Фантастика 2025-130 — страница 921 из 1125

Ответный удар

Предисловие

Два слова о нашей книжной серии, для тех, кто еще с ней не знаком.

Пару лет назад Юрий Александрович Никитин (пишущий также под псевдонимом Гай Юлий Орловский) предложил на Facebook всем желающим принять участие в создании нового книжного цикла. Цикла, где будет совершенно новый фэнтезийный мир, новые интересные герои, которые будут находиться в постоянном конфликте друг с другом. Это существа разных рас, которые относятся друг к другу враждебно, не доверяют, а зачастую и испытывают открытую ненависть. Однако Золотой Талисман их свел и собрал в Цитадели.

В первых романах описано, как герои отправляются на поиски загадочного Золотого Талисмана. В следующих они совместными усилиями, задействуя Талисман, создают Цитадель – костяк будущего города.

Отныне у каждого Хранителя по Осколку, и теперь они решают постоянно сваливающиеся на них задачи и проблемы. При этом преодолевают неприязнь друг к друг, заключают союзы, плетут интриги. В Цитадель, тем временем, стекаются поселенцы, тоже существа разных рас – ведь теперь их представители есть в Совете Талисмана, которые отстаивают их интересы.

В книгах описываются приключения и конфликты как между героями на территории Цитадели, так и одиночные приключения и квесты, в которые они время от времени отправляются по собственному желанию или заданию Главы Совета Талисмана.

В серии принимают участие авторы: Марго Генер, Юрий Молчан, Диана Хант и Павел Шмидт.

Добро пожаловать в полный волшебства и захватывающих приключений мир Золотого Талисмана! Обещаем – скучно не будет ;-)

Серия «Золотой Талисман»:

Ворг. Успеть до полуночи

Потерянная

Со смертью наперегонки

Мелкинд Виллейн

Цитадель

Сестра ветра

Цитадель в Огне

Слуга Жнеца

Ответный удар

Стальные перья

Пролог

Араон уже не помнил, сколько дней провел в пути. Разум померк от жара. Мир вокруг перемешался в сплошное цветное пятно.

Он с трудом пережил эту ночь. Страшные видения, кошмары не давали покоя и гнали вперед сквозь бесконечный лес.

Иногда Араон хватался за голову, и его лицо искажала гримаса страшной боли. Его начинало трясти. Он опускался на землю. С губ срывались мучительные стоны. На некоторое время замирал, словно ломота в теле его обездвиживала. Но спустя пару минут, с трудом передвигая ноги, снова пускался в путь.

Соленый пот заливает глаза. Не выдержав, Араон упал на землю. Некоторое время лежал, глядя в утреннее небо сквозь нависшие ветви. Пробормотал едва слышно:

– Боги, неужто я выжил?

Он с усилием поднялся и сел. Плечи затряслись от рыданий, из глаз потекли ручейки, едва заметно промывая дорожки на покрытых дорожной пылью и грязью щеках.

– Они…– шептал Араон, – они все…умерли…Боги, за что? В чем провинились?!

Заметив поодаль родник и заполненную водой ямку в земле, куда бьет прозрачный, испускающий прохладу бурунчик, он принялся ползти туда. С трудом преодолев несколько метров, Араон нагнулся и принялся жадно пить, погружая в воду потрескавшиеся губы. Ледяная вода обожгла рот, на миг он зажмурился и затряс головой. Но потом снова припал к роднику.

Утолив жажду, поднял голову и всмотрелся в свое отражение. Из воды на него смотрят покрасневшие глаза с потемневшего от пыли и грязи лица. До плеч спускаются грязные патлы волос.

Он покачал головой, проговорил, словно с укором:

– Они все – умерли в страшных муках. Ты спасся просто чудом.

Араон провел пальцами по лицу, касаясь грязных скул и щек.

– Помнишь эти пятна почерневшей кожи на их лицах? – спросил он себя. – А это зловоние… жужжание мух…

Араон вздрогнул, как будто вспомнил что-то неприятное. Его передернуло.

Он не помнил, сколько так простоял, жадно хватая ртом воздух. Потом, заставив себя подняться, двинулся дальше.

Справа над лесом восходит похожее на краюху хлеба солнце. Ярко горит, будто поднимается из огромного пылающего горнила в небесной кузнице.

– Хвала богам, утро… – снова стал бормотать он едва слышно. – Цитадель…Только бы добраться…

Пересиливая усталость и ломоту в мышцах, он двинулся дальше.

Вскоре лес кончился. Когда пошли первые постройки, совсем рядом прокукарекал петух. Краем глаза Араон заметил, как по обе стороны начинают тянуться дома с резными крышами. На окнах яркими бликами играют лучи восхода.

Кудахчут куры, слышно ленивое мычание, похрюкивание. Рядом резко и зло залаял пес.

Араон приготовился, что животное прыгнет, вонзит в него зубы. Повалит на землю и начнет рвать…

Но пес не приближается, словно чувствует заразу. Лай бьет по ушам, в голове будто дрожит множество хрупких стеклянных нитей. Того и гляди с треском полопаются, а осколки вонзятся в голову изнутри.

Араон с усилием поднял голову. Перед глазами рябит домами улица. Вокруг собрались горожане.

– Люди… – прохрипел он.

Он попытался протянуть руку, но от него шарахнулись, смотрят с откровенной брезгливостью.

Араон нервно сглотнул и поднял голову.

Над крышами возвышается башня, ярко-бирюзовая, как вставшая на дыбы морская волна.

– Зал Советов, – прошептал он. – Тот самый…

Трясущимися от слабости руками вытащил из-за пазухи флягу, поднес к губам. Едва глотнул, скривился от горького, как полынь, отвара. Вытряхнул на язык последние капли.

Боль отступила, туман перед глазами рассеялся. Но тут же вернулась с удвоенной силой.

Сцепив зубы, Араон вновь двинулся вперед. Ноги ноги заплетаются, из-под сапог летит пыль. Лучи солнца в ней выглядят, как сияющие стрелы.

Когда миновал еще несколько домов, лицо покраснело, словно в голове разогрелась жаровня. Он посмотрел на свое отражение в окне ближайшего дома и застонал.

Только теперь разглядел, что под слоем дорожной пыли на лице проступают иссиня-черные пятна. Из покрасневших глаз сочится гной.

Народ держится от него на расстоянии, некоторые вообще смотрят поверх заборов или через открытые калитки, не выходя из дворов.

– Кто такой? – раздался рядом злой голос. – Проваливай, слышишь?!

– Надо выбросить его отсюда! – добавила женщина из-за ограды. – Ты ж мужик! Сделай что-нить!

– Ага, сама до него дотрагивайся, раз такая умная!

– Цитадель… – прошептал Араон. – Позовите…Хранителей…

Глаза закрылись, и он рухнул в дорожную пыль.

Часть 1

Глава 1

Страг проснулся и рывком сел на кровати. По лбу сползают капли холодного пота, текут змейками по широкой спине. Стук сердца отдается в висках. В памяти медленно тает ночной кошмар – снова гибель Миранды. Снова это отчаяние и ужас. Перед глазами – падающая в пропасть княжна. В страхе разведенные руки тщетно ищут опору, рыжие волосы треплет ветер… В ушах стоит ее отчаянный крик.

Поединщик откинул простынь. Провел рукой по коротким, торчащим в разные стороны волосам. Остатки сна быстро слетели, он отвернулся от бьющего в окно солнца.

Нащупал на груди Осколок на стальной цепочке, с которым не расстается даже во сне. Кристалл висит меж мышцами, что выпирают, похожие на плиты, касается кожи неровными, островатыми гранями.

Спустил ноги с кровати, и ступни утонули в медвежьей шкуре на полу. После того, как в цирке привык спать в крытой повозке с другими бойцами, тут раздолье, хоть замок и небольшой. К тому же теперь он сам себе хозяин.

За окном раздался звонкий смех Брестиды. Раскатисто загоготал Тарнат. Страг поморщился – опять гном ржет над его розами. Амазонка, как и любая женщина, цветы любит, но бабник-гном любую рассмешит дурацкими шутками.

Страг подошел к широкому, хоть быка зажаривай, камину у стены, где сушится после вчерашнего ливня одежда. Остывшие за ночь угли лежат под слоем серого пепла.

Он натянул рубаху, влез в кожаные штаны. Куртку брать не стал. Машинально забросил за плечи перевязь с секирой, вдел руки в лямки. Пальцы пробежались по ремням, затягивая туже.

Плеснул в лицо воды из ушата, в кожу впились бодрящие ледяные иголки.

Он выпрямился и потянул носом. В ноздри ударил густой аромат розовых кустов, что с утра благоухают особенно сильно.

– Черт бы побрал этих крылатых девчонок, – выругался Страг, – намечтали мне этот бабский цветник. Выполоть что ли…

Он выглянул из окна и окинул критичным взглядом заросли кустов, что прямо под окнами первого яруса. Пару секунд кривился, потом покачал головой.

– Нет, – проговорил он задумчиво. – Обидятся. Лучше подговорить ворга, пусть вытопчет.

Он быстро вытер лицо жестким полотенцем.

Едва спустился по винтовой лестнице и распахнул дверь на улицу, навстречу ветерок бросил сладковатый аромат цветов. Поединщик задержал на них взгляд. Крупные распустившиеся бутоны, изящные, с красиво завернутыми лепестками, словно из нежной глины вылепил умелый скульптор.

Поодаль в окружении других Резиденций возвышается Зал Советов. Бирюзовый купол и стены сияют на солнце, словно океанские волны вздыбились и так и застыли, образовав это прекрасное строение.

В животе квакнуло. Подумав, он направился в "Лихой молот", что сразу позади шахты Тарната.

Перед глазами уже в мыслях плавает солидный ломоть мяса, жареный с луком и специями, от которых язык начинает приятно жечь. Он уже чувствует умопомрачительный запах, слышит шипение сока на углях.

Мимо потянулся лесок воргов. Там на ветерке шелестят листья, на прогалине виден холмик землянки Лотера. Среди деревьев то здесь, то там виднеются землянки сородичей. Но ни одного полузверя не видно. Лотер вообще любит умчаться куда-нибудь спозаранку.

Едва Страг миновал лесок, как за спиной раздались нарочито громкие шаги.

Поединщик сжал в кулаке шарики, которые вращал, развернулся, готовый бросить кулак вперед.

Перед ним стоит птеринг. Весь в перьях, все лицо, даже щеки заросли пухом, за исключением подбородка. На нем легкий плащ, прикрывает перья по всему телу, на ногах сапоги.

– Керкегор, – сказал он с укором, – ты чего подкрадываешься?

– Приветствую тебя, Страг, – прокаркал Хранитель и посмотрел на его сжатый, занесенный для удара кулак. – Расслабься. Никто в Цитадели не желает тебе зла.

– Осторожность не помешает, – парировал поединщик, – мы тут все пока притираемся да присматриваемся. Хоть все и улыбаемся до ушей, будто вот прям уже закадычные друзья.

Они двинулись рядом дальше. Птеринг возвышается над человеком на полголовы, но Страг широк в плечах и выглядит внушительно.

– Ты более скрытен, чем остальные, – заметил Керкегор. – Но, возможно, ты прав.

Они прошли между башней Теонарда и деревом Каонэль с яркой, разноцветной листвой. По высоте оно не уступает башне Главы Совета, а то и выше. А засчет широкой, уходящей в разные стороны кроны вообще кажется громадным.

Из дерева донеслись обрывки голосов и смех. Страг узнал голоса Эвриалы и Каонэль, да еще молоденький ярый голос Аэлло. Гарпия что-то возмущенно доказывает подругам.

– У меня к тебе дело, – продолжал Керкегор каркающим голосом, – возможно, после этого доверие между нами станет крепче.

Циркач посмотрел на собеседника вопросительно, но в зеленых, как болотная тина, глазах промелькнула ирония.

– Что за дело у птеринга к человеку?

– Вокруг нас скрытно формируются союзы, если ты не заметил, – сказал тот, – одни Хранители вступают с другими…

– Это ты про Теонарда и амазонок? – перебил он. – Ну их связь еще не доказана, это только Эвриала намеки разбрасывает.

Страг почесал лохматую голову и добавил:

– Да и потом, они ж не дети. Вон у тебя, например, восемь жен. А Теонарда единственная подруга бросила. Он как про твой гарем узнал, весь извелся от зависти…

Керкегор ответил надменным взглядом.

– У птеринга восемь жен – это норма и почет, – сказал он гордо. – У людей – позор, как я слышал. Но это неважно. Я предлагаю союз. Ты помогаешь продвигать на Совете мои идеи. Я – буду голосовать за твои.

Страг посмотрел в его птичьи глаза в обрамлении нежного белого пуха. Едва заметно прищурился – трудно понять намерения этих нелюдей. Птеринги вообще существа необычные. Этакая помесь людей и птиц.

Ярко-красный, еще ярче, чем у Гнура, мясистый гребень на голове так и режет взор. Глаза посажены так, что видит все и перед собой, и с боков. Идеальный обзор для боя. Страг помнил, что птеринг отлично показал себя в сражении с кочевниками, когда отбивали у них эти земли.

На секунду вновь ворвались мысли о жареном мясе, вон и таверна уже близко, невысокое строение из камней виднеется среди деревьев. Из трубы вьется дым, циркач уже чувствует запах готовящейся на огне еды.

В животе снова квакнуло, только теперь там будто заливается целый лягушачий хор.

Усилием воли Страг одернул себя и повернулся к птерингу.

– А если наши идеи будут противоречить друг другу? – спросил он.

Циркач ощутил порыв снять с пояса метательный нож, чтобы нагляднее продемонстрировать весомость своего возражения. Но удержался, вместо этого повел широкими плечами, как бы напоминая, что там секира, и пользоваться ей умеет.

– Пока что наши интересы не расходятся, – напомнил Керкегор. – Наши расы не враждуют. Люди – не гоблины, вы намного умнее и дальновиднее! Не то, что эти жалкие человекоподобные жабы! Уверен, мы сможем сотрудничать к взаимной выгоде!

– Надо подумать, – кивнул поединщик, и они двинулись дальше.

Резиденции остались позади. До таверны всего ничего, дверь гостеприимно распахнута, над ней корявая надпись "Лихой молот". Оттуда доносится хриплое пение. Затем раздался взрыв хохота и грохот – кто-то начал ломать мебель. Страг решил, что об голову смеявшегося.

Из таверны вышла усталая гномиха в испачканном переднике. Завидев приближающегося птеринга, сплюнула и снова скрылась в недрах каменного дома.

На птичьем лице Керкегора отразилась брезгливость.

– Так ты…сюда направлялся?

– Ну да, – кивнул Страг, – я как-то привык завтракать по утрам. Хочешь со мной?

Птеринг высокомерно покачал головой, но видно, что сдерживает отвращение.

– Подумай над тем, что я сказал, Страг! Убеждать не буду, ты знаешь, где меня найти!

Он развернулся и грациозно направился прочь. Ярко-красный гребень покачивается в лучах утреннего солнца, будто голова охвачена огнем.

Он пошел мимо участка Тарната и развороченных рядом камней. Там из вырытых ям гномы выбрасывают землю и куски породы. Страг даже отсюда услышал их раскатистые голоса, подначивания и скабрезные шутки.

***

Из двери "Лихого молота" несмотря на утро, вышел нетвердой походкой гном, качнулся. Подойдя к широкому деревянному столбу с доской и какими-то надписями, посмотрел на нее пристально. Прищурился, будто пытается рассмотреть что-то на расстоянии в версту. Косматые брови натужно сшиблись на переносице. Наконец, увидев, что столб вбит кривовато, гном с кряхтением принялся подправлять. Закончив, он с довольной миной посмотрел снова, кивнул сам себе и той же нетвердой походкой направился дальше.

Поединщик присмотрелся. На доске крупными буквами написано краской:

"Не убивать". "Не красть".... Новые правила, придуманные Теонардом вспомнил Страг.

Он направился к таверне. Уже мысленно раздирая прожаренный кусок мяса и поедая сдобренную маслом кашу, подошел ко входу, как вдруг над головой захлопали крылья. Его накрыла широкая тень. Поединщик задрал голову.

На траву, раскинув крылья, опустилась гарпия. Мелкая по телосложению, но с ладной, как у подростка, фигурой. Светлые до белизны кудри рассыпались по плечам и спускаются до пояса, почти сливаясь с простым белым платьем.

Оно подчеркивает небольшую грудь девушки, на шее заметна убегающая под ткань металлическая цепочка. Лицом милая, но уж очень проступает озорство, высокомерие и желание напакостить.

Приземлившись, она тут же убрала крылья, и те как-то сложились за спиной так, что вообще теперь незаметны.

Вид у девушки встревоженный.

– Страг, – произнесла Аэлло торопливо, грудь часто вздымается и опадает, будто и в самом деле примчалась на своих двоих, а не махала по воздуху крыльями, аки бабочка. – Скорей за мной! Там – человек!

– Человек? – переспросил он. – Знаешь, людей намного больше, чем гарпий, так что мне не в диковинку. Вот если бы ты сказала, что пришел эльф или каменный тролль, к примеру…Или дракон прилетел.

– Да нет же! – сказала, мотая головой Аэлло, глядя на него глазами, цветом напоминающими зеркала. – Чужак. Пришел во внешний круг. Упал прямо на дорогу. Он болен и просит позвать Хранителей! Ты оказался ближе всех! Бежим, он прямо за теми домами!

Гарпия указала на крыши новеньких домиков, что сразу за кольцом Резиденций. Дома в один, два и даже три яруса. Некоторые с террасами, блестят новенькими черепичными крышами. У некоторых и простые деревянные.

Страг вспомнил, что люди набежали сразу и первыми. Как всегда, норовят урвать место получше. Уже потом подтянулись гоблины, отгрохали свой квартал чуть в стороне от резиденции Гнура, где тот с широкого плеча построил десяток домов для сородичей.

Поединщик с сожалением посмотрел на "Лихой молот". В животе урчит и квакает. От вкусных запахов текут слюнки, но махнул рукой и двинулся в указанную сторону. Аэлло мгновенно оказалась в небе, и вот уже машет крыльями, летит впереди, указывая дорогу.

Глава 2

Страг издалека заметил толпу. Там собрались люди, видны зеленые горбатые спины гоблинов, пара лохматых воргов. Все держатся поодаль, словно брезгуют подходить ближе. В небе кружат два черных силуэта – Мелисс и кто-то из ее подруг.

На хлопанье крыльев Аэлло стали оборачиваться, толпа подалась в стороны, давая дорогу. Девушка опустилась, плавно коснувшись земли обутыми в сандалии ногами.

Навстречу шагнул Лотер. Страг с одобрением подметил, что полузверь часто в самой гуще событий – быстрый, ловкий, смышленый.

Из толпы вышла и Каонэль. Высокая, стройная. Серебристого цвета волосы лежат на спине, рассыпались по плечам. В глаза бросаются черные, выше колен, ботфорты и корсет, туго стягивающий грудь, отчего та едва не вываливается из глубокого выреза.

Он приветственно кивнул эльфийке и воргу. Каонэль уже стала если не другом, то хотя бы перестала быть врагом.

– Кого опять нелегкая занесла? – спросил Страг, глядя на лежавшего на земле человека.

В глаза бросилась желтоватая кожа на лице, черные круги под глазами и слегка черные, будто подкрашенные углем, губы, где видна засохшая слюна. По лицу сплошь – пятна чернеющей кожи.

– Пес его знает, – буркнул Лотер. – Ты же у нас циркач, а не я. Вот и угадай, сделай фокус. Нам он не представился.

Страг озадаченно взъерошил и без того непослушные волосы. Раскрыл было рот, чтобы ответить, но гарпия с жаром перебила:

– Мелисс, наверное, уже полетела сообщить Теонарду. Скоро он будет здесь!

Аэлло говорила, провожая взглядом в небе удаляющуюся крылатую фигуру. Горгулья парит мощно и уверенно, точно громадный орел, что высматривает на земле мелкую дичь.

– Снова неопознанного принесло, – заметила Каонэль, убирая с лица выбившийся серо-пепельный локон. – В тот раз это был Анку… А этот еще и чем-то болен. Вон, кожа аж почернела. Думаю, Осколки нас защитят, ну а эти все, что вокруг?

Она обвела взглядом толпу зевак.

Ворг пожал плечами.

– Не разгонять же их. Вдруг ничего страшного, и болезнь не смертельна?

– А если смертельна? – ахнула Аэлло, посмотрев сначала на лежащего на земле без сознания чужака, а потом на стоявших поодаль, но упорно не уходивших разномастных жителей Цитадели.

– С другой стороны, – сказал Лотер рассудительно, – если кто и помрет, сразу место освободится. Желающих его занять – выше крыши. Поселится кто-нибудь поумнее, и не станет высовываться, чуть какой странник упадет на землю у дома от изнеможения.

– Неужели тебе его совсем не жаль? – спросила гарпия. – Как можно быть столь бесчувственным?

– Да ладно, – отмахнулся ворг. – Людей на земле – как муравьев. Одни умирают, другие рождаются. Это в порядке вещей. Это вон остроухих все меньше, скоро вымрут. А люди еще вас всех переживут. И ворги – тоже.

Эльфийка побагровела до кончиков вытянутых ушей.

– Это мы еще посмотрим, кто кого переживет! Слышишь?! Эльфы – древнейшая и мудрейшая раса! Меня хоть сородичи и не принимают, но это не значит, что их можно вот так нагло оскорблять!

– Давай, накажи меня! – подзадорил ворг, оскалив зубы. – Похлестай ремнем! А то спина зудит с утра. К дождю, наверное.

– Всем разойтись по домам! – прогремел зычный голос. – Не выходить до особых распоряжений!

Страг и остальные увидели Теонарда. За его широкой спиной семенит мелкинд. Виллейн идет с недовольной физиономией. Взгляд кислый, будто уксуса отхлебнул.

Поединщик усмехнулся краешком рта – как же, Теонард прихватил в качестве лекаря, оторвал. Действительно – какие могут быть Хранители с их проблемами, когда можно безвылазно сидеть в башне и читать книги так, что аж пуп от натуги трещит.

– Разойтись! – гаркнул Теонард. – Живо, живо! Не хватало еще всем заразиться от этого бродяги!

– Подожди, – проворчал мелкинд, – пускай побудут здесь. А то бегать потом за каждым, накладывать заклинание.

Похоже, его услышали, потому что никто никуда не ушел.

Маг вышел вперед, присел возле распластавшегося на земле человека. Брезгливо оглядел его бледное лицо, где кожа уже местами почернела, а из глаз сочатся не то слезы, не то такой прозрачный гной.

Он откинул с головы капюшон плаща, и Страг увидел короткие светлые волосы. Близко посаженные голубые глаза смотрят сосредоточенно. Снизу, как утес, выпирает челюсть. Лицо чуть заостренное, что делает похожим на потомка какой-нибудь ящерицы, что живут в пустынях.

Он начал что-то шептать. Ворг прислушался, но ничего не разобрать. Мелкинд будто назло шепчет одними губами, чтобы никто не подслушал, не украл заклятие.

Пальцы мага сжались на амулетах. Черные, похожие на вулканическое стекло когти впились в ладони. Один из амулетов на груди ярко осветился, оттуда вырвалось сияющее облачко и опустилось страннику на лицо. Оно моментально всосалось в глаза и ноздри, проникло в приоткрытый рот и исчезло, словно тот его вдохнул.

Ворг и эльфийка смотрят зачарованно. Теонард – с уважением. И только Страг – с брезгливостью. Каонэль покосилась на него и спросила, хмуря идеально гладкий лобик:

– Чего недовольный?

Страг скривил губы, проговорил:

– Никогда не любил магию.

– Это почему вдруг? – поинтересовалась эльфийка, прищурившись.

– Да жульничество это, – ответил поединщик просто. – В отличие от молодецкого удара да силушки, которую надо развивать упражнениями да поднятием тяжестей.

Каонэль охнула.

– Да? А как же исцеление? Его ты тоже жульничеством считешь?

– Для исцеления предпочитаю тех, кто знает травы, – стал пояснять циркач. – Уже несколько раз говорил Теонарду, пора завести нормального лекаря, знающего. А коротышка Виллейн пусть запрется у себя в башне и не вылазит до старости.

– Я бы попросил! – донесся раздраженный голос мелкинда.

Веки лежавшего затрепетали, грудь поднялась и опустилась в глубоком вдохе. Кожа на лице поменяла цвет, стала выглядеть ближе к нормальной. Чернота принялась уходить. Теперь перед ними просто бледный, уставший человек. До того измученный, что погрузился в глубокий сон.

– Ну и что с ним? – спросил ворг озадаченно. – Ты его исцелил или решил добить, чтоб не мучился?

– Жить будет, – проворчал коротышка-Виллейн.

Затем поднялся, посмотрел на стоящих рядом изумленных жителей Цитадели, которых теперь еще и прибавилось – появились новые лица, в основном человеческие. Но мелкинд заметил и парочку бородатых гномов.

Виллейн поморщился – все смотрят, как в цирке на представлении. Никто не уходит.

– Все стойте, не шевелясь! – сказал он, с неодобрением оглядывая толпу разномастных зевак. – Сейчас наколдую, чтоб никто не заболел! А то разнесете потом заразу по всей Цитадели, и опять все рушить, сжигать и строить заново…

Он вновь прошептал заклятие. Из амулетов стал сочиться светящийся туман. Он выходит все гуще и сильнее, будто у мелкинда в рукавах что-то дымит. Колдовской туман расходится в направлении стоящих тут людей, гоблинов, гномов…Те замерли и не шевелятся. Лишь некоторые брезгливо или с испугом отмахиваются, когда клубы пролупрозрачного тумана касаются их одежды и лиц.

Страг против воли засмотрелся, на миг потерял счет времени. Ему показалось, что в этом тумане светятся десятки ослепительно ярких точек, будто стаями полетели светлячки. Он ощутил порыв заслонить глаза пальцами. Наваждение внезапно закончилось, он вздрогнул и огляделся.

Прямо рядом с ним качнулся мелкинд. Страг успел выставить руки, поддержал, не дал упасть на дорогу. Рядом мгновенно оказался Лотер, тоже подхватил Виллейна.

– Все что ли? – спросил Теонарда. – Закончил?

Виллейн открыл глаза, сказал вяло:

– Да, пусть расходятся.

Каонэль кивнула на лежащее на дороге тело.

– Этого бедолагу надо унести, – произнесла серая, поглядывая на остальных Хранителей. – Не бросать же здесь.

Пока мелкинд колдовал, Хранителей прибавилось. Тут уже Брестида с парой амазонок, ее огненно-рыжие волосы завязаны в тугой хвост. Зеленые, даже ярче, чем у Страга, глаза горят любопытством. Все трое в легких кожаных доспехах, у Брестиды волосы на лбу перехвачены стальным обручем, он сияет на солнце вместе с изумрудами, которыми украшен.

Рядом спящего на дороге чужака рассматривает коротышка Гнур. Видавшая виды волчовка мехом наружу покрывает мускулистую грудь и плечи. Кожа зеленая, как у лягух. На поясе крашар, в правой руке вертит кинжал. На голове топорщится ярко-красный гребень, как будто кто-то полил его кровью, и теперь жесткая короткая шерсть так и горит алым на солнце.

– Ты права, – согласился Теонард, – перенесем в какую-то из Резиденций. Пусть отлежится, придет в себя. Надо узнать, где источник болезни. Если по соседству зараженное село или город, то это угроза нам всем!

Он повернулся к сгрудившимся вокруг чужака. Горожане уже осмелели, подошли ближе, рассматривают, переговариваются, делают выводы, строят предположения, кто это и откуда.

– Расходитесь! – велел Глава Совета. – Мы о нем позаботимся! Давайте, занимайтесь своими делами!

– И куда его понесем? – спросил Гнур, оглядывая Хранителей. – У меня в новом доме место, конечно, найдется. Но только как посмотрят сородичи? Мне нужно поддерживать авторитет! Будь это гоблин, пусть и южный, а не северный, как мы, тогда – другое дело… Тем более, он не умирает, и строгой необходимости нести ко мне нет, лучше к сородичу по расе…

– Только не ко мне! – произнес мелкинд возмущенно, как будто не слышал, что сказал Гнур. – Ко мне приволокли уже в прошлый раз! У меня башня маленькая, построить выше не дали. И места-то особо нет! Да и всякие приблудные мешают заниматься магией!

– На башню не жалуйся! – оборвал ворг. – Какую загадал, такую и сотворили! Максимальная высота!

– Да, – кивнул Гнур, – точно! Мне вон вообще дом поставили в последнюю очередь! Пришлось скитаться по гостям, хотя я привел войско, и мы внесли зримый вклад в победу над кочевниками! Я не говорю про унижение и поругание достоинства! И никакой компенсации!

– О какой компенсации ты говоришь? – спросил Страг, прищурившись. – Баб тебе надо было наколдовать? Восемь жен, как у Керкегора?

Лотер откровенно заржал. Теонард спрятал улыбку, ему, Главе Совета, ржать, как коню не положено, это может вон простой ворг или непривередливый Страг. Брестида с амазонками захихикали, только вот Каонэль почему-то сделала оскорбленное личико, словно Страг и ее пообещал гоблину в гарем.

Гнур важно выпятил грудь.

– Можно было бы просто отобрать у птеринга Осколок и передать мне! Мы, гоблины, мудрее каких-то там вымирающих, чванливых петухов! Они все равно перед нами в долгу за века притеснений!

– Ты спишь и видишь, как бы забрать Осколки у всех, – сказала Аэлло с укором. – Пупок не развяжется потом тащить этот груз одному?

Гоблин ответил саркастической улыбкой.

– Власти и мощи много не бывает!

Толпа тем временем разошлась, некоторые задержались поглазеть, как спорят Хранители, но потом и их след простыл.

Остались только Страг, ворг, Аэлло, Каонэль и Гнур с Теонардом. Вокруг на улице невысокие дома, некоторые горожане продолжают наблюдать из-за заборов или прилипли к окнам, ожидая, чем все закончится. На дороге рядом лежит обессиливший от болезни чужак. Мелкинд все еще рядом на корточках, осматривает больного, приподнимает веки, что-то щупает, проверяет. Гнур что-то продолжает втолковывать Аэлло и остальным.

Теонард повелительно вскинул руки.

– Хватит! – сказал он. – Решили! Больного заберет Страг. У него в замке места полно, и живет один.

Он повернулся к поединщику.

– Ты ж не возражаешь?

Страг кивнул, взъерошил волосы, отчего они стали похожи на черный, мятый одуванчик.

– Да запросто. Вот только кто будет за ним смотреть? Я не могу бросить все дела. А слуг у меня нет.

– О нем могу заботиться я! – вызвалась Аэлло, губы расплылись в радостной улыбке. – Мы с Эвриалой даже переедем к Страгу, чтобы постоянно быть подле больного! По крайней мере, я смогу переехать точно! Пока не выздоровеет! А потом назад. Не хочется расстраивать Каонэль, она будет скучать без нас с Эвриалой, ей бедной даже не с кем поговорить! Живет себе одна в таком большом дереве!

Лотер и Гнур со Страгом переглянулись. Ворг гоготнул, посмотрел на эльфийку. Она ничего не сказала, ни один мускул на аристократическом лице не дрогнул, но вот кончики длинных вытянутых ушей едва заметно покраснели.

Зато мелкинд громко уточнил вслух:

– Страг, лови момент! Эвриала будет тебе стряпать, а то вон Теонард отказался от ее пирогов. А Аэлло – хе-хе – делать массаж по вечерам!

– Ага, конечно, – поддержал ворг, стараясь не смотреть на пылающую немым возмущением Каонэль, чтобы не заржать, как конь в стойле.

К серой теперь присоединилась и гарпия, скулы и кончики ушей крылатой девушки запылали. Она прожгла полузверя взглядом.

Лотер словно и не заметил, добавил:

– Глядишь, и не только спинку помассирует! Только не говорите пока Тарнату – а то от зависти изведется!

Глава 3

Ворг со Страгом отправились к таверне и вскоре вернулись с наспех сколоченными носилкамии. У Лотера выдвинуты от возмущения клыки. Поединщик смотрит хмуро, губы сжались в сплошную линию.

– Чертовы гномы, – пробурчал Лотер, – жмоты! Золотая монета за эту дрянь! Да я и сам лучше бы сделал.

– Я как-то знавал одного принца гномов, – согласился Страг, – тоже был прижимистый. А этот гном – так вообще жмот вдвойне. В другом месте за эту цену можно десяток носилок купить, но гномы ж такие – последние деньги выжмут, а потом будут упрекать, что, мол, и так продали со скидкой, себе в убыток, только для хорошего человека!

Они опустили носилки на землю. Лотер туже затянул на скрепляющих их веревках узлы. Положили туда еще не пришедшего в сознание незнакомца, и ветки прогнулись его под весом. Страг кивнул в сторону Резиденций, они с Лотером потащились туда.

Гнур с мелкиндом отправились следом.

Носилки трещат, едва не разваливаются на ходу.

– Гномы халтурщики, – процедил сквозь зубы Страг. – Не носилки, а дрянь.

– А я что говорил, – буркнул ворг.

Поединщик покачал головой.

– Если рассыплются, я вставлю Тарнату его молот в задницу по самый набалдашник, чтобы не давал сородичам распускаться. И адамантиновые доспехи его не спасут.

Мелкинд брезгливо отказался нести, мол, он маг, возвышенный и одухотворенный, не его это дело таскать тяжести. Гнур идет рядом, охотнее работает языком, рассказывая, как уютно и комфортно в его новом доме. А заодно пригласил всех присутствующих обмыть его новую резиденцию.

Страг подумал, что это уже пятое приглашение на этой неделе. Но каждый раз к вечеру вдруг выяснялось, что у Гнура, как у мудрого представителя расы гоблинов, гора неотложных дел, и праздновать некогда.

Убедившись, что в их услугах здесь больше не нуждаются, половина амазонок с Брестидой вернулись к патрулированию улиц, а другая осталась на внешнем периметре.

Мелисс мощно оттолкнулась, взбивая тяжелыми крыльями воздух, и снова унеслась вверх, к подругам – патрулировать с воздуха. С высоты видно все – внутренний круг с Резиденциями и Залом Советов, за ними внешний круг, где поселились купцы и ремесленники, и другой, где народ беднее да проще. Вокруг с трех сторон тянется лес, кое-где отступает под натиском топоров, и – серая гладь океана на западе. Волны выглядят тяжелыми, свинцовыми. Над ними разносятся пронзительные крики чаек.

Горгульям нравится бороздить небо над Цитаделью. К тому же сверху любые беспорядки как на ладони, и ни одно войско не проскользнет незамеченным. Также у них приказ – наблюдать за войсками, что прислали короли Угерт и Кориолард. На случай, если поднимут мятеж, чтоб захватить Осколки для сюзеренов и уничтожить Хранителей.

***

Страг и думать забыл про голод. Поднял голову – солнце уже карабкается в зенит. На горизонте, громадный и далекий, возвышается силуэт Горы, упирается вершиной в самое небо, где ее скрывает рваная ткань облаков.

Когда они с Лотером вступили во Внутренний круг, подбежали два гоблина, что-то прорычали Гнуру на своем языке, и тот ушел с ними в сторону своей новопостроенной резиденции, что высится вдалеке, у моря, окруженная хижинами гоблинов.

Ворг критически поцокал языком, мол, хрен с ним, все равно несут они с поединщиком, а мелкинд тоже просто молча топает рядом. Тот еще помощник.

– Все же интересно, – пробурчал Лотер. – Кого к нам в этот раз занесло? Не первый гость уже, которого заносим вперед ногами.

– Сплюнь, – посоветовал Страг, – главное, что не вперед ногами выносим!

– Надеюсь, эти хлопоты не зря, – проворчал ворг, – и он расскажет что-нибудь стоящее. Иначе я собственноручно оторву ему голову. Нет, пожалуй, отгрызу. Так больнее. А боль, как известно, пробуждает совесть. Хотя, тебе, например, и боль не поможет. Совести у тебя не допросишься.

– Ты это о чем? – не понял Страг.

– Да про твои вонючие розы, – сказал Лотер прямо, встретив вопросительный взгляд поединщика. – Я, когда просыпаюсь, в первый миг думаю, что заснул в бочке с перебродившим вином. На твоем месте давно бы их выполол.

– Девчонки обидятся, – покачал головой Страг. – Они старались. Может, лучше вытопчешь ты? Ты ворг, дикий, невежественный. Тебе простят.

– Ага, щас, – фыркнул Лотер. – Ссориться с крылатыми мне тоже не с руки. Хоть и женщины, глупые, но все же – красивые. Рядом с ними чувствуешь себя сильнее. Хочется защищать и оберегать, сдувать с них пылинки, чтоб их....бестий.

Мелкинд все это время шел рядом, не проронив ни слова. Полы плаща колышутся вокруг обутых в сапоги ног. Его чуть вытянутое, похожее на морду песчаной ящерицы, лицо задумчиво, губы двигаются, что-то неслышно бормочут. Сразу видно, мыслями далеко, погружен в магию и изыскания.

В какой-то момент на лице проступило выражение радости и озарения, глаза радостно заблестели, будто только что совершил великое открытие и теперь всех нагнет своей магией и волшебством.

***

Чужака, пребывающего в глубоком болезненном сне, внесли в двери замка. Страг по-хозяйски кивнул на коридор на первом этаже, где тянется ряд из нескольких дверей. Пинком распахнул ближайшую, и они с воргом втащили носилки в комнату.

Ворг хмуро огляделся. Из мебели только топчан в углу да пара стульев. Зато места предостаточно.

– Я смотрю, у тебя для гостей и раненых – все условия, – заметил Лотер скептически. – Гм…Живешь на широкую ногу, хоть сейчас зови гостей да пир на весь мир.

– Некогда было обустраиваться, – огрызнулся циркач. – Это у тебя землянка с одной комнатой, а у меня все солидно. Если надо, могу приютить уйму народу. Рано или поздно Теонарду надоест, и он погонит своих постояльцев взашей.

Они аккуратно опустили носилки на каменный пол. Один из продольных прутьев сухо треснул. Лежащий без движения чужак соскользнул, едва не ударившись головой об пол. Лотер дернулся, успел подхватить широкими ладонями. Сквозь зубы вырвалась пара крепких слов.

– Надеюсь, мелкинд в самом деле его исцелил, – проворчал полузверь хмуро. – Не хватало еще заразиться той дрянью.

– Уверен, Осколки убивают всю заразу, – сказал Страг. – Можешь не волноваться.

Ворг усмехнулся. Снова посмотрел на человека, что лежит на носилках. Небольшая, аккуратно подстриженная бородка, орлиный нос на все еще бледном лице. Глаза под закрытыми веками немного запали. Русые волосы на лбу слиплись от пота, меж приоткрытых губ видны крепкие белые зубы. Слышны негромкие вдохи и выдохи, когда впалая грудь едва заметно поднимается и опадает.

Одет незнакомец просто, но ярко. Коричневые штаны, синяя рубаха, что изначально была заправлена внутрь, а теперь выбилась и выглядит неопрятной. От парня идет крепкий запах немытого тела. Сверху короткий зеленый плащ, полы заляпаны грязью, а сверху видны темные разводы.

– Мда, – заметил ворг, – хорошо бы его вымыть, а одежду – сменить.

Циркач поскреб в затылке, кивнул.

– Да уж, тут без купания не обойтись. Покумекаем.

Они переложили чужака на топчан.

– Ладно, я пошел, – сказал ворг, направляясь к выходу. – Удачи.

Рядом хлопнула входная дверь. Страг скинул куртку и перевязь с секирой, подошел к окну и распахнул ставни. Внутрь хлынул пропитанный ароматом роз воздух, наполнив комнату чириканьем птиц, стрекотанием кузнечиков в траве.

Оттуда же долетают голоса. Теонард разговаривает с птерингом возле Зала Советов. Керкегор повышает голос, яро спорит, но Теонард слушает спокойно, собранно.

Позади вдруг раздался слабый голос:

– Пить…Воды…

Страг резко обернулся. Лежащий на топчане человек открыл глаза. Лицо все еще бледное, но стало заметно, что эта бледность постепенно уходит.

Поединщик вышел во двор, зачерпнул ковшиком в кадке, из которой поливает розы, и вернулся, придерживая снизу, чтобы не расплескать. Осторожно приподнял голову чужака и поднес ковшик к губам. Тот начал медленно пить, обессилившие от болезни руки еще дрожат, так что Страгу пришлось держать ковш, пока тот делал несколько мелких глотков.

Наконец, парень отстранился и снова лег. Капли воды блестят вокруг губ и на бородке с усами. Он закрыл глаза, видно, что еще слаб, словно эти несколько глотков стоили неимоверных усилий.

– Бла…благодарю… – произнес он тихо.

Веки снова поднялись, и на Страга взглянули карие глаза, все в красных прожилках, словно не спал несколько ночей к ряду.

– Вы…должны помочь…Чума…Я почти…сумел…

Он вяло облизнул пересохшие губы, добавил:

– Кроме Цитадели…надежды нет…

– Кто ты такой? – спросил поединщик, пристально вглядываясь в его лицо.

– Араон…родом из Ирбензе…

– Так он пришел в себя? – раздался за спиной усталый, но мощный голос.

Страг обернулся, рука машинально рванулась к секире, что лежит рядом на полу. Однако, увидев Теонарда, опустил руку.

– Боишься? – спросил Глава Совета с укором.

Страг покачал головой.

– Перестраховываюсь. Кстати, тебя не учили стучать?

Теонард поднял руки в успокаивающем жесте.

– Я думал, ты уже перестал подозревать всех в желании ударить в спину. Здесь тебя окружают друзья.

– Да хватит. Уже тошнит от наставлений. Мирные намерения доказываются делом. А здесь пока делом доказали единицы, а остальные только и делают, что болтают.

– Со временем все утрясется, – заверил Теонард. – Как гость?

Страг кивнул на парня на топчане.

– Выглядит слабым.

Теонард шагнул в комнату, оправил короткий черный кафтан с расстегнутым воротом. На шее видна цепочка, уходит под черную ткань – там, как и у большинства Хранителей, спрятан Осколок. А еще, помнил Страг, Теонард носит там амулет, который не дает болтам в его магическом арбалете иссякнуть.

– Мелкинд его исцелил, – напомнил поединщик, – но, видимо, потребуется время, чтобы полностью восстановил силы. Может, еще несколько дней.

– Знаю, – кивнул Теонард, оглядывая комнату. – Я не смог прийти сразу, как все заварилось – как всегда, столько дел… Ладно. Женщин разместить сумеешь? Аэлло уже выразила готовность переехать, насколько потребуется. Эвриала тоже.

– Да хоть сейчас пусть приходят, – сказал Страг. – Делов-то.

Теонард улыбнулся.

– Повезло, что они такие отзывчивые, Брестида вон сидеть с больным не предложила. Каонэль – тоже.

Циркач пожал плечами.

– От Брестиды больше пользы в седле с мечом. А ушастая – не сиделка по натуре. Я вон тоже с ним сидеть и менять ему штаны не собираюсь.

– Ладно, – кивнул Теонард. – Будет нужна помощь, обращайся.

Страг посмотрел в его серые глаза. Там многодневная усталость, как будто Глава Совета перестал спать по ночам, а если и спит, то всего час или два. Немудрено с такими-то заботами. Все Хранители думают только за себя, и только Теонард – как заставить всех ужиться, блюсти общие интересы и избегать конфликтов.

Поединщик покачал головой, на лице отразилось сочувствие, но тут же скрыл – некоторых оно оскорбляет.

– Справимся сами.

Глядя в окно, как Теонард скрывается за леском воргов, Страг подумал, что не хотел бы стать Главой Совета. Ни за какие сокровища.

***

Чуть позже прибыли женщины. Страг услышал их приближение сразу, как вышли из широкого дупла в дереве Каонэль.

Громадный Булук тащит три больших узла. У Аэлло пожитки нехитрые, зато у Эвриалы множество всякой посуды – подарок серой эльфийки. Каонэль пару раз обронила, что горгона заставила всю выделенную ей комнату, там постоянно дым коромыслом, зато полно вкусных запахов: печет, варит, жарит.

Страг пригласил располагаться на первом ярусе, поближе к больному. Огр едва протиснулся в дверь, затаскивая пожитки Хранительниц. Первый ярус замка сразу заполнился шумом разбираемых вещей, разговорами, звонким смехом.

Не дожидаясь, пока женщины все распакуют и разложат по местам, поединщик вышел на улицу.

Ноги сами понесли на базар, что во Внешнем круге. Теперь в замке ослабевший больной и две женщины. Страг уже мысленно прикинул, что и сколько надо купить на ближайшие пару дней. Почесал в затылке, пробурчал:

– Мда, сам себе добавил хлопот.

Стоило выйти из замка и повернуть к Внешнему кругу, как на фоне зеленеющего леса зарябило от множества строений. Блестят на солнце новенькими черепичными крышами, из труб тянутся хвостики дыма. Кузницы, пекарни, дубильные, кожевенные и прочие мастерские. Конюшни, кузницы, да и просто добротные жилые дома. Постоянно прибывают новые поселенцы, стройка не прекращается. Все время слышно, как стучат топорами, доносится срежет пил, стук молотков.

Из пекарни на другой стороне улицы вкусно пахнет свежим хлебом. В животе заурчало, Страг вспомнил, что не ел с утра.

Некоторые дома раскрашены в яркие цвета, на некоторых нарисованы домовые, чтобы злые духи даже не думали проникать внутрь, а сразу обращались в бегство.

Поединщик видел играющих возле домов детей. Ему навстречу попадается многочисленный люд. По одежде видно, что не бедствуют, живут вполне достойно.

Внезапно, проходя мимо невысокого, ярко выкрашенного в разные цвета дома, услышал за спиной детский голос.

– Мама, мама, смотри – козел драный!

Обернувшись, он увидел стоявшего у распахнутой калитки трехлетнего мальчика. Мальчик указывает пальцем на него.

За забором громко охнула мать.

– Ты что, сынок?! Это не драный козел, это дядя!

– Но ведь, когда вчера дядя Семен ушел, папа назвал его драный козел! И еще сказал, что ему надо как следует вломить!

– Сынок, быстро иди сюда! Не позорь нас на всю улицу!

***

Вскоре циркач вышел к базарной площади. Здесь шумно, в воздухе стоит запах фруктов, специй. Торговцы зазывают к лавкам, слышно, как люди торгуются, раздается смех или ругань.

Тут же на жаровнях шкворчит и шипит – жарят куски мяса и рыбу, пекут лепешки и пироги. В воздухе разлиты вкусные, пьянящие ароматы.

Страг купил у гоблинов две толстых лепешки и зажаренную целиком курицу.

– Для Хранителя скидка, – проговорил доверительно низкорослый гоблин и раздвинул толстые губы в подобострастной улыбке, обнажая клыки, которые едва ли короче толстых бивней. – У нас лучшие лепешки на всем базаре!

– Лепешки в "Лихом молоте" тоже вкусны, – заметил стоявший рядом невысокий мужик в дорожном плаще. – И дешевле.

– Чертовы гномы заворачивают туда крыс и бездомных котят, – заявил гоблин обиженно. – Конечно, у них дешевле! У нас настоящая голубятина! Отведаешь нашу лепешку, не захочешь есть их крысу или дворнягу!

Гоблин сверкнул глазами, мстительно прищурился.

– Но для тебя я специально добавил крысятины! Я тебя помню, подлая твоя рожа! Еще раз придешь сюда рассказывать о конкурентах и отбивать покупателей, то вообще проносного подсыплю!

Мужик подавился, покраснел, глаза выпучились. Он бросил надкусанную лепешку и торопливо зашагал прочь, все еще тяжело дыша и оглядываясь. Гоблин злобно смотрел ему вслед.

Страг с едой расправился быстро. Запил прохладным квасом.

Внезапно над головой захлопали крылья. Звук был такой, словно на ветру полощутся гигантские простыни. Поселенцы задрали головы, принялись указывать в небо пальцем. Те, кто возле Страга, подались в разные стороны.

С неба, элегантно коснувшись плотно утоптанной земли, опустилась Аэлло. Второй раз за день, мысленно подметил Страг, к чему бы это.

Светловолосая, стройная. Крылья сложились за спиной в особый вырез на платье. Лицо гарпии чуть встревоженное, но это лишь подчеркивает ее холодноватую красоту.

– Страг, – сказала она торопливо, – Араон просит скорее вернуться. Хочет рассказать что-то важное.

Глава 4

Попросив Аэлло договориться, чтобы продукты с рынка доставили прямо в замок, поединщик отправился назад. Такая срочность не нравилась.

– Что, скверные новости? – спросил он.

– Иди, – сказала девушка, по-птичьи склонив голову на бок и блеснув зеркального цвета глазами, – сам все узнаешь.

Когда Страг переступил порог, сразу почувствовал, что замок из пустого и дикого места превращается ухоженное жилище. С кухни доносится шум, грохот посуды, женские голоса. Поединщик узнал Эвриалу и Каонэль. В душе серая, понятно, ликует – наконец-то сбагрила крылатых девок ему, но, видимо, все равно зашла посмотреть, что да как.

Каонэль вышла в коридор, в черных ботфортах и корсете, одарила Страга холодной, но приветливой улыбкой.

– Привет, серая. Что, в гости зашла? Осмотреть замок, пока меня нет?

Каонэль захлопала ресницами, ее лицо приняло невинное выражение.

– Как ты можешь, Страг? Мы не враги, забыл? В Цитадели все – заодно.

– Я помню, как пыталась стащить Осколок у Теонарда, – сказал Страг саркастически.

Взгляд его машинально скользнул в глубокое декольте Каонэль, к тугим полушариям.

– Но зря стараешься, я свой в замке не оставляю. Хотя осмотреть изнутри чужую Резиденцию тоже полезно.

Каонэль обиженно фыркнула, повернулась и вышла. В открытую дверь он смотрел, как эльфийка идет в направлении своего Дерева, двигает стройными бедрами, а серебрянного цвета волосы сияют на спине и плечах.

***

Араон задумчиво сидит на топчане. Полный размышлений взгляд устремлен в стену. В раскрытое окно врывается ветерок, треплет тонкие занавески, которые уже успел повесить кто-то из женщин. Тут же в камине ярко пылает пламя, хотя на улице тепло, все покрывает зелень, а солнце – высоко в небе, щедро поливает мир теплыми лучами.

Едва поединщик вошел, Араон оторвался от размышлений и устремил на него дружелюбный взгляд.

Аккуратная небольшая бородка и орлиный нос придают парню аристократический вид. Вместе с тем, в лице заметна некая простота, которая вовсе не мешает аристократизму. Наоборот, подчеркивает, лишая чванства и высокомерия.

Бледность еще не сошла с лица, тем не менее, гость улыбнулся. Вышло слабо и наигранно, как если бы чем-то встревожен.

– По сравнению с бледным куском плоти, каким был утром, – сказал поединщик, – вижу, тебе лучше. Рад, что идешь на поправку.

Араон попытался встать, но резко остановился, бледнея, словно опять стало плохо, и снова лег, откинувшись на топчане. Наконец, взгляд сфокусировался, он облизал пересохшие губы.

– Благодарю за гостеприимство, Хранитель, – произнес он негромко.

– Просто Страг. Давай, без церемоний.

– Если бы не Цитадель…– начал Араон, но поединщик прервал.

– Мне сказали, у тебя что-то важное?

Араон посмотрел на него карими, как кора молодого дерева, глазами. Негромко произнес:

– Моя деревня…Ирбензе…в двух днях пути. Пешком это все четыре…Пока пробирался через лес, напала какая-то тварь. Чума выпила из меня все соки, я передвигался из последних сил. Чудовище набросилось внезапно, я даже не смог понять, откуда взялось!

– Продолжай, – кивнул Страг, не сводя внимательных глаз.

– Меня оно жрать не стало. Видать, почуяло хворь. Да и на поляну из кустов вывалилась медведица. Эта тварь порвала мишку, как котенка, и тут же принялась пожирать…

– Если у нас под боком появилась какая-то дрянь, что нападает на путников, – медленно произнес Страг, поглаживая рукояти метательных ножей на поясе, – это очень важно. Мы примем меры. Спасибо, что сообщил.

Араон покачал головой.

– Пока я уносил ноги, потерял сумку. Думаю, тварь утащила ее с собой. Уж не знаю, может, привлек запах еды – там было немного мяса и хлеба.

– Сумка – да, это очень важно, – кивнул поединщик отстраненно.

Сам мыслями далеко, в лесу, с обеих рук рубит только что описанную ему тварь. Секира в его руках взлетает и обрушивается. Страг ей не пользовался уже давно, так и чувствует приятную тяжесть оружия. Слышит, как чавкает плоть чудовища, когда в нее с размаху врубается лезвие.

– Там была моя книга по травам, – сказал Араон, нахмурившись. – Я лекарь. И знаю, как исцелить проклятую чуму. Я врачую уже давно, и все мои записи – в той книге. Ваш Хранитель исцелил меня магией, но это ненадолго. Чума придет снова – она может охватить всю Цитадель!

Он вперил в Страга требовательный взор. Решимость в глазах на миг оттеснила слабость.

– Ты должен принести книгу! Тогда я найду, как улучшить лекарство. Хранителей чума, может, и не тронет, но вот простых людей сожрет запросто. Я смогу этому помешать!

***

Оставив вновь уснувшего гостя женщинам, поединщик вышел на улицу и с удовольствием втянул свежий воздух. Проверил, легко ли выхватывается секира из-за плеч, коснулся рукоятей метательных ножей на поясе.

Поединщик двинулся на юго-запад – оттуда как раз пришел Араон. Прошел мимо леска воргов и башни Теонарда. Миновал роскошное, с яркой и необъятной кроной дерево Каонэль. Оставил позади "Лихой молот" и вбитый в землю столб с деревянной доской, на которой новые правила Теонарда.

Когда проходил мимо дома с багровыми фонарями, бросил взгляд на это широкое строение из бревен. Тоже гномы постарались. Окна завешаны уютными шторами. Со второго этажа доносятся приглушенный женский смех и звериное рычание. Ворг, подумал поединщик, предается простым радостям.

– Эй! – раздался за спиной у Страга знакомый голос.

Обернувшись, увидел Лотера. Тот выглядывает из окна второго яруса, в одних портках, как часто любит ходить. Мускулистый, заросший шерстью, всклокоченный, но на лице улыбка довольного жизнью человека.

– Куда собрался, циркач?

Страг махнул рукой в сторону стоящих тут же строений, далеко за которыми темнеют верхушки деревьев.

– Погоди, спущусь.

Спустя пару мгновений дверь распахнулась, и неспешно вышел ворг. Неухоженные черные волосы касаются плеч. На могучих покатых плечах блестят бисеринки пота. Кожа покрыта густорастущими черными волосами, на груди выпирают плиты мышц. Взгляд собранный, как всегда, но видно, что еще пару минут назад выпускал пар и отрывался по полной.

– Что там твой больной – полюбопытствовал он.

Страг двинулся дальше, ворг пошел рядом. Они вышли на улицу. Всюду блестят новенькими крышами дома, пахнет свежеиспеченным хлебом и конским навозом. Город разрастается на глазах.

Навстречу попадаются прохожие, провожают Хранителей любопытными взглядами.

– С ним горгона и гарпия. Надеюсь, Эвриала не закормит его до смерти.

– Сбагрил, значит, все на женщин, – кивнул Лотер. – Правильно. Нечего им сидеть без дела. Готовка и уборка. Приходишь домой, а там вкусно и чисто. Что еще надо для счастья.

Страг хмуро на него покосился.

– Че ж не позвал к себе? Могу хоть сегодня сказать, что ты их ждешь в своей землянке.

Полузверь отшатнулся, прорычал:

– Еще чего! Мне забот хватает.

Они прошли мимо строящегося дома, широкого и длинного. За забором стучат молотки, слышны звуки распиливаемых досок и бревен. В ноздри бьет запах свежих опилок. С лаем бросился тяжелый рыжий пес, но Лотер повернулся и обнажил клыки. Собака с испуганным воем бросилась наутек.

– Скучно стало в последнее время, – пробурчал ворг, – привык сражаться, рвать врагам глотки. В Цитадели здорово, но кроме бытовых проблем – почти ничего. Охота не в счет. Тоска. Морду набить некому. Да и Теонард не разрешает – вон, расставил эти столбы с правилами повсюду. Не красть, не убивать, не давать в торец…

Он замолчал то ли в разражении, то ли в разочаровании.

– Кстати, куда все же собрался? – спросил ворг, оглядывая поединщика. – Видно, что не на базар. Если подраться, так и скажи! Я составлю компанию.

Когда Страг рассказал, куда идет, Лотер выразил горячее желание сопровождать.

Поединщик пожал плечами.

– Если не терпится помочь, валяй. Но учти – чудовища там может и не быть. Я не поручусь, что это не бред воспаленной от чумы головы.

Лотер почесал крепкими когтями волосатую грудь, так, что аж зажмурился от удовольствия.

– У меня как раз выходит запас костей нежити, – признался он. – Нужно кого-нибудь задрать и добыть парочку. Очень надеюсь, что парень не выдумал эту тварь. Иначе придется сожрать его. В воспитательных целях.

Страг посмотрел с неодобрением. Брезгливо сморщился, словно ощутил вкус этих самых костей у себя во рту.

– Кстати, а Теонард знает, куда мы собрались? – спросил оборотень.

Поединщик покачал головой.

– Вот еще. Стану я дергать Главу Совета по каждому пустяку.

***

В небе сияет полуденное солнце, нещадно палит, лучи ложатся горячим покрывалом на спину и плечи.

Миновав последнюю линию ладных бревенчатых домов, они прошли еще немного по плато. Дальше камень под ногами сменился зеленой травой, под ней от каждого шага пружинит земля, едва заметно продавливается. Хоть город и закончился, но стоит стук топоров, разносится эхом вокруг.

Здесь собрались крестьяне – по двое-трое валят деревья, выкорчевывают пни, утаскивают, привязав к лошадям. Те громко и раскатисто ржут. Длинные прочные веревки натягиваются, как струны, волоча за собой тяжелые пни с торчащими корнями. Кое-где отвоеваныне у леса участки уже распахивают под поля.

Глядя на ворга, крестьяне бросают обед и спешно возвращаются к работе. В глазах испуг, руки хватают висящие на груди амулеты.

– А твои сородичи вроде одно время перекидывались в зверей и обратно где ни попадя, так что народ бледнел, – сказал Страг вдруг, – пару раз, помню, такое было, что народ в страхе хватался за вилы да топоры. Чуть до убийства не доходило.

– До убийства этих бедолаг, хочешь сказать? – рыкнул Лотер. – Было дело, но с тех пор Теонард запретил. Приходится моим теперь оборачиваться только там, где никто не зрит.

– Оно и правильно, – кивнул Страг, – вашего брата надо держать в ежовых рукавицах. Не хватало еще воргского беспредела.

Лотер зыркнул на него, но промолчал.

Хранителей в лицо знают далеко не все, поэтому Страг замечает, что даже на него жители смотрят с подозрением, детей подзывают на всякий случай к себе. Поединщик ощутил на себе настороженные взгляды – мало ли, вдруг и этот широкоплечий зеленоглазый с секирой – тоже оборотень. Даром, что одет в рубаху и кожаную куртку, а не ходит полуголый, с длинными космами и не показывает клыки.

Глава 5

Лес вокруг становится гуще, деревья стоят теснее. Могучие и толстые, с потемневшей от старости корой растут рядом с зеленым молодняком. Кустарник доходит им до половины роста, широко раскидывает цепкие ветви, ползет по стволам жестким и толстым вьюном.

Деревья окружают двух Хранителей плотной зеленой стеной, покрытые листьями ветки тянутся во все стороны. Жара отступила, повеяло прохладным ветерком. Солнце красиво переливается через тонкий зеленый купол из листьев. Могучие стволы похожи на заколдованных исполинов, навеки обреченных здесь стоять, пока не ударит молния или не вырубят люди.

Страг замечает, как-то здесь, то там шныряют белки, перебегают и тут же юркают в листву. Где-то стучит дятел.

Ворг идет настороженно, крутит головой, втягивает носом воздух, будто гончая, что пытается взять след. Сжимает и разжимает массивные кулаки. Страг невольно подумал, что Лотер, благодаря густой шерсти и повадкам, даже в человеческом облике напоминает зверя – это проявляется в каждом движении. Если бы не знал его хорошо, то стал бы опасаться.

– Не нравится мне это, – прорычал ворг.

Страга тоже почувствовал тревогу, по спине пробегают мурашки размером с мышь, царапают когтями кожу.

– Я уже пару дней как чую опасность, – пояснил оборотень. – Не в Цитадели, а что-то из леса. Как раз с тех пор, как мы сложили Осколки и соорудили Гнуру резиденцию. И ведь гад какие хоромы отгрохал – три этажа. Три! Куда ему столько! Понимаю, Керкегору бы – у него восемь жен, всех этих пернатых баб надо где-то расселять. Но куда столько места нашей зеленой жабе? Да еще и домиков вокруг понастроил!

– Гоблины своего не упустят, – кивнул Страг, внимательно глядя по сторонам.

Взгляд скользит по кустарникам в человеческий рост и плотно смыкающимся стволам многовековых деревьев.

– Протяни Гнуру руку, – добавил циркач, – и он тебе на шею залезет. Да еще и возмутится, потребует компенсацию.

При их приближении впереди за высокими густыми кустами резко сорвались вороны, в воздухе замелькали черные крылья. С хриплыми криками взвились в небо, на миг закрыв солнце.

Ворг оказался впереди в два прыжка, отодвинул скрывающие обзор ветви. Страг уже стоит рядом, готовый в любой момент выхватить секиру. Дай только повод, сразу развалит напополам, а потом уже – разбираться, кто это был и как звать.

В неглубоком овраге лежит труп человека. Мухи облепили рваным черно-зеленым покрывалом, противно и мерзко жужжат, ползают туда-сюда. Тело буквально разодрано на части – белеют обглоданные кости, заметны лоскутки ткани, что когда-то была одеждой, а теперь потемнела от крови и прилипла к скелету вместе с останками плоти. Только лицо почему-то нетронуто.

Поединщик увидел, что при жизни это был молодой мужчина с бородкой. В остекленевших глазах застыл ужас. По щекам и лбу бегают цепочки муравьев, пропадают в приоткрытом провале рта и выбегают уже из ноздрей, спускаются по щекам и на шею.

– Гвоздь мне в пятку! – выругался поединщик.

Он машинально оглядел неровную стену деревьев перед собой. В повисшей тишине раздается жужжание мух да ветер шелестит листьями. Птичье пение и частый стук дятлов пропали, словно никогда не было.

– Великая медведица! – прорычал Лотер. – Мне это точно не нравится!

Поединщик заметил, что шерсть на нем стала темнее и гуще. Изо рта угрожающе торчат клыки, лицо все еще человеческое, но уже проступают звериные черты. Угольно-черные глаза смотрят настороженно, ноздри широко раздуваются, вбирая запахи.

Не сказав ни слова, Лотер вдруг прыжком перемахнул через обглоданный труп и углубился в заросли.

Страг последовал за ним. Идет осторожно, взгляд сосредоточен. Ворг держится левее, оставляет обзор открытым. Свободной от секиры рукой циркач убирает ветки, что царапают, норовят выколоть глаза и распороть кожу на лице.

– Гляди, – бросил оборотень, указывая вперед.

На примятой траве следы засохшей крови. Чуть дальше в кустах виднеется еще один обглоданный скелет, облаченный в то, что когда-то было кафтаном. Труп сравнительно "свежий"– при приближении Хранителей с жужжанием взвилась стая жирных мух.

Пройдя еще немного, ворг остановился перед уходящим вверх склоном холма. Кусты делают холм его похожим на огромную голову лешего, закопанного по шею в землю. В двух шагах земля выворочена, всюду засохшие черные комья. Внутрь ведет широкий проход, как если бы прошли три здоровенных быка в ряд.

Страг приблизился. Из залитого чернотой прохода пахнуло сыростью, донесся порыв застоявшегося воздуха, в котором поединщик различил нотки гнили и разложения. В глубине мерцает тусклый свет.

Они переглянулись.

– Я пойду первым, – сказал Лотер негромко. – У меня нюх. Если там что-то прячется, учую сразу!

Поединщик не стал спорить. Они осторожно двинулись внутрь. Ворг впереди, глаза горят красным, хорошо видит в темноте. Шерсть на затылке приподнялась.

Циркач идет следом, секира в руках сидит как влитая, лезвие ловит исходящие изнутри пещеры скупые лучи света и тускло поблескивает в ответ.

Стены тоннеля тонут в полумраке. Шаги отдаются едва слышным постукиванием.

Свет сделался ярче, словно они стали ближе к источнику. Но теперь он сделался какого-то алого цвета. Будто в крови вымочили платок и накрыли фонарь. Темнота отодвинулась, стали отчетливо видны земляные стены. Из потолка кое-где торчат пробившиеся вниз корни, похожие на длинных белесых змей.

Ворг движется осторожно, нюхая воздух и внимательно глядя по сторонам. Собранный и напряженный, ожидает нападения в любой момент и готов его отразить.

Впереди раздалось шипение. Страг насторожился и весь обратился в слух. Шипение повторилось, негромкое, но зловещее.

Тоннель резко закончился, стены раздались вширь, и они оказались в просторной пещере. Под ногами твердая, как камень, земля. То здесь, то там Страг замечает обглоданные скелеты людей и животных. Выгнутые дуги ребер, оторванные кости ног и рук. Лежащие на земле, а где-то и втоптанные в нее черепа смотрят пустыми глазницами.

Он насчитал около дюжины скелетов, большая часть принадлежит людям. Взгляд наткнулся и на пару приплюснутых гоблинских черепов. Остальное – обглоданные звериные кости.

Лотер ткнул его в бок, указал в дальний угол – там тускло и кроваво светится нечто массивное, громоздкое. Присмотревшись, Страг различил змеиное тело и хвост толщиной с бревно, обернувшийся вокруг огромного туловища с мохнатыми лапами. Свечение исходит из туловища этой твари.

Словно почуяв их, она встрепенулась, вскочила. При виде чудовище в полном размере, поединщик охнул. Лотер поцокал языком. Массивное паучье тело с восемью мощными лапами, покрытыми жесткой щетиной. Светящееся белесое брюхо выглядит скользко и отвратительно.

Спереди и сзади поблескивает туловище змеи. Казалось, огромный паук проглотил удава, тот прорвал в его теле дыру, но вылезти не смог, и они срослись в одно целое.

С пробуждением твари сияние, которого до этого было тусклым, вспыхнуло ярче. Торчащие из сияющего огненного облака паучьи лапы быстро засеменили вперед, неся шипящую змеиную голову с раскрытой пастью прямо на Хранителей.

Они одновременно бросились в стороны, уходя от огромной хищной пасти. Змеиная шея и хвост с шипением извиваются вокруг паучьего тела, из которого бьет тусклое кроваво-красное сияние.

– Чтоб я сдох! – вырвалось у Страга.

– Не накаркай! – прорычал ворг.

Поединщик вскочил на ноги, замахнулся, на руках буграми вздулись рифленые мышцы. Он с силой рубанул, метя в длинную толстую шею.

Однако тварь молниеносно убрала голову, и секира рассекла воздух. Навстречу ринулся хвост. Страг не успел увернуться, по ногам ударило тяжелое и скользкое. Жесткий пол прыгнул навстречу, больно ударив по спине.

Ворг с рычанием прыгнул на чудовище, вцепился зубами и когтями. Всего лишь на миг раскрыл пасть и крикнул:

– Бей эту тварь! – а затем снова вонзил в нее зубы так, что пещеру огласило утробным воем.

Нащупав выпавшую секиру, циркач поднялся. Замахнулся и прыгнул вперед, обрушивая отточенную сталь на покрытое щетиной паучье туловище.

Лезвие вошло в плоть с чавкающим звуком. Уши заложило от хриплого визга. Страг дернул за рукоять, но секира сидит плотно – застряла. Паучья плоть затвердела как раствор для укладки камней.

– Вот черт! – выругался он.

Мимо пролетел, растопырив руки и ноги, сброшенный, как котенок, Лотер. С яростным криком ударился о стену и тяжело рухнул на пол. Тут же зашевелился, с рычанием поднимаясь на четвереньки.

Циркач принялся уворачиваться от прыгающей на него змеиной головы. Тварь будто играет с ним, не торопится разорвать, хотя в пасти мощные зубы, такие запросто перекусят и бревно.

Рука нащупала на поясе метательные ножи. Метнул, практически не целясь один, следом – другой.

Пауко-змей убрал голову, избегая рассекающего воздух лезвия. Второе только чиркнуло по шее и с мягким стуком отскочило в темноту.

Краем глаза циркач заметил, как что-то тускло блеснуло рядом на полу. В руке скелета гоблина он краем глаза увидел крашар.

Змеиный хвост резко ударил в грудь, обвил Страга. У него аж затрещали ребра, и циркач стиснул зубы.

Протянув руку, успел ухватить рукоять ятагана, и в следующий миг его подняло над полом. Прямо на него взглянули огромные змеиные глаза с вертикальными зрачками. Черные, с бушующим в них пламенем.

Замахнувшись, Страг резко опустил крашар, вложив в удар все силы. Пауко-змей громко и отвратительно завизжал. Из раны хлынула черно-красная кровь, и хватка на груди циркача разжалась. Ноги ударились в каменный пол, Страг едва устоял, раскинув руки для равновесия.

– Гвоздь мне в пятку, – пробормотал он ошеломленно. – Как ты, сволочь, уже надоел! А вот тебе!

Он рубанул тварь по ближайшей ноге, и та хрустнула, встретившись с отточенным лезвием гоблинского оружия.

Поединщик увернулся от хищно раскрытой пасти, из которой неслось громкое, яростное шипение. Глаза чудовища горят багровым сиянием, там словно два больших, сияющих угля.

Он сумел уйти в сторону кувырком, но пауко-змей вновь оказался рядом. Голова на змеиной шее с шипением метнулась к поединщику, так, что тот едва сумел откатиться.

– Лотер! – заорал он. – Ты живой? Ты где??

Страг чувствовал, как в висках бешено стучит сердце. Тяжелое, обжигающее дыхание опаляет грудь изнутри. Туда словно насыпали раскаленных углей, и теперь они пересыпаются, перекатываются каждый раз, когда Страг прыгает или кувыркается, избегая контакта с зубами этой твари.

Из темноты донеслось яростное:

– Здесь я!

– Где – здесь? Вылазь! Что затеял?

– Сам-то как думаешь? – огрызнулся ворг, которого все еще не видно. – Уж точно не крестиком вышиваю!

Поединщик нырнул, избегая очередного выпада змеиной головы. От его удара срубленная ворсистая лапа с хрустом переломилась, и чудовище снова омерзительно заверещало. Стены пещеры ответили протяжным эхом.

Внезапно на тварь с ревом прыгнул огромных размеров волк. Страг с трудом признал Лотера. Зверь вцепился в паучью спину, принялся рвать зубами. Яростно бьет могучими лапами, вонзает когти, так что со спины пауко-змея летят клочья шерсти.

Тварь отчаянно вертится на месте в попытке сбросить озверевшего оборотня, шипит и заходится в хриплом визге.

От боли глаза твари расширились, она дернулась всем мохнатым паучьим телом, отталкивая Страга. Тот отлетел, крашар выскочил из пальцев и улетел в темноту.

Циркач быстро заставил себя встать на ноги. Взгляд внезапно уперся в торчащую из бока змеи толстую отполированную палку. Вглядевшись, признал рукоять секиры. Он подбежал, ухватился обеими руками.

Мышцы яростно вздулись, он побагровел от натуги. С тихим звуком лезвие вышло, и оружие осталось в его руках. Тряхнув головой, Страг ударил. По бледному лицу видно, что силы на исходе, но он еще держится.

Громко хрустнуло. Тяжелое лезвие отсекло змеиную голову. Из толстого обрубка фонтаном ударила кровь. Отскочить Страг не успел, темная жидкость забрызгала с головы до ног, он ощутил на губах ее горький вкус.

Утерев рукавом лицо, он огляделся. Пауко-змей распластался громадой прямо перед ним. Туловище все еще тускло мерцает. Из него действительно течет кровь, превращаясь в широкую лужу на полу и медленно растекаясь в стороны. Голова отрублена, ворсистые лапы застыли неподвижно. Ворг в облике здоровенного волка продолжает его рвать. Слышно, как кровожадно рычит, зубы вгрызаются в плоть.

Поединщик устало сплюнул, его передернуло от омерзения.

Покончив с едой, зверь ударился об пол пещеры и поднялся уже в человеческом облике. Отыскав взглядом портки, принялся натягивать, прикрывая голые чресла.

– Ты б рот что ли потом прополоскал, – посоветовал Страг, – а то в Цитадели женщин полно. От тебя этой дрянью несет за версту.

Ворг поднял на него взгляд, отмахнулся.

– Бабы меня любого любят. Уже проверял. А вот я бы на твоем месте окунулся в ручей.

Страг почесал в затылке. Взглядом скользнул по своей испачканной одежде – на груди по рубахе, как раз там, где под тканью Осколок, темнеет широкое темное пятно. С рукавов куртки все еще срываются редкие капельки крови пауко-змея.

– По дороге что-нибудь отыщу. Или потом уже в баню.

– Чем реже моешься, тем реже болеешь, – авторитетно сообщил Лотер. – Да и вообще: грязь толще двух пальцев сама отваливается. Бери, что ты там хотел, и пошли. Тут и правда чем-то воняет.

Он скривился, стал настороженно нюхать воздух, словно источник вони где-то рядом.

– Это у тебя изо рта воняет, – подсказал Страг. – Я говорил, не ешь всякую дрянь.

Он оглядел пещеру в поисках сумки Араона. Прямо перед ним тяжелой грудой лежит остывающее паучье туловище на согнутых лапах. Рядом в полумраке едва угадывается змеиная голова и хвост.

В углу, куда едва достает идущий от трупа гаснущий свет, циркач заметил груду хлама.

Они с воргом подошли одновременно. Лотер пнул груду покореженных панцирей и пересохших костей, она с тихим лязгом распалась, открыв взору кожаную сумку с ремнем.

– Хм, – удивленно сказал Страг, почесав голову.

Испачканные в крови волосы слиплись, застыли и теперь торчат короткими сосульками.

Краем глаза заметил, как по стене прополз черный жук размером с мелкую мышь.

Поединщик развязал тесемки на сумке и заглянул внутрь. Там торчит корешок толстой книги. Черный кожаный переплет выглядит старым, потрепанным. Страг запустил туда руку, коснулся книги, но вынимать не стал.

– Гвоздь мне в пятку! – сказал он удивленно, подхватывая сумку и вешая на плечо. – Похоже, оно самое. Надо же, нечисть заинтересовалась книгой!

– А я всегда считал, что грамотные – твари опасные, – покачал головой Лотер. – Великая медведица! Это ж сколько книг надо прочесть, чтобы стать вот такой зверюгой? Другое дело – неграмотные, вроде меня. Я – простой, никого не трогаю. Ну разве что первыми тронут меня.

***

Страг соорудил факел из кости гоблина и какой-то ветоши, держит на вытянутой руке перед собой. Они двинулись прочь, сумка болтается на плече. В другой руке устроилась испачканная в крови секира. Сидит как влитая, рукоять плотно охвачена пальцами. От ее тяжести вздулись напрягшиеся мышцы на руке под рубахой.

Поединщик на ходу иногда прислушивается, оборачивается посмотреть, не бежит ли за ними еще какая-нибудь зверюга.

Лотер идет рядом, лицо с грубыми чертами приобрело задумчивый вид.

Дорогу освещает теплый факельный свет. По бокам на стены падают тени, скользят по неровным поверхностям коридора.

У самого выхода, где в широкий коридор всей мощью врывается дневной свет, впереди раздалось громкое злое рычание. Свет заслонила массивная, похожая на медведя, фигура. Из огромной пасти торчат толстые длинные клыки. Голова – странной формы, приплюснутая и вытянутая одновременно. Сверху топорщится костистый гребень. С уродливой морды смотрят сияющие желтым огнем глаза с вертикальными зрачками.

Поединщик закинул сумку с книгой за спину, перехватил секиру обеими руками. Не спускает хмурого взгляда с лап нежити, которых насчитал целых шесть, а также длинных, отточенных, как бритвы, когтей.

– Ну вот, – сказал ворг, – еще один грамотный. Может, просто отдать ему книгу?

Страг покачал головой.

– Вряд ли отделаемся так легко.

– Магия… – прорычал зверь. – Отдайте… Магия…

– Эта дрянь хочет наши Осколки, – перевел Страг, угрюмо рассматривая новоявленного противника, с себя ростом, но в полтора раза шире. – Мы ж пошли вдвоем, Осколков тоже два. Вот всякая дрянь и лезет.

– Спорим, одолею этого грамотея в два счета? – предложил Лотер. – Ты платишь за обед в таверне у гномов.

– Идет, – кивнул Страг, но секиру все еще держит в массивных ладонях, ноги расставил для устойчивости. – Только не затягивай. Если долго возиться, тут и Эвриала с поварешкой управится.

– Пошел ты! – прорычал Лотер.

Он грохнулся о землю и преобразился мгновенно. Туловище покрылось густой черной шерстью, руки и ноги превратились в звериные лапы. На уродливой, густо заросшей морде сияют огнем глаза. Страгу его вид напомнил волка, только раза в полтора больше обычного и еще звероватее, злее. Размером и формами примерно соответствует противнику.

С глухим рычанием ворг бросился на загородившую выход из пещеры тварь. Они сцепились в огромный мохнатый комок и выкатились в лес, с треском проламывая кустарник.

Зверюги принялись кататься по траве. Каждый норовит прижать другого, вцепиться в горло. Мелькают лапы со здоровенными когтями, летят клочья шерсти. В воздухе стоит оглушительное злое рычание.

Ворг попытался перегрызть противнику горло, но тварь его отшвырнула. С яростным ревом поднялась на задние лапы. Лотер прыгнул вперед, повалил на траву, но тяжелая зверюга тут же перевернула и оказалась сверху. Массивные когти вспороли Лотеру бок. Он стиснул зубы, но все равно из пасти вырвался рев, полный ярости.

Тварь достала его вновь, теперь уже кровавые полосы от когтей видны у оборотня на груди. Страга передернуло – получи он такие раны, наверное, уже истек бы кровью.

Он сбросил сумку к ногам. Подошел ближе. Стал примериваться, выискивая момент, чтоб нанести удар. Внезапно Лотер вырвался из цепких объятий чудовища, прыгнул и быстро махнул лапой ему по глазам.

Лес содрогнулся от страшного рева. Ослепленная тварь принялась отчаянно метаться из стороны в сторону. Из глаз ручьями течет кровь.

Лотер напрыгнул сзади, когти вцепились зверюге в спину. Под его весом чудовище рухнуло, и ворг мгновенно оказался у него на груди.

Страг видел, как лапы с длинными когтями резко вздымаются и падают, раздирая твари морду и разбрызгивая черно-зеленую кровь. Наконец, ворг сомкнул челюсти у нее на горле, и монстр, захлебываясь в собственном крике, неподвижно распластался на траве.

Оборотень тяжело поднялся. Ярко-красный язык по-звериному высунут, дыхание вырывается тяжелое, с хрипами. Шерсть по всему телу стоит дыбом. Устало глянув на ближайшую сосну, ворг с разбегу врезался в нее головой и медленно сполз на землю. Поднялся уже в облике человека. Шерстяной покров пропал, сменился обычной густой порослью волос на атлетическом теле. Лицо, плечи и вся голова забрызгана кровью. Пошатываясь, он подошел к месту, где превращался в зверя, подобрал портки и с трудом принялся натягивать.

– Похоже, нам обоим теперь нужен ручей, – заметил Страг, убирая секиру в перевязь за спиной и подхватывая сумку, которую оттягивает тяжелая книга. – Ты выглядишь, как игрушка, которую таскал в зубах пес. Помыться не помешает.

– Это потом, – отмахнулся Лотер. Он бледен от усталости, руки дрожат, грудь часто вздымается, – у гномов отличная банька. А сейчас – надо восстанавливать силы.

Он вперил в Страга требовательный взгляд.

– Где мой обещанный обед?

– Сначала надо вернуть книгу, – сказал поединщик с укором, – думай о высоком. Что ты все пожрать да пожрать?

Глава 6

– Это было безрассудно! – процедил Теонард. Его бледное от усталости лицо на миг побагровело, в глазах полыхнули искры. – Вы могли утратить Осколки и подвести нас всех!

Он восседает на белом кресле из слоновой кости в Зале Советов, глядя на Страга и Лотера. Остальные Хранители тоже здесь. Большой круглый стол, за которым сидят, напоминает брошенный щит великана.

Страг покачал головой. Прежде чем вернуться в Цитадель, они с воргом долго отмывались в озере в лесу, и теперь оба чистые, отмытые, но у циркача все равно топорщатся волосы, которые быстро просохли под жарким послеобеденным солнцем. Куртку он сбросил в замке и теперь только в рубашке и штанах с неизменной секирой за плечами. На поясе торчат рукояти ножей, которые он с одинаковой ловкостью может, как метнуть, так и просто перерезать кому-нибудь горло.

– Мы не дети, Теонард! – ощетинился он. – Решать нужно было на месте, незамедлительно! Араону нужна была книга, которая, возможно, спасет нас всех от заражения чумой!

– Он прав, – поддержал Лотер, который тоже сияет как огурчик после купания в озере.

Его отмытые от крови волосы лежат на плечах. Такие же черные, как ночь, глаза цепко смотрят по сторонам.

Его голос прозвучал хрипло и низко:

– Решать надо было быстро, Теонард! Вообще не понимаю твоего недовольства! Мы решили проблему, очистили окрестность от тварей! Хотя, леший знает, сколько их могло появиться после того, как мы сложили хоромы Гнуру.

Гоблин обиженно встрепенулся.

– Причем тут это? Да и вообще – что значит, сложили Гнуру хоромы?! Тебе отгрохали целый лес! По-твоему, я должен постоянно ютиться по гостям, как бездомный какой-нибудь?! Ты это хочешь сказать, едрена-матрена?! – выпалил он. – К твоему сведению, под моим началом население гоблинов, которое, если кто забыл, неоценимо помогло, когда кочевники напали на Цитадель!

Он обвел взглядом сидевших округ стола представителей разных рас.

– Но из пришедших первыми я получил Резиденцию в последнюю очередь! И стерпел это неуважение, хотя это неслыханно! А теперь мне еще предъявляют претензии! Это – наглость втройне, слышите?!

– Успокойся, Гнур, – сказал Теонард, примирительно вскинув ладони. – Тебя никто не упрекает.

– Ага, как же, – пробурчал гоблин, но сел и умолк.

– К тому же, – добавил Глава, – при строительстве нынешней Цитадели Чародей уже решил эту проблему, и Талисман внутри ее стен чудовищ больше не притягивает. Зато их привлекают Осколки за ее пределами. Те, с которыми расправились Лотер и Страг, наверняка, появились, от этого.

Теонард посмотрел на мелкинда. Тот уставился в окно, смотрит невидящим взглядом, губы что-то шепчут, не то разучивает заклинание, не то вспоминает, кто его мог ободрать сегодня на рынке. Все знают, что обвесь его кто хотя бы на грамм, он поднимает скандал, словно это обман века.

– Виллейн! – с нажимом сказал он. – Что скажешь ты? Отчего появились чудовища?

Маг дернулся, будто вокруг него вдребезги разлетелась стеклянная стена, которой себя окружил, чтобы уединиться с мыслями.

– Ничего не скажу, – буркнул он, недовольный, что размышления прервали. – У меня важные исследования! Это у вас всех времени полно, а я тут – самый занятой! Магия это вам не хвост собачий! Как разойдемся, сразу займусь этим вопросом.

Он посмотрел по сторонам на обращенные к нему лица Хранителей и добавил:

– Вообще, могу пойти хоть сейчас. Все самое главное, похоже, тут уже сказали.

– На собраниях должны присутствовать все Хранители, – холодно напомнила Каонэль. – От начала и до конца.

Виллейн пробурчал что-то в ответ, но по интонации все уловили, что мелкинд недоволен и выражает несогласие.

– Ноша Талисмана лежит на всех поровну! – вновь заговорила серая, обведя соратников взглядом. – Впрочем, кто считает этот груз для себя чрезмерным, хоть сейчас может передать Осколок мне. Обещаю употребить его на добрые цели.

Ее длинные уши едва заметно трепыхнулись. Она поправила на плечах лацерну, плотнее стягивая на груди, прикрывая глубокий вырез в корсете.

– Клянусь бивнями, почему это тебе? – встрепенулся Гнур, голова с ярко-красным гребнем дернулась вверх. – Гоблины…

– Вот именно! – перебил Керкегор, буравя его взглядом своих птичьих глаз. Он погладил мясистый гребень, что растет от лба до макушки и который еще ярче, чем у Гнура. – Птеринги заслужили дополнительный Осколок! Не то, что эти подлые жабоголовые агрессоры!

– Хватит! – яростно сказал Теонард. – Призываю всех к порядку!

Хранители хмуро переглянулись. У каждого на лице написано, что он вовсе не прочь завладеть дополнительным Осколком. Каждый уверен, что он самый достойный из всех и что он и его народ заслуживает больше привилегий за счет еще одного куска Талисмана.

Один только Страг не сводит глаз с Теонарда. Пальцы на подлокотниках кресла сжимаются и разжимаются. На щеках алеют пятна гнева.

Он повернулся к Лотеру, едва слышно произнес:

– Проклятье! Он отчитал нас, как маленьких. Да я…

– Не бери в голову, – буркнул ворг. – Это он делает вид, что поддерживает дисциплину. Главствует…

Теонард с силой потер усталое лицо ладонями и грозно посмотрел на собравшихся.

– Только и мечтаете, как бы друг друга подсидеть? Как бы нагадить соседу? Хватит. Детство кончилось, пора взрослеть! А взрослеть это значит, не баб таскать и хлестать вино. Нас наделили великой мощью! Мы должны заботиться о всеобщем благе! Да, каждый думает о своих сородичах, но все равно один будет помогать другому, так вместе и поднимутся все. В этом – задумка Чародея. И только так действует Талисман.

Он вновь тяжело оглядел Хранителей, взор остановился на Страге. Их взгляды встретились. Поединщик откинулся на спинку кресла, посмотрел в ответ с вызовом.

– Страг и Лотер подвергли нас всех сегодня опасности! – повторил Теонард. – Как я уже сказал, мы могли лишиться двух Хранителей и самое главное – двух Осколков. Отныне, и это мой приказ для всех, каждый ставит меня в известность, если отправляется за пределы Цитадели! Если возникли проблемы, мы снарядим отряд в помощь или пошлем с вами кого-то еще.

Он посмотрел на оборотня, который спокойно развалился в белоснежном кресле, потом снова на Страга. Тот сидит собранный и напряженный, зеленые глаза гневно горят, а в ладони, повинуясь движениям пальцев, крутятся металлические шарики.

– За своеволие и нарушение дисциплины Страг, как инициатор похода, будет наказан. Он отдаст свой Осколок мне на хранение! По истечении недели получит назад.

Циркач потемнел лицом. Пальцы сжали шарики так, что те заскрежетали в кулаке.

– Гвоздь мне в пятку, только попробуй! – проревел он, поднимаясь.

Он машинально взъерошил волосы. Мышцы на груди и руках вздулись и стали заметны под тканью рубахи, будто хоть сейчас готов задраться с первым, кто попадет под руку.

Воцарилось гробовое молчание. Хранители переглядываются, взгляды устремляются к побагровевшему от обиды Страгу.

– Предлагаю голосовать! – сказал Теонард.

Глядя на поединщика, добавил:

– Это будет справедливо! Поддержат либо тебя, либо меня. Но если проголосуете против, – произнес Теонард веско, – то, значит, вы мне не доверяете, и на посту Главы мне делать нечего! Тогда выбирайте другого!

Он опустился в кресло.

– Поднимите руки, кто поддерживает мое решение, что Страг должен отдать Осколок, – попросил Теонард уже спокойнее.

Поднялся Лотер, полуголый, широкоплечий.

– Тогда уж предъявляй претензии и мне, – сказал он, хищно оскалив зубы. – Мы ходили вместе. Но предупреждаю: Осколок не отдам. Пусть даже вы тут обголосуетесь. И первый, кто протянет за ним руку, тому ее оторву.

Теонард покачал головой.

– Инициатором похода был Страг. С него и спрос. А ты в следующий раз – думай как следует.

Ворг бросил на поединщика взгляд, в котором промелькнуло уважение и пожелание удачи. Мол, я сделал все, что мог.

Несколько мгновений ничего не происходило. Хранители размышляли, кто-то смотрел на соседей по круглому столу, кто-то в стену на висящие там светильники, кто в пол. Взгляды напряжены – решение предстоит непростое.

Первым встал с кресла тахаш. Оглядел всех присутствующих. В кожаных доспехах, которые носит вместо одежды, выглядит строго, внушительно. След от спиленного на лбу рога и глаза с вертикальными зрачками придают ему загадочности.

– За сотни тысяч лет я понял, что люди выживут лишь при жестком порядке. Это необходимое условие. Поэтому я – за порядок и Теонарда.

Раздался мелодичный голос эльфийки.

– Я тоже за, – сказала она и повернулась к Главе. – Имей в виду, я поддерживаю не тебя, а дисциплину! Почти все лучшее в мире держится исключетельно на ней.

Она подняла руку, и мужчины невольно засмотрелись, как дернулась ее грудь, натягивая и без того тугой корсет. Так, что вот-вот лопнет. Тарнат едва не облизнулся, но вовремя закрыл приоткрывшийся рот и убрал с лица довольную ухмылку.

Теонард смотрел, как вздымаются вверх руки.

Гнур, Брестида, банши. Грагрх, Булук, мелкинд. Тарнат и Селина.

– Благодарю, – сказал Теонард и кивнул. – Впрочем, сразу видно, что единством среди нас и не пахнет. Мы все еще друг другу – соперники…Ладно, теперь те, кто не согласен с моим решением. Прошу поднять руки.

Поднял ладонь оборотень. В поддержку Страга проголосовали Аэлло и Эвриала. Женщины и Лотер оглядели остальных Хранителей. Ворг скупо улыбнулся, когда пернатую руку поднял Керкегор, а затем поднялось угольно-черное крыло Мелисс.

– Что ж, – произнес Теонард медленно, – одиннадцать против шести.

В голосе не было торжества или бахвальства, лишь спокойная констатация факта.

Отодвинув кресло, он встал. Обошел стол и приблизился к Страгу. Мраморный пол под сапогами отзывался тихим стуком.

Поединщик тоже поднялся. Две фигуры стоят напротив друг друга. В глазах циркача как будто пророс колючий репейник, в Теонарда уперся враждебный взгляд.

Глава протянул ладонь.

– Страг, ничего личного. Отдай Осколок. Через неделю заберешь.

Поединщик усмехнулся, продемонстрировав крепкие белые зубы.

– Сними его с моей отрубленной головы, – предложил он.

Теонард скользнул взглядом по торчащей за спиной Страга рукояти секиры. Арбалетчик отступил на шаг.

– Грагрх. Булук, – обронил он.

Громадный тяжелый огр и еще более здоровенный, как ожившая скала, Грагрх подошли к Страгу с боков.

– Отдай по-хорошему, – прогрохотал тролль. – Мы не желаем тебе зла.

– Ничего личного, – кивнул огромный, как два сарая Булук. – Теонард для всех должен быть законом. Раз уж мы его выбрали.

Страг опустил голову. Когда вновь посмотрел на Теонарда, лицо исказила бессильная ярость. Скрепя сердце, нагнул голову и снял цепочку с тускло блестевшим Осколком. Медленно положил в широкую ладонь Теонарда.

– Гвоздь мне в пятку! – сказал он угрюмо. – Твоя взяла. Сейчас драться с тобой не стану – не для того стал Хранителем. Но если не отдашь через неделю, как обещал, то убью тебя и любого, кто станет на твою защиту.

– Дело того стоит, – произнес Теонард убежденно, убирая Осколок в карман.

Они остальные хмуро смотрели, как за Страгом хлопнула дверь. Затем стали расходиться сами.

Зал Советов пустел. Хранители уходили с гадостным чувством. Каждый спешил вернуться к повседневным делам, чтобы выгнать из головы хмурые мысли – теперь, после случившегося, на месте циркача может оказаться он сам.

Теонард вышел последним. Осколок, добытый им на Горе, висит на шее под кафтаном. Вместе с амулетом, что добавляет болтов в его охотничий арбалет. Второй Осколок упрятан в карман. Сам не зная, почему, Теонард вцепился в него мертвой хваткой.

Глава 7

У Страга все в груди клокотало. С подобным неуважением к нему относились в цирке, где Ковмак или Эрих частенько били плетьми в присутствии остальных. На спине до сих пор паутина застарелых шрамов.

Тем сильнее негодование сейчас – человек, которого считал если не другом, то союзником, предательски ударил в спину. А остальные, с которыми уже тоже многое прошли, поддержали его решение. От этого еще неприятнее, внутри все закипало. Дружеские отношения и желание сотрудничества оказались выдумкой, миражом.

Такие мысли крутились у него, пока шел по специально протоптанной дорожке назад в замок. Хотя все вроде друг с другом уже пообвыкли и притерлись, ан нет, сегодняшнее собрание показало, что большинство по-прежнему радуется неудачам других. Нет ничего приятнее, чем смотреть, как у соратника отберут Осколок, которым он дорожит больше всего.

Страг остановился и сделал глубокий вдох, чтоб успокоить гнев. Замок стоит прямо впереди. Невысокий и компактный, по бокам пара круглых башен. Стекла окон ярко горят в оранжевых лучах перевалившего за полдень солнца.

В ближайшей башне на первом ярусе распахнуто окно. Поединщик сначала нахмурился, но потом вспомнил, что это гостевая комната, в которую самолично поселил Араона.

Он двинулся дальше. Справа зеленеет лесок воргов, слева – нагромождение громадных серых камней, среди которых обычно спит Грагрх.

– Страг, подожди! – раздался позади голос горгоны.

Поединщик и не подумал остановиться. Над головой захлопало, будто на сильном ветру полощутся простыни, сверху ударил ветер от взбиваемого мощными крыльями воздуха.

Рядом опустились горгона и гарпия. Крылья тут же компактно сложились за спиной.

– Это решение на Совете, – быстро сказала Аэлло, с сочувствием глядя циркачу в глаза, – это неслыханно!

– Теонард поступил непорядочно, – согласилась Эвриала. – Он не имеет прав ни с кем вот так…особенно в присутствии остальных.

Аэлло посмотрела на Страга, на миг показалось, что светловолоска хочет его обнять, и отстранился. Еще одного унижения циркач не хотел. И так уже, можно сказать, выпороли прилюдно. Если еще и прилюдно пожалеют – это будет дальше некуда.

– Если захочешь оспорить решение Теонарда и объявить ему недоверие как Главе Совета, – произнесла гарпия, – мы тебя поддержим!

Она посмотрела на горгону, но та устремила очи долу, щеки и кончики ушей порозовели. Видно, что мыслей Аэлло не разделяет, но не хочет говорить вслух.

– По крайней мере, поддержу тебя я! – добавила девушка с жаром.

Ее светлые кудри растрепались по плечам, где ими поигрывает ветерок. Легкое белое платье не скрывает ладную фигуру и подчеркивает небольшую грудь, которая натягивает ткань.

– Уверена, – добавила она, – мы сможем перетащить большинство на нашу сторону, а Теонарда – свергнем! Нельзя допустить, чтобы он превратился в тирана!

– Брось, Аэлло, – покачала головой Эвриала, – мы же все за него проголосовали. Это был сознательный выбор. Вряд ли кто-то захочет свергать Теонарда – ведь потом придется выбирать кого-то еще. Его потому и поддержали единогласно, что никто не хочет тащить груз ответственности.

– Эвриала права, – сказал Страг, нехотя, когда уже подошли к цветущему розами саду, и ноздрей коснулся сладковатый запах цветов. – Я не собираюсь поднимать восстание и менять одного главу на другого.

– Так нельзя! – убежденно проговорила Аэлло, глаза ее яростно вспыхнули. – Теонард проявил себя с плохой стороны! Если так пойдет дальше, он заведет шпионов или договорится с мелкиндом, и тот с помощью магии станет слушать наши разговоры, к примеру! Только подумайте – ему станет известно каждое слово, что мы скажем у себя в Резиденциях! Все, что говорим, пока его нет рядом! А что потом – станет ходить и подсматривать, как я переодеваюсь или принимаю ванну?!

У Страга от смеха защекотало язык, но он сдержался, сделав серьезное лицо. Зато Эвриала сдерживать сарказм не стала.

– О, да, – фыркнула она. – Посмотреть, как ты лезешь нагишом в бочку с теплой водой! Чего уж там, ради такого стоило принимать руководство над Цитаделью. Проблемы, которые приходится решать, это так, побочный эффект! Главное – подсматривать за голыми гарпиями!

– Хватит потешаться! – оборвала ее Аэлло, глаза девушки полыхнули обидой. – Не согласна, так лучше молчи!

Она с нежностью погладила бутон розы, источающий нежный аромат.

Пока дошли до замка, солнце переползло на другую сторону неба, и теперь висит в нем золотистым шаром, наливаясь, точно спелый, сочный апельсин над лазурным морем, окрашивает небо в вечерние тона.

Страг распахнул дверь, жестом предложил женщинам войти первыми.

***

Когда Страг вошел, Араон сидел над книгой. Внимательно вчитывается, переворачивает страницы, глаза скользят по строчкам. Иногда отводит взгляд, и губы беззвучно шевелятся. Кивает сам себе и вновь переводит взор в толстую в потемневшем от времени кожаном переплете книгу.

Погруженный в чтение, не услышал, как открылась дверь, и Страг теперь рассматривает незнакомца. Взгляд скользнул по исхудавшему лицу с небольшой аккуратной бородкой, черным волосам, что лежат послушно и кончиками касаются шеи. Синяя льняная рубаха и коричневые штаны выглядят грязноватыми после путешествия. Сверху короткий зеленый плащ.

Поединщик отметил, что сложением парень вообще слишком худ – то ли от природы такой, то ли это следствие болезни.

В распахнутое окно врывается ветерок. У потухшего камина стоит котелок, который, видимо, до этого был подвешен над огнем на пруте. Страг учуял уже почти выветрившийся горьковатый запах, будто этот парень варил полынь.

– Как самочувствие? – поинтересовался он.

Араон вздрогнул и поднял взгляд. На Страга взглянули лучистые карие глаза. Губы тронула улыбка.

– Слабость еще не ушла, – ответил он, – но, по крайней мере, уже могу вставать и какое-то время проводить сидя. Эвриала дала котелок, я сварил целебное зелье.

Поединщик отстраненно кивнул и отвернулся. Он хмуро уставился в стену, сжав кулаки, словно там стоит некто, кого мечтает порвать голыми руками.

– Эй! – позвал Араон. – Все в порядке?

Страг посмотрел на него.

– Тебе это ни к чему, – произнес он мрачно.

Перед глазами все еще удовлетворенное лицо Теонарда, который только что забрал его Осколок. Перечеркнул все то, ради чего он лез на гору Долгон. Ради чего сражался и потерял Миранду.

– Спасибо, что вернул книгу, – сказал парень, пригладив бородку. – Без нее мне никак. Состав целебного зелья-то помню, но только в общих чертах. А все мелкие, недостающие ингредиенты – здесь. Хочу быстрее встать на ноги, чтобы не злоупотреблять твоим гостеприимством.

– Да на здоровье, – заверил поединщик. – Делай зелье, какое надо. Главное, замок мне не спали.

Страг уже повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился и вновь развернулся к Араону. Зеленые, как болотный мох, глаза на миг впились в его лицо, словно пытаясь прочесть мысли.

– Кстати, почему тебе удалось выжить? – спросил он. – Если ты говоришь, в твоей деревне все мертвы, то как получилось, что ты один – жив?

Араон ответил твердым взглядом.

– Я уже давно изучаю травы, постоянно делаю зелья! Новое пью сам, чтобы проверить и зафиксировать результат. Думаю, за все это время у меня выработалась защита. Иначе бы не добрался сюда живым!

Страг прищурился, в уголках глаз появились морщинки. Взгляд не отрывается от исхудавшего паренька, который аж весь подобрался, готовый отстаивать свою невиновность до последнего.

Однако возникла пауза. Араон посмотрел с недоумением, словно пытается понять, почему Хранитель мыслями вновь далеко. А Страг поджал губы, как будто бьет кулаками злейшего врага, повергает на землю, а потом еще и топчет так, что у того трещат ребра. В молчаливой злости он едва не произнес "Теонард!"

Наконец, он вздрогнул, будто стряхивая морок. Посмотрел на Араона, ловя утерянную на мгновение мысль, и снова заговорил:

– У Цитадели много врагов. Нас уже пытались уничтожить напрямую. Кто знает, вдруг тебя подослали, чтобы заразить и развалить Цитадель изнутри?

Араон побледнел, торопливо покачал головой. Светлые волосы колыхнулись вокруг худых узких плеч.

– Клянусь, – произнес он пересохшими губами, что покрылись белым налетом и трещинками. – Клянусь, меня никто не подсылал…

Взгляд Страга на миг вновь сделался отрешенным. Хранитель тряхнул головой, однако лицо оставалось хмурым.

– Посмотрим, – сказал он. – Если в ближайшее время никто не заболеет, значит, не врешь.

Поединщик уже собрался уходить, как вдруг Араон сказал:

– Послушай, в сумке, что ты принес, много ненужных вещей. Может, твои?

– Ты о чем? – не понял Страг.

Он остановился в дверях и обернулся, на лице написано недоумение, брови сдвинулись. Кожа на переносице собралась, отчего шрамы на сросшемся после переломов носу стали сильнее бросаться в глаза.

– Ну, смотри.

Лекарь взял кожаную сумку и вывалил на доски пола несколько драгоценных камней. Три самых крупных – величиной с кулак Страга. Тот, что мельче всех, – размером с грецкий орех. Все переливаются легким сиянием, оно подчеркивает многочисленные грани. Сразу видно – отшлифованы умелой рукой мастера. Сияние на них исходит от странных символов, которых циркач никогда прежде не видел.

– Должно быть, магические амулеты, – произнес он, поморщившись, будто хлебнул уксуса.

Его широкие плечи под рубахой передернулись. Казалось, он смотрит не на сияющие драгоценные камни, наполненные магической силой, а на здоровенных жуков, от которых охота держаться подальше.

В карих глазах Араона мелькнуло уважение.

– Не думал, что разбираешься в магии.

Страг отшатнулся, скорчил брезгливую гримасу.

– Я и чтоб в магии? Да скорее наш птеринг и гоблин выпьют на брудершафт…

Он протянул руку к самому крупному, полукруглому изумруду, от которого исходит слабое сияние, и взял в ладонь. Задумчиво провел пальцем по изображенному на поверхности символу, похожему на приготовившуюся для атаки змею.

В тот же миг амулет вспыхнул ярче, внутри него что-то принялось пульсировать, как будто поединщик держит в руке чье-то живое сердце, и оно вернулось к жизни. Страг даже услышал тихий, но мощный стук. Он вздрогнул.

– Что это? – спросил Араон.

Взгляд медленно заполнила тревога. Парень подался назад.

– Понятия не имею, – признался Страг, – но мне это все не нравится… Зачем ты вообще их достал?

– Как зачем, я ж сказал – они не мои! И мне не нужны!

Изумруд запульсировал чаще, сияние сделалось ярче, мощнее. В зеленое сияние добавилась примесь алого и черного, как будто это действительно сердце, и внутри пульсирует кровь, но пораженная некой заразой, от которой и идет эта чернота.

Хранитель вздрогнул. Сорвавшись с места, он бросился к окну и вышвырнул изумруд туда, а затем молниеносно захлопнул ставни.

Снаружи громыхнуло, прочные деревянные ставни распахнулись от воздушной волны, и поединщик зажмурился от яркого света, который полыхнул за окном. Уши заложило от грохота.

Страг почувствовал, как пол ушел из-под ног. Стена прыгнула навстречу. Из глаз посыпались искры, замелькали яркие, разноцветные круги. Затем все вокруг погрузилось в густой туман.

***

Страг медленно пришел в себя. Сон, в котором враги лупят его дубинами по голове, резко прервался.

Он медленно открыл глаза.

Над ним склонилось два миловидных лица. Женщина и девушка. У одной иссиня-черные волосы завязаны на затылке в узел, у другой светлые локоны рассыпаются по плечам. Обе – красивые… Перед глазами все расплывается.

Поединщик слышал о прекрасных девах, что забирают героев с места последней битвы, и уносят в чертоги, где ждет бессмертие среди таких же, как они, павших воинов-храбрецов. Но Страг в это не верил. Однако теперь вот пришлось признать, что всю недолгую жизнь ошибался. Девы-то вот они. Смотрят прямо на него, на перепуганных лицах беспокойство, глаза широко раскрыты. Нежные губы светловолосой двигаются, исторгая слова, которых поединщик не слышит.

– Страг! Страг! Ты жив?! – кричала Аэлло. – Ну-ка посмотри на меня! Отзовись, слышишь?!

Поединщик вдруг вспомнил, что девы еще и отдаются павшим героям. Еще и должны подруг с собой привести. Он уже мысленно приготовился, душу затопило предвкушение заслуженного отдыха и блаженства, как вдруг на голову выплеснулась ледяная вода. Потекло за шиворот, рубаха намокла, и магическое чувство разлетелось, как зеркало от удара кувалдой.

Поединщик понял, что лежит на полу, над ним обеспокоенно кудахчет гарпия. Горгона поодаль, в глазах сочувствие и желание помочь, вот только Аэлло не подпускает. На него резко, как из прорванного мешка, посыпались голоса и звуки. Зажужжали, точно облако гудящих пчел.

Тихое блаженство сменилось мигренью. Он запустил пальцы под волосы и коснулся головы. На черепе пульсирует шишка. На легкое прикосновение отозвалась болью настолько сильной, что у Страга потемнело в глазах.

– Эвриала, принеси ему понюхать соли из помета дракона! – обеспокоенно сказала гарпия. – Она и мертвого поднимет!

– Не надо! – торопливо проговорил Страг, поднимаясь, пока не заставили нюхать эту дрянь. Он сделал мысленную зарубку – сказать горгоне, чтоб не солила этим еду. – Я жив, все в порядке.

Он посмотрел на Араона. Тот сидит рядом бледный, измученный. Остановившийся взгляд направлен в стену, там рядом темнеет широкий камин. На щеке и лбу целителя алеют царапины – задело осколками разбившегося окна.

– Какого черта это было?

– Амулет взорвался, – пояснил целитель, медленно разлепив губы. – Хорошо, ты успел выбросить в окно.

Страг стал искать взглядом сумку, но двигать головой оказалось слишком больно.

– Там еще что-нибудь осталось? – спросил он.

Взгляд Араона все еще в тумане. Наконец, парень отвел его от стены и посмотрел на циркача непонимающе.

– Где?

Аэлло заботливо подала холодный от ледяной воды ковш, и Страг приложил его к шишке на голове.

– Гвоздь мне в пятку… – прорычал Страг. – Амулеты остались или рванули все сразу?

Целитель медленно кивнул. Он скривился, стиснул зубы. Подняв руку, вытащил из шеи длинный, испачканный кровью осколок стекла. Тот с тихим звоном упал на пол.

– В сумке еще несколько штук.

Страг поморщился – шишка на голове саднит непомерно, боль охватывает весь череп. Даже нижняя челюсть гудит. Убрал металлический ковш, который уже остыл, и толку от него больше нет.

– У нас тут есть один чело…, – он запнулся и поправил себя, – маг, в общем есть. Надо отнести амулеты ему, пусть разбирается. Если рядом рванет еще хоть один, мы не отделаемся так легко.

***

На грохот взрыва сбежались остальные Хранители. Страг заверил, что все в порядке, и никто не пострадал. Правда, на голове шишка размером с кулак, а в глазах только-только перестали плясать звезды, но это дело десятое.

Теонард снова укорил, что циркач с воргом ходили в лес самовольно. Мол, если бы взяли с собой Виллейна, тот бы разобрался с амулетом, и взрыв бы не прогремел. Поединщик назло решил не говорить, что амулеты еще остались. Не хватало еще, чтобы Теонард начал лезть во все подряд и говорить, что делать и как себя вести.

Только теперь Страг заметил, что взрывом вместе с солидным участком земли во дворе, разворотило кусты роз. Теперь на их месте глубокая яма, а вокруг чернеет выброшенная взрывом земля.

– Вот елки-палки! – выругался он, потому что рядом Аэлло и Эвриала, и постарался выглядеть расстроенным.

Обе смотрят на раскуроченные кусты роз с грустью – они же старались, украшали замок, чтобы Страгу было приятно всякий раз, когда ходит мимо или выглядывает из окна.

– Они такие были красивые, – сказал циркач. – Вы не переживайте. Как-нибудь выкрою время и посажу новые, еще лучше прежних!

Девушки благодарно улыбнулись. Эвриала ушла дальше заниматься обедом. С кухни поплыли вкусные мясные запахи, запахло свежими пирогами. Аэлло же, расправив крылья, взмыла вверх, и полетела над каменной насыпью Грагрха в сторону резиденции Селины. Бассейн ихтионки сияет лазурным куполом в солнечных лучах, а за ним видно, как внизу у обрыва плещется такое же лазурное море.

В глубине же души Страг радовался. Наконец, проблема с розами решена. Насмешки закончатся.

Когда все ушли, остался только оборотень, а с ним еще пара воргов, что разбили землянки позади рощи Лотера.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – проговорил полузверь.

В черных, как угли глазах застыло наигранное сочувствие, он даже пригладил ладонью спутавшиеся черные космы.

– Ты, наверное, уже привык к этим цветам, можно сказать, сроднился. Все-таки они украшали твой замок! Должно быть, в минуты, когда сердце охватывала печаль, ты смотрел на розы, и становилось легче? Грусть отступала, а на сердце играла нежная музыка?

Ворг не выдержал и зашелся от хохота. Сородичи заржали, как кони, вместе с ним.

– Да пошел ты, – процедил циркач.

– Брось! Розы говорят о том, что у тебя отменный, утонченный вкус! Тонкая организация души, что ты весь из себя одухотворенный и эстетичный!

– Прекрати издеваться, говорю! Эвриала услышит, еще обидится.

– Это точно, – кивнул Лотер. – Еще подсыплет чего-нибудь в еду, и ты потом всю ночь проведешь в отхожем месте. Ладно. Пойду-ка я, у меня много дел. Попроси Виллейна, он наколдует тебе цветник еще больше прежнего. Возьмет, правда, дорого.

Лотер повернулся и потопал вместе с сородичами мимо леска в сторону каменной насыпи Тарната. Там видны бородатые головы гномов, они продолжают нескончаемое строительство, таскают туда-сюда камни, замешивают скрепляющий раствор, роют шахты под землей. Грозно высится башня Теонарда.

Страг представил себе сидящего у себя в башне перед клеткой с голубями Главу Совета. Один Осколок он, как и остальные Хранители, носит на шее. Другой, тот, что отобрал у Страга, сейчас держит в руке, на губах играет зловещая улыбка. Циркач ощутил желание проломить ему голову и вернуть Осколок немедленно.

***

Араон сказал, что хочет собрать в лесу травы, необходимые, чтобы до конца прийти в себя. Лекарство у него есть, однако требуется доработка.

Страг окинул его взглядом. Целитель кутается в полученный от него плащ: парень еще слаб, его время от времени бьет озноб. Его одежду Эвриала постирала, а взамен купили штаны и рубашку тех же цветов, что и раньше.

Выглядит он все еще бледновато, руки иногда дрожат от слабости. Эвриала вызвалась сходить в лес с ним за компанию, заодно нарвать себе трав на приправы, а остаток засушить, чтоб заваривать чай.

Поединщик провел рукой по лицу, почувствовал, что кожу на ладони колет щетина.

Он скрылся за дверью и стал подниматься по винтовой лестнице в свои покои, чтобы привести себя в порядок.

Едва намочил щеки и подбородок и начал осторожно скоблить остро отточенным кинжалом, как под окном раздался голос Брестиды.

– Страг! Надо поговорить!

От ее крика поединщик полоснул лезвием по щеке, и по лицу потекла алая струйка, капая в миску с водой. Схватив висевшее рядом полотенце и промокнув порез, он высунулся из окна.

Брестида стоит, задрав головку с завязанными в хвост рыжими, как пламя костра, волосами. Легкие кожаные доспехи, которые позволяют быстро скакать и защищают в бою, добавляют ей шарма, подчеркивают стройность фигуры.

– Я занят, – сказал он, не выпуская из руки кинжал с испачканным лезвием. – Что стряслось?

– Зовет Теонард, – сказала девушка, взгляд зацепился за порез на щеке. – Прибыли купцы. Я и мои девочки сопровождали их до постоялого двора. Ты бы их видел – бледные, трясутся, хоть и притворяются разозленными.

– А я причем? – спросил циркач, раздраженный, что Глава Совета, мало того, что сегодня унизил в Зале Советов, так теперь снова за ним посылает, будто за мальчиком на побегушках.

– Их ограбили в лесу по дороге к Цитадели, – пояснила амазонка. – Ругаются, что путникам нельзя спокойно проехать, и ворчат про непомерные убытки. Требуют, чтобы Теонард им все возместил. Мол, разбойники орудуют на подконтрольной нам территории. Забрали у них все золото и часть товаров. А некоторых вообще убили.

Она помолчала, глядя на его наполовину выбритое лицо, широкие обнаженные плечи и зеленые, похожие на болотную тину глаза. Намного темнее, чем ее очи того же цвета, что, скорее, напоминают молодую траву на лугу. Что-то в этих глазах располагает к владельцу, даром, что взгляд часто неприветлив.

– Послушай, – сказала она вдруг, оглядевшись. Других Хранителей поблизости не заметила. – Почему бы не стать союзниками?

Благо кричать не пришлось, Страг прекрасно все слышит даже с третьего этажа.

Циркач нахмурился.

– С чего вдруг такие предложения?

– Ну, я подумала… Между нами уже наметилось нечто вроде дружеских отношений, разве нет? Я думаю, пора использовать Талисман и на благо моего племени. У меня уже есть пара идей, как применить эту магическую мощь. Но потребуются голоса на Совете, сам понимаешь.

– Ты уже доказала свою дружбу, когда проголосовала против меня, – напомнил Страг саркастически.

Амазонка слегка покраснела, отвела глаза.

– Я обязана поддерживать главного. Так воспитывают в моем племени. Дисциплина важнее всего.

– Значит, бери в союзники дисциплину.

Девушка медленно кивнула.

– Ладно. Так ты идешь? Теонард ждет.

Страг уже хотел было сослаться на неотложные дела, что и впрямь неотложные – нужно идти к Виллейну, чтобы избавиться от оставшихся магических амулетов. Еще один взрыв в замке Страгу нужен как собаке пятая нога.

Однако некое чувство внутри воспротивилось. Внутренний голос словно прошептал, мол, это пока был вольным поединщиком и добывал Осколок, то мог позволять себе делать, что хочет. Но теперь он – один из Хранителей. К тому же его назначили следить за обороной и безопасностью Цитадели.

– Передай, что приду, как только закончу дела.

Брестида нахмурилась, рука машинально легла на рукоять сабли. Но, вспомнив, что перед ней – свой, убрала пальцы от оружия. Однако взгляд сделался недружественным.

– Разве может быть что-то важнее, чем когда призывает Глава Совета?

– Представь себе, – сказал поединщик.

– Он ждет тебя немедленно.

– Сначала добреюсь и подмою одно место. Вдруг Теонард возжелает поцеловать меня туда.

– С чего бы это? – насмешливо поинтересовалась Брестида.

– А с того, что отобрал Осколок. Причем сделал это прилюдно. Пригномно, притролльно и приворгно. Да и все остальные тоже видели. Если извинится при всех, я еще подумаю.

Глава 8

Дом, куда отвела его Брестида, расположен во Внешнем круге. С верхнего этажа через несколько построек виднеется крыша "Лихого молота", а рядом Дом с багровыми фонарями. Некто предприимчивый уже успел открыть здесь постоялый двор, и те, кто прибывает в Цитадель ненадолго, останавливаются тут.

Постоялый двор тут всего пару недель. Но теперь Страг самолично увидел этот бревенчатый дом в три этажа. Окна украшены наличниками, выглядит уютно. Неподалеку пекарня и мясная лавка, вкусный запах свежего хлеба соседствует с дразнящим ароматом колбас.

Вслед за Брестидой Страг поднялся на третий этаж и толкнул дверь в конце коридора. Сразу с порога оглядел просторную комнату, где за столом расположились Теонард и купцы. Все одеты добротно, дорого. Длинные котты из шитого золотом бархата спускаются до самых сапог из кожи тонкой выделки. На шеях золотые цепи с бляхами принадлежности к Гильдии купцов. Поверх коттов дорожные плащи. Голова одного блестит лысиной, у остальных с волосами все в порядке.

В волосах пробивается седина, на лицах морщины. Четвертый выглядит моложаво, руки то и дело перебирают деревянные четки. Этот одет ярче остальных, по-щегольски. На столе пара пузатых кувшинов, а перед каждым – глиняный стакан.

Когда Страг и Брестида вошли, все повернулись к ним. Во главе стола Теонард. Серые волосы контрастируют с черным кафтаном. Глава Совета выглядит всклокоченным. На лице напряжение и усталость, которая уже постепенно начинает въедаться в его резкие черты.

Теонард молча указал на два свободных места возле себя, и Страг с Брестидой опустились на жесткие, широкие стулья. Поединщик бросил на Главу быстрый, полный ненависти взгляд.

– Господа, Брестиду вы уже знаете, – сказал Глава Совета. – А это Страг. Он занимается обороной Цитадели.

Нелюбящий церемоний Страг коротко кивнул. Купцы угрюмо оглядели торчащие во все стороны черные, как смоль, волосы, острые и чуть вытянутые, как у эльфа, уши. Заметив сросшийся после боев нос, секиру за плечами и небрежный, но цепкий взгляд, купцы как будто почувствовали себя спокойнее. Однако морщины, что выдают напряжение, по-прежнему врезаются в лица. Сидевший с краю, возле Теонарда, купец, хмуро представился:

– Я – Имельгес Беренд. А это Кеонарб, Экберт и Марвин. Тоже купцы из Гильдии.

– Доброго дня добрым людям, – произнес Страг.

Он опустился на стул, оглядел угрюмые лица собравшихся. Имельгес выглядит самым настойчивым и бесцеремонным, остальные вроде как доверили вести переговоры ему.

Беренд проворчал:

– Нам неважно кто тут чем занимается, барон Теонард. Нас обобрали как липок практически у самой Цитадели. Убили двух наших! Клянусь запонками, это же позор! Вы должны были приструнить этих разбойников давным-давно, а не ждать, пока станут грабить и убивать честных купцов!

– Мы едва ноги унесли, – подтвердил сидевший рядом пузатый Кеонарб, теребя висящий на поясе кошель. – А Егеон и Малкинар нет. Я уж не говорю о том, что забрали все подчистую.

Он взял стоявший рядом кувшин, подлил себе вина и шумно, залпом выпил.

Теонард провел рукой по волосам, поправил плотный ворот кафтана.

– Хочу вам напомнить, любезные, что вы находитесь на нашей территории, – сказал он твердо. – У нас в гостях. Мы понимаем, что с вами случилась беда, и искренне сочувствуем. Мы всегда защищаем гостей. Уверяю, здесь вы в безопасности.

Он оглядел сидящих за столом купцов, кожей ощутил их острые взгляды. Из глаз Имельгеса так и плещется ярость, он один в этом искренен. Остальные, скорее, напуганы и недовольны.

– Но попрошу не забываться, – продолжил он. – Вы не вправе предъявлять претензии нам!

– Не вправе, говоришь? – спросил Имельгес, прищурившись. – Вы позволяете разбойникам свободно грабить и убивать цвет купечества! Да где это видано?

Он посмотрел по очереди на Теонарда, Брестиду и Страга так, словно имеет претензии к каждому.

– Мы решили принести достаток в ваш край, – сказал он. – Мир развивается за счет торговли! Купцы, это как пчелы, которые перелетают с цветка на цветок.

– И собирают весь мед, – уточнила Брестида. – А вы – собираете деньги.

Купцы переглянулись.

– Все правильно, госпожа Брестида, – сказал лысый, как женское колено, Марвин. – Вот только пчелы еще и опыляют растения, переносят на лапках пыльцу. Иначе не будет урожая. Так и мы – доставляем товары туда, где они нужны, тем самым мы двигаем мир и саму жизнь вперед.

– В общем, повторяю, – проговорил Имельгес, – вы должны возместить убытки. Иначе мы так ославим эту вашу Цитадель, что сюда ни один уважаемый купец не сунется. Да в местность, где купцов жестоко грабят, итак никто не захочет поехать!

Страг видит, что с мнением этого человека солидарны. Видно, что он авторитет, его слова ценятся не хуже золота, которое отобрали разбойники. Он посмотрел на Брестиду, та слушает внимательно, лицо в веснушках сделалось хмурым, на лбу пролегли складки. Рука машинально поглаживает рукоять сабли на поясе.

Экберт, который моложе остальных, перестал перебирать четки и расправил на груди складки яркого бархатного котта. Рука сама потянулась к стакану с вином, он сделал добрый глоток.

– Я тоже голосую за компенсацию. А еще скажу, что на обратном пути нам нужно сопровождение.

– Экберт прав, – кивнул лысый Марвин. На щеке у него родинка размером с грецкий орех. – Вы должны выделить нам воинов. Мы не станем вновь рисковать жизнью и золотом. Тем более, что последнего – почти не осталось.

– Мои соратники говорят верно, – проворчал Имельгес. – Компенсация и вооруженный до зубов отряд. Мы едем завтра же. Мое время стоит денег! Меня и так уже ограбили в лесу, больше я тут терять ни того, ни другого не собираюсь.

Он оглядел сидящих за столом Хранителей.

– Я настоятельно рекомендую перевешать этих разбойников. Если не можете защитить тех, кто к вам приезжает, тогда какой от вас толк? В обычном городе и то безопаснее, там хотя бы есть стена! А у вас поселение в чистом поле, а вокруг лес. Любой враг подберется незамеченным. У вас же могучий Талисман, о котором так много слухов! Так сделайте что-нибудь!

Теонард поднялся, грозно возвышаясь над столом, упер руки в столешницу. В этот момент он казался хищной птицей, что оглядывает сидящих перед ней сусликов. Имельгес один встретил его взгляд без тени смущения, наоборот, посмотрел сурово, грудь выпятил колесом.

– Господа, – произнес Теонард, – вы правильно сделали вывод, что разбойники – наша общая проблема. Как Глава Совета, даю слово, что мы ее в кратчайшие сроки решим.

– И возместите нам убытки, – напомнил Имельгес твердо. – Это будет справедливо.

– Справедливо будет, – сказал Теонард, его лицо в этот миг словно сделалось высеченным из камня, – когда мы поймаем разбойников. И вернем ваше золото. Никакой другой компенсации не получите. Если станете угрожать, вообще вышлем отсюда с голыми задницами.

Глаза Теонарда сверкнули.

– Вы – гости. Ведите себя подобающе. Мы окажем помощь, но садиться нам на голову не советую. Падать придется долго и больно.

***

Они вышли из постоялого двора, оставив там ошеломленных и бормочущих что-то купцов. Высокомерие Имельгеса Беренда как ветром сдуло. Пока разговаривали с купцами, небо уже начало охватывать пламя заката, облака щедро окрашены в яркие алые тона с примесью расплавленного золота.

Брестида оседлав своего коня с такой же огненно-красной гривой, как и волосы Хранительницы, ускакала в сопровождении других амазонок, а Теонард со Страгом направились назад к Резиденциям.

– Что будем делать? – спросил Теонард. – Я пообещал навести порядок. Это нужно в первую очередь нас самим. Кому-то придется отправиться в лес и устроить зачистку.

Страг промолчал. С тех пор, как вышли из постоялого двора, он смотрит перед собой, не встречаясь взглядом с Теонардом. Челюсти сжаты, лицо хмурое и злое. В руке Страг крутит шарики, те, сталкиваясь, отзываются тихим стуком.

Теонард посмотрел на пылающее в небе алое солнце, что нависло над морем, как огромный, раскаленный шар. Перевел взгляд на громадный силуэт Горы – она возвышается на горизонте, всем горам гора, настолько огромна, что взглядом можно охватить лишь издалека, а вершина теряется в облаках.

– Вот честное слово, когда я шел на Гору за Осколком, не подозревал, что на мои плечи свалится столько ответственности, – сказал Теонард и криво усмехнулся. – Однако, дело безусловно того стоит.

– Что ты от меня-то хочешь? – бросил Страг грубо.

Теонард смерил его взглядом.

– Все еще злишься, значит?

– А ты думал, цветы тебе стану дарить? – огрызнулся циркач. – Верни Осколок или, клянусь, неделю я ждать не стану!

Теонард остановился. Страг тоже. Они смерили друг друга взглядами. По поединщику видно, что готов убить Главу Совета прямо тут.

– И что ты сделаешь? Вызовешь на дуэль? Драку затеешь?

– В отличие от тебя, – сказал поединщик, – я хотя бы не прячусь за огром и троллем.

– А кто влез в опасную авантюру, подвергнув риску всю Цитадель? – спросил Теонард зло. – Что если бы вы погибли и потеряли Осколки??

– У вас бы осталось еще пятнадцать, – обронил Страг.

– Если каждый станет делать все, что захочет, наступит хаос. Меня выбрали Главой, и я этого не допущу.

Они прошли мимо "Лихого молота", где из окон доносятся пьяные крики и песни. Уже вечер, народ, как положено, отдыхает после праведных трудов.

Мимо проплыла насыпь камней, среди которых спрятан вход в подземный дворец гнома. Теонард остановился у входа в башню.

– В общем, ладно… – сказал он. – Вижу, ты уперся, как баран. Обойдусь без твоей помощи. А условия ты мне ставить не будешь…

Циркач от гнева пошел красными пятнами. Он повел плечами, там ждет своего часа секира, так и чешутся руки четвертовать Теонарда прямо здесь и забрать Осколок. Мысль показалась заманчивой, но он сделал глубокий вдох, чтобы ее отогнать.

– Надо подумать, кого туда лучше отправить, – принялся мыслить вслух Теонард, заметив его колебание. – Думаю, Лотер будет в самый раз. Как обернется зверем, разбойники сразу наложат в штаны. Брестида с амазонками тоже…

– Тоже наложит? – уточнил циркач.

– Тоже подойдет для задания, – покачал головой Теонард. – У тебя и так полно дел. Оборона Цитадели, обучение рекрутов. Да и эти твари в лесу тебя потрепали. Так что отдыхай, набирайся сил.

Страг почувствовал, как запылали кончики вытянутых, доставшихся от матери-эльфийки ушей. Пальцы сжались в кулаки, захотелось дать Теонарду в морду за оскорбление прямо здесь, и никто не помешает, никто не проголосует против.

Однако поединщик сделал глубокий вдох, взял себя в руки.

– Кхе..гм…,– сказал Страг, прочищая горло. – Ладно. Так и быть – съезжу сам.

Теонард посмотрел ему в глаза, спросил ровно:

– Сможешь действовать в команде, а не сам по себе? Согласовывать действия?

– Можешь не сомневаться, – сказал поединщик.

Когда-то обедневший вельможа, арбалетчик, а теперь Глава Совета Талисмана хмуро кивнул.

– Поговори с воргом и Брестидой и еще с кем считаешь нужным. Выступим завтра с утра.

– Правильно, нечего отсиживаться, – съязвил поединщик.

Теонард дернулся, как от пощечины.

– Я и не собирался. К тому же, заметь, я не ставлю под удар своими решениями остальных. И всегда выношу вопросы на Совет.

Страг покосился на него, но ничего не сказал.

***

В небе вовсю полыхает закат, в Резиденциях уже светятся окна, отражая кроваво-золотистые лучи солнца.

Страг направился к мелкинду. Белая, точно из речного жемчуга, башня одиноко возвышается на фоне плещущегося позади за обрывом моря. Вода сделалась темно-красной от солнца, что погружается в глубину переждать наступающую ночь. На глубине словно истекает кровью громадная рыба.

Грагрх уже снова успел уснуть в своем нагромождении камней, слился с серыми булыжниками, и теперь различить его огромную голову, плечи и торс невозможно. Даже, если как следует присмотреться и посветить.

Левее башни, в гроте с полупрозрачным изумрудным куполом, что защищает от непогоды, плещется ихтионка. Она приветливо помахала циркачу. Страг вспомнил, что на собрании Селина голосовала против того, чтоб отбирать у него Осколок. Его губы растянулись в дружеской улыбке, Страг вскинул руку в ответном приветствии.

На мгновение циркач засмотрелся, как лучи заходящего солнца переливаются на изумрудном гроте. Потом отвернулся и зашагал к башне мага. Подумал, что с мелкиндом дело иметь нелегко, характер у гада еще тот. С другой стороны, на брудершафт им не пить, надо просто спихнуть ему амулеты, пока те не подорвали изнутри весь замок.

– Виллейн! – крикнул он, так громко, что с вершины башни сорвалась стая голубей, и шумно захлопали крыльями, улетая.

Ответа не последовало.

– Виллейн! – снова закричал он. И в сердцах добавил: – Мелкинд, черт тебя дери! Где ты там?

Наконец, на самом верху распахнулось окно, и высунулась лохматая голова. Голос мелкинда прозвучал ворчливо, с брюзжанием:

– Че разорался? У меня тут важные исследования, между прочим.

Страг помахал широкой, как лопата, ладонью.

– Спустись, дело есть!

Мелкинд прищурился.

– Денег взаймы не дам. И выпить не налью, так и знай.

Поединщик удивился.

– С чего ты такое взял?

– Ну как, ты ж циркач с холодных северных земель. Веселья никакого. Только игральные кости, вино, женщины. Хотя, у вас же там и женщин-то не было, как я слышал. Вы там, наверное, совсем одичали без баб. Ладно, спущусь. Так уж и быть.

Страг хотел было огрызнуться, но не успел. Окно закрылось, коротышка пропал. Поединщик ждал долго. Солнце уже село, небо стало темнеть, из голубого становиться фиолетовым с красивой полоской зеленого.

Он уже собрался снова позвать мага недоучку. Только на этот раз войти в башню, подняться и пинком распахнуть дверь в его лабораторию.

Дверь башни отворилась, и через порог переступил Виллейн. Плащ распахнулся, Страг успел заметить на груди множество амулетов, среди которых поблескивает Осколок. Мелкинд тут же поправил ткань, запахиваясь, будто дева после купания. Он напомнил Страгу ежа, который тоже вот так прячется за колючками, только морда торчит.

– Ты чего, замерз что ли? – спросил он. – Неужели у тебя на родине столь жарко, что здесь кутаешься в плащ?

– Оставь мою родину в покое, – буркнул мелкинд неприветливо. – Говори, чего хотел.

– У меня тут магические амулеты, – сказал циркач. – Тебе ж, наверняка, нужны? Вот, предлагаю.

Он вытащил из карманов куртки несколько амулетов, которые обнаружил в сумке Араона.

У мелкинда загорелись глаза. Переводит жадный взгляд с одного амулета на другой. Хоть и старается не выдать волнение, но видно, что заинтересовался. Драгоценные камни, из которых они сделаны, загадочно поблескивают в последних лучах солнца.

Страг заметил, что они сами начали светиться изнутри, но удивления не выказал, подумаешь, мало ли. Магическим амулетам положено светиться. Вон леомун, который раньше таскал на шее, и не такое вытворял.

Виллейн протянул руку, взял крупный рубин в форме полумесяца. Поднес к лицу, точно близорукий, и рассмотрел поближе, вглядываясь в каждую грань и трещинку.

– Эй-эй! – предостерег Страг, забирая амулет из рук растерянного от восхищения мелкинда. – Ты только лизать его не вздумай! Один полыхнул у меня в замке так, что стекла вышибло к чертям. Если сейчас попробуешь на зуб или языком, и от нас может ничего не остаться. Тебя-то не жалко, а я мне помирать пока рано.

– Что ты за это хочешь? – спросил Виллейн.

Страг прищурился.

– Берешь только этот?

Мелкинд сделал импульсивный жест.

– Все! Если, конечно, цена по карману, – добавил он торопливо. – Но предупреждаю – денег не дам. Нет их нынче. Хотя, в принципе, с этими амулетами могу попробовать наколдовать…

Поединщик покачал головой.

– Не нужны мне деньги.

– А что тогда? – спросил мелкинд с тревогой. Пальцы сжали амулеты, отдавать ни за что не станет. В мыслях уже разложил на столе в башне, тщательно рассматривает, изучает, ищет в книгах ответ, для чего именно какой и сколько в каждом магической мощи.

– Прямо сейчас от тебя ничего не нужно, – сказал поединщик и покачал головой. – Но, когда в будущем, мне позарез потребуется помощь, хочу, чтоб ты ее оказал.

– Какая еще помощь? – переспросил маг подозрительно. – Голос на Совете?

Страг пожал плечами.

– Возможно, голос. А, возможно, еще что-нибудь. Я дам тебе знать.

– Не пойдет! – фыркнул Виллейн. – Этак попросишь все, что угодно, а я в долгах ходить не намерен! Я тебе не Теонард! Давай договоримся сразу!

Поведение мелкинда внезапно привело циркача в ярость – принес ему мощные магические амулеты, а тот не может предложить ничего нормального в обмен. Кривится, как девка – это не буду, мама не разрешает, а это не стану, как бы соседи чего не подумали. На миг мелькнула мысль велеть мелкинду пробежать голышом по кругу с Резиденциями, чтоб знал, как выделываться. Странная уверенность говорила, что коротышка сделает, вон как вцепился в амулеты. Уже наверняка спит и видит, как будет с их помощью колдовать. Но поединщик отмел эту мысль – слишком низко, мелочно как-то.

– Гвоздь мне в пятку! – рявкнул Страг. – А подавись. Забирай просто так!

Глаза Виллейна округлились.

– Отдаешь безвозмездно?!

Поединщик кивнул.

– Забирай, говорю. Мне они ни к чему. А торговаться и уламывать – не стану. Хочешь – бери, не хочешь, не забирай, мне все равно.

Виллейна как ветром сдуло. Он скрылся в башне, но торопливо обернулся, высунулся из дверного проема и выкрикнул:

– Спасибо!

Страг слушал, как удаляется топот его ног вверх по винтовой лестнице. Небо над головой стремительно темнеет, лиловый оттенок уступает место черноте, в которой проклевываются иголочки звезд. На востоке уже висит бледный месяц.

Вверху с шумом захлопали крылья, на миг месяц закрыл черный силуэт и, разрывая ночной воздух, тяжело понесся к скале горгулий. Лица в темноте не разглядеть, но, судя по полету, это Мелисс. Она обычно летает чуть ниже подруг, любит промчаться чуть ли не над самыми головами гуляющих во Внутреннем круге Хранителей.

Страг уже направился к своему замку, руки сунул в карманы, взгляд сделался задумчивым. Внезапно за спиной громко хлопнуло, послышался звон разбитого стекла, донесся вопль мелкинда.

Циркач обернулся. В окошке на самом верху башни гаснет яркая огненная вспышка. На землю рухнули обгоревшие остатки оконной рамы.

Страг побежал назад.

– Эй, Виллейн! – окликнул он, вновь оказавшись у башни. – Живой?

Сверху донеслось раздраженное:

– Да! Леший тебя побери!

Страг повернулся и пошел прочь.

– Смотри, башню не спали себе этими амулетами, – пробормотал поединщик, направляясь к замку с твердым желанием вернуть себе Осколок, как можно скорее. Не дожидаясь, пока минует обещанная Теонардом неделя.

Подойдя к замку, он посмотрел на светящиеся на первом этаже окна. В комнате, где взрывом расколотило окно, ночует Араон. Рядом комната Аэлло и Эвриалы. Доносится щебетание, звонкий смех молодой гарпии. Слышен рассудительный голос горгоны, ветерок донес запах свежеиспеченных пирогов.

Страг махнул рукой и решил, что все-таки отведает, а то весь день ходит голодный, что впору, как Лотер, поймать какого-нибудь зайца и сожрать прямо сырьем.

Он с наслаждением вдохнул свежий, пахнущий морем и лесом воздух. Губы разошлись в скупой улыбке – после взрыва амулета хотя бы исчез этот приторно-сладкий запах роз. Редкий случай, когда проблема разрешилась сама собой.

Глава 9

Колеса с надрывным скрежетом катятся по земле. Крупные, как молодые бычки, лошади тянут повозки через утренний лес по протоптанной зверьем и людьми дороге.

– Эй, гоните быстрее! – проговорил Имельгес Беренд, обращаясь к невысокому бородатому вознице, а заодно и мужикам, которые правят остальными повозками. – Надо скорее проскочить этот проклятый лес.

– В прошлый раз нас ограбили где-то здесь, – добавил Кеонарб, сидя на соседней повозке рядом с возницей и пугливо глядя по сторонам.

Его взгляд задержался на кустах в человеческий рост, на сосне, искривленной, точно рассерженное божество скрутило в бараний рог и так и оставило расти дальше, вместо того, чтобы дать ветру иссушить, а дятлам продолбить гнезда.

– Егеона с Малкинаром тоже здесь убили, – громко добавил с другой повозки Марвин, почесывая лысину. – Или где-то рядом.

– Если бы здесь, мы б увидели их трупы, – возразил Экберт. Пальцы на левой руке перебирают четки, внимательный взгляд скользит по сторонам. – То было где-то в другом месте.

– Ты бы хоть сегодня оделся понеприметнее, – сказал Имельгес, с укором глядя на его виднеющийся под коротким плащом котт из яркого бархата, на сверкающие на пальцах перстни. – Чай, не на гулянку едем.

– Что мне теперь, как нищему ходить? – фыркнул тот, пропуская меж пальцами толстые бусинки четок. – Да я назло этим разбойникам надену все самое дорогое!

– Ага, – усмехнулся Марвин, – а они потом с тебя это снимут.

Беренд опасливо огляделся. Внешнее кольцо с простыми крестьянскими домами осталось позади. Исчезли запахи навоза и сена, широкое плато, на котором еще достаточно места для застройки, сменили деревья. Обступили маленький караван плотной стеной, ветви над головами сложились в зеленый купол, там пробиваются теплые солнечные лучи, ложатся на траву большими яркими пятнами.

Он держит спину прямой, лицо гордым. Пальцы касаются небольшого арбалета на коленях. За всю свою жизнь он выстрелил всего несколько раз, и было это во дворе постоялого двора в Цитадели, когда Страг заставил поупражняться, чтобы чувствовать себя увереннее. Однако, сейчас руки купца дрожат, губы вышептывают молитвы богам.

– Хватит уже молиться, – прорычал Экберт, глянув на него, – не позорься. Твои боги не уберегли Егеона и Малкинара от смерти.

Воздух наполнен пением птиц, слышно, как стучит дятел. Ветерок мягко шелестит листьями, и кажется, что деревья перешептываются, взирая на проезжающих мимо людей.

Беренд посмотрел на сидевшего рядом Экберта, обернулся на идущие позади крытые повозки. Там восседают Кеонарб и Марвин. Повозками правят хмурые крепкие возницы, купцы сидят рядом. Они угрюмо смотрят по сторонам, всматриваются, прислушиваются, вздрагивают от каждого шороха.

По лесу разнесся громкий клекот какой-то птицы. Марвин вздрогнул, натянул на лысину капюшон плаща. Экберт стиснул меж пальцами четки.

– Кстати, – сказал он, словно в попытке победить страх разговором, – кто-нибудь объяснит мне, какого черта этот барон Теонард даже не пришел проводить?

– А это Имельгес так умеет договариваться, – проговорил Кеонарб с мрачным сарказмом. – Выбил для нас самые выгодные условия – ни компенсации, ни сопровождения. Хранители даже не пришли проводить. Никто, кроме этой…как ее…Брестида. Рыжая бестия, так и вертела задом.

– В следующий раз хрен мы тебя поставим нашим представителем, – добавил Экберт угрюмо. – И в Гильдии ославим за умение договариваться так, что лишишься доброго имени.

Беренд промолчал, стиснув зубы. Сзади раздалось покашливание. Он обернулся и посмотрел на толстую бабу в платке, что едет вместе с ним.

– Ты кто такая? – спросил он. – Для чего с нами послали?

Баба развела руками, знаками показала, что не слышит и не может ни слова сказать.

– Немая, – пробормотал Беренд хмуро. – Да чтоб тебе икалось весь год, Теонард.

Он глянул на остальные повозки. Там в каждой – по одному чумазому мужику с измазанными сажей лицами. Теонард накануне вечером предупредил, что эти люди поедут с ними, что он сам постарается прийти, но не обещает. Предупредил, что его инструкции должны быть выполнены, иначе за безопасность купцов не в ответе.

Купцы, перехватив взгляд Беренда, переглянулись.

– Подумать только, мать вашу! – проворчал Марвин. – Нам дали в сопровождение толстую бабу и трех мужиков! И это вместо обещанного войска или хотя бы отряда!

– Я сделаю все, чтобы в эту Цитадель больше ни один купец не поехал, – прорычал Беренд. – Клянусь запонками.

Он вновь смерил взглядом тех, кого к ним подсадили, и горестно вздохнул, проклиная про себя Теонарда и всю Цитадель.

Лошадиные копыта мощно стучат по земле. Повозки тяжело катятся следом. Две из повозок крытые, но ни Беренд, ни остальные купцы даже не знают, что внутри. Когда он утром собрался туда заглянуть, появилась эта рыжая стерва, будь она неладна, Брестида и запретила под страхом смерти. Для убедительности достала из ножен саблю и велела остальным амазонкам рубить купцам руки, если посмеют прикоснуться к повозкам.

Впереди, прямо перед конями с треском рухнуло широкое в обхвате дерево. Перегородило дорогу, сбив с соседних деревьев толстые ветви, так что в воздухе еще оседают листья.

Лошади остановились, испуганно заржали. Возницы соскочили с козел и принялись гладить по вытянутым мордам, нашептывать ласковое. В стороны бросилась пара зайцев, в траве замелькали их серые спины.

Из-за деревьев вышли люди с оружием. На купцов смотрят суровые, наглые лица. Обомлевшие члены Гильдии насчитали полторы дюжины.

На разбойниках темно-зеленые плащи. В руках наперевес копья или топоры на толстых длинных ручках. Некоторые сжимают рукояти мечей. Видно, что не терпится пустить в ход, начать рубить, так, чтобы на землю лились фонтаны крови, а из распоротых животов выпадали кишки. Все эти эмоции отразились у разбойников на лицах. У купцов начали дрожать руки, по лицу каждого разлилась смертельная бледность.

Вперед выступил высокий человек с мечом в руке. Движением ладони сбросил с головы капюшон. На купцов взглянул коротко стриженый мужчина со шрамом через всю щеку. Глаза – как две серые льдинки, весь собранный, поджарый. Скупые и точные движения выдают бывалого воина.

– Смотрю, решили снова поехать этой дорогой, – произнес человек, растягивая рот в волчьем оскале. – Рисковые вы ребята. Думали, камень в одну яму два раза не попадет?

Беренд не нашелся с ответом, лишь растерянно оглянулся на остальных купцов. Но те сидят бледные, как смерть, и тоже молчат.

– Конрад, ты ж нас уже грабил по дороге в Цитадель, – произнес, наконец, он. Обычно твердый и уверенный голос Беренда теперь превратился в жалкое блеяние. – Отпусти с миром, прояви благородство. Жадность до добра не доводит.

– Знаешь, – изрек главарь, – два раза камень, может, и не падает, зато на четвертый раз попадет. Да не в яму, нет. А вот в башку кому-нибудь – точно. И тогда не захочется упрекать добрых людей в жадности, уж ты мне поверь.

Купец выставил вспотевшие от волнения ладони в примирительном жесте.

– Ты не так понял! Это не упрек, я просто напоминаю, что пошлину мы уже заплатили. Все же должно быть честно!

– Кто и сколько мне платит, – сказал Кондрад, подходя ближе и по-хозяйски оглядывая крытые повозки, – решать только мне. Я скажу, когда хватит.

От разбойников отделилось еще несколько человек, тоже подошли ближе и взяли коней под уздцы.

– В тот раз ты платил мне за въезд, – продолжил Конрад. – А теперь – заплатишь за выезд. Приехал, уехал. Все – честно и справедливо.

– Постой, – запротестовал Экберт, – погоди!

– Хватит! – рявкнул главарь. – Или жить надоело, как тем двоим?!

Он указал остальным разбойникам на крытые фургоны.

– Распотрошить это, живо! А еще подумаю, отпустить вас или закопать живьем где-нибудь здесь.

Разбойники по двое направились к повозкам. Конрад остановился возле толстой бабы, что сидит на облучке возле Беренда, и произнес, глядя на нее:

– Слышь ты, а ну слезай.

Женщина не двинулась с места. Ее лицо приобрело такое выражение, будто смотрит на надоедливую муху, что жужжит над ухом, не переставая.

– Если бы не ты, – сказал Кондрад с ухмылкой, уже теплее, – мои лучники поснимали бы всех сопровождающих сразу. Но я люблю баб в теле, может, мы с тобой сегодня порезвимся, что скажешь? Ха-ха-ха!

Ответа он не услышал. Баба вдруг взмахнула рукой. Конраду в лицо врезался массивный кулак. Изумленный Конрад отшатнулся с разбитым в кровь носом, изумленно вытаращил глаза.

Он вскинул меч. Но женщина лихо соскочила с облучка и, оказавшись, в опасной близости, быстро его обезоружила. Меч оказался на траве, а разбойник полетел на землю, едва не ударившись головой о сосну.

С отвращением, быстрыми движениями баба принялась срывать с себя одежду. Разбойники на миг застыли с раскрытыми ртами. Но когда на солнце заблестели адамантиновые доспехи, а баба на деле оказалась закованным в металл гномом и схватила спрятанный на телеге молот на длинной рукояти, оцепенение прошло.

– Бей, круши гадов! – крикнул Тарнат в ярости. – Этот козел предложил мужеложство! Меня еще никогда так никто не оскорблял! Да я ему ноги отрежу! По самую шею!

Он еще не успел договорить, а из крытых фургонов уже выпрыгивают воины в кожаных панцирях. В руках боевые топоры и мечи, клевцы и моргенштерны. Лезвия поблескивают на солнце, словно предвещают противнику скорую, мучительную смерть.

Сидевшие подле купцов крестьяне тоже соскочили, один даже ударом кулака вырубил подошедшего слишком близко разбойника, посрывали с голов шапки, и вот это уже не чумазые крестьяне, а бывалые воины с оружием в руках.

– Тревога! – закричал кто-то из разбойников. – Хранители!!

Ему вторил другой крик, не менее отчаянный:

– К бою!

Тот, что зеленоглазый, с острыми, как у эльфов, ушами ударом сбил с ног еще одного разбойника и выхватил из-за спины секиру, что до этого момента была замаскирована тряпками. У второго, сероглазого, в руке оказался маленький арбалет, на поясе ножны с мечом, которые до этого прятал под сброшенным теперь тулупом.

Третий вообще сбросил одежду, и теперь стоит полуголый. Черные волосы растрепаны, торс покрыт густой шерстью, прям как у зверя. Глаза, как две печи, полыхают красным огнем, а изо рта торчат здоровенные, длиной в палец, клыки. Купцы таращатся, в изумлении приоткрыли рты.

– В бой! – прокричал Теонард, выпуская из арбалета болт в ближайшего разбойника. Тут же выхватил меч и набросился на следующего. – Защищайте купцов!

Обученные Страгом новобранцы атаковали. Циркач быстро подсчитал, что головорезов немного больше – на каждого воина Цитадели приходится двое.

Ударившись головой о ближайшее дерево, ворг на глазах изумленных бродяг перекинулся в громадного волка. Сброшенные портки полетели на траву, а он с громоподобным рыком бросился вперед. Тут же повалил не слишком расторопного толстяка и сомкнул челюсти на его горле.

Страг размахивает секирой, ярясь, как разбуженный посреди зимы медведь. От его ударов разбойники валятся, как тряпичные куклы.

Внезапно он остановился, тяжело дыша – увидел, как из-за деревьев с боевым кличем выбежало еще два десятка разбойников, которые, по-видимому, ждали сигнала.

– Гвоздь мне в пятку! – выругался он. – Еще пожаловали.

Вскинув над головой секиру, поединщик врубился в гущу противника, уворачиваясь и рубя, замечая, как на землю летят отсеченные руки, а также падают сраженные им враги. Краем глаза видел, как рядом рубится Теонард.

Ворга циркач из виду потерял, но слышит только громкое рычание и вопли ужаса разбойников.

Он увидел, как в сторонке мародеры навалились на закованного в доспехи Тарната, и тот исчез под их одетыми в ветошь телами.

– Тарнат! – заорал он, продолжая врубаться в гущу врагов. – Помощь нужна?

Гном с натугой поднялся, принялся бить пудовыми кулаками, а затем и махать молотом, отбрасывая нападающих с разбитыми в кровь головами. Те встают, пошатываясь, а некоторые больше не поднимаются.

– Бабушке своей предложи! – гаркнул он. – А я обойдусь!

Теонард вскинул меч, парируя удар, и тут же ответным разрубил нападавшего до пояса. Выдернул окровавленный клинок и едва успел уклониться от встречи с дубиной. Сильнейшим ударом меч едва не вырвало из рук, он изловчился и пронзил врага, загнав клинок ему чуть ниже груди.

Он вертит головой, старается найти и держать в поле зрения главного, которого Страг уже успел угостить кулаком в лицо.

Конрад сражается в пределах видимости, схватился сразу с двумя воинами Цитадели, меч мелькает в воздухе точно искра, парируя и отражая удары.

Тут же сражается толстый, хоть и легкий в движениях Тарнат. Закованный с головы до ног в блестящие на солнце доспехи, он являет собой неприступную башню, которая постоянно вертится, парирует удары и сметает противников тяжелым молотом. Все его тело закрыто сверхпрочным адамантином, за исключением головы – шлем он почему-то не носит.

Поединщик уже видит, что воины Цитадели теснят лесных головорезов, те уже отступают с дороги, как вдруг рядом, за деревьями раздался оглушительный треск. Повинуясь инстинкту, Страг метнулся левее. Сам не ожидал, что может так далеко прыгать, при этом умудрился сбить с ног двух разбойников. Краем глаза заметил, как бросился в сторону Лотер.

Теонард едва успел отскочить, повинуясь увлекающей его прочь руке гнома. На место, где он был секунду назад, рухнула широкая в обхвате сосна. Из-под нее брызнула кровь. В уши врезались вопли задавленных воинов.

Воины Цитадели в ужасе переглянулись. За деревьями раздалось рычание, от которого, казалось, сотрясся воздух.

Страг смотрит прямо перед собой в просвет между деревьями, ноющие от нагрузки руки держат наперевес секиру. Рубаха и куртка на нем забрызганы кровью. Грудь резко вздымается и опадает, горячее дыхание обжигает гортань.

Из-за деревьев, ломая ветви и сотрясая землю, вышел громадный каменный тролль. Со скрежетом повернул массивную голову. От его громкого хриплого рева у циркача по спине побежали мурашки. Тролль на две головы выше Грагрха, плечи раздаются вширь, будто створки массивных ворот, какие не вышибить и самым мощным тараном.

– Гвоздь мне в пятку! – выкрикнул Страг изумленно. – Да рядом с ним – Грагрх безобидное дитя!

– Ты нашего тролля не обзывай, – вступился Тарнат, что пыхтит рядом, как кузнечный мех.

Он парировал выпад меча, а затем резко ударил молотом, повергая противника на землю. Потом добавил:

– Он этому переростку наваляет!

– Спорим на десять монет? – предложил циркач, разваливая секирой пополам крупного разбойника.

– На сто! – рявкнул гном. – По мелочи не играю!

– Нет уж, – фыркнул поединщик, – я человек не азартный, розы нюхать люблю, чтоб их…Да и где я тебе сто монет раздобуду…

Ударом секиры он свалил еще одного врага. Он видел, как тролль принялся бить лапой воинов, точно медведь рыбу. Каждый удар сминает троих, и те, если находят силы подняться, становятся легкой добычей разбойников.

Огромная лапа метнулась к нему, но Страг бросил свое измотанное тело в сторону. Громадная ладонь пронеслась мимо, зачерпнув, точно воду, пару его солдат и разбойников вместе. С криками ужаса они взвились в воздух, разлетелись, точно листья от ветра.

– Да чтоб мне сдохнуть! – прорычал Тарнат, размахивая молотом.

Тяжелый набалдашник врезается в гущу врагов, сокрушая кости и повергая разбойников на землю.

Он яростно добавил:

– Этак от наших скоро ничего не останется!

– Какой ты наблюдательный, – заметил ворг едко.

Оборотень тяжело дышит, все еще в зверином облике, морда и шерсть перемазаны кровью, как будто раскрасился ради шаманского ритуала.

– Жаль, гномов взяли маловато, – сказал он. – Вы б, завалили тролля играючи, верно?

Прямолинейный Тарнат не заметил издевки, ответил с гордостью, сокрушая очередного врага:

– Да, гномы в бою страшны! Это вам не крестьяне-рекруты, что машут мечом, точно тяпкой на огороде! Бить врагов это не девкам под юбки заглядывать!

– Ну про девкам под юбки, это ты стрелки не переводи! – рявкнул Лотер. – Все знают, что дом с багровым фонарем, построили вы!

Тарнат попытался подрубить ногу троллю, но ничего не вышло, только разозлил. Пришлось уходить от серии страшных ударов огромной каменной лапы.

– Просто мы – предприимчивые! – крикнул он Лотеру. – К тому же – работают там людские девки!

– Да на гномьих никто не позарится!

К разбойникам из чащи внезапно подошло подкрепление, будто там ждет целая армия, и командир отдает приказы отдельным отрядам идти на подмогу. Страг выругался. Еле с этими справляешься, а тут – на тебе, еще пожаловали гости. Еще и эта треклятая ожившая скала с лапами…

Он рубит, уворачивается, прыгает, чтоб избежать ударов громадного, как платформа Керкегора, тролля. Мельком оглядываясь на бой вокруг, он начинал думать, что вышел против никаких не разбойников-грабителей. Слишком умело дерутся, четко держат строй, хоть и одеты в какую-то ветошь, а вооружены топорами да простенькими мечами. Кто-то умело и мощно орудует вилами, сокрушает его новобранцев, валя на землю, где они попадают под тяжелые, как каменные колонны, лапы тролля.

Страг устало опустил испачканную кровью секиру, огляделся. Всюду поверженные окровавленные тела, по ним с ревом бредет каменный тролль, устилая землю трупами и своих, и чужих. Рядом Теонард, взор осоловел от усталости, грудь вздымается часто и тяжело.

– Надо что-то делать! – прохрипел он. – Я умирать тут не собираюсь! Я, знаете ли, дрался в одиночку с медведем и выжил! Выходил один против стаи волков! Диких, свирепых…

– Пошлем…Лотера! – предложил Страг, чувствуя, как в грудь словно насыпали битого стекла и дышать приходится так, будто катит в гору громадный камень.

– Я тебя сам сейчас так пошлю! – огрызнулся ворг. – Так пошлю!

– Пошлем за подмогой! – добавил циркач быстро. – Ты приведешь гоблинов…они сожрут тут всех, как муравьи, если навалятся кучей!

– Не успеем! – помотал головой Теонард, с волос, как у собаки, полетели капли пота. Внезапно глаза его вспыхнули озарением. – Доставайте Осколки! Живо!

– Что?! – не поверил Тарнат. – Чтобы и их отобрали? Да я скорее дам над собой надругаться!

Лотер хмыкнул.

– Надо только, чтоб враги – были женщины! – добавил гном, глядя в удивленные лица Хранителей. – Мне кажется, я видел здесь парочку. Пойду-ка их поищу…

– Осколки! – рявкнул Теонард снова. – Давайте сюда!

– Делайте, что велят! – прохрипел Страг, уже понимая, к чему клонит Теонард. – Вызовем магическую тварь, она размажет тролля по всему лесу!

– Ага, – кивнул Лотер, отпрыгивая от удара копьем и наваливаясь в ответ всей массой, слыша, как хрустит позвоночник врага, – а после – размажет нас…

Теонард с трудом парировал удар громадного, заросшего бородой по самые уши разбойника, с кувалдой на длинной рукояти. Хитрым выпадом отрубил ему руку с оружием и всадил в грудь болт из арбалета.

– Другого выхода нет! – обронил он.

Видно, что купцы в безопасности, их охраняет группа воинов Цитадели, используют повозки как подобие защитных сооружений. Страг с облегчением заметил, что той группой особо никто не интересуется, так, вялые попытки напасть.

Ревущий крик Лотера выдернул его из раздумий.

– Клянусь подземными богами! Осколки доставать не надо!

– Мне что, десять раз надо повторить?! – заорал Глава Совета. – Они нам нужны!

– Вы забыли, что за пределами Цитадели осколки сами притягивают нечисть?! – крикнул гном.

У Страга сапоги испачканы грязью, он старается не поскользнуться на крови, которой уже пролито порядочно. Мышцы наливаются свинцом от постоянного махания секирой, взгляд застилает алая пелена. Крик гнома заставил его встряхнуться, внутри нашлись добавочные силы.

– Точно, чтоб меня! Нас тут четверо, значит – четыре Осколка вместе! Да к нам, наверняка, уже мчится какая-нибудь магическая тварь!

Словно в подтверждение его слов прямо под ногами раздался грохот, земля дрогнула, по ней побежали трещины.

Хранители, солдаты и разбойники замерли, и в лесу на миг повисла тишина. Даже тролль на мгновение остановился. Выглядит он страшно – массивные руки перепачканы в крови, глаза налиты красным.

Изнутри снова загрохотало, громыхнуло, будто в глубине под землей некто лезет к поверхности. В следующий миг земля обрушилась внутрь.

Все как один ринулись прочь от образовавшейся широкой воронки, но кто-то с криками туда провалился.

Из провала с шипением показалось огромное мохнатое тело. Оно пульсирует и светится изнутри, тяжело вылезает из-под земли на восьми мохнатых лапах.

– Ну здравствуй, сволочь, – процедил Теонард.

У Лотера вытянулась физиономия, глаза округлились. Звериная морда от отвращения вытянулась.

– Великая медведица! Опять эта тварь! Не, ребята, как хотите, а в этот раз я на нем кататься не буду. Мне и тогда, в Поломанной роще, хватило!

Вокруг Хранителей образовалась паника. Оставшиеся в живых разбойники отхлынули вместе с тем, что осталось от отряда Цитадели, укрылись за спиной тролля. Каменный гигант стоит в боевой позе, но на уродливом челе заметна усталость. Он угрожающе смотрит на паука. Тот замер на месте, обозревая местность светящимися пупырышками глаз.

– А что? – недоверчиво прищурился Страг, крепче сжимая секиру и прикидывая, как лучше метнуть висящие на поясе ножи, чтобы нанести максимальный урон. – Неужели и впрямь паук тот же самый?

– Хрен его знает! Но проверять не хочу! – буркнул Лотер.

Он стоит на всех четырех в облике огромного волка, упер мохнатые лапы в землю. Шерсть слиплась и блестит от чужой крови, клыки сделались толще, вытянулись на палец. Оборотень прорычал:

– Страг, давай теперь ты прокатись с ветерком!

Глава 10

Громадный паук сдвинулся с места и, перебирая мохнатыми лапами, каждая высотой в человеческий рост, стал продвигаться к Хранителям. Казалось, по полю, где только что шел ожесточенный бой, всюду лежат трупы и раненые, двигается широкая осадная башня, только очень быстрая и.…живая. Вместо каменной поверхности – мех. Вместо колес и основания – покрытые черными ворсинками лапы, а окна заменяют светящиеся злобой глаза.

Хранители держатся рядом, замерли в немом изумлении. Молча смотрят, как тварь приближается к ним, продавливая землю, пробегаясь по телам павших.

Кто-то из разбойников выстрелил из луков, но паук не обратил внимания – стрелы угодили в светящиеся под брюшком, похожие на молнии, энергетические нити и мгновенно сгорели дотла.

– Что встали, дурни?! – заорал Лотер. – Ему нужны Осколки!

Окрик привел Страга в чувство.

– Разбегаемся! – бросил он. – Держитесь за спиной у тролля, этот чурбан – не хуже прочных ворот!

– Ставлю на тролля! – бодро выкрикнул азартный Тарнат. – Что разделает паука под орех!

Он развернулся и побежал так резво, насколько позволял вес его доспехов и тяжелый молот в руках.

Сражение замерло. Остаток воинов Цитадели и подранный в клочья отряд разбойников сбились в кучу, расчистив пространство для боя тролля и паука. Четверка Хранителей держится прямо за троллем.

Быстро шевеля мохнатыми лапами, паук помчался на тролля. Каменный гигант изготовился, принял неуклюжую боевую стойку, но паук с разгона врезался и едва не сбил с ног.

Тролль взревел и полез на обидчика. Еще недавно люто бьющиеся на смерть разбойники и воины Цитадели теперь стоят рядом. Охая и ахая наблюдают за боем двух монстров.

Тролль с ревом лупит мощными кулаками, которыми можно дробить скалы. Но закованный в оболочку из прочного хитина паук выдерживает, хотя удары сыплются такой силы, что зверюга аж приседает на всех восьми лапах.

С шипением паук выстреливает молниями в ответ, они светятся то фиолетовым, то голубым. Энергетические разряды сухо и громко трещат, на лицах наблюдателей блики, как будто в небе гроза, но только без дождя и грома, переместилась с высоты на землю, и бушует рядом.

Каменный гигант ревет от боли, когда молния выстреливает ему в брюхо, руку или похожую на колонну ногу, но от этого злится еще сильнее и яростно лупит в ответ.

Тарнат в блестящих, замаранных чужой кровью доспехах и Теонард со Страгом обошли тролля. Тот уже же принялся отступать под натиском громадного, мечущего молнии паука.

Лотер в личине громадного волка несется рядом, рычит, черная шерсть стоит дыбом. От пыли и чужой крови свалялась в сосульки, в глазах плещется пламя. Оборотень свесил язык, от тяжелого дыхания сдуваются и вновь надуваются бока.

– Клянусь подземными богами, – бросил Тарнат, тяжело дыша, – надеюсь, тролль его завалит!

– Да какая разница, кто кого, – ответил Страг. – Нам разбираться с победившим. Пусть лучше сдохнут оба!

Внезапно землю сотряс такой грохот, что, казалось, глубоко внутри треснул и раскололся гигантский арбуз. Хранителей подбросило мощным толчком. Страг и оборотень сумели удержать равновесие, а вот Тарнат под тяжестью доспехов повалился на землю, ненароком сбив и Теонарда.

Поединщик обернулся – паук опрокинул каменного тролля, и теперь насел сверху. Прижал врага к земле, мохнатые черные лапы окружили голову тролля, как прутья клетки. Сверху нависло массивное черное брюшко, там светятся толстые молнии. Паук принялся опускать на тролля светящееся энергетическое жало. Гигант содрогается, заходится в оглушительном, хриплом крике, но ничего не может поделать. Казалось, ревет не тролль, а само небо и лес вокруг.

Разбойники, замерев, смотрят на это противостояние двух монстров, не в силах помочь своему фавориту. На бледных лицах отражаются всполохи молний.

– Черт! На помощь, ребята!

На крик обернулся только Страг, остальные поглощены боем тролля и паука, не услышали.

Циркач бросился к яме, откуда вылез паук. Там даже не яма, а глубокий разлом. Над краем этого разлома видны вцепившиеся в торчащие из земли корни руки, и из глубины доносится зычный, но усталый крик.

Страг подбежал – на краю внутри висит Теонард. Изо всех сил вцепился в корни, руки перепачканы землей, ноги болтаются над пропастью. Там в глубине плывет яркое и малиново-красное, будто река из расплавленного металла.

Поединщик ощутил идущий из недр земли сухой жар. Тот опаляет лицо, но пока не слишком, все-таки до этой тягучей пылающей массы далеко. Но вот если упасть, мелькнула бешеная мысль, то сгоришь, наверное, еще во время падения.

– Дай руку! – прохрипел Теонард. – Вытащи!

Страг уже собрался так и поступить. Однако он замер. Перед глазами вспыхнула картина, где Теонард нагло и подло отнимает Осколок, добытый с таким трудом. Брови нахмурились, а в груди загорелось горячее чувство справедливой мести.

– Осколок! – сказал циркач жестко. – Давай сюда!

– Что?! – изумился Теонард. – Да как ты…

– Давай Осколок или выбирайся, как хочешь!

– Эй, на помощь! – закричал Теонард, но до него долетел оглушающий все крик тролля. Похоже, паук, наконец, его одолел.

– Верни то, что забрал! – повторил циркач. – Живо!

Он увидел, что корни, за которые держится Теонард, трещат, из-под них осыпается земля. Вот-вот выскочат под весом арбалетчика и увлекут в пылающую бездну.

Теонард и сам это заметил. Его лицо от ужаса перекосилось, но затем пришла бессильная ярость. Он быстро сорвал с груди цепочку с ромбовидным желтым камнем и вложил в протянутые пальцы поединщика. Страгу на миг показалось, что кожа на руке осветилась сиянием изнутри.

В тот же миг корень, за который держался Теонард, лопнул с сухим хрустом. Страг успел схватить за волосы. Арбалетчик едва не взвыл от боли, но все же ухватился за руку поединщика. Тот отпустил серые локоны Главы Совета и, медленно отступая от края, вытащил за руку на твердую поверхность.

Тяжело дыша, Теонард смотрел, как циркач надел цепочку обратно на шею.

– Можешь не благодарить, – бросил Страг. – В следующий раз спасать не буду.

Теонард стоит, ощетинившись, как еж, прожигает Страга ненавидящим взглядом. Руки ищут на поясе меч, но тот, видимо, упал в пропасть вместе с ножнами, потому что на поясе ничего нет, руки лапают пустоту.

– Теперь квиты, – сообщил поединщик.

Он медленно приходит в себя, ярость в глазах меркнет, они снова делаются привычного цвета болотной тины.

– И нечего на меня так смотреть.

– Клянусь, ты пожалеешь! – прошипел Теонард. – Я твои угрозы так не оставлю!

– Какие угрозы? – отмахнулся Страг. – Я заставил тебя внять голосу разума, только и всего. Теперь каждый при Осколке – все справедливо!

– Я тебе припомню! Да я тебя…!

– Эй, голубки! Болтать будете позже! – рявкнул подбежавший Лотер.

Он уже в облике человека, торопливо натягивает портки, будто собрался сходить по нужде, но его вдруг спугнула стая медведей.

– Ситуация поменялась! – добавил он.

Страг отвернулся и посмотрел на опушку, где вдруг деревьев поубавилось – они поломаны, как лучины, словно здесь прокатилась великанская бочка. Из земли торчат обрубки в человеческий рост.

Каменный тролль как-то сумел переломить бой и теперь восседает на поверженном пауке, придавил всем весом и обрушивает огромные кулаки. Восьминогое чудовище пытается шевелить лапами, теми, что еще не переломаны.

Оно выстреливает молниями, но те слабые, да и в тролля не попадают. Брюшко на треть приподнято над землей, паук лежит на боку, не в силах пошевелиться и сбросить с себя этого каменного монстра. Слепящие нити молний из паучьего брюшка уходят в землю, разбойники и новобранцы из Цитадели стоят широким кругом, паук не причиняет никому вреда.

Повозка с купцами видна поодаль, те уже бледные как мел, но по-прежнему окружены маленьким, выделенным для их защиты отрядом.

– Похоже, наша лошадка сдохла, – съязвил Тарнат мрачно.

– Не наша, – поправил Страг. – Ты ж ставил на тролля.

– Да, но никто не поддержал! А паук-то, можно сказать, дрался за нас.

Тяжелым ударом тролль добил паука. От врезавшегося громадного кулака громко чавкнуло, и мохнатые лапы неподвижно повисли. Светящееся облако под брюшком, из которого били молнии, погасло. Паук распластался неподвижно.

Тролль тяжело поднялся, при этом выдохнув громко и мощно. Он разогнулся, вскинул кулаки к небу, и лес огласил оглушительный победный рев.

Не дожидаясь, пока эта живая каменная громада обратит на них внимание, Лотер повернулся к соратникам и сказал:

– У нас лишь один шанс его уничтожить и продемонстрировать этим разбойникам свою мощь! Не знаю, как вы, а у меня уже нет сил драться. Надо поесть да выспаться.

– Помыться тебе надо, – произнес Страг с укором. – Ты убиваешь врагов не столько когтями, сколько мерзкой вонью.

Ворг выставил перед собой ладони, как бы защищаясь.

– Я ж недавно мылся, – напомнил он, – а вонь это не от меня. Просто этот паук появился несколько…гм…неожиданно. Думаю, минимум половине этих рубак, что остались в живых, надо сменить портки. Ребята впечатлительные, не то что мы.

– Тихо! Тихо! – шикнул Теонард. – Лотер прав, придется воспользоваться Талисманом, пусть у нас он неполный. Думаю, четыре Осколка хоть на что-то да сгодятся.

Он послал Страг ненавидящий взгляд. Поединщик ответил тем же.

Над головой раздалось хлопанье крыльев, солнце на миг закрыла тень. Сверху раздался нежный женский голос, в которым звучит беспокойство:

– Мальчики, как вы тут?!

– Все живы? – хрипло каркнула Мелисс.

Перемазанные кровью и грязью Хранители, их воины и не менее изумленные разбойники увидели, как с неба спускаются гарпия и горгулья.

Тем временем тролль пришел в себя. Кровожадным взглядом окинул уже шестерых Хранителей. Он не обратил внимание, что все они встали рядом, сложив вместе руки и закрыв глаза. В руке у каждого по желтоватому, похожему на кристалл, обломку камня. Они сблизили руки с кристаллами.

Тролль поднялся и уже собрался броситься на них, но в этот миг в грудь ударил яркий луч света.

Когда громадная туша рухнула на землю с примятой, как от промчавшегося табуна коней травой, тролль был уже мертв. Мертвый гигант обожжен так, что лицо и все тело обуглилось. Стало такого цвета, как если бы вымазали в золе.

От его падения земля содрогнулась.

– Ни хрена себе, – выдавил Тарнат потрясенно, глядя на то, что осталось от тролля. – Вот уж не думал, что когда-нибудь такое увижу…Жаль нет такой магии, чтобы этот бой можно было прокручивать перед глазами снова и снова – я бы с удовольствием пересматривал.

– Обратись к мелкинду, – посоветовал Лотер, вытирая со лба испарину, – он что-нибудь придумает. Только, подозреваю, что если он сможет создать такое волшебство, за тобой нужен будет глаз да глаз.

– Это еще почему? – спросил гном задето. – На что намекаешь?

– На то и намекаю, – ответил оборотень, – смотреть ты будешь не на битву с троллем, а на голых баб. Как они танцуют и раздеваются.

– Не, – помотал головой Страг, вытирая лезвие секиры о траву и убирая обратно в перевязь, – Тарнат будет наслаждаться другим зрелищем. Женщины вереницей несут ему пожрать, а потом надевают фартук и куют что-нибудь в кузнице. Для него нет ничего эротичнее женщины с молотом и наковальней. Главное, чтоб готовила жрать и делала за него всю работу, верно, Тарнат?

Гном смерил обоих угрюмым взглядом, подставил разгоряченную после боя голову ветерку.

– Шутники, – сказал гном с обидой. – Идите к свиньям!

Глава 11

В Цитадель возвращались усталые, но довольные. Тарнат так вообще светится от гордости – он вслух подсчитал, сколько врагов убил. Массивный набалдашник его молота начищен до блеска, доспех начищать было некогда, но он пообещал, что сделает это по возвращении. Мол, сейчас редкий случай, когда вы видите меня неряшливым, наслаждайтесь, подлецы, сыпьте своими дурацкими шуточками. Я все равно круче вас всех!

Хранители едут на повозках вместе с купцами. Впереди идут и замыкают небольшую колонну оставшиеся в живых воины Цитадели. Ведут выживших разбойников вместе с главарем. Их всего-то осталось четверо. Теонард во всеуслышание пообещал их повесить прилюдно.

Разбойники двигаются с усталыми лицами, но главарь Конрад что-то шепнул остальным, и их угрюмые физиономии просияли, сделались презрительными. Как будто вовсе не угодили в плен.

– По-моему, у них слишком жизнерадостный вид, – проговорил Лотер, сидя рядом со Страгом. – Испортить им его что ли… Порвать одного живьем, другие сразу перестанут лыбиться.

– По-моему, они не верят в обещанную казнь, – заметил поединщик. – Как будто явится некто могущественный и всесильный, чтобы их спасти.

Когда разбойников ранее подвергли обыску, то под ветошью лесных жителей обнаружились добротные стальные панцири. Причем выглядели так, что явно не содраны с трупов. А новенькие, как будто выданы нарочито. Остальные же элементы доспехов не стали надевать, ибо панцири легко прикрываются ветошью.

Теонард сказал, что позже пришлет в лес гоблинов, чтобы собрать доспехи, а трупы сжечь. Чтобы предотвратить распространение чумы.

Все время, пока возвращались в Цитадель, Глава Совета ни словом не обмолвился со Страгом. Едут на разных повозках, в сторону друг друга не смотрят. Друг к другу не обращаются, как будто поединщика для Теонарда нет. Равно как и наоборот. Разговоры, если есть, то строго по делу. Да и то – через гнома или Лотера.

Тарнат смотрит по сторонам, а ворг задумчиво жует кости нежити, пока повозки подпрыгивают на ухабах лесной дороги.

***

В тот же вечер после короткого отдыха Глава собрал всех Хранителей на Совет. На зов откликнулись все, как и требуют правила.

– Прошу внимания всех! – сказал Теонард, обводя Хранителей хмурым взглядом. Он поправил воротник черного кафтана и висящую под ним цепочку с Осколком. – Необходимо обсудить несколько важных вопросов.

– Говори, Теонард! – поощрил Гнур.

Его ярко-красный гребень тщательно расчесан, волчовка, которую всегда носит мехом наружу, выстирана, складки на портках разглажены. И вообще выглядит максимально прилично, насколько возможно для гоблина.

– Мы слушаем, – кивнул Тарнат, все еще полируя набалдашник молота куском ветоши, – не зря же здесь собрались, вместо того, чтобы праздновать победу в "Лихом молоте".

– Я вас не задержу, – пообещал Теонард, снова обводя взглядом собравшихся.

Хранители смотрят внимательно, ждут, пока скажет речь.

– Мы уже некоторое время, как союзники, – произнес он, глядя на внимающих соратников, – хотя совсем недавно были, скорее, врагами. Как выяснилось, некоторые остались ими до сих пор. Просто это соперничество пришлось запрятать поглубже. Но вот сейчас как раз тот случай, когда вражда себя проявила, набухла. Я хочу ее вскрыть, пока не потек гной.

Ответом было молчание. Хранители начали вопросительно переглядываться.

Страг, Гнур. Ихтионка, мелкинд, громадный Булук. Лотер, хрустящий костями нежити во рту. Тарнат, Каонэль со светящимися, будто расплавленное золото, глазами и серебром пышных волос.

По другую сторону стола восседает тахаш, горгона и гарпия. Видно, что две женщины уже подружились. А также птеринг, Брестида и банши. Мрачно выделяется черно-угольная фигура Мелисс. За окном Зала Советов в небе промелькнул силуэт еще одной горгульи – подруги Мелисс патрулируют территорию Цитадели, пока она здесь.

– Дело в том, что… – продолжил Теонард.

Он замялся. Видно, что эта речь дается непросто.

Хранители обменялись тревожными взглядами.

– Я хочу провести общее голосование, – произнес Теонард, так, словно катит в гору огромный камень. Лицо побагровело, но не от усилий, а от ярости, но он изо всех сил старается этого не показать. – Сегодня Страг во время стычки с разбойниками в лесу показал себя не с лучшей стороны.

Его глаза сверкнули.

– Угрожая смертью, он вынудил меня вернуть Осколок, который я временно забрал в качестве наказания! Я считаю, он недостоин быть Хранителем.

Теонард обвел взглядом напряженные лица присутствующих.

– Голосуем! – призвал он. – Предлагаю изъять Осколок и передать кому-то, кто больше достоин. Тому, кто с уважением относится к решениям избранного им же Главы Совета. У меня – все. Решение – за вами.

Теонард медленно опустился в кресло из слоновой кости. Было слышно, как с облегчением выдохнул, стараясь тише, но все равно в повисшей тишине его дыхание показалось порывом ураганного ветра.

– Гвоздь мне в пятку! Осколок второй раз не отдам! – проговорил поединщик с угрозой и посмотрел на Теонарда поверх широкой и круглой поверхности стола. – Если в прошлый раз я сглупил, но теперь вырву кадык любому, кто посмеет протянуть к нему руки.

Хранителей будто обдало морозом в разгар этого теплого вечера. Они посмотрели друг на друга. Каждый словно пытается прочесть, что творится в голове другого. Словно от этого зависит не просто судьба Страга, а их общее будущее. Будущее Цитадели.

Грузно поднялся огр Булук. Массивный, широкоплечий и широкий во всех остальных частях тела. На боках добавочные мышцы для переваривания пищи, которые выглядят как валики жира. На нем всего лишь набедренная повязка, но все давно привыкли к виду его громадного зеленого, как морская тина, тела.

– Теонард, – прогудел он, – можешь выйти? Ты – заинтересованное лицо, а мы хотим посовещаться без таковых.

Он повернулся к поединщику.

– И ты, Страг, тоже.

– Мы позовем, как только закончим, – пропищала ихтионка, сжимая в руке трезубец.

Теонард медленно кивнул. Повернулся и вышел через свою дверь, от которой протоптана дорожка прямо до его башни.

Страг последовал его примеру. Тяжело поднялся, двинул плечами, забрасывая перевязь с секирой дальше за спину, и молча покинул Зал Советов. Дверь за ним захлопнулась.

Лотер хмуро посмотрел ему вслед.

– Бедный Страг, – пропищала Аэлло с сочувствием, – он этого не заслужил.

– Ситуация щекотливая, даже более чем, – прокаркал Кергекор, поглаживая роскошный кожистый гребень на голове.

– Ты давай не драматизируй, – сказал Гнур.

Его крючковатые зеленые пальцы машинально поднялись к голове, он тоже потрогал гребень. Но до птеринга ему далеко – гоблинские гребни тоже ярко-красные, но не такие длинные и насыщенные цветом.

– Подумаешь, – проворчал он, – поссорились, едрена-матрена. Сейчас проголосуем, выберем меня Главой Совета, и я решу все по справедливости.

Рука скользнула в карман меховой жилетки, он извлек жестяную коробочку. Выудил комочек батлока и принялся жевать. Гоблин зажмурился от удовольствия, зеленое, чем-то похожее на жабье, лицо расплылось в удовлетворенной улыбке. Он с наслаждением мнет зубами этот жевательный комочек, ухитряясь двигать даже торчащими по бокам рта бивнями.

– Хватит уже о тебе, надо подумать о Страге и Теонарде, – сказал тахаш, поднимаясь.

Обычно он ведет себя тише воды, ниже травы, поэтому сейчас привлек общее внимание. Гоблин перестал дуться и тоже посмотрел на него, скользнул оценивающим взглядом по кожаным доспехам и следу от спиленного рога на лбу.

В лучах вечернего солнца, что яркими копьями бьют в окна, тахаш выглядит величественно и даже с налетом загадки, как и подобает старейшему существу на земле.

Поднялся и Лотер, оглядел всех сидящих за столом.

– Мы сами выбрали Теонарда в главные. Я его уважаю и от выбора не отказываюсь. Но Страга уважаю не меньше! Он храбрый воин и достойный человек, хотя людей я как-то не очень.

– Выберите главным меня, – предложил гоблин снова, – я решу все наши проблемы. Затем придумаю новые и снова решу. Мы, гоблины, народ мудрый! Хе-хе..

– Речь не об этом, Гнур, – прервал тахаш. – С одной стороны, мы должны поддерживать решения избранного нами же Главы Советов. Но с другой…

– Если сейчас проголосуем, чтобы забрать у Страга Осколок, – хрипло произнесла горгулья, – то дадим Теонарду право лишать Хранителей Осколков и дальше. В будущем он сможет обратить это против любого из нас!

– Да, но мы уже голосовали за то, чтобы забрать у Страга Осколок, – прогудел Тарнат, – правда, с условием, что потом вернем. Но Страг не утерпел и захотел вернуть Осколок сам. Честно, я бы на его месте поступил так же.

– А я бы вообще Осколок не отдал, – прорычал оборотень. Его клыки чуть удлинились, шерсть на мощной открытой груди и плечах сделалась гуще. – Но я согласен – поддержи мы Теонарда сейчас, и в будущем от Совета может ничего не остаться. Он будет нами манипулировать, а Грагрха и Булука использовать в качестве ударного аргумента.

Лотер кивнул на сидевшего возле мелкинда, большого и зеленого, точно гигантскую жабу, Булука.

Огр развел громадными ручищами.

– Я выполнял приказ Главы Совета. А ты бы поступил иначе?

– У тебя своя голова на что? – огрызнулся полузверь. – Ей думать надо, а не жевать!

Огр смерил его угрюмым взглядом, но, похоже, не обиделся.

Тахаш примирительно поднял руки.

– Не ссорьтесь! – сказал он, оглядывая сидящих по кругу Хранителей. По лицам видно, что эмоции сейчас испытывают разные и противоречивые. – Кто за то, чтобы позволить Теонарду забрать Осколок нашего циркача?

– Иными словами, кто голосует за то, чтобы прогнать Страга из Цитадели, – прорычал Лотер, рассерженно глядя на остальных.

– Я не хочу за такое голосовать! – сказала Аэлло вызывающе.

Она поправила длинные бело-синие кудри, что обычно спускаются до пояса, сейчас завязаны в массивный хвост на затылке.

– Я тоже, – кивнула сидящая рядом Эвриала.

– Я – за, – сказала Каонэль. – Нам нужна дисциплина, иначе каждый станет делать все, что захочет. Голосую за Теонарда.

– Поддерживаю, – поддакнул мелкинд, поднимая ладонь.

При этом на груди под распахнутым плащом все амулеты съехали с мест, нарушая порядок и перекрутившись шнурками, на которых висят.

– Страг угрожал Теонарду смертью, – добавил он. – Это – недопустимо.

– Двое – за Теонарда, – резюмировал тахаш, его взгляд сделался жестким, на лбу пролегли морщинки, – кто еще?

Руку подняла банши, которая постоянно молчит и редко участвует в дискуссиях. Она не сказала ни слова даже сейчас. Бледная, в своем тоненьком платье она выглядит именно тем, кто и есть – привидением.

– Я – за, – проговорила Брестида, поправив огненно-рыжие волосы. – Хоть и выбор в самом деле непростой.

– Голосую за Теонарда, – сказал гоблин, сглатывая обильно выступившую после батлока слюну. – Если Осколок Страга достанется гоблинам, это будет справедливо. Нас вечно все притесняют, а с дополнительным Осколком начнут уважать.

Больше рук никто не поднимал. Тахаш немного выждал и произнес:

– Я тоже голосую за Теонарда. Хоть и не имею ничего против Страга. Но я – за справедливость и доверие к власти. Теперь черед тех, кто против.

– Я, – прогудел сидевший до этого тихо Булук и поднял могучую, увитую жиром и мышцами руку.

– Против, однозначно! – сказала Аэлло, поднимая ладошку. Она посмотрела на горгону, и та тоже подняла руку. – Эвриала меня поддерживает.

– Против, – бросил хмуро Лотер.

– Против, – степенно сказал Керкегор, глядя на Гнура с холодной ненавистью.

Тахаш молча наблюдает, как против голосуют и остальные Хранители.

– Я знаю, – сказал он тем, кто поднял только что руки, – вы голосуете из сострадания к поединщику. Из страха, что можете потерять Осколок. Мне кажется, по братству Хранителей теперь пробежала трещина. Золотой Талисман – мощнейший артефакт, который я когда-либо видел. Таким оружием должны пользоваться лишь те, для кого логика важнее чувств. Кто не поддастся эмоциям, не позволит сбить себя с толку.

Он оглядел собравшихся своими загадочными фиолетовыми глазами, в которых заметны вертикальные зрачки.

– Неважно, будет владеть Осколком Страг или кто-то другой. Хранитель должен уметь подчиняться, как солдат в армии. Иначе бой будет проигран. Поэтому говорю еще раз – думайте хорошенько!

Никто ничего не сказал. Никто не изменил решения. Все остались сидеть, не поднимая рук для повторного голосования.

– Что ж, – подвел итоги тахаш, – за вычетом Страга и Теонарда, а также Грагрха, которого не добудились, голосовало четырнадцать Хранителей. Шестеро – за, восемь – против, – произнес он. От сознания собственного проигрыша на лице не дрогнул ни один мускул, однако в глазах появилась горечь. – Победа за Страгом.

Аэлло счастливо улыбнулась, от радости даже взмахнула крыльями. Они с горгоной обнялись. Обе женщины улыбаются, кидают радостные взгляды тем, кто вместе с ними поддержал поединщика, и победно смотрят на голосовавших против. Лотер облегченно выдохнул, достал из кармана порток завалявшуюся кость, и принялся шумно жевать.

– Надо позвать Теонарда со Страгом, – сказал тахаш.

Он отодвинул стул и вышел из-за большого круглого стола, который своего рода символ равенства Хранителей.

– Я схожу.

В это мгновение дверь со стороны Брестиды распахнулась, и, впустив вечерний свет, в помещение вбежала запыхавшаяся амазонка. Черные волосы слегка всклокочены, но девушка пригладила их быстрым движением. Красивая маленькая грудь под доспехами вздымается, изо рта вырывается тяжелое дыхание. Все повернули к ней вопросительные взгляды.

– Что стряслось, Иллара? – спросила Брестида, вскакивая с места. Ладонь прыгнула к рукояти сабли на поясе. – Пленники бежали?

Девушка покачала головой, взглядом ищет Теонарда. Но когда не нашла, то обратилась сразу ко всем. В карих глазах заметна тревога.

– Там посланцы короля Кориоларда Стремительного! – проговорила Иллара. – Требуют выдать пленных!

Глава 12

– Что значит, требуют выдать? – возмутился Гнур громко, щуря левый глаз, будто лучи солнца из ближайшего окна прицельно бьют именно в него. – У них нет прав чего-то требовать!

Ворг впал в легкое состояние "озвера", как бывает, когда испытывает ярость. Голые плечи и грудь с пластинами мышц на глазах у других покрылись густой шерстью, клыки вытянулись, в глазах начало бушевать ярко-красное пламя.

– Сколько их? Где? – спросил он хрипло, поднимаясь со стула.

– У границ Внешнего круга, – сказала амазонка, – с нашим отрядом. Я одна прискакала сообщить…

– Сообщила, молодец, – кивнула Каонэль, теребя рукоять антрацитового меча на поясе. – Скачи назад, пусть ждут.

Иллара посмотрела на Брестиду. Рыжая Хранительница кивнула, и амазонка закрыла за собой дверь. Донеслось конское ржание и топот копыт, который стих почти сразу – ради экстренного случая воительница нарушила запрет ездить верхом в Круге Резиденций.

Хранители возмущенно загудели, принялись наперебой предлагать решения, которые варьировались от гоблинского "порубить всех к едрёне-матрене" до "поговорить вежливо и объяснить, что они же неправы" горгоны. Тахаш, Лотер с Каонэль и банши молча слушали громкие и ярые выкрики остальных. Наконец, устав от шума и гама, ворг поднял руки, призывая к тишине.

– Великая медведица! Да хватит уже! – сказал он. – Как раз для таких случаев есть Глава Совета. Пойду сообщу Теонарду. Да и Страгу заодно. А вы пока остыньте, а то не Зал Советов, а курятник в разгар петушиных боев. Выпейте чего-нибудь или дайте соседу по морде…говорят, это успокаивает.

Суровый и грубый, он поднялся и направился к двери, покрытая шерстью спина и мускулистые плечи скрылись за ней. В щели приоткрывшейся двери на миг блеснули лучи солнца.

Высоко вверху на полнеба полыхает закат, похожий на огромное, раздутое ветром пламя лесного пожара.

Однако Страга и Теонарда у Цитадели не застал. Обернулся, увидел, как их силуэты мелькнули и скрылись за ближайшими к Резиденциям домами. Ворг упал на четвереньки, перекинулся в зверя целиком и бросился догонять с портками в зубах.

Иллара, видимо, уже сообщила, думал Лотер, чувствуя, как от бега сердце стучит сильнее, быстрее.

***

Ворг догнал уже, когда проходили предпоследнее кольцо домов, что будто круги на воде, расходятся вокруг Резиденций. Позади за домами виднеется "Лихой молот", из трубы на крыше толстой, ленивой змеей тянется черный дым.

Страг и Теонард заметили его сразу, в глазах ни капли изумления. Уже привыкли к этому страшному зверю, который то делается человеком, то опять вот так бегает с длинными клыками, весь покрытый шерстью, и с портками в зубах.

Втроем, ворг уже в человеческом облике, миновали последние дома и еще несколько строящихся. Впереди голое плато дальним краем упирается в лес. Ветер доносит от воды шум прибоя и крики чаек. Закат в небе такой, что переплетается с бескрайним океаном так, что кажется, яркое золотисто-алое небо и синяя громада воды, где ветерок поднимает волны – это две половины единого целого.

– Смотрите, – нарушил величественное молчание Лотер, указывая вперед. – Вот они.

Страг с Теонардом посмотрели, куда указывает покрытый шерстью палец ворга. Там десяток рыцарей на сильных, выносливых конях. Кони такие крупные, что сомнут более слабого коня в бою вместе с всадником. Все десять рыцарей в добротных доспехах, закатное солнце блестит на панцирях, поножах и наручах. Головы защищены шлемами, но забрала открыты.

Страг четко увидел у каждого на поясе ножны с мечом.

Впереди десятки на крепком черном жеребце воин крупного сложения, доспехи богаче, чем те, что на остальных. Украшенный серебром шлем держит на сгибе правого локтя, ветер слегка треплет черные с сединой волосы и шевелит аккуратную, короткую бороду. Смотрит вокруг исподлобья, взгляд суров и высокомерен. Уздечка его коня и притороченные к седлу ножны с мечом украшены самоцветами.

Поединщик узнал графа Герна Олдгетера. Сразу после возведения второй Цитадели он приезжал с приказом короля, требуя, чтобы ему передали полномочия Главы Совета вместе с Осколком барона Теонарда, подданного его величества Кориоларда Стремительного.

Возле прибывших собрались амазонки, взяли в кольцо. Девушки смотрят настороженно, готовы в любой миг обнажить кривые, но острые сабли и атаковать.

Здесь же и отряд, присланный Кориолардом для защиты Цитадели. Ксавер Готлиншир бледен и хмур, все время нес службу, подчиняясь Хранителям, а теперь тот неловкий и неприятный момент, когда с рыцарями обязан встать на сторону короля.

Теонард, Страг и Лотер некоторое время наблюдали со стороны, оценивая ситуацию. Наконец, Глава Совета двинулся вперед. Страг, привычным движением сдвинул плечами и направился следом, все еще чувствуя к нему ненависть. Лотер не отстает.

За спиной раздался топот копыт. Наметанным ухом Страг признал легкую лошадку Брестиды. Она тут же промчалась мимо, сделала знак своим воительницам, мол, все в порядке, я уже здесь.

– Граф Олдгетер, – сказал Теонард сходу, приближаясь и не сводя с собеседника глаз. Рука непроизвольно трогает на поясе рукоять меча на поясе. – Чем обязан?

Страг и Лотер встали по обе стороны от Главы. Смотрят спокойно и уверенно. Оба после боя в лесу уже успели отдохнуть, так что снова в бой – хоть сейчас.

– Приветствую вас, барон Теонард, сын Мидшира и внук Гунтвига, который ведет род от…

– Обойдемся без формальностей, – прервал Глава Совета. – Вы снова на нашей земле, а, как показывает практика, с добром не приезжаете. Чего же хотите теперь?

Олдгетер скорчил высокомерную мину, пригладил ладонью посеребренные сединой волосы, не позволяя ветру снова их растрепать.

– Его Величеству Кориоларду Стремительному стало известно, что вы пленили известного своей жестокостью главаря разбойников Конрада и некоторых людей из его шайки, – сказал граф с ледяной улыбкой. – Король наслышан, что вы лично участвовали в поимке преступника. На мой взгляд, похвально и....весьма глупо.

Теонард нахмурился. Граф одарил его насмешливой улыбкой.

– Правитель не должен подвергать себя риску, для этого есть солдаты. Впрочем, это снова доказывает вашу несостоятельность на данном посту. Вам здесь не место. Его Величество Кориолард готов принять ваши извинения. Вместе с Осколком и полномочиями Главы Совета Хранителей.

Теонард потемнел лицом, но промолчал.

Вперед вышел полузверь. Смотрит нагло, в его глазах вызов – пусть и сотне Кориолардов.

– Мнение Хранителей, которых представляет Теонард, вы уже слышали, – прорычал Лотер враждебно. – Нашим выборным Главой останется Теонард. Если вам нечего добавить, можете возвращаться, откуда прибыли.

Он принялся шумно и без стеснения чесать когтями широкую волосатую грудь, как будто давно не мылся. В воздухе замелькали полетевшие с нее мелкие ошметки кожи. От наслаждения он зарычал, и пусть негромко, но конь под графом испуганно дернулся и заржал, почуяв его звериную суть.

Рыцари короля возмущенно переглянулись. Граф Олдгетер побагровел. Искоса посмотрел на стоящего рядом Страга в потертой кожаной куртке со здоровенной секирой за спиной. Обвел взглядом расположившийся в сторонке отряд амазонок…

– В таком случае, его Величество Кориолард Стремительный велит вам, барон Теонард, передать мне главу шайки Конрада, а также разбойников, которых удалось пленить. Для справедливого суда и показательной казни, которая за этим последует.

– При всем уважении, граф, – произнес Теонард. – Вы не можете отдавать нам приказы. Равно как и его Величество Кориолард.

Олдгетер ахнул. Конь под ним переступил копытами, вскинул морду и заржал, как если бы тоже выражал возмущение.

– Вы отказываетесь подчиняться королю, барон? Да вы в своем уме?!

– Хочу напомнить, граф, – сказала подъехавшая на лошадке Брестида, – что в прошлый раз вы тоже приезжали с требованиями и ультиматумом, но потом убрались восвояси. Королю давно пора понять, что Цитадель никому не подчиняется и будет отстаивать независимость!

Девушка говорит с жаром, щеки раскраснелись. Страг и Лотер смотрят одобрительно. Она замечает их взгляды и на своей маленькой, но эффектной, проступающей даже под кожаными доспехами, груди, на стройных полуголых ногах. Но недовольства от этого на ее лице циркач не заметил. Она ведет себя уверенно и вызывающе.

– Я права, Теонард?

На лице Олдгетера отразилась крайняя степень презрения и недовольства, оттого, что женщина встряла в разговор двух мужчин. Посмела перебить воинов и политиков. Граф величественно спешился, ноги коснулись земли, спружинили. Негромко звякнули доспехи. Он подошел чуть ближе, заглянул Теонарду в лицо.

– Барон, если не подчинитесь королю, – произнес он негромко, – будет война. Его Величеству наплевать, что вы когда-то разбили жалкое племя кочевников. Вы понимаете? Он этого не потерпит, и от вашего уютного городка не останется камня на камне. Король дал мне это ясно понять. А я – передаю вам.

Он угрюмо добавил:

– Вы отказались передать Осколок, потому что Хранители хотят видеть в лидерах вас. Хорошо, король это уважает и признает. Но он не потерпит оскорблений, пусть даже от Хранителей.

Скулы и мочки ушей Теонарда заалели от гнева, он вперил в Олдгетера испепеляющий взгляд. Но постарался говорить спокойно.

– Мы можем стереть стольный град Дируан с лица земли, употребив мощь Талисмана. Так и передайте Его Величеству.

– И убьете множество невинных жителей, вместе с армией? – спросил граф насмешливо. – В самом деле? Я был о вас лучшего мнения.

– К тому же, – сказал он, – кто вам сказал, что на ваш Талисман мы не сможем найти управу? Думаете, у нас нет магов? Что некому нанести по вам превентивный удар? Талисману он, может, не повредит, но вы все, все, кто выдвинул себя в Хранители, будете уничтожены! И тогда никто не помешает его Величеству поставить на ваше место верных ему людей. Поэтому советую обдумать ответ. Тщательно взвесив последствия.

– Тогда почему не поступили так сразу? – спросил Страг, постукивая шариками в массивной ладони. – Почему ездите и чего-то требуете, раз такие всесильные?

– Потому, – пояснил граф терпеливо, как ребенку, – что король не хочет кровопролитной войны. Его Величество мудр и признает вас серьезным противником. Понимаете? Противником, с которым выгоднее договариваться, а не воевать.

Около минуты Теонард не говорил ни слова. Лицо его сделалось задумчивым, на лбу пролегла глубокая морщина, ее мелкие собратья густой сетью окружили глаза. На миг его взгляд сделался неподвижен. Страг и Лотер с Брестидой обеспокоенно переглянулись. Наконец, арбалетчик очнулся, стряхнул оцепенение. Тяжко вздохнул, словно решение, которое принял, далось нелегко.

– Мы передадим вам главаря и разбойников. Как жест доброй воли и уважения.

Олдгетер кивнул с одобрением, обнажил зубы в улыбке.

– Мудрое решение, барон.

На плечо Теонарду легла лапа ворга.

– Можно тебя на минутку?

Когда Хранители отошли в сторону, на Теонарда устремились недоуменные и возмущенные взгляды.

– Ты должен был посоветоваться со всеми! – сказал ворг с упреком.

– Если разбирать это на Совете, – возразил Теонард, – потеряем драгоценное время. Сейчас мы не сможем вести войну, грамотнее пойти на мелкую уступку.

– Мелкую? – фыркнул Страг с неприязнью. – Да ты позволил им провести негласную военную операцию против нас и избежать наказания!

– Доспехи у разбойников, – сказала Брестида с жаром, убирая со лба рыжие волосы, – слишком хороши, чтобы быть награбленным! И разбойники не станут покупать их у кузнецов. К тому же, у всех одинаковые панцири. Одинаковые по фасону и одинаково крепкие! Это доспехи воинов, Теонард, а не шайки лесных оборванцев!

– Вспомни, как умело они дрались там в лесу, – кивнул Лотер, глядя на отошедшего к своему отряду Олдгетера, на стоявшего в отдалении Ксавера Готлиншира. У того на лице облегчение, что конфликта не произошло и не пришлось принимать ни одну из сторон.

– Вы думаете, я кретин? – спросил Теонард жестко, оглядывая Хранителей. – Разумеется, я все это заметил. Против нас в лохмотьях, наверняка, дрались войска регулярной армии. И не салаги какие-нибудь, а опытные бойцы. И сейчас их забирают, чтобы не дать сгинуть на виселице. Я отдаю себе отчет, что выдаю врагу военнопленных и позволяю уйти безнаказанно.

– Тогда почему это делаешь? – спросила Брестида упрямо.

– Гм, – сказал Лотер. – Я все же думаю, что Совет весь должен проголосовать.

Страг молчал. С короткими непослушными волосами и секирой за спиной поединщик выглядит устрашающе, но заостренные эльфийские уши немного смягчают эту картину. Он крутит в могучей ладони шарики, те едва слышно стукаются друг о друга.

– Времени нет, – повторил Теонард. – Ответственность беру на себя. А потому это делаю, Брестида, что уже научился принимать решения с ходу и на бегу. Если при такой ответственности, какая на мне, долго размышлять, толку не будет. Нам сейчас важно выиграть время, чтобы развиться, окрепнуть. Будем пока идти на уступки в мелочах. Зато потом, когда взматереем, Цитадель будут уважать и бояться! Терпение, друзья мои, однажды мы этого достигнем, а пока – доверьтесь мне.

Он скользнул вызывающим взглядом по поединщику. Страг ответил взаимностью. В зеленых глазах, что чуть темнее, чем у Брестиды, полыхает злость.

Теонард повернулся к рыжей воительнице. Позади нее отряд амазонок. Девушки перешептываются между собой, кто-то поигрывает оружием – в руках мелькают рукояти и лезвия сабель и кинжалов. Они с вызовом смотрят на рыцарей в отряде Олдгетера, а те взирают на них, скорее, с насмешкой, а некоторые – с желанием овладеть такими вот горячими женщинами.

– Брестида, – попросил Теонард, – пусть девушки приведут пленных. Остальные пусть будут здесь, пока отряд Кориоларда не уберется.

Амазонка коротко кивнула, смахнула травинку с укрытого кожаным доспехом бедра и подошла к своим.

По ее слову дюжина воительниц вскочили в седла и погнали коней между домами, выбивая из утоптанной дороги пыль и заставляя толпу зевак разойтись.

Часть 2