Потом потерла лоб, смахнула с кожи мокрую кору и обежала дерево. Ствол в три обхвата толщиной, из земли торчат корни. Перескочив через корягу, я выбралась на ровное место.
Быстро огляделась. В перелеске стена воды не такая плотная, можно различить стволы, кусты. И вообще – видимость вполне сносная.
Рыжий с Лисгардом давно пронеслись мимо, Варда бросил на меня лукавый взгляд и на бегу махнул головой, чтоб не задерживалась. Они помчались в глубину дубравы.
Я ринулась за эльфами. Дробный шум дождя похож на топот адамантиновых ног. Струи воды сбивают листья с веток, уже весь плащ в блестящих зеленых пятнах.
На бегу сделала глубокий вдох и ускорилась, через несколько мгновений догнала обоих и побежала наравне. Важно покосилась на рыжего:
– Что, съел?
Он одобрительно улыбнулся, я добавила:
– Серые эльфийки тоже на кое-что годны.
– Очень годны, – сказал он загадочно, перепрыгивая через пень.
Через перелет стрелы Варда замедлил бег, спустя еще пару минут сделал жест, чтобы повторяли за ним, затем перешел на шаг. Взгляд сосредоточенный, когда деревья стали плотнее, совсем замедлился, стал красться между шуршащими от дождя кустами.
Я повертела головой. Вокруг пусто, дождь разогнал всю живность по норам и укрытиям. Даже люди не стали бы путешествовать в такую погоду. На это способны только полоумные эльфы.
– Шагайте осторожно, – бросил странник через плечо, – перед таверной капканы против тварей Чумного леса. До него рукой подать.
– Магические? – спросила я.
Варда покачал головой:
– Нет. Самые настоящие, медвежьи. Если схлопнется – отхватит ногу.
Лисгард проворчал что-то, встал за мной и двинулся след в след. Капли барабанят по адамантиновым доспехам, словно музыка леса. Потоки воды промыли в почве дорожки, вода струится по ним куда-то в глубь леса, я попыталась проследить ее путь, но ручейки теряются в зарослях ежевики.
Через перелет стрелы сквозь пелену дождя показался высокий частокол из широких бревен. Я приблизилась к рыжему и постучала по плечу:
– Это что?
– Таверна трех дорог, – ответил он не оборачиваясь.
Пригляделась – действительно, к воротам подходят три размытые дождем колеи.
По скользкой траве допрыгали до дороги, ноги мгновенно утонули по щиколотку в черной жиже. Лисгард недовольно заметил, вытаскивая сапог из грязи:
– Миледи, ваш новоизбранный защитник – настоящая свинья.
Варда дернул мокрым ухом и даже чуть обернулся.
– Почему это? – спросил он удивленно.
– Только свинья может затащить высокородного эльфа и благородную миледи в такое место, – проговорил белокожий брезгливо.
Я нервно переступила с ноги на ногу, поднимаясь на свободную от жижи кочку, и сердито посмотрела на Лисгарда. Тот ответил таким же взглядом, затем принялся вытаскивать вторую ногу из грязи.
– Да чего вы грызетесь? – спросила я. – Хорошо же идем.
Послышалось недовольное сопение высокородного, рыжий странно хмыкнул, словно все, кроме меня, что-то знают, но говорить отказываются.
Странник оглядел меня с головы до ног и обратно, затем перевел взгляд на топчущегося в грязи белокожего.
– Миледи благополучно справилась с колеей, – проговорил он довольно. – Вон дождь уже и грязь смыл, стоит себе, чистенькая. А ты не больно умел. Топчешься, черные капли аж на щеках. Так что не я свинья. Ох, не я.
Затем он резко развернулся, не дожидаясь реакции Лисгарда, шагнул к воротам и громко постучал три раза.
Повисло глубокое ожидание, уже думала, что никто не откроет, когда уши уловили стук сапог по мокрому дереву. Через несколько мгновений внизу ворот открылось маленькое окошко. В проеме показалось суровое заросшее лицо с большим носом.
Стражник прогудел треснувшим басом:
– Кто такие?
Варда присел и нагнулся к окошку.
– Трое эльфов с разных мест, – отчеканил рыжий. – Попали в грозу, нужно высохнуть и поесть.
Нос на бородатом лице высунулся вперед, глаза недоверчиво прищурились.
– Остальных покажи, – потребовал стражник.
Варда демонстративно отшагнул в сторону, чтобы бородатый мог разглядеть меня и Лисгарда, который наконец вытащил сапог из трясины и раздраженно сопит рядом.
Внимательный взгляд темных глаз быстро скользнул по белокожему, затем перескочил на меня. Я даже чуть приподняла капюшон, вроде как само дружелюбие.
Стражник еще секунду детально изучал всех по очереди, потом спросил сурово:
– Правила знаете?
Варда снова наклонился к окошку.
– Как же не знать, – заверил он. – На заднем дворе целый каменный сад из фигур тех, кто не знал.
Стражник закряхтел, захлопнул окошко, затем послышался звук отпираемого замка, низенькая калитка отворилась. Чтобы попасть внутрь, пришлось согнуться почти пополам. Пролезла за Вардой, стараясь не зацепить головой косяк, сапоги стукнулись о деревянный настил, я выпрямилась и огляделась.
По всему двору деревянный ковер плотно покрывает землю, даже щелей не видно, за воротами грязища, а тут даже луж нет.
В середине двухэтажная таверна с черепичной крышей, из трубы белый дым, и дождь ему не помеха. Рядом с таверной несколько деревянных домиков, по звукам – кузня, конюшня и пара жилых хаток.
Из-за калитки вылез крупный гном в темной броне, борода коричневая и густая, на спине несоразмерно большой молот. Но гному, похоже, плевать, что за спиной неподъемная груда.
Страж пропустил скрипящего зубами Лисгарда, захлопнул калитку, лязгнул тяжелый засов. Затем гном обернулся и махнул рукой в сторону таверны.
– Идите. Если нужны комнаты, – проговорил он и странно покосился на меня, – наверху только что освободилась одна, там огры ночевали, но жена уже все вымыла.
Лисгард молча кипит рядом, бросает безумные взгляды то на рыжего, то на гнома. Видимо, не может определиться, кто бесит больше – самодовольный странник или коротконогий силач.
Рыжий загадочно глянул в мою сторону и хмыкнул:
– Спасибо. Нам бы, для начала, высохнуть и поесть.
Дождь немного успокоился, в голове почему-то мелькнула мысль о Безумном маге. Хотела сказать рыжему, но вспомнила, как он бесится, когда о нем слышит.
Вместо этого сказала:
– Нельзя рассиживаться в таверне.
– Почему же? – удивился Варда.
– Можно опоздать на раздачу пряников, – невесело проговорила я.
Странник облегченно выдохнул и проговорил:
– А, ты все про Талисман.
Я бросила на рыжего злой взгляд и произнесла тихо, но разборчиво:
– Я ломлюсь через чужие земли, втягиваю других, сама попадаю в неприятности не для того, чтобы какой-то сумасшедший присвоил то, что принадлежит мне. А оно принадлежит, просто еще не все в курсе.
С опозданием поняла, что проболталась о своих мыслях, лицо странника потемнело, мокрые уши вытянулись, готовые хоть сейчас проткнуть Безумного мага.
Двор пересекли молча. Когда остановились у таверны, Варда толкнул дубовую дверь, та заскрипела и отворилась. Вошли в шумное помещение с низкими потолками, огляделись – публика разношерстная, в воздухе ароматная дымка, от тарелок с мясом валит пар, за столами громилы, стук кружек, хохот, чавканье. Из кривозубых ртов валятся куски пищи, а громилы продолжают гоготать.
Меж столов шныряют карлики с подносами, ловко расставляют дымящиеся тарелки, прыгают через торчащие ноги. Я заметила пустой стол в углу, толкнула Варду под локоть:
– Вон там.
Он хищно посмотрел по сторонам, заткнул кожаные перчатки за пояс и двинулся к столу. Мы с Лисгардом поплелись следом. Белокожий скрипит зубами, вот-вот кинется на Варду с мечом.
Я опустилась на лавку из грубых досок, капюшон благоразумно не сняла, и так проблем хватает. Лисгард чинно сел рядом, даже слишком рядом, я отодвинулась, дав понять, что не собираюсь участвовать в их противостоянии.
Белокожий запыхтел, положил руки на столешницу, бросил пробегающему карлику:
– По бокалу ледяного молока, сливочный пудинг и ваниль.
Карлик на бегу повернул голову, глаза круглые от удивления, споткнулся, не заметив чью-то ногу. Тарелки с подноса взмыли в воздух, но карлик привычно поймал.
Он наморщил лоб – почти слышно, как заскрипели извилины в голове.
– Сливочный пудинг? – спросил он гнусаво.
Лисгард благожелательно кивнул:
– Да-да, сливочный. И добавь медовой пыльцы.
Карлик поднял бровь, рука уперлась в бок, другой удерживает поднос с чьим-то обедом.
– Может, еще цветочных фей вызвать, чтоб плясали, пока ешь?
Я откинулась на спинку и захихикала, сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос.
Варда сказал:
– Не обращай внимания. Высокородный немного того. – Он покрутил пальцем в воздухе у виска. – Лучше скажи, что там повар сегодня готовит?
Карлик немного успокоился, лицо смягчилось, в глубине мелькнуло подобие доброжелательности. Он перекинул поднос в другую руку.
– Утку в поджарке, грибную похлебку и малиновый пирог с маком.
Варда широко улыбнулся, глянул на меня прищурившись и проговорил как можно добродушней:
– Неси утку, пирог и что-нибудь запить.
Карлик крякнул под нос и, гремя тарелками, умчался.
Из-под капюшона взглянула на Лисгарда – идеальное лицо потемнело, брови сошлись, пальцы выстукивают сложную мелодию. Хотела подбодрить, но решила, только сильнее задену ранимое самолюбие – с подбадриванием у меня как-то не вяжется.
Варда потянулся, звякнули щитки на одежде. В своей броне иногда похож на гигантскую рыбу, особенно когда мокрый.
Он хрустнул шеей.
– Ты не обижайся, – сказал странник. – На правду не обижаются. Ну, с придурью, и что?
Лисгард метнул яростный взгляд, сжал кулаки до белых костяшек и процедил:
– Я не виноват, что вокруг меня одно отребье. Болваны, что не могут отличить благородного эльфа от безродной швали.
Варда поднял тяжелый, как гора, взгляд, чуть растянул губы в ухмылке. Глаза сверкают стальным блеском, рука опустилась под стол. Боковой линией чую, положил на рукоять меча. Шевельнула ухом, прислушалась – ладонь прошлась по адамантиновой рукояти и снова оказалась на столе.