Как раз в один из таких моментов, когда разряд заставил меня вырваться из состояния концентрации, за дверью донёсся шорох. Он почти смешался с дуновением ветра, пробравшегося через открытое окно, но слух отчётливо различил его среди прочего шума.
Затем я услышал тихий шёпот. Дверь приоткрылась. Совсем чуть-чуть, чтобы не издать никакого шума.
Я приготовился выхватить меч. Осторожно, чтобы не спугнуть. Мизинец чувствовал прикосновение рукояти, мышцы всего тела стали, словно натянутая пружина. В любой момент я был готов отразить нападение.
Азуми, будто почуяв опасность, слегка сжала руку и с дрожью вздохнула.
Чувствовал биение собственного сердца и пульс, отдающийся в висках. Нависшая неизвестная угроза тянула схватить меч, вскочить и напасть первому. Но кто там, за дверью? Это мог быть самурай посильнее Хидзаши, с которым мне поможет только внезапность. Или их несколько. Тогда надо бежать и спасать Азуми.
Они наверняка думали, что я сплю. Дыхание ровное. Наблюдал сквозь ресницы.
Снова легкий шум. И этот звук я знал очень хорошо.
Клинок вытаскивали из ножен.
Три биения сердца.
Рука тянулась к мечу, приходилось её сдерживать, борясь с самим собой…
Грохот. Дверь распахнулась. С диким воплем ворвался человек, занёсший меч над головой.
Не успел подумать, как тело среагировало само. Вскочил, одним движением обнажил клинок и нанёс удар, уклонился, почувствовав, как лицо оросила горячая кровь.
Перед глазами мелькнуло ещё одно лицо, обезображенное гневом. Острие катаны уже устремилось в меня, а мой меч только-только закончил взмах. Не успею отбить…
И тут как-то само собой получилось вытащить магию из кристалла. Мгновение, и лицо ублюдка закрыла яркая серебристая вспышка молнии.
За ней тут же последовала темнота, отчего зрение просело. Но я успел почувствовать третьего убийцу, а мой меч с лёгкостью разрезал плоть, снова пустив кровь.
Приготовился бить снова, но обнаружил, что враги закончились. Первый скрутился на полу и выл от боли, второй дёргался у стены, а третий выл, держась за левый глаз. Точнее за то, что от него осталось.
А через секунду в комнату ворвался Медведь, причем с таким яростным видом, что и сам едва не вернулся в защитную стойку. Однако заметив, что опоздал, он раздосадованно сплюнул, рыкнул и пнул первого недоубийцу прямо по животу.
Завоняло горелой плотью.
— Что случилось? — прорычал Медведь.
— Я промазал, — ответил ему, стряхнув с лезвия кровь.
Все остались живы — моя недоработка.
А ещё через пару секунд прибежали самураи Нагао. Их мы уже встречали вдвоём. Азуми проснулась, но ей было приказано не лезть.
Самураев вёл Мамору. Он только увидел кровь, корчащихся от боли товарищей и с боевым кличем бросился на нас в атаку.
Самураи за его спиной тут же ринулись в бой. Медведь выстрелил, я парировал клинок Мамору, но не успела схватка развернуться, как раздался громогласный голос Такеды:
— Стоять!
Гаркнул он на японском, но поняли все, даже Медведь. И, как ни странно, остановились даже приспешники Нагао.
Изаму растолкал их, словно школьников, встал между нами, оглядел раненую троицу.
— Азуми, ты восстановила силы? — спросил он.
— Д-да, отец, — пропищала девушка.
Она боялась. Дрожала, не до конца понимая, что происходит, и это меня злило ещё сильнее. Оскалившись, я глянул на Мамору. Очень хотелось преподать ему урок. Но…
— Дочь, помоги раненым, насколько это возможно. Только не переусердствуй.
— Х-хорошо, отец! — воскликнула Азуми и тут же кинулась к парню с порезанным брюхом.
Мне наконец-то удалось рассмотреть их лица. Это те самые самураи, глазевшие на нас покоях Дэйчи. А ещё я понял, почему они мне показались знакомыми.
Медведь тоже их узнал.
— Говорил же, Бригадир, — сплюнул он на кимоно ближайшего из них. — Валить нужно было отсюда.
— Господину это не понравится! — заявил Мамору. — Нарушены законы гостеприимства!
— Да, Дэйчи будет в ярости, — спокойно ответил Изаму.
И тут до Мамору начало доходить. Он по новой осмотрел комнату, брызги крови на стенах и стекающие багряные ручейки на полу. Посмотрел на раненых, на меня…
И помрачнел, осознав, что тут произошло.
Глава 13
— Вы опозорили дом Нагао.
Старик Дэйчи всё ещё выглядел больным, но в его голосе звучала стать, а во взгляде мелькала прежняя твёрдость. Он сидел на кровати и уже сжимал кулаки от ярости.
— Господин! Прошу, простите моих братьев! Это я виноват, я подговорил их…
— Молчать!
Троица неудавшихся убийц уткнулись мордами в пол, склонившись перед своим господином. Азуми подлатала их, чтобы они предстали перед судом, однако на долгую жизнь им надеяться не стоило.
— Вы напали на моих гостей. Угрожали человеку, спасшему мою жизнь. Как вы объясните свой поступок, последние из рода Сайго?
Про меня, значит, не слова? Покосился только мельком, да сделал вид, что меня здесь нет. Что ж, старик, это ты зря.
— Мы не хотели причинить вред Азуми-сама, господин! — выпалил старший из братьев. Тот, которого я лишил глаза. — Нашей целью был гайдзин.
Дэйчи снова покосился в мою сторону. Азуми отдыхала под присмотром Медведя и Мамору, хотя последнего мы не допустили в комнату и заставили сторожить за дверью. Переводчика не было, и японцы думали, что я не понимаю их слов. Но они ошибались. Не полностью, но общий смысл до меня доходил.
— Изао, почему ты решил напасть на него?
— Потому что я убил его отца, — ответил я за парня по-русски, но, кажется, все поняли.
Самураи обернулись на меня. Встрять в разговор главы клана для них наверняка было чем-то из ряда вон. Но я очень не люблю, когда меня обсуждают без моего участия.
— Сайго? Так вот, значит, как его звали… Сочувствую вам, парни. Вы навлекли на себя беду из-за очень хренового поступка собственного отца.
— Ты лезешь не в своё дело, гайдзин! — возмутился Дэйчи, оглядываясь на Изаму.
— Ох, ты сильно ошибаешься, — оскалился я.
Мы с Медведем в особняке Нагао скрывались под масками, но наверняка до всех уже дошло, что это были именно мы. Так что смысла таиться я не видел.
— Да что ты себе!..
Я прервал его, выступив вперёд, чем заставил заволноваться самураев Нагао.
Остановился рядом с братьями, краем глаз наблюдая за их реакцией. То, что я собирался сделать, было довольно опасным в текущем положении, но я успел уяснить одну важную вещь, пока находился в кругу самураев.
Сколько ни почитай их традиции, уважать они будут только сильного и смелого человека. Иначе это будет выглядеть как обычное подхалимство.
А подхалимов я терпеть не могу.
— Эти люди напали на русского дворянина! — рявкнул я. — И отвечать они будут по законам Российской империи. Встать!
Последнее было обращено братьям Сайго. И они почему-то узнали это слово, подскочили и чуть ли не по стойке смирно выстроились передо мной.
Это они молодцы.
А вот самураи сплоховали. Похватались за мечи, занервничали, но не обнажали клинки — косились на Дэйчи, ожидая приказа.
И хотя мы с Изаму сейчас были вдвоём против целой своры, они нас боялись — Нагао ранен и слаб, а он единственный, кто мог противостоять Такеда. Да и мои навыки нельзя сбрасывать со счетов. Тем более, помимо меча, я носил защитные модули и восстановленный боевой пояс. Последние события заставили ускориться в его починке.
— Что ты себе позволяешь? — прошипел Дэйчи по-русски.
Я даже удивился, услышав родную речь, хоть и порядком исковерканную.
— Перед тобой, самурай, стоит граф Российской империи и министр магоснабжения Японской губернии. Это не внутреннее дело кланов, а покушение на представителя власти. — Я отвернулся от Дэйчи и снова обратился к Сайго. — Вам повезло. Каждому из вас. То, что вы остались в живых, ничто иное как удача или шутка судьбы. Поэтому я не стану убивать вас прямо сейчас.
Братья обеспокоенно переглядывались — явно не понимали, что я говорю. А вот Такеда смог понять и взялся им переводить. Причём с ироничной улыбкой — мол, глава древнего рода толмачит юнцам из мелкой вассальной семьи.
Переводили-то им, но поняли и остальные. И зароптали. Кто-то даже снова схватился за меч.
Я выдержал небольшую паузу, чтобы первые эмоции утихли, а затем спокойным твёрдым голосом — тише прежнего, чтобы заставить всех слушать внимательнее — обратился к старшему из братьев:
— На вашем роду пятно позора, Изао Сайго. Твой отец пытался изнасиловать Азуми Такеда. За это я его и убил.
И замолчал.
Все замолчали, даже Дэйчи, набравший воздуха, чтобы возразить мне, осёкся. А в глазах братьев Сайго читался неприкрытый ужас.
Средний с яростью порывался что-то возразить, но Изао его остановил. Они переглянулись, и во взгляде братьев проступила обречённость. Похоже, они знали, на что был способен их отец.
Тишина длилась минуту, а затем все трое, не сговариваясь, пали ниц уже к моим ногам и хором воскликнули:
— Простите нас, господин! Мы готовы смыть позор кровью!
Однако Изао быстро очухался, прижал головы братьев к полу, а сам обратился ко мне, Дэйчи и Изаму одновременно:
— Прошу помилуйте моих братьев! Я готов совершить сеппуку, чтобы…
— Нет, — отрезал я. Снова громко и звонко. — В законе Российской империи нет такого наказания.
Изао дрожал, весь покрылся испариной. Под жуткой повязкой выступил кровавый пот, а единственный глаз покраснел и дёргался из стороны в сторону.
— Почему ты напал последним? — спросил я. — Отвечай честно, ложь тебя не спасёт.
Изао нервно сглотнул, задрожал. И только он хотел ответить, как средний брат выпалил:
— Это я виноват! Я не сдержался, не послушался его и напал. Позвольте мне принять наказание!
— Сакоку! — выпалил старший, мотнув головой и тут же сощурившись от боли.
— Нет, позвольте мне!.. — начал было младший, но его прервали оба старших брата:
— Аи, молчи!