Снова засмеялись. Даже я, хотя заплатил за это болью в груди и в боку. Предсмертный подарочек от Черепа.
— Когда поле немного успокоилось, тебя достали, — продолжал Генка. — как ты там находился, понять не могу. Я, пока, тащили, пару раз чуть задохнулся. Остаточное поле ещё дня два будет расходиться.
— Кстати, Геннадий Павлович, — обратился Богдан. — Нож!
— Нож? — нахмурился я.
— Да, точно!
Генка оглянулся, не смотрит ли кто посторонний, и достал из-за спины нож. Я его узнал — это ж мой нож, затрофеенный у Волка!
— Ты его в руке сжимал, — пояснил Генка. — Не знаю, на кой-хрен тебе эта железка, но явно пригодился И кровь там была запёкшаяся. — Ещё как, — улыбнулся я, перехватив рукоять.
Нож казался тяжёлым, но удержать получилось.
Вот значит как, да? Череп присвоил себе мой трофей, но сам от него и подох.
Собаке собачья смерть.
Но тут я вспомнил странную ухмылку перед тем, как ублюдок сдох. Он хотел что-то сказать, но мне уже не узнать, что именно. Однако предчувствие нехорошее.
Вдруг открылась дверь, и внутрь зашла медсестра со звенящей тележкой. Я шустро спрятал нож под одеялом.
— Так, все на выход! — приказала она. — Приёмное время закончено. Мне процедуры надо делать.
— Какие процедуры? — нахмурился я.
Ребята попрощались и направились на выход.
На тележке лежали капсулы с жидкостями и, что хуже всего, упаковки со шприцами. — Уколы. — Она взяла капсулу и проверила её на свету. — Очень много уколов.
Зад заболел сам собой, а я поморщился. Ненавижу уколы. И почему в мире магии не додумались до чего-то лучше?
Хотя вроде придумали, но магия лекарей была очень дорогая и вряд ли добиралась до Тунгуса в должном количестве.
— Давай, милок, — подмигнула медсестра. — Быстрее начнём, быстрее закончим.
Я криво улыбнулся в ответ.
Можно я лучше ещё пару браконьеров порешу?
━─━────༺༻────━─━
На следующий день я уже чувствовал себя почти нормально. Ходил по палате, разминался, играл с ножом. Вроде мелочь, а приятно, что он вернулся ко мне.
Сегодня меня навестили парни из бригады, Петрович, Дина. Последняя вела себя как-то прохладно.
— Ты в порядке? Что врачи говорят?
Дина сидела напротив, словно прилежная школьница, отбывающая наказание. И в голосе не было ни грамма участия. Она явно думала о чём-то другом.
— В шоке от моего здоровья. Говорят, я должен быть мёртв.
— Рада, что это не так. — Девушка натужно улыбнулась.
Повисло молчание. За дверью прокатилась тележка — это медсестра начинала обход. Я невольно поёжился и спросил:
— У тебя всё в порядке?
— А? — Дина будто очнулась и пробурчала с неприязнью, — да… да, всё в порядке. Не беспокойся.
Девушка засобиралась на выход. Я подумывал остановить и расспросить, но решил, что не стоит. Если понадобится, сама расскажет. А если нет… Ну, у меня так забот хватает.
Наверняка она вовсю осваивает новую профессию управленца под присмотром Гельда. Может, поэтому такая отстранённая? Дина ушла быстро. Просто отметилась ради приличия. Однако ни Генка, ни Алёна до сих пор не появлялись. А это было очень странно. Особенно Алёна.
Генка ещё ладно. Ему сейчас за меня отдуваться приходилось, а сроки по строительству опор никто не отменял. Но вот Алёна…
А ещё у меня в квартире без присмотра находится бывший вожак браконьеров Медведь. Хоть он и раненый, но это всё равно что оставить в комнате настоящего медведя и надеяться, что он не станет создавать проблемы.
Генка, Алёна, Медведь…
Не нравилось мне это. Ещё и ухмылка Черепа раз за разом всплывала в памяти. Я тогда ни черта не разобрал, что он хотел сказать, но воображение с лёгкостью дополняло пробелы, и не самыми лучшими прогнозами.
Зараза.
— Вам прописан постельный режим, Игорь Сергеевич.
В палату вошёл доктор, Яков Станиславович, и был он вполне нормальным человеком, если меня не подводило чутьё. А оно редко меня подводило.
— Да, но… Не сидится что-то.
Да я вообще на месте стоять не мог от нервов. Казалось, там, снаружи, происходит что-то очень плохое. Или уже произошло, а я не могу этому помешать, потому что сижу тут.
Нет, нужно выписываться. К чертям всё. Я себя и так нормально чувствую. К тому же больница с её ароматами и атмосферой… Хорошо еще, что мне досталась отдельная палата. Петрович оплатил, зная, как отношусь к подобным местам. Спасибо ему, но придётся койке пустовать.
— Яков Станиславович, я…
— Да, да, вы хотите нас покинуть.
Доктор жестом велел мне сесть, а затем начал стандартный осмотр.
— Как себя чувствуете? Голова не кружится? Привкус пропал?
Последнее он спрашивал с металлическим шпателем на моём языке, что показалось забавным.
— Отлично чувствую. Ничего не кружится. Привкуса нет.
Тут я немного соврал. Он остался, причём не пропадал ни на секунду. Но был таким слабым, едва уловимым, что я сомневался, не разыгралось ли воображение.
— Это очень хорошо, — заключил Яков Станиславович. — И странно.
— Что странного? — Я встал и поднял майку, чтобы он послушал лёгкие.
Спины коснулась прохлада такого привычного по прошлой жизни фонендоскопа.
Вообще, большая часть медицинских приборов в этом мире была не магической. Как я понял, это связано с двумя факторами. Во-первых, раньше магия была доступна только аристократам, а те предпочитали искусство войны, а не лечения. Поэтому медицина долго развивалась независимо от магии. Во-вторых, магия до сих пор была нестабильна.
Точнее, недостаточно стабильна, чтобы доверять ей жизни в критический момент, хотя в столице и крупных городах уже начали осваивать магию и в этой сфере. А ещё магическая медицина была куда дороже обычной. И если рану намного дешевле просто перевязать стерильным бинтом, люди предпочитали так и сделать.
Отчасти, благодаря этому моё принятие этого мира прошло почти безболезненно. В больнице магию я встретил даже не на первый день, сначала было все привычно. Было время понемногу осознать, что произошло, и даже принять это.
Хотя момент, когда я впервые посмотрелся в зеркало, помню, будто это случилось сегодня утром. До сих пор мурашки по коже бегают, когда вспоминаю.
— А странно, что вы вообще в состоянии двигать конечностями, — ответил доктор, когда закончил осмотр. — Рана пустяковая, но не забывайте менять повязку. Или нам придётся встретиться снова.
Интересно, шрам останется?
— То есть, я могу идти? — с надеждой спросил я.
— Ну, не сразу. Думаю, порция уколов вам не помешает. — Яков Станиславович ухмыльнулся, а я слегка поморщился. — Но прежде я хотел с вами поговорить. Не возражаете?
Он глянул серьёзно. Я кивнул.
Доктор закрыл дверь палаты на ключ и сел на стул возле койки. Перекинул ногу на ногу, взглянул на меня и, немного подумав, начал:
— Я уже говорил, что случаев подобной стойкости к магическому полю на территории империи ранее не было. Однако, как выяснилось, это не совсем так. Ваш случай меня так заинтересовал, что я провёл некоторые изыскания. Весь вечер копался в архивах, донимал своих коллег и делал запросы в библиотеки других городов.
— И что же выяснилось? — насторожился я.
Машинально нащупал нож под подушкой. Хотя нет, этот человек опасности для меня не представляет. Руку я убрал.
— Выяснилось, что во время Старой империи, до создания Сената, существовал небольшой дворянский род со схожими способностями. Правда, известно лишь двое его представителей, у которых упоминалась стойкость к магии, но всё же…
— К чему вы ведёте? — не вытерпел я.
Яков Станиславович вздохнул, достал из кармана пачку сигарет, но тут же опомнился и сунул её обратно.
— Обычные люди не могут выдержать такой всплеск магического поля, Игорь Сергеевич. Даже маги если и не погибли бы, то провалялись овощем несколько месяцев. А вы, по словам ваших коллег, находились под воздействием ещё на протяжении получаса как минимум. А сегодня уже желаете покинуть наше учреждение. И, что самое удивительное, я не нахожу достойных поводов вам отказать!
Он снова сделал паузу, чуть наклонился и пристально взглянул мне в глаза.
— Игорь Сергеевич, вы — маг.
«Ты волшебник, Гарри», выскочило в голове. Эту отсылку здесь тоже никто бы не понял.
— А значит, вы из аристократов, — заключил доктор. — И, судя по всему, либо скрываете своё происхождение, либо действительно не в курсе.
— Может быть, — пожал я плечами. — И что с того? Вряд ли что-то изменится.
— Правда? — повёл бровью Яков Станиславович. — Ваша подружка одним своим заявлением заставила весь город встрепенуться. И отголоски доходят до нас до сих пор.
Я напрягся, понимая, к чему он ведёт.
— Появление рода, который все считали прервавшимся, никогда не может быть без последствий, — продолжил доктор. — Причём обычно последствия касаются людей, которым, в общем-то, совершенно неинтересны склоки дворян.
Яков Станиславович встал, подошёл к двери и открыл замок.
— Будьте осторожны, Игорь Сергеевич. Стойкость к магии не означает, что вас нельзя убить. С этим может справиться даже обычный кусок стали.
И он ушёл, оставив меня в раздумье.
Впервые за день мне не хотелось ходить туда-сюда. Было о чём задуматься. Но этого тоже не удалось. Вскоре после ухода доктора, в палату ворвался Генка.
— Игорь! — воскликнул он.
Я тут же подскочил. Вид у Генки был такой, что я замер, обуреваемый ужасными предчувствиями. Дышал он тяжело — видно, бежал по лестнице на всех парах. Глядел так, словно небо вот-вот рухнет.
— Что случилось⁈
Он сделал глубокий вздох, чтобы выровнять дыхание, схватил стакан с водой из прикроватной тумбочки и наконец-то выдал:
— Медведь! Его нет в квартире. И, походу, не сам ушёл — утащили.
— Твою мать! — выругался я, бросаясь к шкафу с одеждой.
Похоже, уколов мне сегодня не видать. Хоть что-то радует.
— Игорь, это ещё не всё…
Генка замолчал, глядя как я натягиваю штаны.