Боль от когтей сползла до самого низа, где спина перестает гордо именоваться спиной, но жгучее чувство беспомощности и позора, вспыхнуло в груди сильнее всякой раны. Полузверь взревел и в очередной раз попытался вывернуться, ударить тварь, но снова не достал.
С громкими ругательствами Лотер отшвырнул дубинку в сторону, послышался болезненный рев. Заглянув под локоть, обнаружил, что два других крылатых ворга следуют за ними чуть позади и снизу, а палка угодила одному из них в глаз. Тварь скалится и порыкивает, на лету мотая головой и пытаясь стряхнуть кровь, которая растеклась по морде.
— С паршивого ворга хоть шерсти клок, — злорадно произнес Лотер.
Он поднял голову, пытаясь разглядеть тварь, которая поднимает его выше и уносит все дальше от Цитадели. Запах зверя, который срывается потоками ветра и уносится назад, чужой и странный, словно его натерли какой-то кислой дрянью, чтобы перебить собственный аромат.
— Что-то харя мне твоя незнакома, — бросил Лотер. — Где тебе насолил, что готов предать мучениям, вместо быстрой смерти?
Чужак поморщил морду, но не повернул головы и смотрит все так же прямо, тяжело махая крыльями из-за двойного веса. А Лотер расплылся в хищном оскале, довольный, что нашел способ бесить тварь.
— Что ты за ворг, раз не можешь провести быстрый бой? — продолжил он. — Изощряешься, как какой-нибудь человек, или тьфу, птеринг. Скидай уже меня. А то тянешь гнома за бороду.
Тварь раздула ноздри и фыркнула:
— Не было указа скидать.
— Указа? — оторопело спросил Лотер, забыв, что летит на высоте, где мир выглядит ровной, поддернутой дымкой равниной. — Это кто раздает указы честных воргов в небо, аки птиц?
— Не было указа говорить, — снова отозвался крылатый.
— Да кто вам указы раздает? — гаркнул ворг, чувствуя, как от холода и высоты начинает спирать дыхание. — Вожак?
Крылатый не ответил. Бока раздулись, а из глотки вырвался сип, похожий на свист продырявленных мехов. Пару минут летел прямо, все сильнее раздувая бока, потом рявкнул спутникам, и все трое плавно снизились, как показалось полузверю, на несколько ворговских прыжков.
— Что, дышать трудно? — спросил Лотер, надеясь разговорить крылатых.
Тварь зарычала, раздражаясь и скаля морду, а Лотер продолжил:
— Конечно, трудно. Ты ж в нетопыря перекинулся. Правда, кривого какого-то. Нетопыри так высоко не летают, задохнешься, дурак.
Крылатый снова зарычал, но снизился еще немного, дав команду остальным. Те послушно поплыли по бокам. Тот, которому Лотер выбил глаз, чуть отстает и плюется кровавой слюной, что значит, задет не только глаз, но и зубы.
По расчетам полузверя, они летят уже минут двадцать. По воздуху двигаться всегда быстрей, и они уже очень далеко от Цитадели и всех, кто может помочь. Лотер инстинктивно оскалился, осознав, что снова стал воргом одиночкой.
Он стал прикидывать, кто мог захотеть похитить его, при этом не убивая, выманивать подальше от надежной защиты Цитадели, и тащить непонятно куда по воздуху. Но в голову не пришло ничего. Тем временем верхушки деревьев под ними из кудрявых шапок превратились в темные пики, перемежающиеся прогалинами и одинокими зелеными пятнами. Потоки ветра поднимают из леса запахи, какие бывают лишь у хвои и шишек, вперемешку с сухим подлеском.
Крылатый ворг, который несет Лотера, стал бить крыльями чаще, ноздри раздулись, как у быка, который весь день тягал плуг, а дыхание участилось.
Полузверь покосился на его морду и снова перевел взгляд на верхушки елей.
— Сейчас выдохнешься, расшибемся оба, — сказал он. — Давай, спускайся, и нормально подеремся. Кто первый умрет, тот и проиграл.
Крылатый зарычал, но остался на той же высоте. Пролетев еще немного, свистнул тому, что летит правее. Тварь подлетела, часто махая крыльями и лавируя между потоками ветра, чтобы не перевернуться, затем пошла рядом, но чуть ниже.
Лотер пару секунд смотрел на второго. Когда стало доходить, зачем его подозвали, крылатый, который его несет, дернулся, и Лотера качнуло. Потом боль в плечах исчезла, в ушах засвистел ветер, а мир завертелся, быстро сменяясь голубым и зеленым. Едва он смог остановить вращение, увидел, как острые верхушки елок стремительно приближаются.
— Проклятье леших! — заорал он.
В эту же секунду ногу пронзила острая боль, Лотер зарычал, но падение прекратилось. Его снова тряхнуло так, что хрустнуло в шее, и оставив вниз головой, рывками стало поднимать. Полузверь прижал подбородок к груди и крикнул твари, которая несет его за ногу, как тряпичную куклу:
— Далеко лететь, если меняетесь прямо в воздухе?
Тварь не ответила и замахала крыльями быстрее, приближаясь к той, что тащила его прежде. Она слишком глубоко впилась когтями и пропорола борозды, пока пыталась удобней схватить. Если в плечах боль немного притупилась, то в ноге словно разворотили всю кость.
Лотер повис, собираясь с мыслями и пытаясь отвлечься от жжения в ноге. Когда немного пришел в себя, понял, что этот крылатый повернут к нему брюхом. Губы ворга растянулись в ухмылке, пару секунд он висел, как самый смиренный пленник, и ждал подходящего момента.
Крылатый время от времени поглядывает вниз, сверкая маленькими черными глазками. Едва он поднял голову и устремил взгляд вперед, Лотер резко скрутился, подтянув корпус к ногам, и вцепился в лапы твари.
Та взревела от неожиданности, но когтей не разжала, стала бить крыльями и дергаться в воздухе, пытаясь освободиться от пленника, который перестал таким быть.
Пока Лотер боролся с крылатым, нога горела так, словно туда налили раскаленного железа, ворг рычал, перебивая вопли твари.
— Нравится? — гаркнул он и впился зубами в кожистую лапу.
Человеческие зубы оказались не таким острыми, как звериные, и воргу пришлось со всей мочи сжать челюсть. В рот потекло горячее и соленое, со странным кисловато-сладким привкусом, до боли напоминающим мертвячий. Крылатый заревел и разжал когти, а Лотер отплевался и вцепился ей в шерсть на брюхе.
— Что ты за тварюка? — выпалил он, карабкаясь к спине, пока крылатый вертится и пытается скинуть его. — Вроде живой, а на вкус…
Двое других подлетели и стали кидаться, норовя схватить Хранителя, но он уворачивается и прячется то за крыльями, которые машут, как у воробья, то за лапами.
Неожиданно тот, что с подбитым глазом, заревел, глядя куда-то в сторону. Полузверь глянул из-под лапы крылатого и увидел, как к ним стремительно приближается пара огромных нетопырей, как две капли воды похожих на Пушка Каонэль.
— Бейте одноглазого! — заорал Лотер, переползая на спину крылатому, который отчаянно бьет крыльями и пытается его скинуть.
Одноглазый ринулся на нетопырей, завязалась драка, в воздух полетела шерсть и лоскуты кожи, мир заполнился визгом и рычанием.
Крылатый, который нес его первым, развернулся и пошел по кривой дуге, заходя сверху и намереваясь вцепиться в голову одного из нетопырей.
Лотер, стараясь не сползти с узкой спины, переполз на самую шею и сдавил коленями. Тварь захрипела, а полузверь крикнул первому:
— Эй! Ты образина предательская! Я тебе живой нужен? Давай лови!
С этими словами он еще сильнее сжал колени, напрягшись так, что чуть вены на висках не полопались. Тварь отчаянно сопротивлялась и била крыльями, пытаясь вывернуть голову, достать лапами. Но когда раздался хруст, тело обмякло, и Лотер верхом на мертвом крылатом ворге понесся вниз.
Первая тварь секунду зависала в воздухе, переводя взгляд с дерущихся на Лотера, который стремительно мчится к верхушкам деревьев, и обратно. Затем сложила крылья и камнем ринулась за ним.
Полузверь, пока падал, подтянул ноги, превозмогая боль в голени, и оттолкнулся от туши крылатого ворга. На пару секунд его подкинуло в воздухе, замедлив падение, в этот же момент перед ним возникла жуткая морда первой твари. Она чуть легла на спину, падая вместе с ним, и выставила когти, чтобы схватить, но Лотер вывернулся и цапнул ее за лапу повыше.
— Э-нет, — крикнул он подтягиваясь. — Больше не дамся.
Они стали бороться прямо в воздухе. Чужак бил крыльями, пытался достать лапами, и вертелся, не давая Лотеру удобно уцепиться. Пару раз ворг чувствовал, как сползает с клоком выдранной шерсти в бездну. Но тварь этого не замечала и дергалась, подставляя то один, то другой бок, и полузверь успевал перехватиться.
Когда он в очередной раз стал сползать, тварь трепыхнулась, подкинув его на два ворговских роста. Полузверь растопырился, как паук на паутине, и рухнул прямо на спину чужаку.
Тот заревел и стал бить крыльями и кувыркаться, намереваясь скинуть, но Лотер вцепился в шерсть и пополз к шее.
— Что, не нравится, — спросил он, оказавшись на самом хребте. — Мне тоже не нравится воргов убивать, но вы какие-то не такие. Ответствуй, кто ваш вожак, может и пощажу.
— Глупец… — прохрипел крылатый.
Лотер сдавил колени.
— Может и глупец, — согласился он, — Зато живой. А ты? Ты живой?
— Живой… — еще глуше прохрипел чужак. — Мы все… живые…
— Тогда это была честная битва, — проговорил ворг. — Был бы мертвым, вообще не спрашивал бы. Не хочешь говорить, кто послал? Ладно. Будем считать, что вы оспорили право вожака и проиграли.
Тварь трепыхнулась и просипела:
— Это не конец…
— Не сомневаюсь, — хмуро отозвался Лотер и, что есть силы, сжал колени.
Под ними хрустнуло. Тело твари обмякло и понеслось вниз, трепыхая крыльями, как оборванными тряпками, а Лотер заорал, кляня себя, что не продумал, как спуститься, не разбившись насмерть:
— Падаю!
Вверху два нетопыря продолжали драть чужака, наполняя воздух клоками шерсти, и запахом крови. Когда Лотер полетел вниз, один из них отделился от общей кучи и камнем рухнул вниз, стремительно приближаясь к полузверю.
Когда до верхушек елей осталось несколько ворговских прыжков, нетопырь ухватил Хранителя за раненую ногу. Лотер охнул, а нетопырь, не выдержал двойного веса и, нелепо махая крыльями, спикировал вниз.