— Господин Шабарин, это вызывающе! Вы словно хотите всем нам напомнить о тех ужасах, которые нам пришлось пережить во время картофельных бунтов? — высказалась одна из дамочек, Екатерина Семеновна Цветаева.
— Сударыня, я лишь хочу показать, насколько важен картофель для современного поместья, — ответил я. — Крестьяне пока ещё темны, нам их просвещать.
— Занятно, вы собираетесь нас учить? — с долей сарказма спрашивал ещё один помещик, Аркадий Иванович Маслов.
Стоило немалых трудов мне запомнить все эти имена, но я, благодаря Картамоновой, сестрёнке моей Настюше, это сделал. Прямо экзамен ей сдавал. Вот насколько девка показалась мне ужасной при первой встрече, так со временем все больше она мне представляется огромной души человеком и даже привлекательной, пусть и ну очень большой, девушкой. Но только так… Сестрица.
— Я лишь делюсь своим опытом, — пожал я плечами, в очередной раз будто не слыша сарказма.
— Делитесь, Алексей Петрович, мы тут для этого, — сказал Петр Ананьевич Струков, именитый екатеринославский помещик, всеми уважаемый, но не желающий становиться предводителем. — Не правда ли, это всё интересно?
Присутствующие, некоторые вынуждено, согласились.
Гости стали прибывать за два дня до начала приёма. Так что, по сути, тот самый приём начался раньше планируемого. Даже не пряча удивления, мои гости отмечали, что я всё-таки подготовил хоть что-то к их встрече. Не сказать, что все остались довольны домиками, где их поселили, но я уже знал, что в разговорах между собой помещики отмечали, что я нашёл очень удачный выход из особо сложного положения. А что до комфорта — так он был, пусть и минимальный.
И все было у гостей новое. Так, для этого приёма было закуплено двести комплектов белья. Причём одна прекрасная гадина, это я про Эльзу, закупалась очень недешёвыми простынями, наволочками, полотенцами и всем тем, что необходимо. Все в шелке! Если услуги повара, артиста и их помощников Эльза оплачивала со своего кармана, за что ей неимоверное спасибо, да еще с более неимоверной отработкой в редкие наши совместные свободные часы, то всё остальное ложилось на мои плечи или, вернее, на мой карман — потому и бельё было шёлковым, и столовые принадлежности недурными, например, посуда была из фарфора.
— Ну, рассказывайте, что вы будете делать с таким большим количеством картофеля, который я всё же называю потатом, — спросил Петр Ананьевич Струков.
— Извольте, — сказал я и начал описывать свой бизнес-план.
Я рассказывал про то, что можно изготавливать из картофеля. Тот же крахмал, которым сейчас модно натирать воротники или манжеты. Описал и какой примерный урожай ожидаю. Кое-где самолично извлекал клубни и анализировал, как растёт моя картошечка.
Так вот, урожай будет знатный. И с чего ему не быть хорошим? Навоза вбухали немерено, правильно и вовремя окучили, даже умудрились произвести прополку. А ещё в этом времени нет колорадского жука! Это так непривычно и такой серьёзнейший бонус для картошки, что мне было сложно первоначально подобное представить, слишком въелся в память процесс сбора жуков и дальнейших издевательств над насекомыми. Повезло ещё тем, что нет медведки. Возможно, отсутствие вредителей или что-то другое способствовало, но картошка росла знатно. Под каждым кустом можно было найти не менее десяти картофелин. Да, они ещё были маловаты, но молодая картошечка уже будет подана к столу моих гостей. Со сливочным маслицем, с мелко нарезанным лучком. Ну разве можно это не любить? Даже я, который больше за здоровый образ жизни, лучше откажусь от сладкого, но молодую картошку употреблю.
— Ну, если только свиньям, — сделал далеко не верные выводы из моего описания Андрей Михайлович Миклашевский.
— Не соглашусь с вами. Впрочем, сегодня у нас будет дегустация, будем пробовать многие блюда, которые можно выполнить из этого овоща, — сказал я.
— Главное — не отравиться, — заметила одна из дамочек.
— За это можете не волноваться, — сказал я, увидев, как одна из бывших сералек приближается к нам с подносом, а рядом с ней парень из крепостных, несущий лимонад.
Получилось найти занятие для сералек, ставших на время подавальщицами, а может, в чем-то таком еще найду им работу, если через мое поместье станут чаще ездить. Девочки оказались вполне себе обучаемы. Более того, некоторое понятие о том, как можно себя вести с господами, имели, и не только в рамках своих прошлых дел.
— Вот, господа и дамы, вашему вниманию предоставляется хрустящий потат… я хочу назвать это блюдо «хрусты», — сказал я, пока гости рассматривали хрустящие ломтики чипсов.
Ну как такое может не понравиться? Аккуратно, меленько, так, что ломтик просвечивает, был нарезан картофель. Эти кусочки были обжарены по фритюре, посыпаны французскими травами, которые, к моему удивлению, здесь получилось найти, в отличие от хмели-сунели, например. Не блюдо, а целая хвалебная ода диабету, пониженному тестостерону и куче желудочно-кишечных заболеваний! Но, опять же. У меня нет цели устраивать санаторно-курортное питание для своих гостей. Я должен удивлять, поражать, делать пребывание у меня незабываемым, а не об их долголетии заботиться. Это уж они сами пусть.
— Не могу не признать, что это вкусно, — сказал Миклашевский, и все остальные стали в разной манере, часто нехотя, переступая через собственное эго, нахваливать «хрусты».
— Чудо как вкусна лимонная вода! — воскликнула одна из женщин, первой попившая лимонада.
Еще бы она не была вкусной, если там лимон, мята и эстрагон, он же тархун. А еще недешёвый сахар добавлен. Такой лимонад впору в лучших ресторанах подавать. Тем более, что он был в меру охлажденным. Черт его дери, мы даже оборудовали рядом с картофельным полем холодник!
— А еще стихи господина Хвастовского. Они великолепны. Как вы познакомились с таким талантом? — спросила та же дама.
Хороши стихи? Почему бы и нет, если это Блок и Есенин, из того, что я помнил и что «подарил» Хвастовскому. И да, он также был приглашен на бал, но с просьбой развлекать гостей стихами. Нельзя позволять хоть кому скучать.
Далее мы отправились смотреть кукурузу, сахарную свеклу, подсолнечник. Много было вопросов, и я на все почти честно отвечал. Сказал и про то, что уже отправил письмо графу Бобринскому — и даже получил от его управляющих ответ. Идею с сахарным заводом забраковали. Причина? Проста. Где я стану столько людей брать на работу?
А я не стал говорить о том, что если стану более-менее платить, то придут на так называемые «отхожие промыслы» крепостные даже с имений тех помещиков, что рядом со мной. Вот же закостенелость мышления! Объявления дам в городах да построю примитивные дома, так сюда столько людей придет, что отсевать заколебаюсь.
Мне продадут сахарный завод, если накину к тысяче трёмстам рублей еще двести, то даже и привезут. Импонировал мне такой подход графа. Хотите бизнес с нуля на нашем оборудовании? Платите, даже привезем, не жалко! Не знаю иных помещиков, кто смог бы вот так развиться и сделать свое дело передовым и доходным. Очень рассчитываю, что придет время, и я смогу конкурировать даже с Бобринским. Хотя, у него земли несравнимо больше, но я же собираюсь много производств внедрять, да и землю покупать нужно, как и отбирать… Свою, то есть, у нечестных соседей.
Между прочим, Жебокрицкий также прибывает каждый день в мое поместье, чтобы «торговать» своим лицом перед другими помещиками, ведь здесь некоторые, как те же Алексеевы или Миклашевские, намного богаче моего соседа.
— Что я могу сказать… — после экскурсии за всех принялся говорить Петр Ананьевич Струков. — Весьма много начинаний. Сие или приведет к большому росту доходности, али вовсе разорит вас, Алексей Петрович. Я всегда стоял за то, чтобы новшество малыми долями внедрять. Но… Молодой подход ваш… — он задумчиво постучал пальцем по подбородку и воздел его в небо. — Мне будет интересно наблюдать за вашими успехами. Если не против, так пришлю по осени своего управляющего, дабы понять, что из новшеств добро, а что — зло.
Конечно я был не против. А еще искренне благодарен, что генерал-майор, собравшийся в отставку, а пока находящийся в отпуске, не стал критиковать, не разгромил при собравшемся обществе мои новшества. Что тут спорить, хорошая и честная обратная связь — ведь в некотором смысле он прав. Я сделал ставку и пошёл ва-банк. Но иначе не могу, не хочу, да и нельзя по-другому.
Сегодняшний вечер должен быть бенефисом актера Миловидова. Я ждал, когда прозвучат некоторые песни, которые я привнес из будущего. Впрочем, сегодня, может быть, только «Очи черные» станут будоражить умы гостей. И эта песня частью даже современная, так как стихи уже написаны и известны. Еще, возможно, будет спет романс «Соловей», мотив к которому я знал, а вот слова… Из тех обрывков, что мне удалось вспомнить, Хвастовский сумел сочинить, на мой взгляд, вполне пристойный текст.
Ну а завтра, наконец — тот самый бал с танцами.
Глава 16
Играла музыка. Был бал. Звучали нежные, лёгкие вальсы Шуберта, иногда играли Шумана. Пары кружились в незамысловатых движениях. Редко можно было увидеть пару, которая танцевала действительно легко и плавно, в основном гости тужились и пыжились с окаменелыми лицами, страшась наступить на ногу партнеру, чаще партнерше, так как дамы все же танцевали не в пример лучше мужчин.
Был тихий вечер, почти что и без ветра. Лишь чуть колыхались легкие шелковые полупрозрачные занавески, огораживая деревянный помост для танцев от внешнего комариного мира. Если бы не занавески, а также чуть чадящие чаши с огнем, от насекомых было бы не отбиться. А еще… Барин я или как? Крестьяне чуть поодаль бегали и дымами отгоняли насекомых. Не приведи Господь, какое прелестное оголенное дамское плечико будет покусано комарами, покраснеет и зачешется. Не видели тут комаров! Вот в тайге, там да — монстры, а тут так, одомашненные декоративные насекомые.
Я уже сам дважды танцевал, и вполне удачно. Опыт был. Эльза с Машей так меня натаскали в хореографии, что я уже чуть ли не танцором себя ощущал. Благо тем, которому ничего не мешает, несмотря ни на какие размеры этого «ничего».