– Что?
– Есть гарпии, что живут среди людей! – с жаром воскликнул Август.
– Это их выбор, Август, – ошарашенно ответила Аэлло. – Их путь. Не мой. Я не понимаю – куда ты клонишь? Что ты хочешь от меня?
Могучие руки несколько раз сжались в кулаки, в такт им Август с силой втягивал воздух и выдыхал. Щеки его раскраснелись, лоб взмок, и к нему прилипла русая прядь из вихрастой челки.
– Аэлло! Ты такая красивая. Таких больше нет. И ты будешь счастлива со мной, обещаю!
Аэлло возмущенно вдохнула и выдохнула. Это что, предложение стать спутницей? От человека? Как бы ответить ему поделикатнее…
– Ты не понимаешь, – наконец, сказала она.
– Чего не понимаю, Аэлло?
– Меня ждут.
– Кто ждет? Жених?
– Сестры.
– Сестры…
Он широко улыбнулся, точно ему пришла удачная мысль.
– Ты можешь навещать их, когда захочешь.
Аэлло даже рот открыла. Он, правда, серьезно?
Август продолжал говорить, не обращая внимания на то, что указательный палец гарпии взметнулся к подбородку.
– Я понял, Аэлло, ты что-то ищешь. И что – не скажешь. Наверно что-то, что растет только на той горе, да? Что нужно твоим сестрам, да? Правда? Я прав? Скажи, Аэлло! Ты поэтому отправилась в путь? Ты пойди, возьми, и я провожу до моря. А потом возвращайся.
– Август! Я не могу вернуться! Гарпии – сестры ветра. Он наш брат, понимаешь? Мы семья!
– Я не забираю тебя у семьи!
Лицо Августа исказило, словно судорогой, румянец сменила бледность, на щеках заходили желваки.
– Именно это ты и делаешь! Но у меня есть обязательства! Перед моим народом.
– Твоим народом? Значит, фэйри прав? Ты знатного рода?
– Я – наследница Жемчужного трона. И я отблагодарю тебя, как наследница. За все, что ты сделал для меня. Честно! Но сейчас… Сейчас я спешу!
Август с силой впечатал мощный кулак в землю. Земля поглотила удар, но даже сидя на камне, Аэлло ощутила его мощь.
– Да нужна мне твоя благодарность! – сердито, чеканя каждое слово, прорычал Август. – Я терпел все твои капризы! Всю дорогу! Я поехал за тобой, я, я потерял Цепеса! А ты? Что сделала ты?!
Аэлло испуганно заморгала и поджала колени к груди.
– Я не просила тебя обо всем этом.
– Хватит! – рявкнул Август. – Это не по-человечески!
Аэлло упрямо сжала зубы, дернула подбородком и процедила:
– Может, потому, что я – не человек? Не все продается и покупается, Август. Принцип жизни «ты мне – я тебе» – так живут люди, но не…
– Да! Да! Именно так! И прекрасно живут!
– Я видела, как прекрасно. Видела, Август! И я так не хочу!
– А что ты хочешь?
– В полночь мне надо быть на горе.
– А потом?
– Потом я возвращаюсь домой.
– А если ты не успеешь до своей горы в полночь? Или не найдешь то, что ищешь?
– Тогда, – протянула Аэлло, и лицо ее печально вытянулось, а глаза потемнели, – тогда мне лучше не возвращаться…
– Конечно! Тебя же ждет несуществующий брат!
– Август, – устало позвала Аэлло. – Брат на гарпийском – то же, что и возлюбленный.
– Ну, раз так…
Август выбросил вперед руку, хватая Аэлло за горло, и сжал пальцы.
Первые несколько мгновений гарпия не сопротивлялась, опешила. Только беспомощно хлопала ресницами над влажными зеркальцами глаз, и тщетно пыталась ослабить хватку на своей шее.
А потом было поздно. Сил на перекидывание в боевую форму не осталось.
Глаза ее закатились, тело обмякло, как у куклы, чье туловище набито ватой. Четкими, выверенными движениями Август связал тонкие руки поверх крыльев, и усадил Аэлло на лошадь.
Глава 37
Словно обрадовавшись, что под копытами больше не предательские подушки, пусть и покрытые сочной сладкой травой, а надежная укатанная колея, кобыла шумно фыркнула и даже подбила задом.
Аэлло подпрыгнула в седле, и наверняка упала бы, если бы широкая ладонь Августа не легла ей на бедро, удерживая на месте.
– Все, набегалась. Хватит, – пробормотал он и пробурчал еще что-то, Аэлло не услышала, что именно.
Она мотала головой и моргала, пытаясь проснуться. Чтобы это все было наяву? Чтобы так поступил с ней Август? Август, который всю дорогу опекал, защищал ее, нянчился, словно с неоперившимся птенцом? Не может быть. Это все сон. Она не верит. Она отказывается, вихрь дери этот мир, в это верить!
– Август, ты что? – слабым голосом позвала она. – Ты в своем уме?
Август не повернул головы, только дернул мощным рельефным плечом.
– Хватит, я сказал! – твердо проговорил он. И повторил, – хватит. Сколько можно идти у тебя на поводу. Нашла мальчика!
– Ты с ума сошел? Ты что?
Лошадь снова дернулась, и Август натянул повод одной рукой, а другой придержал Аэлло. Повернулся к ней, и Аэлло отшатнулась: это все тот же Август, тот же самый, что был ей другом все эти дни. Вихрастая челка, круглые голубые глаза. Искренние, честные. Трогательная лопоухость ему очень идет, а кожу тронул загар и на носу проступили веснушки… Если честно, она вознадеялась, что он сошел с ума, или другая печаль приключилась, но нет. Он все тот же, и смотрит на нее, как и смотрел.
– Ты сама не знаешь, чего хочешь, Аэлло! Ты не гарпия, а самоубийца! – заявил Август, и отвернулся. Но продолжил говорить, немного сбиваясь. – Ты женщина. А я мужчина. Ты не думай плохого. Я со всем уважением. Чин по чину.
– С уважением? Так, по-твоему, выглядит уважение?!
– Гоблин драный! – выругался Август, подпрыгивая. Лошадь остановилась, нагнула голову к обочине, и принялась флегматично ощипывать пышную траву.
Когда Август распрямился, в его руках бился Бруни.
– Пусти, человек! – воинственно пропищал он.
– Укусил, гад! – сообщил Август Аэлло и потряс фэйри. Головка, покрытая зеленым пушком, затряслась и даже уши зателепались
– Не смей! – гневно воскликнула гарпия.
Август пожал плечами.
– Да я и не думал! Дался мне этот уродец. Ты понял? Благодари Аэлло. И от меня спасибо, за то, что помог найти ее в Цаце. Только поэтому не прибил за бааваншей, понял? Озеро твое недалеко – пешком дойдешь. А увижу в следующий раз – пришибу!
Он взметнул руку с Бруни вверх, тот повис безвольной синей тряпкой и что-то сердито пропищал в ответ.
– Август, не смей! – ахнула Аэлло.
Но Август не слушал ее, размахнувшись, метнул фэйри, и тот, прочертив в воздухе синюю дугу, обрушился в заросли высокой травы.
– Ты совсем озверел?!
– Они живучие, – отмахнулся Август. – Я понял, что для тебя обещание не пустой звук, но обещание, данное ему, можешь считать выполненным. Отсюда прекрасно дойдет до своего озера и вернет себе крылья. А тебе пока лучше не летать. Так что и на озеро это идти без надобности.
Аэлло возмущенно замолчала и молчала, пока солнце не начало клониться к закату. Не отвечала ни на один из вопросов Августа. Впрочем, ему было интересно лишь удобно ли ей, и не голодна ли.
Обернулась – и не смогла сдержать слез.
Вожделенный хребет с близкой, в несколько перелетов, Радужной горой, отдаляется от нее с каждым шагом, а она не может ничего поделать! Помотала головой, чтобы высушить злые слезы. Прядь волос попала в рот, и она принялась отплевываться, но не так-то просто это оказалось, сзади подул ветер и только хуже стало.
Август заметил неудобство Аэлло, и, остановив лошадь, протянул руку, чтобы помочь. Аэлло гневно свистнула и шарахнулась от его ладони, так что чуть не упала с лошади, Август вовремя схватил ее за ногу и вернул в седло.
Сердито выплюнула обслюнявленный локон и порадовалась тому, что Август поднял к лицу рукав, и вытерся.
Зло проговорила:
– Ты все время будешь держать меня связанной?
Тот в ответ пожал плечами.
– А мне все время и не надо. Сама сказала – если ночью не попадешь к своей горе, домой можно не возвращаться.
– Да мало ли, что я сказала! Болван! Отпусти сейчас же!
– Не отпущу. Ты не гарпия, ты себе враг какой-то. Сама не знаешь, чего хочешь. Наворотишь делов. Но теперь точно конец. Хватит уже, я сказал.
– Да кто ты такой?
– Я – человек. И твой будущий муж.
Аэлло подумала, что в другом случае она расхохоталась бы, и хохотала бы долго и с удовольствием, но сейчас у нее даже дыхание перехватило от злости.
– Ты с ума сошел! Я никогда не дам согласия.
– Посмотрим.
Еще через два перелета начался давешний лес. Они вошли в него по дороге, и на обочине Аэлло увидела какие-то тряпки, обрывки, шевелящиеся от тихого дыхания ветра, овощные очистки, словом, мусор, оставленный недавно проехавшими. Уныло скользнула взглядом по кучкам мусора, а потом осенило:
– Люди! Ты собираешься везти меня к людям! Меня освободят.
Август поднял на нее отсутствующий взгляд, нахмурил брови, и видно стало, как усиленно он обдумывает ее слова.
– Вряд ли, – наконец, сказал он. – Сама видела, как у нас относятся к чужакам.
Аэлло даже застонала от обиды и досады. И больше всего – от беспощадной правоты этих слов.
– Август, ты что, не понимаешь? Это же подло!
– В любви и на войне все средства хороши.
– Какой любви, Август? Я никогда не полюблю тебя!
Август дернулся, как от удара. Когда с дрекавцами и бааваншами бился, не дергался, а сейчас дернулся.
– Полюбишь, – сказал он уверенно. – Все люди так женятся.
– Но я не человек!
– Человек, только с крыльями.
Аэлло с трудом подавила слезы. Как же так! Время на исходе, и вот, когда она уже мысленно праздновала победу и носилась с ветром наперегонки, прижимая к груди Талисман, все оказалось зря! Радужная гора отдаляется от нее, все дальше и дальше.
Она оглянулась.
– Думаешь, фэйри вернется? – спросил Август. – Такие как он не возвращаются. Он предатель, и думает только о себе. Впрочем, ему нас не догнать.
Август оперся о твердый выступ за спиной Аэлло, поставил ногу в стремя, и вскочил в седло. Обняв Аэлло мощными руками, цокнул языком, и пустил лошадь галопом.