– Помогите ему похоронить коня.
Оба мужчины замахали на нее руками.
– Какой разговор!
– О чем речь!
Аэлло кивнула.
– В таком случае, прощайте.
– Гарпия, – позвал староста, – Позволь тебя отблагодарить.
Аэлло криво усмехнулась и отвернулась, вспоминая сырой, затхлый воздух подвала, клубы дыма, разрывающие горло и грудь. Обернулась, сверкнув исподлобья зеркальцами глаз, точно только-только глотнула «живой ярости».
Оба мужчины испуганно отшатнулись.
– Ты помогла нам отбиться от дрекавцов, – быстро проговорил староста. – Вот, возьми. – Он протянул ей тряпичный кошель, звякнувший в руке.
– Что это? – спросила гарпия.
– В смысле? – в один голос спросили трактирщик и староста.
– Ах, это деньги. Хорошо. Я возьму их.
Староста с трактирщиком переглянулись. Трактирщик протянул ей еще два кошеля – совсем маленькие, но куда звонче.
– А это тебе и твоему фэйри от нас с Ладой. Лекарь рассказал, что если бы не вы, Насю бы не спасли…
– От вас, – начала было Аэлло.
– Пожалуйста, возьми, – трактирщик прижал пухлую руку к груди, и что-то дернуло ее за платье. Аэлло опустила взгляд: из сумки вынырнула головка, покрытая пушком, и захлопала глазами-блюдцами.
Видно, Бруни решил, что ослышался, подумала Аэлло.
Она еще раз посмотрела на трактирщика, на старосту, снова опустила взгляд вниз, на Бруни, и взяла оба кошелька. Фэйри и в самом деле заслужил. Хотя за «живую ярость» она ему еще задаст.
– Спасибо, девочка. Спасибо тебе, храбрый фэйри.
Аэлло дернула углом тонкого бледного рта.
– Какая дорога ведет в Цац? – наконец, спросила она.
***
Аэлло сделала крутой вираж, в унисон с довольным визгом фэйри, на мгновение зависла в воздухе, и степенно спустилась к речке.
– Что сначала? Мыться или завтракать? – спросила гарпия у Бруни, приоткрывая сумку. Стоило подумать о еде, как в животе заурчало.
Фэйри, словно услышал ее мысли, звонко похлопал себя по гладкому животу ладошкой.
– Понятно, – хмыкнула Аэлло, и устремилась к берегу.
Поставив сумку у самой воды, взмыла над стремительной голубой гладью. Поднялась повыше, и съехала по невидимой горке вниз, в самый последний момент окончательно сложив крылья. Не успевшая прогреться вода заставила задохнуться и сделать несколько резких гребков, разгоняя кровь. Вскоре над поверхностью показалась белокурая макушка, и раздался довольный визг.
Бруни как хочет, а она никак не могла проснуться! Надо сказать, от этой его «живой ярости» голова просто раскалывается. Аэлло сделала глубокий вдох и нырнула, а спустя пару мгновений на берег вылетела верткая колбаска.
Бруни, который как раз осторожно пробовал кончиком пальца ноги воду, с писком отскочил назад, приняв угря за змею. Поняв оплошность, вцепился двумя руками в скользкий хвост и закряхтел, оттаскивая добычу подальше от кромки воды.
Аэлло рассмеялась.
– Я сейчас! – крикнула она фэйри и снова с наслаждением нырнула.
Когда, наплескавшись, вылезла на берег, рыбина была уже разделана и лежала на широких зеленых листьях.
– Спасибо! – искренне воскликнула Аэлло.
Надо сказать, что мысль о том, что рыбу надо потрошить, сильно задержала водные процедуры. Другое дело – беседа с духами огня.
– У тебя губы синие, – сообщил ей Бруни.
Аэлло зябко поежилась – мокрая ткань облепила и хлюпнула, и, судя по тому, что солнце еще не успело, как следует, начать припекать, высохнет платье нескоро.
Аэлло поджала губы, бросила взгляд на Бруни, потом на платье, вздохнула, пробормотала что-то о том, тетя ее убьет, а потом решительно сказала фэйри:
– Ну-ка, отвернись.
Фэйри пожал плечами, хмыкнул, но отвернулся, скрестив на груди ручки.
Аэлло ужом выскользнула из платья и осталась в белой нательной рубахе на тонких бретелях, и коротких шортах.
Платье разложила на высокой траве, а сама уселась подальше, поджала колени. Когда Бруни было разрешено поворачиваться, над пушистыми головками ковыля торчала только ее макушка и плечи.
– К обеду будем в Цаце этом, вот те вихрь! – уверенно сказала Аэлло фэйри. – На что будем деньги тратить?
Бруни задумался.
– Не знаю, – ответил он. – Мне прежде люди не платили денег.
– Мне тоже. Но надо купить новое платье – это раз. Если у них есть, конечно, что-то на гарпию. Это уже никуда не годиться.
Бруни покосился на разложенное на траве платье и хмыкнул.
– И тебя надо приодеть, – сказала гарпия. – Это два. Холодно тебе, наверно, в этих обрывках.
Бруни спорить не стал.
– А еще надо найти какого-нибудь знахаря, – сказала Аэлло. Подумала и добавила. – Но лучше все же знахарку.
– А зачем тебе знахарка?
– Волосы хочу выпрямить, – мечтательно сказала гарпия. – Интересно, хватит на это денег?
Фэйри прищурил на нее фиолетовые глаза-блюдца:
– Как у Насьи?
– У кого? – фальшиво удивилась Аэлло. – А, у Насьи. А у нее прямые, да? Ну в общем, да, хорошо бы что-то похожее… Ну хоть отдаленно…
Фэйри тонко и гадко захихикал.
– Ты чего? – прищурившись, спросила Аэлло. – Пешком пойти хочешь?
Наглый фэйри заржал в голос. Видите ли, угроза Аэлло не показалась ему реальной.
– Да ладно тебе, – сказал он, отсмеявшись. – Не обижайся. А знахарка для этого тебе без надобности. Я траву покажу – заваришь, прополощешь волосы, и будут локоны не хуже, чем у той Насьи.
– И ты молчал?!
Возмущение гарпии было таким искренним, что фэйри поперхнулся. Аэлло протянула руку и заботливо постучала его двумя пальцами по спине.
– Может, сходишь, поищешь? – заискивающе спросила она.
– А смысл? – вопросом на вопрос ответил Бруни и развел ручки по сторонам. – Ее заваривать надо. Вот если бы с нами был твой человек…
И многозначительно замолчал, наглец.
– Какой еще? Что ты? Да как… Ну, ты наглый!
Рывок, и маленький человечек с цветными обрывками за спиной забился в ее руках. Пальцы гарпии забегали по бокам.
– Ага, так и знала, боишься щекотки!
– Я причем! – провизжал фэйри. – Это он, человек, такой хозяйственный!
Вспомнив, как Август собрался в дорогу, все эти котелки и мешки со сдобой, и Аэлло рассмеялась. Не так весело, как Бруни, но все же.
– Слушай!
Аэлло замерла, и Бруни воспользовался моментом, выскользнул.
– Почему ты называешь его – человек?
Фэйри дернул ушами.
– А как мне называть его? Кентавром?
– Почему сразу кентавром? Я имею ввиду, ну есть же у него имя!
Фэйри помолчал. Поджал губы, поводил пяткой по песку. Наконец, поднял серьезное личико к Аэлло.
– Я никогда не назову человека по имени.
Обернулся, отряхнул штанишки, свитые из лохмотьев. Обрывки за спиной заиграли в солнечных лучах.
– Пойду, поищу твою траву, – буркнул он и ушел.
Аэлло, вздохнув, натянула чуть подсохшее платье и принялась собираться в путь.
К остаткам угря уже выстроилась бойкая процессия муравьев, и Аэлло бросила объедки в заросли травы, присыпав кости песком. Перекинула через плечо сумку.
– Бруни! – крикнула Аэлло, вглядываясь в высокую траву. – Вихрь с ней, потом найдешь. Полетели!
В ответ из кустов кто-то крякнул, а потом раздался сдавленный писк.
Аэлло рванула на звук.
Но все стихло.
Крылья сложила за спиной, чтобы не шелестели, не цеплялись за высокие макушки зелени. Из ароматных кустов с небольшими гроздьями черных бусин снова как будто донесся сдавленный писк, затем что-то зашелестело.
Звуки борьбы. Туда!
Раздвинув кусты черемухи, Аэлло увидела, что по земле катаются двое.
– Нет, пойдешь, – приговаривал один. – Пойдешь! Ты обязан меня слушаться.
Второй, совсем маленький, с зеленой макушкой от души врезал ему по оттопыренному уху.
– Молодец! – воскликнула Аэлло.
Бруни освободился и подбежал к ней, ловко вскарабкался по обрывкам платья на руки. Аэлло прижала фэйри к животу.
Человек на земле растерянно потер ухо, икнул, и уставился на Аэлло.
– Твой, что ли? – спросил человек.
Невысокий, щуплый, с сизым носом. Сморщенный и какой-то несвежий. Рядом валяется несколько удочек, две, кажется, сломаны. Что ему понадобилось от фэйри?
– Что значит – мой! – гаркнула Аэлло. – Вы в своем уме вообще? Он свободный!
– Конечно, свободный!
Человек шумно выдохнул, и ноздрей гарпии коснулся запах перегара. Аэлло брезгливо наморщила нос.
– Твой малец, что ль? Спрашиваю? Ик. А идите вы оба к черту!
– Сумасшедший! – возмутилась гарпия.
– Сама такая! – огрызнулся человек. Но, похоже, не обиделся, потому что миролюбиво продолжил. – Я-то думал грешным делом, ничейный. А нам дети вона как нужны! – он взмахнул руками.
– Вам с женой? – переспросила Аэлло.
– Да причем здесь! – рассердился человек. – Я не женат!
– Тогда кому это – вам?
Аэлло нахмурилась.
– Так ведь ночь Маржаны нынче, – буркнул человек. – Надо бы откупиться, а то беды не миновать. Сколько уж можно тянуть, охохонюшки, грехи наши тяжкие… А что Маржана больше всего любит? То есть, кого? Ага! То-то и оно! Подловить меня решила, как же! Детей, это все знают, это как пить дать. Да не всех, а только самых, что ни на есть, красивых!
Гарпия ни слова не поняла из того, что пробубнил пьянчужка. То есть, по отдельности, оно конечно, за исключением незнакомого имени – Маржана. А вот со смыслом возникли проблемы. И вихрь с ним! Надо спешить!
– Вы проспитесь, уважаемый, – буркнула на прощание Аэлло. – Это не ребенок. Это взрослый фэйри!
– Ох, беда! То-то я опростоволосился, – посетовал человек, но как-то неискренне.
Аэлло не стала слушать, что бормочет пьянчужка, распахнула крылья и взмыла в воздух, прижимая к себе Бруни.
– Ик! – раздалось вслед.
Глава 22
Цац вальяжно развалился в низине покатой горы, она переходит в другую, высокую, с белой макушкой.
Эти горы ближе всего к поселению. Остальной хребет расположен немного поодаль. Уже отсюда видно, что и в нем горы делятся на два типа: те, что повыше, почти все в белых остроконечные шапках, и покатые, зеленые.