егу, — сказал я и направился вниз.
В приёмном отделении рядом с полицейским стоял средних лет мужчина. Однако на этот раз он не пел и не плясал. Запахом перегара от него тоже не несло. Странно… Хоть «анализом» я и не могу определять состояние алкогольного опьянения, но этот человек не создаёт впечатление выпившего.
— Я не пил! Честное слово! — воскликнул мужчина. — У меня что-то с глазами! Я не понимаю, что происходит!
— Тихо! — рявкнул офицер. — Может, и не пил. Сейчас узнаем. Но за сопротивление аресту придётся проехать в участок и оформиться.
— Я просто испугался, офицер, честное слово, — упирался мужчина.
— На красный проехали по той же причине? Испугались? — продолжал спорить с ним полицейский.
— Он мигнул в этот момент, и мне показалось, что уже был жёлтый, — оправдывался мужчина. — У меня в глазах всё жёлтое! И вы жёлтый, и халат на докторе жёлтый!
— Я уже начинаю сомневаться, не пили ли вы на самом деле, — сухо усмехнулся полицейский.
— Подождите, — попросил я и подошёл вплотную к мужчине. — Как вас зовут?
— Тошинори Йосукэ, — ответил он.
Я внимательно осмотрел белки мужчины и цвет кожи. Желтизны не было. Странно… Такое бывает при желтухе. Либо он действительно пьян, либо у него в его организме произошёл серьёзный сбой.
— Что вы на него смотрите, Кацураги-сан? Проводите освидетельствование, мне нужно его ещё оформить сегодня! — поторопил меня полицейский.
— Не нужно меня торопить, офицер, — твёрдо сказал я. — Передо мной не ваш заключённый, а пациент.
— Ну-ну, — усмехнулся полицейский. — Посмотрим. Вы его продуйте для начала.
Пока медсестра готовила алкотестер, я изучал организм Тошинори Йосукэ с помощью «анализа».
И в его организме проблем оказалось предостаточно. Глаза подробно осмотреть я не мог — уж слишком тонкая структура. Без улучшения магии осматривать мельчайшие элементы организма у меня не получится.
Тошинори Йосукэ подул в трубку алкотестера и аппарат выдал «ноль».
— Я же говорил вам! — воскликнул мужчина. — Кацураги-сан, пожалуйста, помогите мне!
— Он обязательно поможет вам после оформления в нашем участке, — настаивал полицейский.
Но я не мог всё так оставить. Однако через мгновение в приёмном отделении резко появились новые люди.
Фельдшеры скорой завезли две каталки.
— Кацураги-сан! — крикнул фельдшер Нода Такео. — У одного предварительно острый живот. У второго — гангрена.
Оба хирургические. Проклятье… Ясуда Кенши просил меня его подменить, пока идут операции.
— Кацураги-сан, не переживайте, — сказала медсестра, заметив тревогу в моих глазах. — Я закончу оформлять Тошинори-сан за вас. Просто распишитесь…
— Нет! — перебил её я.
— Как это «нет»? — недоумевал полицейский. — Я опаздываю в участок! Если вы задержите меня больше положенного, мне придётся доложить об этом начальству!
С одной стороны — меня ждут два экстренных больных, возможно, требующих срочного хирургического вмешательства.
С другой стороны — Тошинори Йосукэ, у которого явные проблемы. И нет, не с полицией. А с глазами. И я уже начинаю понимать, из-за чего они произошли.
Хочется мне того или нет, но придётся выбирать.
Однако, выбрал я третий вариант.
Глава 19
— Заключение полиции на руки не отдавать! — велел я медсестре. — Пусть ждут, пока я осмотрю экстренных пациентов. После этого займусь Тошинори-саном.
— Я не могу ждать! — упирался полицейский. — Будьте уверены, я передам начальству о…
— Мне, честно говоря, всё равно, что вы передадите начальству, — ответил я. — Я делаю свою работу, а вы делаете свою. От меня в данный момент зависит судьба нескольких человек, а от вас — выписка штрафа. Не мешайте мне заниматься моими прямыми обязанностями.
Поскольку полицейский не получил заключение о проведённом освидетельствовании, ему пришлось усесться на скамью вместе с Тошинори Йосукэ.
Ничего, подождут. В первую очередь нужно решить вопрос с госпитализациями в хирургическое отделение.
Ещё бы чуть-чуть — и я мог допустить ошибку. Если бы заключение выдали полицейскому на руки и просто попросили подождать моего возвращения, он бы уже увёз Тошинори в участок.
Но делать в участке ему нечего. Он нарушил правила дорожного движения из-за состояния здоровья. Это ещё можно доказать. А что самое главное — это можно и нужно исправить, чтобы дальнейшие симптомы не прогрессировали.
— Так, что у нас здесь… — пробубнил себе под нос я, начав осматривать «анализом» пациента с острым животом.
Мужчина лежал на спине и стонал от боли. Вокруг его рта были заметны следы рвотных масс. Разговаривать он не был готов. От острой боли пациент практически потерял сознание.
Я аккуратно прощупал его живот, который на ощупь напоминал скорее дубовую доску. А это — верный признак воспалительного процесса в брюшной полости. Мышцы пресса рефлекторно напряглись и не могут расслабиться.
«Анализ» быстро дал понять, что происходит на самом деле. Толстый кишечник был забит каловыми массами, а причины перекрытия просвета кишки — объёмная опухоль. Орган так растянуло, что он уже начал сдавливать рядом расположенные сосуды. А это может привести к инфаркту кишечника.
Нужно определить, какое отделение хирургии ему нужно в первую очередь.
Придётся использовать «превентивный анализ».
Я напряг свои нейроны и принялся просматривать потенциальное будущее внутренних органов пациента. И, как я и предполагал, ничего хорошего в ближайшие пару часов ему не светит. Инфаркт кишечника. Артерии, которые питают кишку, пережмёт окончательно, и его состояние ухудшится. Летальный исход не избежать, если в ближайшие минуты не приступить к оперативному вмешательству.
В онкохирургию отправлять его не стоит. Здесь должны поработать абдоминальные хирурги, но под контролем онкологов.
— Этого пациента направляем в общую хирургию, — сообщил я медсестре. — Передайте Ясуда-сану, что оперировать его нужно незамедлительно. Острая кишечная непроходимость.
Затем я подошёл к медсестре вплотную и добавил уже шёпотом:
— Скорее всего, онкология, напишите в направлении срочную консультацию онколога.
— Хорошо, Кацураги-сан, везём! — медсестра и санитарка подхватили каталку и повезли пациента к лифту.
Я переместился ко второму. Фельдшер скорой Нода Такео сказал, что здесь подозрение на гангрену. И он не ошибся. Правая нога уже начала чернеть. Пока что гангрена сухая, а это означает, что бактериальная инфекция к патологическому процессу ещё не присоединилась. И это к лучшему, есть шанс сохранить ногу. Главное — чётко и правильно маршрутизировать его в соответствующее отделение.
Я включил «анализ» и почувствовал лёгкое головокружение. Видимо, мозг ещё не до конца восстановился после прошлой перегрузки двумя «превентивными анализами».
Всё, пускать на самотёк это больше нельзя. Плевать на усталость. Завтра вечером отправлюсь в храм Дзодзёдзи — к месту силы. Посмотрим, сколько я ещё смогу извлечь оттуда энергии.
Однако, осматривая организм пациента, я понял, что проблема у него не только с ногой. Поначалу думал, что передо мной типичная картина гангрены на фоне сахарного диабета. Но всё оказалось совсем иначе.
Сердце мужчины билось в быстром неестественном ритме. По хаотичному сокращению мышечных волокон миокарда я понял — у него приступ фибрилляции предсердий. Теперь перед моими глазами раскрылась вся картина произошедшего.
Сначала слетел ритм сердца, из-за неправильных сокращений в предсердиях образовался тромб, а потом улетел в артерии ног. Отсюда и гангрена.
Тромб нужно срочно удалять, а ритм приводить в порядок. Давление у него хорошее, осталось уточнить пару моментов.
— Когда произошёл срыв ритма? — спросил пациента я. — Можете точно сказать, сколько времени прошло с момента, когда вы почувствовали неправильное сердцебиение и одышку?
— Где-то… Сутки, не больше, — морщась от боли, произнёс он.
Отлично, а раз трое суток ещё не прошло, можно использовать амиодарон, как антиаритмик. Если бы срыв произошёл раньше — этот препарат только усугубил бы его состояние.
— Этого пациента — в сосудистую хирургию! — велел я. — Тромбоэмоболия артерий голени. До консультации сосудистого хирурга провести УЗИ сосудов нижних конечностей и начать вводить амиодарон внутривенно. Кардиолог пусть тоже посмотрит, так что делаем ЭКГ.
— Выполняем, Кацураги-сан! — кивнули остальные медсёстры и приступили к работе.
Завал с хирургическими больными был разобран, и я смог вернуться к столу дежурного терапевта. Быстро заполнил два направления на госпитализацию, слушая, как в углу ворчит всё ещё ожидающий меня полицейский, и лишь после этого вернулся к осмотру мужчины, которого он привёз.
— Ну наконец-то! — воскликнул офицер. — Просто чтобы вы знали, Кацураги-сан, меня уже разыскивает начальство. И я сообщил точные причины моего длительного отсутствия.
— Да ну? — пожал плечами я. — И что же вы сказали?
— Что дежурный врач намеренно удерживает задержанного мной нарушителя порядка в приёмном отделении. Поскольку, судя по всему, рассчитывает на денежное вознаграждение.
Вот ведь мерзавец…
— Это чистая выдумка. Чтобы вы понимали, в приёмном отделении стоят камеры, и здесь прекрасно видно, чем я на самом деле занят. А за клевету вам придётся ответить, — сообщил я. — Мною осматривались экстренные больные, а вас я задержал потому, что мужчина болен. И причина, по которой он нарушил закон — заболевание, а его невнимательность тут ни при чём.
— Болен? Интересно, чем же? — со скепсисом спросил полицейский.
— Это мне и предстоит выяснить, — произнёс я и вернулся к «анализу».
С почками у Тошинори Йосукэ явно была беда. Поначалу я решил, что и здесь поигрался вездесущий сахарный диабет, который убивает и почки, и зрение разом. Но нет. Судя по воспалительному процессу в его выделительных органах, диабет был здесь ни при чём.
— Вы когда-нибудь лежали в отделении нефрологии? Меня беспокоят ваши почки. У вас был гломерулонефрит? — спросил я Тошинори.