Женщина покачала головой, оглянулась на стражников, снова затребовавших пива, подхватила поднос и ушла, глядя в пол.
– Вкусно, правда? – спросила Аэлло Бруни, который принюхивался к ломтику сдобы.
Бруни не успел ответить, когда за их столик быстро подсел мужчина. Узкое лицо в резких морщинах, нос с горбинкой, темные волосы убраны в хвост.
Мужчина нагнулся к самому столу, и с интересом заглядывая в зеркальные глаза Аэлло, быстро проговорил:
– Шла бы ты, девочка, своей дорогой. И фэйри своего забрала. Не смущай хозяйку!
Брови Аэлло вопросительно поползли на лоб.
– Кто вы такой?
– Неважно. Не друг я ни тебе, ни твоему фэйри. Запомни: здесь у вас друзей нет и быть не может.
Аэлло поджала губы.
– Это мы понимаем.
– Не понимаете! – перебил ее мужчина, и, словно невзначай, обернулся. – Или не стали бы с эпархом собачиться.
– Эпархом? Он кто? Главный здесь?
– Главный… – пробормотал мужчина как будто удивленно. – Главный, да!
Снова оглянулся по сторонам.
– Уходите, пока целы, мой вам совет.
И, прежде чем Аэлло успела ответить, что советов они ни у кого не просили, проворно пересел за свой стол. А спустя несколько мгновений и вовсе направился к выходу.
– Хармон! Куда это ты навострился? – раздалось ему вслед.
– До ветру! Не здесь же, мужики, ик, – ответил он, держась за косяк двери, и шумная компания за большим столом покатилась со смеху.
– Мне это не нравится, – сказал фэйри, и его голос дрогнул.
Аэлло нахмурилась.
– Мне тоже, – согласилась она. – И он пьяным не был.
– Что тебе еще нужно, чтобы упрямиться перестала?
– Я никогда не упрямлюсь! – ответила Аэлло. – Поели же, хорошо!
– Конечно, никогда, – передразнил ее Бруни. – То она вообще не ест, то ей, видите ли, отобедать приспичило смену из десяти блюд! Взлететь-то сможешь?
Аэлло не ответила, упрямо сдвинула брови и дернула подбородком. Подняла руку, махнула черноволосой женщине.
– Хозяйка, сколько с нас?
Рассчитавшись, женщина даже пересчитывать не стала, и не скрывала радости от того, что гарпия с фэйри, наконец, уходят, Аэлло уверенно направилась к выходу. Бруни скользнул в сумку и замер там.
Задерживать их никто не стал.
Но стоило Аэлло выйти на неожиданно безлюдную улицу, как что-то обрушилось сверху, сбивая с ног.
Что-то большое, тяжелое, не пошевелиться.
Раздался писк Бруни:
– Погибли!
Аэлло оперлась на руки, привставая, с удивлением поняла, что ее накрыло тяжелой рыболовной сетью.
– Не бойся! – ответила она Бруни. – Я сейчас разрежу сеть крылом, и мы…
Аэлло не успела договорить, кто-то сильно ударил ее по голове, и гарпия, закатив глаза, что отражают грубые серые волокна, осела наземь.
***
Сначала затылок заломило тупой болью, а потом Аэлло открыла глаза, приходя в себя. Взгляд уперся в деревянный потолок. Попробовала повернуть голову – получилось. А пошевелиться – нет. Толстые веревки, с вплетенной железной нитью, стягивают грудь так, что трудно дышать, вдохи и выдохи совсем короткие.
Руки и крылья надежно примотаны к туловищу, вытянутые ноги связаны. В голове трещит.
Можно принять боевую форму – только чем это поможет? Не пошевелиться.
Аэлло принялась разглядывать помещение. Деревянные стены, потолок. Пола не видно. Как будто маленький деревянный домик, похоже, посредине стоит стол, на котором Аэлло и лежит. Фэйри!
– Бруни, – тихо позвала.
Ей никто не ответил.
Аэлло стиснула зубы от бессилия и отчаяния. Вихрь! Она же обещала ему, обещала, что доставит на это треклятое озеро! Обещала…
Глаза защипало. Скоро! Скоро на вершину горы упадет Золотой Талисман, который нужен ей и ее народу больше, чем крылья! И теперь, из-за глупого упрямства – все пропало. Она пропала. Они все пропали. Тетя, Дара, сестры… Маленький обескрыленный человечек, он тоже пропал. И виновата во всем она одна. Наследница Жемчужного престола, потомок Аэлло Великой. Предательница!
Всемогущий ветер, какой стыд! Какой позор!
Тонкие губы Аэлло задрожали, а потом упрямо сжались в одну линию. Она еще посмотрит, куда ее занесло.
Откуда-то из-за стены раздались голоса. Аэлло поняла, что кто-то подошел, переговариваясь, к сараю, или амбару, где она лежит. Так и есть. Дверь распахнулась, образовав светлый проем, и Аэлло на всякий случай закрыла глаза.
Те, кто вошли, продолжили начатую беседу. Голоса грубые, мужские.
– Ну что, пришла в себя?
– Не похоже, валяется еще.
– Ну и хорошо. Скоро Крысень будет, сам пусть волокет.
Волокет? То есть, тащит куда-то ее, связанную? Или уже мертвую?
На нее как будто не смотрят, но глаза Аэлло открыть не решилась. Лучше послушать, может, скажут, кому она понадобилась, и зачем. Вихрь! И фэйри где…
– Зря мы с ним, с крысой поганой, связались. Не к добру.
– Молчи! То-то связались, а как к паскуденку еще подобраться? Праздник-то на носу!
– Сам молчи, дурак! И про праздник, и про мальца. Совсем сдурел? Дело погубить хочешь?
– Да кто услышит тут?
– Да вот девка эта крылатая и услышит! Оно тебе надо, чтобы она крысе проболталась, или самому кошаку?
– Так у кошаков с птичками разговор короткий, – сказал первый и коротко заржал. – Не до разговоров девке будет. Будет иные песни петь.
Второй тоже заржал. А потом замолчал также внезапно, как начал.
– Твоя правда. А все ж таки, ты молчи.
– Да молчу!
Снова скрипнула дверь.
– Почтенный Красень! – воскликнули в два голоса.
– Тихо, тихо. Не Красень это, а пока только я.
Этот голос Аэлло где-то слышала. Ну, вот прямо недавно слышала! Но где?
– Что у нас говорят, что вы к крысе поганой в прислужники нанялись? Видать, не брешут. Ишь, завопили, сикилявки, почтенный Красень! Почтенный Красень!
– Батя, я, – начал было один, тот, который посмеяться любит, но пришедший осадил его.
– Молчи, дурак. Никакого толку с тебя. Добро б мордой вышел, был бы сейчас богом горы, у самой Маржаны в ледяной свите. А все ж ни ума, ни рожи. Говори, Витал.
Витал сказал:
– Не гневайся, дядька Калитон, Треса не виноват. План таков – мы крысе поганой девку, вроде как в услужение, он нам еще что поручит. А через крысу и до котенка доберемся. Такой план.
– План хорош. Странно, что вам в головы пришел. А на что крысе эта девка? Никак, для кота?
– Конечно, для кота, дядька Калитон! Для коже еще!
– А ему она на что?
– Ну, ты даешь, батя, не знаешь, для чего девки нужны? – загоготал первый.
– Тьфу, дурак! – в сердцах выругался тот, который дядька Калитон, и даже сплюнул на пол.
– Крыса сказал, добудьте любой ценой. И будет вам награда, – спокойно сказал второй, кажется, Витал. – Знать, понадобилась. Что тебя удивляет так?
– Меня удивляет вот что. Когда это кошак девок себе с таким жонглированием заманивал? Он, гад, разве церемонится с бабами-то? Понравилась молодуха – сама побежит, а муж сделает вид, что ниче. Ну, потом, может, даст ей по уху, для науки-то, но всего делов. А эта вон точно младенец спеленатая валяется. Из строптивых что ли, или совсем дикая? Это кто ж такая, самому любопытно, не из наших, что ли?
Аэлло поняла, что он сейчас заглянет ей в лицо, и похолодела. Она вспомнила, где слышала это голос. Хриплый, низкий, чуть растягивает шипящие. Это один из тех, что был под дубом, они замышляли что-то нехорошее, и даже хотели ее убить за то, что подслушала. То есть это они думали, что подслушала…
Всемогущий ветер, защити! – мысленно взмолилась Аэлло и молитва была услышана.
Того, кто хотел взглянуть на нее, задержали. Не сын, его бы верно, не послушал, другой.
– Так дядька, девка-то не простая кошаку приглянулась. От простых-то верно, воротит уже. На этот раз крылатую захотел. Паскуденка-то от эльфийки прижил, даром, что красив, как бог горы. Видать, теперь вот крылатую решил обрюхатить. Горгона или гарпия, я не сильно в них горазд. И спеленали ее, что младенца, ты правильно подметил, никак кошак рисковать не хочет. Крыса так приказал.
– Она и опасная еще! – вставил сын этого старшего. – Сказали, монстром обернуться может, так что вязать приказано, что того гоблина.
– Тебе лишь бы приказано! – рявкнул этот Калитон. – Крылатая, говорите? Ну-ка?
Аэлло услышала, как они подошли ближе, и лицо прямо зазудело от взглядов. Пахнуло чесноком и вяленым мясом.
– Тьфу! Так это же та самая девка! – раздался удивленный хриплый голос. – Которая на дереве! Мы сами ее ищем, нелюдину. Я думаю, точно шпионка кота. Или крысы, неважно! Специально на дереве сидела, когда мы о празднике горы говорили-то! А вы поймали! Придушить, срочно! Шпионка она ихняя.
Аэлло ощутила, как на горло осторожно легли чьи-то пальцы, и как будто замерли, и хотела уже открыть глаза, когда рука отдернулась.
– Погоди, дядька Калитон! Какая она их шпионка, если крыса сам приказал ее поймать? Была бы шпионка, они б на нее не охотились.
– Кто их знает, – возразил Калитон. – Что они там не поделили себе… А даже если и не шпионка. Слышала, как мы о празднике горы говорили. Нехорошо. Шею ей свернуть, и всего делов.
Ее вновь схватили за шею, только на этот раз принялись сжимать горло.
Гарпия распахнула глаза, попыталась принять боевую форму, но не успела набрать воздуха. Перед глазами мелькнуло хмурое сосредоточенное лицо и два испуганных по бокам. Внутри запульсировало от нехватки воздуха.
Все три лица поплыли, точно канули под воду, в комнате потемнело, а потом и вовсе остался только черный цвет.
Глава 25
Воздух со свистом ворвался в легкие, тело Аэлло выгнулось дугой, приподнимаясь над дощатым столом, и снова упало. Гарпия захлопала ресницами.
– Она, – довольно сказал новый человек.
Его раньше не было. Невысокий, меньше тех, что толкутся рядом. Того, что душил ее, нет. У нового жидкие прямые волосы с сединой, до плеч. Одет в мышиного цвета рубаху. Верхние зубы торчат из-под губы с жидкими пшеничными усами. Глазки маленькие, бегающие.