— Стадия? — продолжил расспрос я.
— Точно такая же, как и у вашего прошлого пациента, Кацураги-сан. Четвёртая, — вздохнул Ямамото Ватару. — Метастазы уже в костях и даже в головном мозге.
— Пациент лежачий? — спросил Эитиро Кагами.
— Нет, метастазы хоть и попали в головной мозг, но двигательные функции не повредили. Есть несколько отклонений, но они не столь заметные, — объяснил Ямамото Ватару.
На некоторое время в конференц-зале повисла тишина. Вернее, пока мы с Эитиро Кагами молча принимали решение каждый для себя, другие фармакологи продолжали засыпать вопросами Ямамото и Банзаль, но мы с заведующим этого будто бы не слышали.
Вскоре я взглянул на Эитиро и уверенно кивнул, дав понять, что я уже принял решение. Он ответил тем же жестом.
— Хорошо, Ямамото-сан, — обратился к генеральному директору я. — Мы с Эитиро-сан готовы приступить к работе. Я бы съездил в лабораторию уже сейчас, но проблема в том, что мой рабочий день ещё не завершён.
— Не проблема, — отмахнулся Ямамото Ватару. — Я позвоню Акихибэ-сан. Он найдёт вам замену.
Замену для двух заведующих поликлиники… Да главный врач волосы на себе рвать начнёт, когда осознает, что бросаем его на полдня. Но ничего. Один день клиника без нас переживёт.
Вскоре мы спустились вниз и поехали вместе с Ритикой Банзаль в лабораторию. Там профессор, как и обещала, представила нам все свои отчёты.
Но мне этого было недостаточно.
— Профессор Банзаль, а могу я лично увидеть сам препарат? — спросил я.
Мой вопрос явно её удивил.
— Не совсем понимаю, а что вам это даст? — переспросила она. — Все формулы перед вами. К чему эта дополнительная проверка?
Хороший вопрос. Придётся солгать, и я даже знаю, как мне это сделать, чтобы выглядеть убедительным.
Я подключил «харизму», воздействовал феромонами на Ритику Банзаль, после чего произнёс:
— Это — не проверка, профессор Банзаль. Просто представьте себя на моём месте. Мы стоим на пороге переворота в медицинской сфере. Это — историческое событие. Мне просто хочется увидеть препарат, подержать колбу с ним в своих руках. Не ради эксперимента, но ради того, чтобы получить от этого эстетическое удовольствие.
Ритика Банзаль искренне рассмеялась, а затем одобрительно кивнула.
— Понимаю вас, Кацураги-сан, — ответила она. — Как-то мне тоже приходилось изучать чужие отчёты по новому препарату, но хотелось при этом хотя бы одним глазком взглянуть на то, как выглядит это вещество. И ведь по сути ничего необычного! Как правило, это либо белый порошок, либо прозрачная жидкость — обыкновенный раствор. Даже не знаю, с чем это связано. Наверное, обычная прихоть учёного. Так что я могу это устроить, Кацураги-сан. Пройдёмте в соседнюю комнату. Один из образцов препарата как раз остался там после испытания на животных.
Эитиро Кагами остался изучать отчёты Ритики, а я последовал за женщиной к препарату.
Уже оказавшись в комнате с «Онкокура-2», я активировал «молекулярный анализ» и быстро нашёл органические вещества, которые находились в колбе, спрятанной в холодильнике.
Профессор Банзаль дала этот препарат мне в руки и о чём-то оживлённо болтала, пытаясь описать свои эмоции, но я её уже не слушал.
Всё моё внимание было сконцентрировано на составе препарата. Среда, в которой плавал белок, была полностью безвредной. Сам белок тоже соответствовал документам — никакого обмана.
Но лишь при непосредственном изучении вещества я понял, что этот белок слишком длинный. Белки — это органические полимеры, поэтому их размеры могут достигать очень больших значений.
Проклятье… Это — большой минус. Если вводить этот белок внутривенно, часть белка может пагубно повлиять на почки. Но всё зависит от эффективности его работы. Определить, будет причинён вред выделительной системе или нет, можно только на практике.
Опасно — да. Но без клинических испытаний я всё равно ответ на свой вопрос не получу. Однако теперь я знаю, что здоровью почек придётся уделить особое внимание.
— Спасибо за презентацию, профессор Банзаль, — сказал я, и мы с Эитиро Кагами одновременно поклонились. — Мы будем ждать, когда вы направите к нам пациента для испытаний. Надеюсь, что на этот раз всё пройдёт гладко.
— Я уверена, что никаких проблем больше не возникнет, Кацураги-сан, — ответила она. — Я несколько месяцев толком не спала, пытаясь продумать эту формулу. Теперь «Ямамото-Фарм» точно прославится как первая фармакологическая корпорация, создавшая лекарство от рака.
После посещения лаборатории мы с Эитиро Кагами разделились. Он поехал в «Ямамото-Фарм», но мне возвращаться уже не было смысла. Рабочий день подошёл к концу, и пора гнать в клинику. Сегодня я смогу принять много пациентов, раз впервые за долгое время мне выдался шанс прибыть туда вовремя.
По дороге я обзвонил владельцев двух частных клиник, у которых я собрался приобрести филиалы. Подготовка сделки шла полным ходом. Человек, которого я нанял для оформления всех документов, уже собрал почти полный пакет и был готов через пару дней передать их мне на подпись. Значит, уже до конца этой недели я смогу начать работу с новыми филиалами.
Главное, чтобы никто больше не присылал мне писем с угрозами. Уверен, что тот человек, который не желал видеть меня на соревновании частных клиник, так просто не остановится. Думаю, он сдержит своё слово и попытается вставить мне палки в колёса. Правда, пока что я даже не могу предположить, с какой стороны стоит ждать атаки.
Прибыв в клинику, я прошёл в свой кабинет и начал принимать людей, которых на этот раз скопилось очень много. Видимо, рекламная кампания начала действовать куда быстрее, чем я думал. Такого количества людей не было в моей организации с тех пор, как якудза решила использовать мою клинику как плацдарм для залечивания своих ран после перестрелок и прочих столкновений между районами.
Первые пять пациентов буквально пролетели через меня. Диагнозы щёлкались, как орешки.
Но следующий больной сходу показался мне не самым простым человеком в плане диагностики.
— Здравствуйте, Кацураги-сан! — бодро поклонившись, произнёс молодой мужчина. — Разрешите войти?
— Конечно, присаживайтесь. И своё имя, пожалуйста, назовите, чтобы я нашёл вас в системе, — произнёс я.
— Китагава Шо, — представился он и присел напротив меня.
Двигался он очень бодро. На первый взгляд казалось, что он здоров, но я понимал, что передо мной человек, который не привык жаловаться. Шустрый, позитивный. Такие часто запускают свои заболевания, потому что привыкают их терпеть.
— Рассказывайте, Китагава-сан, что с вами стряслось? — спросил я.
— Да, если честно, ничего серьёзного, — ответил он. — Вам мои жалобы могут показаться каким-то пустяком. Но я правда очень устал от этих симптомов. Надеюсь, что вы сможете дать мне какой-нибудь совет.
— Рассказывайте, я вас внимательно слушаю.
— Ну, значит, это… Начнём с того, что я глотать ничего толком не могу, — заявил он.
Отличное начало. Да, совсем не важный симптом. Тьфу ты! Как я и думал, скорее всего, этот человек слишком долго терпел. Не обращался, пока заболевание не начало прогрессировать.
Пока что я не знаю, что с ним происходит, но нарушение глотания — это ОЧЕНЬ серьёзный симптом. Так может проявляться как поражение нервной системы, так и онкология. К примеру, рак глотки или пищевода.
Правда, мой «анализ» пока что не сообщил о том, что передо мной сидит экстренный пациент. Не включился автоматически, значит, скорее всего, всё не так страшно, как может показаться на первый взгляд.
— На каком этапе вам трудно глотать? — уточнил я. — Предположим, я сейчас дам вам мясо. Говядину, к примеру. Вы его пережуёте и проглотите небольшой кусок. В какой момент возникнут проблемы?
— Когда она окажется вот здесь, — Китагава Шо провёл ладонью по своей груди. — Примерно в этом месте еда застревает и мне приходится запивать её водой. Лишь через несколько минут я чувствую, что она проваливается в желудок.
Хм, значит, всё дело в пищеводе. Его-то и нужно в первую очередь осмотреть «анализом».
— Но это ещё не все симптомы, Кацураги-сан, — подметил Китагава. — Ещё меня замучила икота. Беспокоит каждый раз, когда я заканчиваю есть. Я сначала думал, что это связано с задержкой пищи, но потом понял, что причина должна быть в чём-то другом. Уже после того, как всё блюдо оказывается у меня в желудке, я начинаю икать. Икаю, икаю, икаю — и никак не могу остановиться! Это порой длится даже больше часа.
— Само заканчивается? — уточнил я.
— Иногда само. Иногда принимаю противорвотные таблетки, которые выписал мне другой врач, и всё постепенно проходит, — объяснил Китагава.
— А застревает только твёрдая пища? — поинтересовался я. — Или с жидкостями тоже бывают проблемы?
— Нет, вода и прочие напитки проходят отлично. А вот всё остальное торчит внутри, будто мне еду туда молотком утрамбовали!
Любопытно… Нарушение глотания и икота. С одной стороны, может показаться, что эти два симптома имеют отношение лишь к одному заболеванию, но, судя по тому, что я сейчас вижу — это два совершенно разных состояния.
Я уже осмотрел пищевод Китагавы Шо «анализом». Не сказал бы, что ситуация критичная, но лечить её придётся непросто.
Нижняя треть пищевода покрыта плёнками — фибрином. А под фибрином прячутся язвы. При этом «клапан», который отделяет пищевод от желудка, смыкается неплохо. Сомневаюсь, что всё дело в обычной ГЭРБ. Другими словами, язвы образовались не только из-за выброса желудочного сока, содержащего в себе соляную кислоту. Хотя он тоже способствовал изъязвлению слизистой.
Здесь действует какой-то другой механизм. И икота тоже возникает из-за другой проблемы. Что ж, настало время задать уточняющие вопросы. Без них точный диагноз не поставить.
— Скажите, Китагава-сан, как вы обычно питаетесь? Только не скрывайте от меня ничего. Меня интересуют блюда, напитки. А также факт употребления алкоголя и приём таблеток.