Ещё несколько самураев и бойцов ГБР тоже ждали своей очереди, но там, несмотря на тяжесть состояния, было достаточно времени. Особенно теперь, когда их поддерживало медицинское оборудование Академии.
Когда Олег Романович закончил последний шов, он устало вздохнул и, не выдержав, оперся на подставку для инструментов.
— Сэнсэй, вы в порядке? — заволновалась Азуми.
— Да, да… — он прикрыл глаза и помассировал переносицу. — Всё нормально. Попроси, чтобы пациента увезли. Ему больше ничего не угрожает.
— Сэнсэй, вам нужно отдохнуть!
— Нет, Азуми, не могу. Тот… как там его… второй пациент, самурай. Чем дольше мы тянем с его лечением, тем тяжелее будут последствия.
Олег Романович даже не смог вспомнить, как зовут Мамору. Конечно, в обычной ситуации это можно было списать на необычное имя. Но Олег Романович очень любил японскую культуру и привык к их именам.
— Тогда, сэнсэй, позвольте мне помочь вам.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился ректор.
Азуми коснулась указательным пальцем его лба и направила тонкие потоки целебной магии, восполняя запасы питательных веществ, снимая усталость и возвращая бодрость.
Такие манипуляции с обычными людьми не стоит повторять слишком часто, потому что они не так хорошо переносят вмешательство магии. Но сейчас другого выхода не было. Если Азуми не поможет, Олег Романович просто «сгорит», занимаясь пациентами.
— Ух ты ж… — вздохнул он с облегчением и даже улыбнулся. — Госпожа Разина, это… это удивительно! Спасибо!
Его взгляд стал более ясным, а голос твёрже. Олег Романович даже приосанился и бодро воскликнул:
— Подготовьте второго пациента!
━─━────༺༻────━─━
Чёрт, сражаться — это очень тяжело. Но пожинать плоды сражений, заботиться о раненых, беспокоиться за тех, кто на грани жизни и смерти… Это ещё тяжелее.
День убит на то, чтобы разгрести хотя бы первые завалы после развернувшегося противостояния. Но я сейчас не про обрушенные этажи, обугленные стены и прочее. А про жертв развернувшейся битвы. Раненых было очень много, они заполнили госпиталь академии и требовали внимания. Кому-то поднести воды, кому-то вколоть успокоительное, помочь сходить в сортир. Много всего. Персонал больницы эвакуировали, так что первое время приходилось разбираться со всеми проблемами самостоятельно. Но теперь медики вернулись и принялись за работу.
На больницу Академии было выделено целое крыло. Олег Романович действительно делал всё, чтобы студенты получили реальный опыт. Многие из них, по признанию самого ректора, выбирали в качестве продолжения своей карьеры работу опять же в Академии, и всё благодаря инновационному оборудованию и хорошим зарплатам.
Как сказал Олег Романович, врач не должен думать о том, чем он будет оплачивать ужин. Врач на работе должен думать о работе.
В общем, классный он чувак. Сэнсэй, как его называетАзуми.
Каким-то чудом он сайгаком проскакал весь день, когда даже я задолбался настолько, что валился с ног. К тому моменту эстафету уже перенял медперсонал, поэтому удалось немного расслабиться. Но даже в такой ситуации мне нашлась работа «по специальности». Когда преспокойно сидел себе на лавочке в коридоре с закрытыми глазами и постигал нирвану, вдруг подскочил какой-то аспирант и тревожно воскликнул:
— Есть кто-нибудь, кто шарит в проводке⁈ Ну же, быстрее! Дело срочное!
Медведь, сидевший рядом, крякнул, чуть не рассмеявшись.
— Эй, малец! — окликнул он. — Тебе капец как повезло! У нас тут самый крутой спец по проводке сидит!
— Что случилось? — вздохнул я.
— У нас накрылась целая сеть! Второй этаж обесточен, а там аппараты ИВЛ, наблюдательные станции, анализаторы… В общем, всё сейчас работает на бесперебойниках, а их хватит максимум на полчаса!
— Вы же на генераторах, как такое могло произойти? — задал вопрос, но тут же подумал, что времени размышлять нет. Да и медик вряд ли знает такие вещи. Что-то совсем мозги набекрень. — Веди в щитовую. Знаешь, где она?
— Да!
Когда мы пришли на место, это был полный пи…
— Да как так-то⁈ — ахнул аспирант, отмахиваясь от клубов дыма.
Только открыли дверь, как наружу сразу повалил дым. Но на удивление сама щитовая оказалась в относительном порядке — просто сверху что-то пробило потолок и повредило вводной кабель на секцию шин, которая питала второй этаж больницы. Причём это что-то прошибло и потолок, и дверь шкафа, а затем бесследно исчезло. А дым опустился через отверстие сверху, в самой щитовой ничего не сгорело. Видимо, это последствия одной из стычек Соколова с Оньи. Саня говорил, что мотался за падлюкой по всему зданию.
Я взял из щитка схему магоснабжения, завёрнутую в целлофановый файлик, изучил и удовлетворённо кивнул.
Похоже, генераторы закончились. Питание автоматически переключилось на резерв, когда ввод оборвался. А теперь и вовсе остались одни бесперебойники. Чёрт, а магоснабжение здесь делали на совесть! По сути два источника энергии перестали работать, но оборудование всё ещё держится, а локальные аварии не влияли на работу системы в целом.
Я прям профессиональное удовлетворение почувствовал. Почему генераторы закончились, конечно, отдельный вопрос, но мне даже придраться было не к чему.
Из дыры в потолке просвечивал свет, пронзавший пыль и копоть. Дышать здесь было трудновато.
— Ладно, знаю, как это исправить, — пробормотал я, сощурившись.
— Что, правда? — обрадовался аспирант.
— Ага.
Вообще-то всё было бы довольно просто, найдись у меня инструменты, но на битву я с собой ничего подобного не брал. Наверняка что-то нашлось бы у службы эксплуатации, но времени на поиски и отлов инженеров, если они вообще здесь находятся, и беганье по складу за нужным оборудованием просто нет. Осталось меньше получаса, чтобы восстановить магоснабжение, иначе среди пациентов начнутся потери.
— Так, ну-ка, парень, выйди отсюда и отойди-ка куда-нибудь подальше.
— Да, да, хорошо!
Я приступил к делу. Здесь стояло две секции шин. На одну, которая и питала этаж, шёл оборванный кабель. Вторая секция шла на отдельные помещения и служила резервом для части оборудования на первом этаже.
С повреждённым вводом сейчас ничего не поделать, а вот с отходящими кабелями есть один вариант. Не очень желательный в обычном режиме работы и ещё довольно болезненный для меня лично — перетащить их на вторую секцию.
Звучит просто, но под действующем полем манипуляция опасная. Направленная магия даже меня бьёт ощутимо. Но пока что это самый быстрый и надёжный вариант.
— Так, стоп-стоп-стоп! — одёрнул я себя.
Уже собирался приступать, как вдруг осознал, что я, походу, жёстко тупанул!
— Чёрт подери, здесь же стоит переключатель!
Между секциями были установлены перемычки именно на такой случай. Обычно они срабатывали автоматически, но, видимо, автоматика повредилась, аппарат не среагировал на повреждение, и питание пошло через генераторы.
Я просто перевёл питание с одной шины на другую вручную, и исправный ввод начал питать вторую секцию. Мда… Если задолбались мозги, самое простое решение может проскочить мимо. Мне точно нужен отдых. Или кофе…
— О-опля! Всё, готово.
Похлопывая руками, чтобы сбить пыль, я вышел в коридор, где меня ждал взволнованный аспирант.
— Ну как? Уже всё?
— Ага! — хмыкнул я.
— А вы там что-то этакое сделали, да? — с серьёзным видом спросил парень.
Видимо, его впечатлила необходимость отойти подальше. Так что я решил подыграть и ответил с серьёзной рожей:
— Да-да. Очень тяжёлое и опасное вмешательство. Непрофессионалам нельзя повторять, я серьёзно! Сам едва не лишился головы.
— Ух ты! — ахнул студентик, заворожённо взглянув на меня так.
— Пошли, — похлопал его по плечу. — Покажешь, где тут у вас кофе можно наварить.
━─━────༺༻────━─━
Палата Златаны и Матеуша Понятовских.
Златана с трудом открыла глаза и увидела над собой белый потолок. Почему-то она сразу поняла, что это потолок больницы, и не стала беспокоиться, в плену ли она или нет. Если в больнице, значит её спасли.
Затем девушка наклонила голову в левую сторону, и глаза её расширились.
— Матеуш… — тихо, слабым голосом произнесла она.
Брат всё ещё лежал без сознания, но на её зов откликнулся другой человек.
— Дочка!
Златана обернулась на голос и со страхом взглянула на отца.
Великий князь Польши сидел на обычном больничном стуле с перебинтованными руками. Он выглядел странно, как-то поникшим, но сейчас в его глазах засияла искорка надежды.
— Дочка, ты очнулась… — протянул он тихим, не похожим на собственный, голосом.
— Папенька, — пропищала Златана. — Как ты… почему…
— Тихо, тихо!
Болеслав подскочил, едва не опрокинув стул, и упал на колени возле койки Златаны. Его громадная ладонь накрыла тонкую руку девушки, и, несмотря на бинты, пропитанные кровью, Златана почувствовала тепло родного человека.
И вдруг стало намного легче. Хотя голова до сих пор кружилась, а к горлу подкатывала тошнота, сейчас она чувствовала себя защищённой.
— Доченька, я так за тебя боялся.
— Прости, папа, — прохрипела Златана. — Это я… я спрятала Матеуша. Просто я не хотела…
— Я знаю. Знаю, Златана.
На глазах князя выступили слёзы. Очень редкое зрелище. Златана видела это лишь один раз. В тот день, когда погибла матушка.
— Знаешь?
— Да. Я догадался довольно быстро, но не знал, что с этим делать.
— Но ты же не станешь? Не станешь его…
Слово «убивать» Златана произнести не смогла — оно просто комом застряло в горле.
— Нет, дочка. После всего, что произошло, я просто рад, что вы живы и скоро поправитесь.
— Мы? — тихим слабым голосом произнёс Матеуш.
Златана одёрнулась и увидела, что брат очнулся и тоже смотрит в потолок.
Отец тут же нахмурился и встал. Перед Златаной он мог позволить себе показать слабость и слёзы, но сын — другое дело.