Главный врач хотел сказать что-то ещё, но неожиданно вздрогнул и схватился за уши.
— Ай-яй-яй… — простонал он. — Ну вот, опять началось.
Акихибэ Шотаро поднял указательные пальцы и начал ими… дирижировать?
Что это с ним происходит? Со стороны выглядит так, будто главный врач сошёл с ума. Наверное, именно с этим он и обратился к Асакуре Джуну.
— Акихибэ-сан, что с вами происходит? — спросил я.
— А вы не слышите? — усмехнулся он. — Вижу, что не слышите. А вот я, Кацураги-сан, прямо сейчас слушаю музыку!
Глава 13
Акихибэ Шотаро принялся постукивать пальцами по моему рабочему столу, отбивая некий ритм. Вскоре я узнал эту музыку. Её часто включали в театре, в котором играла Сайка. Что-то из традиционной японской музыки.
— Кацураги-сан, понимаю, как странно это звучит, но я правда слышу эту музыку, — заявил главный врач. — Заглушается она, только когда я разговариваю с кем-нибудь. Любую тишину заполняют разные мелодии. Сначала эта, потом навязчивая песня из рекламы газировки. Иногда всплывает что-то из европейской музыки, которую я иногда слушаю. Если честно, я в замешательстве. Кацураги-сан, я до ужаса боюсь, что схожу с ума. Что, если это шизофрения? Я поэтому и поспешил поскорее обратиться к специалисту. Пока я ещё себя осознаю и понимаю, что со мной что-то не так, нужно, чтобы меня поставили на учёт. Потом может оказаться уже слишком поздно.
В этом Акихибэ Шотаро прав. Как правило, пока человек осознаёт, что с ним что-то не так, ещё есть шанс спасти его от необратимых нарушений. Правда, если мы выставим Акихибэ диагноз с кодом «F», означающий наличие психического заболевания, он уже никогда не сможет работать главным врачом. Да и любым врачом в принципе.
Поэтому спешить не стоит. Нужно тщательно его опросить и изучить головной мозг. Тем более, я уже догадался, что дело вовсе не в психике.
— Акихибэ-сан, знаю, что для вас это решение было не простым, но вы всё сделали правильно. Мы с Асакурой-сан разберёмся с вашим состоянием, — уверил его я. — Но для начала ответьте на несколько вопросов. В первую очередь меня интересует музыка, которую вы слышите. Какие ощущения она у вас вызывает?
— Ну… Чаще всего, когда она мешает мне работать и вести переговоры с людьми, меня это сильно раздражает, — ответил он. — Сразу чувствую беспокойство. Но когда остаюсь наедине с собой, мне наоборот становится хорошо. Я испытываю приятные ощущения, будто эта музыка мне очень нравится. Хотя я никогда особо не заслушивался этими композициями.
Значит, в большей степени это — приятные слуховые галлюцинации. Нет, речь тут точно идёт не о шизофрении. Я уже вижу, в каких глубинах находится патологический процесс, мучающий главного врача.
— Напомните, сколько у вас было инсультов? — поинтересовался я.
— Один. Ещё был сильный припадок в тот день, когда вы с моей дочерью приезжали меня проведать. Но позже выяснилось, что это было следствие усиленной реабилитации. После того инцидента мне стало гораздо лучше, — объяснил он.
Это не совсем так. Когда мы с Акико приехали, я обнаружил, что у Акихибэ-сан произошёл второй инсульт, но смог его купировать, а затем восстановил большую часть утерянных главным врачом функций.
На это ушла почти вся моя энергия, поэтому я не стал лезть в отделы мозга, которые обычно от инсульта не страдают. Однако именно там со временем и развилась дополнительная патология.
Хорошо, что в итоге Акихибэ попал ко мне. Асакура Джун — хороший специалист, но я уверен на сто процентов, что он начнёт обследование не с того места. Сначала отправит Акихибэ Шотаро к психиатру, а затем назначит электроэнцефалографию, чтобы выяснить, нет ли признаков начинающейся эпилепсии. Ведь звуковые галлюцинации часто могут проявляться как аура, предвещающая начало эпилептического припадка.
Но в данном случае дело не в эпилепсии и не в психиатрии.
— Судя по данным ранее сделанной МРТ, Акихибэ-сан, осталось ещё одно незначительное отклонение, которое вызвало инсульт, — произнёс я, затем повернул монитор и показал главному врачу несколько участков. Часть его коры и миндалевидное тело головного мозга.
— И что это значит? — удивился он.
— Эти отделы тоже затронул инсульт. Никаких критически важных функций он не нарушил, но создал патологическую цепочку, которая вызывает у вас слуховые галлюцинации, — объяснил я.
— Это… Это вообще лечится? — напрягся Акихибэ.
— Разумеется, — кивнул я. — Только у нас с вами есть небольшая сложность. Вам лишь нужно принимать антипсихотические препараты. Недели три или месяц. Больше не нужно. После этого состояние головного мозга стабилизируется. Но вы ведь понимаете, что будет, если я выставлю вам этот диагноз в медицинской информационной системе?
— Да, — кивнул он. — Замучаюсь ходить по психиатрам, а затем и вовсе лишусь работы.
В любой другой ситуации я бы так и поступил. Но я точно знаю, что Акихибэ Шотаро абсолютно здоров и не представляет никакой опасности ни для себя, ни для окружающих. Тем более, он — очень хороший главный врач. Без него в клинике «Ямамото-Фарм» будет туго.
— Единственное, что я могу вам предложить — взять отпуск. Затем я побеседую с Макисимой Сакуей. Возможно, он сможет выписать больше препаратов и списать их на одного из своих пациентов. Тогда вы пролечитесь во время отпуска и сможете вернуться к своим рабочим обязанностям уже полностью здоровым, — сказал я.
— Благодарю вас, Кацураги-сан, — улыбнулся главный врач. — Но, думаю, в этом нет необходимости.
— Как это? Почему? — спросил я.
— За эти полгода я многое изменил в клинике «Ямамото-Фарм». Однако эта работа меня сильно вымотала. Знаете, я очень близко к сердцу воспринимаю любые проблемы. Стоит разок поволноваться из-за какой-нибудь проверки — и сразу подскакивает давление, — пояснил Акихибэ Шотаро. — Думаю, пора мне уже на покой. Выставляйте диагноз, который должны, и назначайте таблетки. Я уйду на пенсию. Скорее всего, уволимся мы с вами практически одновременно. Если вы, конечно, не передумаете и не захотите занять моё место.
Акихибэ Шотаро выглядел очень уставшим. Видимо, он и вправду вложил последние силы в развитие клиники. Его хватило лишь на полгода. Но это были отличные полгода. Разобраться с разрухой, которую учинил предыдущий главный врач Ягами Тэцуро — это очень большое дело.
— Вы уверены, Акихибэ-сан? Назад дороги уже не будет, — предупредил его я.
— Уверен, Кацураги-сан, — кивнул он. — Акико-тян недавно сделали предложение. Через месяц будет свадьба. А там и с внуками надо будет возиться. Не смогу я всё это совмещать. Думаю, я заслужил отдых.
— Определённо заслужили, Акихибэ-сан, — кивнул я.
— Да и к тому же мне кажется, что пора бы уже освободить руководящие должности для нового поколения. У меня есть несколько вариантов, кого можно поставить вместо себя, если вы всё же не захотите остаться.
— Могу я узнать, о ком вы говорите? — спросил я.
— Конечно. Речь об Эитиро Кагами, — сказал Акихибэ. — Он хорошо себя проявил как заведующий поликлиникой. Правда, когда я пытался поговорить с ним об этом, он отнекивался. Говорил, что ему не нужна эта должность.
— Я тоже считаю, что Эитиро-сан может стать хорошим главным врачом, но он и мне говорил то же самое. Он едва успевает совмещать обязанности заведующего и работу клиническим фармакологом. Это очень трудно, особенно если учесть, что у Эитиро-сан в прошлом году родился сын, — произнёс я. — Однако, если вам интересно моё мнение, я могу сказать, кто ещё может стать для вас хорошим преемником.
— Разумеется, мне интересно, Кацураги-сан. Не припомню, чтобы вы хотя бы раз ошибались в своих решениях, — кивнул он.
— Уёхара Ёсико. Ваша заместительница по медико-социальной экспертизе. На мой взгляд, она одна из немногих, кто сможет сохранить порядок, держа всех в ежовых рукавицах, — сказал я.
Мне с ней много раз приходилось пересекаться. Первые полгода в «Ямамото-Фарм» у нас с Уёхарой было очень много совместных проектов.
Акихибэ Шотаро невольно поёжился.
— Тут вы правы, Кацураги-сан. Если честно, ей иногда и меня удавалось в рукавицах держать, — усмехнулся он. — Я подумаю над этим. Но заменой точно должен стать кто-то из них двоих. Либо Уёхара-сан, либо Эитиро-сан.
Когда наша беседа подошла к концу, я прошёлся лекарской магией по патологическим нейронным путям в головном мозге главного врача, затем выставил диагноз, отражающий галлюцинации после перенесённого инсульта, и назначил лекарственные средства.
Одна эпоха сменяет другую. Как только мы с Акихибэ Шотаро покинем эту клинику, здесь многое изменится. Но, как я уже и сказал, главный врач заслужил покой. А мне нужно сконцентрироваться на частной клинике и на своей семье. Наступит день, и от моей работы в «Ямамото-Фарм» останутся только воспоминания.
Этим же вечером я подготовил заявление на увольнение. Дату пока что вписывать не стал, но Акихибэ, Уёхара и Эитиро узнали о моих планах. Как только клинические испытания «Онкокура-2» подойдут к концу, я сразу же покину свой пост заведующего.
Следующие несколько дней промчались незаметно. Я едва успевал возвращаться домой. «Ямамото-Фарм», частная клиника, наблюдение за Дзараки Коджи.
Мы с Камадой Кеничи отметили, что нападки со стороны Хираты Аоя продолжились. И в кардиологическую клинику, и в мои филиалы постоянно заглядывали пациенты, которые сразу же после консультаций начинали писать жалобы. В итоге всего за несколько дней весь мой рабочий стол был завален письмами из министерства.
Причём жаловались эти идиоты на всякую ерунду. Одного не устроило то, как на него смотрит Дайго Рэн, второй оказался недоволен качеством препаратов «Генетиро-Хелс», а третий и вовсе заявил, что в наших туалетах для пациентов дешёвые унитазы и дефицит туалетной бумаги. Другими словами, полная чушь. Сразу ясно, что этих людей подослал главный врач неврологической клиники района Накано.
И самое главное — их жалобы никак не повлияют на итоговый рейтинг. Но времени на отписку от этой ерунды уходит очень много. Получается, что этим подлым ходом Хирата Аой просто решил помешать нам с Камадой заниматься своими прямыми обязанностями.