла головой, чтобы поскорее проснуться, и приподнялась на кровати. — Простите, перенервничала. Давно вы меня уже ждёте?
— Нет, я пришёл проверить вас после капельницы, — сказал я, а затем нанёс одно-единственное точечное повреждение.
Заставил вену на её руке лопнуть. Совсем чуть-чуть, чтобы замести следы своего фантастического вмешательства.
— Сожмите руку, пожалуйста, — попросил я. — Из вас только что извлекли иглу.
— Ой… — испугалась она и прижала предплечье к груди. — А я ничего не почувствовала. Что мне вкололи?
— Ничего особенного, обычные спазмолитики, противовоспалительные и антибиотики, которые разрешены беременным. Вашему ребёнку эти лекарственные средства не навредят, я специально их подбирал, — солгал я.
Хотя ложью это был лишь отчасти. Такие препараты действительно существуют. Но лучше пусть она думает, что всё лечение прошло, пока она спала.
— А боль вы не почувствовали, потому что наши медсёстры отлично делают инъекции, — улыбнулся я. — Поверьте мне на слово, сам на себе испробовал!
— Так значит, ничего страшного нет? — с надеждой спросила она. — Я просто боялась, что детям может навредить это лечение.
— С ними всё будет в порядке, уверяю вас, — ответил я. — Завтра вам сделают контрольное УЗИ. Сегодня аппараты барахлили, поэтому лучше повторить.
— Спасибо вам большое, Кацураги-сан, — выдохнула она. — Вы не представляете, как для меня важны эти дети. У моего мужа гормональное бесплодие. Мы пять лет не могли достичь зачатия. Он прошёл кучу курсов лечения. Представляете, какой для него это стресс? Если бы с малышами что-то случилось… Честно, я даже не знаю, кому из нас было бы тяжелее.
— Об этом можете не беспокоиться, — сказал я. — Лучше готовьтесь к родам, регулярно посещайте гинеколога. И всё будет хорошо.
Да уж, удачно же её муж прошёл лечение, что в конечном счёте смог зачать разом трёх детей! А судя по тому, что я увидел через «молекулярный анализ», это — именно разнояйцевые близнецы. Другими словами, сразу три сперматозоида смогли выполнить свою функцию.
После консультации Мацудары Кацури я ещё на несколько часов заглянул в свою частную клинику и ближе к девяти вечера вернулся домой. Сегодня мне хотелось дать себе полноценный отдых.
Без спорта, медицинских статей и прочих способов переработать. Плюс ко всему наросла социальная усталость, так что я решил провести вечер в гордом одиночестве и посмотреть какой-нибудь фильм.
Но ближе к его концу я услышал тревожные звуки с первого этажа. В конце апреля в Японии было довольно жарко, поэтому окна я всё время держал открытыми, и до меня доносилось всё, что происходило около здания и в сторожке нашего охранника.
— Нет… Нет! Вам нельзя сюда! Вы… Вы кто такой⁈ — проорал наш охранник.
— Мне нужен Кацураги Тендо. Срочно! — послышался совершенно незнакомый мне мужской голос.
— Да вы совсем, что ли, спятили⁈ Вы на часы смотрели? Убирайтесь, или я вызову полицию! — воспротивился сторож.
И сразу после этого я услышал звуки борьбы.
— Кто-нибудь, помогите! — закричал сторож, а затем до меня донеслось специфическое японское слово, которое ранее я практически ни разу не слышал.
«Бакемонога!»
В переводе на русский: «Монстр!»
Я не успел переварить только что услышанное, как в мою дверь кто-то начал неистово ломиться.
— Кацураги-сан! Я знаю, что вы здесь! Открывайте! Сейчас же! — послышалось из-за моей двери.