— Э? — не понял Кондо.
— Беда в том, что нам с Асакурой-сан и Рэйсэй-сан срочно требуется ещё один человек для похода в караоке, — ответил я. — И я выбираю вас, Кондо-сан!
По ту сторону линии наступила гробовая тишина, которую через несколько секунд разорвал протяжный вопль Кондо Кагари.
— Что же вы сразу не сказали! — прокричал Кондо. — Кацураги-сан, меня с четвёртого курса никто не звал в караоке!
Ого! Неожиданная реакция. Я был уверен, что мажор Кондо уж точно даром время не терял. У таких, как он, обычно нет проблем с нахождением компании.
— Тогда через два часа встречаемся в Сибуе, — заключил я. — И да, важное уточнение. На выходных я для тебя — Тендо-кун. Идёт, Кагари-кун?
Кондо издал какой-то заикающийся набор звуков, больше напоминавших на помехи связи.
— Х-хорошо, Кацу… То есть, Тендо-сан… Тендо-кун, — несколько раз поправил сам себя Кондо.
Боже, как же много значат для японцев эти суффиксы и переходы на «ты». Вроде живу здесь уже не первый месяц, и привычки некоторые смог автоматически перенять от прежнего владельца тела. Но умом понять эту специфическую традицию до сих пор не могу.
Кондо Кагари бросил трубку. Готов поспорить, он сейчас суетится по квартире в поисках подходящего костюма для выходного мероприятия.
Кстати, о костюме…
Раз уж у меня есть пара свободных часов, стоит подобрать себе что-нибудь подходящее для таких вылазок. На данный момент весь мой гардероб состоит из брюк и рубашек, предназначенных для походов на работу.
Мне захотелось подыскать себе что-нибудь эдакое — свободное, но в то же время японское. И выбор пал на хаори. Сотни лет назад местные использовали этот жакет, чтобы надевать его поверх кимоно. Но сейчас в магазинах можно было найти современную версию этой накидки, которая неплохо смотрелась, будучи надетой и на обычную футболку.
Вскоре, поспрашивав дорогу у прохожих, я добрался до Караоке Кан Сибуя, около которого уже тёрся Кондо Кагари. Что особенно примечательно, Кагари умудрился напялить точно такой же хаори, как и я. Тьфу ты! Вот это я, называется, решил блеснуть оригинальностью!
— Кагари-кун, ты рановато, — сказал ему я.
— Ой! Кацураги-сан! — испугался Кондо, заметив меня. — Случайно получилось. Боялся опоздать!
— Кхем-кхем, — деланно прокашлялся я.
— Да-да, я понял, — закивал Кондо. — Тендо-кун. Слишком непривычно называть своего наставника на «ты».
— А сегодня я тебе — не наставник, Кагари-кун, — ответил я. — Вспомнишь об этом в понедельник. Дай лучше себе расслабиться.
— Какие люди! — послышался, как всегда громкий голос моего приятеля невролога.
Асакура Джун и хирург Рэйсэй Масаши подошли к караоке-бару вслед за мной.
— Добрый день, Асакура-сан, Рэйсэй-сан! — поклонился Кондо.
— Тендо-кун, в чём дело? — нахмурился Асакура. — Ты забыл предупредить Кагари-куна, что у нас не корпоратив? Расслабься, Кагари-кун! Сегодня можешь чувствовать себя, как в компании близких друзей.
— А меня всё устраивает, — как всегда строил из себя зануду хирург. — Я придерживаюсь субординации и за пределами работы.
— Ох, Рэйсэй-сан, да будет вам! — махнул рукой Асакура.
— Нет, нет, я буду обращаться так, как пожелаете, Рэйсэй-сан, — кивнул Кондо Кагари.
Рэйсэй Масаши со своим занудным тоном и привычкой соблюдать приличие больше всего напоминал мне слонёнка из русского мультфильма «Тридцать восемь попугаев». Чёрт его дери, ну один в один! Даже очки такие же. Эх, жаль, что мои знакомые японцы не смогут оценить этого сравнения.
— Ну что, Кагари-кун, надеюсь, ты готов громко отдохнуть! — улыбнулся Асакура и похлопал моего стажёра по спине.
Было заметно, что Кондо переживал даже больше, чем на зачёте у Ватанабэ Кайто. Надо бы напомнить ему, что социальные навыки необходимы врачу не меньше, чем качественные знания.
Хотя сегодня не буду об этом говорить. А то сам стану похож на Рэйсэй Масаши. На этих выходных лучше полностью забыть о работе!
Мы вошли в караоке-бар, и работник заведения проводил нас в комнату, заранее арендованную Асакурой.
Не прошло и пяти минут, как Джун умудрился притащить к нам несколько бутылок сакэ, и, кажется, даже успел накидаться по пути.
— Джун-кун, полегче, — усмехнулся я. — Забыл, чем в прошлый раз закончилось твоё пристрастие к сакэ?
— Тендо-кун, ну не при новичке же! — отмахнулся Асакура. — Не стоит раскрывать Кагари-куну всё прелести выходных, пусть сам всё попробует!
Выходных? Вообще-то, в прошлый раз мы собирались с четверга на пятницу, и никто кроме Асакуры, алкоголем не увлекался. Но это я решил не упоминать.
— Ну что, господа! — нетерпеливо потёр ладонями Асакура. — Кто первый выбирает песню? Скажу сразу — судить будем строго! Пока один поёт, другие готовят оценки.
— Асакура-сан, так вы точно отобьёте желание у остальных наслаждаться вечером, — протянул Рэйсэй Масаши, потягивая напиток.
— О-о-о, что я слышу? — с провокацией пропел Асакура Джун. — Да вы струсили, Рэйсэй-сан?
Рэйсэй задержал бокал у самого рта и медленно перевёл взгляд на Асакуру.
— Это вызов, Асакура-сан? — спросил он.
— А вы как думали? — улыбнулся Асакура.
Кондо с интересом наблюдал за взаимодействием хирурга и невролога, пока я перебирал список песен. Я не знал ни одной японской композиции. Спеть будет нелегко, ритм у местной музыки очень специфичный. Очень далёк от привычных мне европейских и американских песен, не говоря уже о русских.
— В таком случае, Асакура-сан, готовьтесь столкнуться с конкуренцией похлеще, чем в нашей клинике, — заявил Масаши и зашагал к микрофону.
Асакура и Кондо хором издали какой-то боевой клич, подбадривая хирурга, пока тот выбирал песню.
Я слышал, что выбор композиции в японском караоке — чуть ли не самый важный момент всего мероприятия. По тому, какую песню решает исполнить человек, можно много о нём сказать. Не знаю, слухи это, или чистая правда, но ещё в прошлой жизни мне кто-то рассказывал, что в Японии даже собеседования перед трудоустройством проводят в караоке. Так работодатель сразу видит истинную сущность своего потенциального сотрудника.
Интересно, как бы всё обернулось, если бы Нагата Джиро или Эитиро Кагами позвали меня в караоке вместо того, чтобы подвергать вступительным испытаниям?
Не прошло и минуты, как низкий голос Рэйсэй Масаши заполнил всю комнату.
— Сакура, сакура…
Да что ж это такое? Опять эта песня! Всё-таки я ошибся, одну японскую композицию я знаю. Эту песню напевает чуть ли не каждый второй пьяница, которого мы продуваем в приёмном отделении!
Но, стоит отметить, у Масаши голос был отменный. Ему бы не людей резать, а в опере выступать!
И всё же слухи были правдивы. Традиционная японская песня очень подходила по характеру старомодному Рэйсэй Масаши.
Когда он закончил, мы втроём зааплодировали.
— На шесть из десяти, — скривился Асакура Джун. — Я точно справлюсь лучше!
— Смотрите, Асакура-сан, осторожнее, — улыбнувшись одним уголком рта, произнёс Рэйсэй. — Моя месть будет жестокой.
Мы с Кондо выставили по девятке, по достоинству оценив мастерство хирурга.
И тогда мою голову посетила шикарная мысль. Как получить преимущество и компенсировать моё незнание местной музыки.
— Эй, Кагари-кун! — воскликнул я. — А давай-ка уделаем наших коллег!
— Эй, эй! Это — нечестно! — догадался о моей задумке Асакура.
— В чём дело, Джун-кун? — улыбнулся я. — Струсил?
— Что ты имеешь в виду, Тендо-кун? — не понял Кондо Кагари.
И я предложил:
— Споём в дуэте?
Глава 9
— Эм? — удивился Кондо Кагари, услышав моё предложение. — В дуэте? Ты шутишь, Тендо-кун?
— Отнюдь, я ещё никогда не пел в караоке. В моём городе его попросту не было. А раз уж мы с тобой напарники, почему бы не оказать сопротивление Джуну-куну и Рэйсэй-сану вместе? Выбор песни оставляю за тобой, Кагари-кун.
— Хорошо, я сейчас! — Кондо вскочил с дивана и метнулся к пульту для выбора следующей песни.
— Тендо-кун, ну раз ты решил достать козырь из рукава в виде Кагари-куна, готовься, что я покажу вам обоим всё, на что способен! — пафосно, подобно персонажу из аниме, воскликнул Асакура.
— Успокойтесь, Асакура-сан, скушайте лучше суши, — предложил Рэйсэй Масаши, захватив внимание невролога тарелкой с едой.
Память у Асакуры, как у рыбки. Стоило его поманить вкусностями и от тут же забыл, о чём говорил.
— Тендо-кун! Я нашёл, — позвал меня Кондо. — Вот, смотрите. Песня на двоих.
На обложке альбома была изображена парочка вычурно разодетых японцев. Ни их внешний вид, ни название группы мне ни о чём не говорили.
— Что это, Кагари-кун? — поинтересовался я.
— Это песня из моего любимого сериала, — объяснил Кондо. — Как раз для двух исполнителей. Быстрая, драйвовая. Вам понравится!
— Слова знаешь? — уточнил я.
— Да, я её наизусть помню, а ты смотри на экран, Тендо-кун, — объяснил Кагари. — Я помогу сориентироваться.
— Вот мы и поменялись местами, — усмехнулся я. — Я учу тебя медицине, а ты учишь меня петь в караоке, Кагари-кун. Жизнь — штука непредсказуемая.
— Эй! — крикнул нам Асакура. — Хорош там шушукаться! Начинайте уже!
Мы с Кондо Кагари вышли из-за стола и взяли микрофоны. Включилась быстрая музыка. Её звучание напоминало ядрёную смесь попсы и японского рока.
Первым вступил Кондо.
— Когда мы обретём силу, какой мир будет в наших глазах… — пропел он.
Я удивился сразу двум вещам. Первое, что меня поразило — это голос Кагари. Вот уж кому точно можно было бы выступать в группе! А второе — текст японских песен. За какой их текст не возьмись, всегда поётся либо о чём-то прекрасном, либо о чём-то великом. Куда ни глянь, в каждой песни какие-то философские мотивы о смысле жизни.
Я перехватил следующие строки, и сам удивился, на что способен голос Кацураги Тендо. Ого! Да таким дуэтом не то, что в караоке — и на сцене не стыдно выступить. Может, нам с Кондо Кагари сразу надо было идти в музыкальную карьеру, а не в медицину?