— Саломея, ты сегодня уходишь ночевать к отцу! — сказал я настолько жёстко, чтобы даже мысли не возникало сделать иначе.
Не то чтобы девчонка была бунтаркой и мне требовалось настаивать. Саломея ведёт себя ровно, без особой жеманности или раболепия. А главное, что мне это нравилось.
Я собирался остаться сегодня в своём доме один. Но не абсолютно, ещё одна дамочка должна была также находиться в тереме.
И вот её-то, мнимую служанку Эльзы, я никуда не отпускал. Мало того, приказал своему конюху, Авсею, а к нему еще приставил одного из дружинников, чтобы они будто бы невзначай следили за девицей. Мужики занимались своими делами в конюшне, где всего лишь две лошади и конь, но бдели. Олена не должна никуда уйти. Она и не должна была ничего заподозрить, но мало ли… А мне нужно было все подготовить к разговору с девкой.
Церемониться с отравительницей я не собирался. Точнее сказать, что она именно так и должна думать. И понимал я, что даже на войне нередко действуют высокие принципы, когда женщину нужно и оборонить, и защитить, может, даже где-то пожалеть — но не редкость и то, что эта жалость к слабому полу может сыграть злую шутку. Но не мог я пытать женщину. Заставлял себя забыть, что передо мной девушка, но не мог.
Сейчас ты её пожалел, а через минуту получаешь пулю в затылок. Так что за спиной нельзя оставлять никого, если только не своих товарищей или тех людей, которые тобой неоднократно проверены. Надеюсь, все же, что эта реальность не такая.
Выждав нужное время, я зашел в комнату, где должна была находиться, представляющаяся служанкой, убийца. Сразу же ударил кистенем рядом с дамочкой, делая вид, что промахнулся,
Ещё ранее я подготовил «рабочее место маньяка». Дефицитную простынь постелил на пол, под неё подложил всякой ветоши, чтобы следов крови не было. Рядом был положен «рабочий инструмент». Разложил хорошим таким рядком. Очень надеялся, что когда девка очнется, то посмотрит на все приготовленное и… Расскажет все, что ни спрошу.
И вот именно сюда, в комнату, в которой должна была ночевать Эльза, я привел Олену, оказавшуюся дамой «с тяжелой костью», как говорят о женщинах с излишком веса. Такие весьма ценны в мещанской и крестьянской среде. Так что, если бы она оказала сопротивление, ещё не факт, что мне бы все удалось.
— Ты же не глупа, понимаешь, что я собрался делать? — спросил я, указывая на «инструмент»
И она запела, на радость мне и на спасение моей многогрешной души. Смог бы пытать? Не знаю.
— Я всё сказала, теперь убей меня! — разбитыми губами проговорила отравительница.
Есть у каждого человека определённый порог, за которым жизнь становится не столь важной, а смерть кажется избавлением. Наиболее сильный характером человек приходит к этому пониманию через день издевательств, иногда через два, порой, через большее время, но приходят почти все. Если, конечно, информацию добывают профессионалы своего дела без каких-либо сантиментов, с использованием ещё и психологических приёмов. Олена не оказалась сильной духом. Ей было достаточно демонстрации намерений. Не чета Архипу.
— Передай тому, кто тебя послал, что в ту игру, что он играет, можно играть вдвоем. И что все люди смертные и под Богом ходят. Но я готов говорить. Не о сдаче, а о договоре, — сказал я и, вопреки своим же утверждениям о том, что на войне, как на войне, отпустил Олену.
В таком поступке была своя логика. Во-первых, пусть мой враг не чувствует себя в полной безопасности и оглядывается. Это нервозность, ошибки, возможные ссоры с людьми. Ну и чего скрывать? Не хотел я убивать Олену. Вот и придумал, как е сбагрить.
Из того, что я ещё не знал, было интересным, что Эльза должна была быть также ликвидирована, а её деньги, само собой, изъяты. Как именно это нужно было сделать, Олена и сама ещё не знала. Поручено было действовать по обстоятельствам, но после моего отравления она должна была уехать вслед госпоже Шварцберг и убить ту, только не в поместье.
Олена вообще-то должна была вместе с Архипом выждать момент и пробовать каким-то образом через Эльзу давить на то, чтобы я сцепился с Жебокрицким. И лишь тогда, когда стало понятно, что я не собираюсь идти войной на своего соседа, а тот просто струсил начинать открытые боевые действия, было принято решение меня устранить.
Удивительно было узнать, что создана целая сеть подобных исполнителей. Нет, не во всех городах они существуют, но Олена знала, как минимум, ещё о двух командах. Это люди, которые собирают «дань» с купцов и производителей в пользу того, кто на вершине криминальной пирамиды. И нет, Олена — не специалист по убийствам. У неё лишь был яд, созданный аптекарем в Екатеринославе, она же сама… жена Архипа.
Так что, выходит, я несколько переоценил возможности моего врага. Возможно, я думал о том, что Кулагин действует в большей степени через профессионалов, как это могли бы делать в будущем, но ошибся. Однако лучше переоценить соперника, тогда я буду готовым ко многим сюрпризам, чем его недооценить.
— Возвращайся к тому, от кого пришла на мои земли и передай все то, что я тебе сказал… — немного успокоившись, злобно прошипел я Олене и вышел из комнаты.
Через две недели я стоял на пороге кабака, называемого местными «шинок». Ночь уже вошла в свои права, и вокруг все казалось серым, мрачным, словно кинорежиссер из будущего перестарался и специально нагнетал картинку, подрисовывая на компьютере безнадежность. Впрочем, наверняка в этом месте, в стихийно возникшем квартале рядом с портом, в своего рода трущобах, похожих на бразильские фавелы, даже при ярком солнышке картина не становится менее апокалиптической.
Я сделал шаг и решительно открыл дверь в кабак. Гомон пьяных компаний ударил по ушам. Следом в кабак вошел Петро, который будто прилип ко мне, стал гипертрофированной тенью, повторяющей все мои движения, но выглядящий гораздо больше, чем я сам. Я спустился с четырех ступенек, высматривая, кто же здесь отдыхал. Быстро увидел Понтера и двух его подельников. Вот к ним я и направился.
— Хлясь! — звонкая пощечина врезалась мне в щеку.
Расфуфыренная, но красивая женщина зло смотрела на меня. Я хотел было влепить и ей, но… Нет, начинается большая игра. И нельзя, еще не начав играть свою роль, сразу же испортить весь спектакль.
— После! — сказал я, силой отодвигая рыжую девушку.
Вырисовывались куда как серьезнее проблемы, чем выяснение отношений с женщинами. На меня направили два ствола.
Делаю шаг в сторону, резко вынимая из каждой кобуры по пистолету. Ну что, устроим побоище в стиле Дикого Запада?
— Убей его! — закричал знакомый мне Понтер.
Глава 8
— Не здесь! — прокричали у того места, которое можно было бы назвать раздаточной или барной стойкой.
— Кривой, это не твоё дело. Это из-за этого барчука Иван Портовый на меня взъелся! — кричал Понтер, размахивая пистолетом.
— Успокойся, Понтер. Я пришёл отдать долг. Обещал же, вот и пришел. Но сперва хочу играть, — сказал я, стараясь в свой голос добавить немного страха, растерянности.
Чтобы он сразу понял, как хорошо я подготовился.
Может быть, в той истории, что случилась у меня в поместье в день первого знакомства с местными бандитами, я вел себя слишком… иначе. У криминальных элементов могли возникнуть вопросы, каким-таким образом я изменился и стал не барчуком, что позволяет в отношении себя преступные вольности, а дворянином, связываться с которым не стоит. Ведь так не бывает? Вот я теперь и пробовал отыгрывать роль, рассчитывал, что бандиты будут ко мне относиться всё так же, как избалованному барчуку, которому ну очень хочется отдать свои деньги этой уважаемой компании шулеров.
— Убери свой пистолет! Иначе я с тобой, Алешенька, вовсе не буду разговаривать! — требовательно сказала девица, обращаясь ко мне.
Несложно было догадаться, кто такая эта дамочка. Мне уже не раз указывали на то, что я вроде бы влюблён некую Анфису, явно подложенную мне бандитскими элементами.
И вот она — во всей красе своей! И чего не отнять у неё, курвы — хороша, тварь, спасу нет. Я ощущал нечто иррациональное, то, чего я сам, казалось бы, чувствовать не должен. Эмоции переполняли, в коленях начало подрагивать, будто прямо сейчас главенство над моим сознанием берёт другая личность. Это насколько мой реципиент любил эту стерву, что и умерев, в моей голове пытается воскреснуть?
Что удивительно, когда заговорила эта знойная, рыжеволосая, стройная и с шикарным бюстом дамочка, все вокруг просто замолчали. Складывалось впечатление, что всё собравшиеся вокруг мужики отдают дань гению Анфисы, и если она уже всё-таки вступила в дело, то можно не беспокоиться за то, что клиент будет полностью в её подчинении.
И была некая магия не только в словах, которые даже в моё нутро, того самого человека из будущего, проникали. Не только в голосе магия была — движения дамочки, её пластика, её взгляд, полный страсти и секса… Яд был во всём, что окружало эту женщину.
Я резко встряхнул голову, чтобы выветрилось это наваждение. Получилось, хотя взгляда я так и не смог оторвать от знойной рыжеволосой красотки. Но трезвое понимание, что она живёт, купается в этой грязи, что здесь ее пользует чуть ли не каждый третий, заставляло меня умом всё-таки относиться к женщине презрительно.
Вот так, следовало только подумать о том, что эту красотку согревали многие-многие мужчины, как уже чуток отлегло и выстраивался какой-то ментальный блок. Далее получилось представить её с большой бородавкой, и я уже вовсе начал критично смотреть на вещи. Теперь бы не переборщить и не выказать свою брезгливость в отношении рыжеволосой бестии.
— Н-на! — попробовал меня ударить один из сидевших ранее в компании Пантера.
Машинально я увернулся, но всё-таки постарался сделать эти два шага в сторону как можно нелепее, при этом удостоверяясь, что не получу в ухо.
— Я дворянин и требую себе уважительного отношения! — состроив максимально горделивую мину и выпятив груди, сказал я. — Думалось мне, что я пришел по адресу, чтобы долг свой отдать, но не намерен это сделать, особенно после такой профанации. Только после игры.