Фантастика 2025-130 — страница 922 из 1125

Глава 13

Когда отряд Олдгетера отбыл, уводя то, что осталось от разбойничьего отряда, Хранители разошлись. Солнце уже село, но последние лучи еще держатся в воздухе, медленно уступая натиску темноты.

Страг обошел Цитадель по периметру, чтобы не возвращаться вместе с Теонардом – после голосования, которое тот устроил в Зале Советов, горький и неприятный осадок усилился.

Пальцы нащупали под рубахой Осколок, который полноправно себе вернул. По крайней мере, предложение Теонарда получило меньшинство голосов.

Дойдя до незастроенного участка тахаша, что рядом с каменными завалами Тарната, Страг в задумчивости остановился, а потом направился во Внешний круг.

Вокруг потянулись дома, там уютно светятся окна. Внутри за занавесками видны тени хозяев, что собираются на ужин. За заборами лениво погавкивают собаки, из травы доносится стрекот сверчков.

Вскоре поединщик миновал последние дома и направился к лесу. Там в темноте видны коробки бараков, возле них горят костры, видны стройные, поджарые силуэты людей.

Когда Страг подошел, к нему повернулись головы рекрутов, он увидел усталые лица.

Солдаты сидят возле костров. Кто-то ест из мисок нехитрый ужин, кто-то уже просто лежит, подставляя голову ночному ветерку или глядя на выступающие звезды. При виде него принялись вскакивать.

– Здравия желаем!

– Доброго вечера, Хранитель!

Страг вскинул ладони в успокаивающем жесте.

– Спокойно, ребята. Отдыхайте.

Он двинулся дальше, бесцельно глядя по сторонам на рекрутов, чьим обучением руководит. Вообще-то специально нанял в близлежащих городах нескольких ветеранов, и они теперь под его руководством натаскивают молодняк, обучают работе с оружием и бою без него.

Поединщик краем уха услышал лязг сталкивающихся лезвий. Посмотрел дальше, мимо длинного двухэтажного барака с освещенными окнами. Там при свете костров несколько человек сражается на мечах, удары проводят неторопливо, так, чтобы партнеры по учебному бою успевали парировать.

По другую сторону в свете горящих факелов и костров видны врытые в землю деревянные мишени. Слышно, как со стуком бьют по мишеням стрелы.

Из темноты вынырнула долговязая широкоплечая фигура в легком кожаном панцире. Страг узнал Георга – одного из ветеранов, бывалого воина. В глаза бросается застарелый шрам на лбу и щеке. Вместо левого глаза – бельмо. Зато сам веселый, жизнерадостный, хоть и тугодум.

– Здравия желаю! – выпалил он.

– Здравствуй, – кивнул Страг. – Почему до сих пор работаете? Вы мне нужны в боевой готовности. А это значит – надо отдыхать.

– Парни больно резвые, – сказал Георг, разводя руками, где каждая ладонь, как маленькая лопата. – Рвутся в бой, на учениях выкладываются целиком. А многие вон даже сейчас не угомонились. Молодые, неопытные. У таких шило в заду, ха-ха! Бывалые уже знают, почем фунт лиха. А эти – салаги…

– Оно и видно, – буркнул циркач.

Они пошли рядом меж костров, вдыхают идущие от костров вкусные запахи мясной похлебки с чесноком. Хранитель мельком смотрит по сторонам на рекрутов. Видит обращенные к нему жизнерадостные, хоть и усталые лица. Воины сидят у костров, проверяют заточку, смазывают клинки.

Георг и остальные ветераны еще раньше говорили ему, что многие парни счастливы теперь служить в Цитадели. И стараются оправдать доверие, как могут.

– Мы решили им не запрещать, – пояснил Георг, как бы оправдываясь. – Они сменили оружие, выбрали занятие поспокойнее. Вон, из луков стреляют. Бьют пока, правда, криво…А кто-то вообще разошелся по свободным пятачкам и закрепляют то, что не получается днем. Пускай тренируются хоть до изнеможения. Тяжело в учении, легко в бою.

– Не накаркай, гвоздь мне в пятку, – бросил Страг. – Нам только войны сейчас не хватало.

Они остановились возле последнего барака. Дальше уже темнота, оттуда прохладной волной идут запахи леса, слышны крики филина. От полной темноты отделяет всего десяток шагов, и там уже слышно, как в лесу что-то негромко хрипит, едва слышно стрекочет.

Георг остановился у костра, рекруты было вскинулись, но Страг жестом велел и дальше предаваться отдыху.

– А чего вы пришли-то? – спросил, наконец, ветеран, набирая в бочке кружку воды. – Дело какое аль просто так?

– Да чтоб не распускались, – сказал поединщик. – А то начнете тут вино пьянствовать да баб водить. За вами глаз да глаз нужен.

Георг пару мгновений смотрел, нахмурившись, явно не понимая, шутит Хранитель или говорит серьезно. Но потом уловил иронию, рот расплылся в улыбке.

– Так это…мы ж и вас позовем, если хотите! Вино и бабы это мы завсегда. Но делу время, а потехе час. Не извольте сомневаться!

Подошел тощий Жермен, тоже ветеран нескольких мелких войн. Дышит тяжело, лицо блестит от пота. Поприветствовал Страга. Тоже зачерпнул из бочки и принялся хлебать так, будто не пил воды неделю, а то и две.

– Ух и рекруты, чтоб их леший порвал, – проговорил он. – Какие ресурсы пропадают. Сейчас бы нам какую-нибудь хоть маленькую войнушку. Да мы б врага разделали только так.

– Твои парни дозоры проверяли? – прервал поединщик.

– А как же. Не забываем.

– Трений с отрядами королей нет?

– Вы про тех, что от Кориоларда и Утгерта Великолепного? – уточнил Жермен. – С ними все тихо, ведут себя прилично. Иногда даже приходят и предлагают помочь с обучением.

– А вы чего?

– А че, – пожал плечами Жермен, – мы не гордые. Чего отказываться-то.

– С гоблинами и гномами поосторожнее, – предупредил поединщик. – Уже было столкновение между человеком и гоблином, из селян. Избегайте конфликтов всеми силами. Чуть что – сообщайте мне.

– Да что случилось? – спросили оба ветерана почти одновременно. – Если что-то назревает, скажите сразу. Хоть предупредим парней. Они обрадуются. Да и мы бы тоже размялись.

Они оба переглянулись.

– Гоблинам морду набить – тоже неплохо! – сказал Георг и захохотал.

Жермен поддержал, хлопнул его по плечу.

– Пока не знаю, – сказал Страг задумчиво, глядя вокруг, на воинский лагерь, который до сих пор не угомонился и не затих, даром, что вокруг уже почти стемнело. – Просто чуйка.

***

Когда Страг вернулся к замку, темнота скрыла мир окончательно. Воздух утратил прозрачность, все будто завесили иссиня-черным покрывалом. Взошла луна в хороводе звезд – одни крупные, как ядра орехов, другие – мелкие, как острие самой маленькой иглы, и небо превратилось в черное покрывало, расшитое сияющим бисером.

Окна донжона приветливо светятся. Он остановился – из замка доносится музыка. Веселые звуки лютни и флейты. Страг услышал множество голосов, среди которых грубый и громкий хохот. Голос Тарната нельзя не узнать. Бровь вопросительно приподнялась, циркач решительно толкнул дверь.

Музыка и голоса тут сделались громче. Они исходят со второго этажа, и Страг сразу же направился туда. По дороге столкнулся с горгонами, которых прежде не видел – девушки, черноволосые, как и Эвриала, несут из кухни наверх блюда с дымящейся едой, от которой идет умопомрачительный аромат. Запеченные гуси и утки, вокруг гора разваренной гречневой каши.

Тонкое обоняние Страга подсказало, что внутри птиц орехи, изюм и яблоки.

Пробегавшая мимо горгона улыбнулась, сразу же поняв его голодный взгляд. Остановилась, а Страг без церемоний взял блюдо с гусем, поставил на подоконник. Девушка с улыбкой смотрела, как молодой сильный и зверский голодный мужчина раздирает сочную тушку гуся, отправляет куски в рот. Крепкие белые зубы перемалывают сочное мясо, хрящи и мелкие косточки. К каше не притронулся.

Горгона оглядела его стройную фигуру, широкие плечи. Задержала взгляд на сильных, мускулистых руках. Ворот рубашки на груди распахнут, открывая взору мощные плиты грудных мышц.

Полные губы девушки раздвинулись в улыбке, на щеках проступил румянец. Она оправила сарафан, как бы невзначай проведя пальцами по груди и бедрам. Девушка соблазнительно стрельнула в поединщика взглядом, кивнула на приоткрытую дверь соседней комнаты, в которой никого нет.

Страг перехватил ее взгляд, едва заметно качнул головой и стал подниматься по лестнице.

Горгона вздохнула и ушла обратно на кухню.

***

Страг поднялся на второй этаж. Музыка стихла, и теперь отчетливо слышны голоса Хранителей. Тарнат снова зашелся сочным хохотом. Раздался возмущенный вопль Гнура, который кричит что-то о древнем превосходстве и мудрости гоблинов.

Ему тут же возразил птеринг, порекомендовав засунуть гордость за расу куда подальше – мол, сегодня праздник, и он не желает выслушивать нескончаемые претензии этой жабы с бивнями. Раздался смех множества голосов. Слышится и добрый женский, а также призывы Эвриалы не ссориться.

Поединщик протопал мимо пары закрытых комнат и прошел в открытую дверь. Навстречу после полутемного коридора хлынул яркий свет множества светильников, лавиной обрушились звуки веселья.

В просторном зале собрались почти все Хранители, разговаривают, смеются, едят и пьют.

Страг заметил, что не хватает тахаша и Грагрха с Булуком – последние двое, видимо, как всегда спят. Еще он не заметил мелкинда и Теонарда, но от этого только испытал облегчение.

В огромном камине, какой при строительстве загадал в каждой комнате своего замка, жарко пылает огонь, в распахнутом настежь окне плещутся занавески.

В центре комнаты ломится от яств длинный стол, там всевозможные блюда – жареные отбивные, печеные перепелки, фаршированные орехами, рубленное тушеное мясо, толстые ляжки и жареное филе кабана. Тут же громоздится несколько блюд с целиком зажаренными поросятами. На столе пестро от мисок с фруктами и спелыми ягодами. То здесь, то там кувшины с вином, в глиняных стаканах темнеет узвар и квас.

Меж Хранителей мелькают девушки-горгоны. Страг рассмотрел тщательно сложенные крылья за спинами. В руках подносы, они забирают грязную посуду, уносят пустые, полные костей блюда, доливают в стаканы вино и квас.

Едва циркач переступил порог, к нему повернулась дюжина голов. Вверх рванулись руки с полными стаканами, раздались крики приветствий.

– А вот и хозяин! – прогудел Тарнат со смехом, стоя возле Эвриалы и Каонэль. Гном одет в праздничный кафтан из красной парчи и широкие синего цвета штаны. Таким ярко одетым циркач гнома еще не видел.

– Страг! – воскликнула Аэлло.

С лучезарной улыбкой принцессы она изящной походкой направилась к полукровке, оставив компанию Мелиссы и банши.

Аэлло улыбается. На ней красивое шелковое платье с глубоким вырезом, видимо, одолжила у Каонэль, под тканью просвечиваются очертания маленьких грудей. Бретельки на плечах – из тонких лент. Выглядят так, словно их сметет с этих нежных плеч простой ветерок.

– Страг, – повторила она с улыбкой, глиняный стакан с вином держит с таким достоинством и изяществом, будто это хрустальный бокал на приеме у королей, – а мы уже заждались.

С ней подошли Лотер и Тарнат. Оборотень же, как всегда, в одних портках, на фоне празднично разодетого гнома он как бродяга. Зато волосы все еще влажные после мытья и кое-как, грубо причесаны. Под густой шерстью видны выпуклые мышцы груди, твердые валики на животе. Весь из себя стройный, подтянутый.

– Где ты ходишь, – прогудел гном, – тут уже праздник вовсю.

Лотер широко улыбнулся, продемонстрировав два ряда крепких зубов с мощными клыками, которые пока что имеют привычный для человека размер. В лапе глиняный стакан, там плещется ярко-красное вино. Такой же держит и гном.

– Какой праздник? – не понял Страг, оглядывая собравшихся в зале Хранителей.

Он и рад всех видеть, но сейчас уже ночь, и циркач предпочел бы поупражняться в метании кинжалов, а потом завалиться спать.

– Да он забыл, – протянул Тарнат с ноткой разочарования. – Чтоб меня взяли подземные демоны! Забыл!

– Да, о чем забыл, гвоздь мне в пятку?!

– Сегодня торжество в честь возведения Цитадели! – напомнила Аэлло.

Она улыбается, скулы покрылись легким румянцем от вина, глаза сияют.

– Уже давно обсуждали, что отпразднуем, – сказала она, – а местом избрали твой замок! Ты ж сам предлагал. Мы решили – сначала у тебя, а потом – в Дереве у Каонэль.

Гарпия принялась щебетать:

– У нее там так красиво! Везде эти светлячки, а светящиеся ветви выглядят просто волшебно! Вот только там лучше, когда уже танцы и фейерверк. А у тебя мы поедим и выпьем вина!

Страга обступили остальные Хранители, вокруг замелькали лица разных рас – зеленые, пернатые, человеческие и те, что очень похожи на человеческие…Лотер сунул ему в руку кружку, дружески похлопал по плечу, звук при этом был такой, словно лупит ладонью по деревянной столешнице.

Промелькнуло милое личико Селины. Прошла, улыбаясь, Каонэль с глазами, что светятся, как два светляка в темноте. Все к нему обращаются, мужчины дружески хлопают по плечам и спине, девушки что-то радостно говорят. Вспоминают, как строили сначала первую, а потом и вторую Цитадель. Как рубились с кочевниками.

***

Вновь заиграла музыка. Страг приметил в уголке у окна троих музыкантов – незнакомцы. Видимо, набрали где-то за пределами Круга Резиденций.

Один поднес дудочку к губам, пальцы начали бегать по отверстиям, придавливая в одних местах, и пропуская звук в других. Двое других ловко перебирают струны лютней. Все трое стараются, и в воздухе звучит красивая, веселая мелодия. Кажется, отражается от стен широкой комнаты и высокого потолка, где люстра со множеством свечей.

Рядом Страг услышал низкий голос и хохот Тарната:

– Да я сам видел! Гнур, ты напился в драбадан, махал какой-то трухлявой палкой и кричал, что это священный крашар, а ты – великий зеленый жрец, через тебя, мол, снизошло божество всех лягух, я вас благословляю, пейте, закусывайте! А потом – плодитесь и размножайтесь!

– Врешь ты все! – обиделся Гнур. – Когда я такое выделывал?!

– Да на пиру, что мы устроили сразу после победы над кочевниками, когда велели посланцу короля Кориоларда ехать в самый глубокий лес и поглубже, поглубже! – сказал гном и отхлебнул еще вина.

Кровь бросилась ему в лицо, улыбка все шире, а в глазах безудержное веселье.

– Клянусь подземными демонами, это было здорово! Сейчас вот напою тебя, посмотрим, какие речи из тебя потекут!

– Я не пью! – обиделся Гнур. – Вернее, не напиваюсь! Гоблины – народ вежественный, культурный!

Страгу на плечи легли ладошки Аэлло, они стали плавно двигаться в танце, а Страг тем временем машинально рассматривал стены этой просторной комнаты, пока еще голые и ничем не украшенные.

Никаких украшений, кроме вот этого широкого камина, в котором уже прогорают дрова. Комнат в замке много, за всеми не уследишь, да и не хочется. Он мужчина, и этим заниматься не должен. Комната для него, как женщина – вполне хватает одной. Но что поделать, всегда хотел иметь замок, а однокомнатных замков не бывает.

– О чем задумался? – спросила Аэлло, глядя в его усталое лицо. В зеленых глазах циркача затаилась задумчивость, на лбу пролегла длинная вертикальная складка.

– Да так…Дела, дела, – отмахнулся Страг.

Музыка пошла быстрее, и они с гарпией принялись лавировать между другими парами. Рядом танцует Каонэль с Лотером, ворг что-то говорит ей в длинное вытянутое ухо, эльфийка морщится, но все равно кивает, как будто ест кислый, но полезный для здоровья лимон.

Тарнат пляшет с Эвриалой, та запрокидывает голову и смеется его шуткам. Танцуют еще и другие, а остальные предпочли постоять возле стола с едой и напитками и выпить да закусить.

– Не стоит о них в такой приятный вечер, – добавил он.

– Ну отчего же, расскажи, – попросила Аэлло, не сводя сияющих, заинтересованных глаз. Страг уже не в первый раз отметил, что глаза гарпии похожи на зеркала.

Поединщик пожал плечами.

– Да как-то все сразу. Эта история с разбойниками, посланцы короля, Теонард, с которым теперь в ссоре…Араона хорошо бы проведать, кстати где он?

– За целителя не волнуйся, он спит, – заверила гарпия. – Вроде бы ему легче. Кстати, а что там произошло между тобой и Теонардом? Отчего он такой взвинченный?

– Я просто вернул себе Осколок. Я имею на него право, он мне дорого достался.

Они продолжали кружиться под музыку, руки циркача лежат на талии Аэлло, он чувствует под тканью платья ее кожу, от которой исходит тепло.

– Мне он тоже достался непросто, – заверила гарпия. – И всем нам, как я поняла. Просто Теонард говорил, что ты забрал Осколок, грозив ему смертью.

Она заглянула в зеленые глаза поединщика.

– Это правда?

Страг спокойно выдержал ее взгляд.

– Я всего лишь применил к Теонарду его же метод. Просто зашел с другой стороны.

***

Поединщик и не знал, что среди ночи дерево эльфийской Хранительницы выглядит настолько красиво и ярко. Нет, он и раньше видел ночью в окно, что листья на ветвях Дерева мерцают разными цветами. Но никогда еще не наблюдал эту красоту вблизи.

Ветви светятся зеленым, золотистым и фиолетовым. Огоньки не просто горят, а перемещаются – светятся сами листья и цветы на ветвях, да еще и в ночном воздухе летают десятки светлячков. Теперь Страг смотрит на это эльфийское чудо, не в силах отвести глаза.

Музыканты отправились с ними, и теперь задорно играют, позволяя танцевать тем, кто хочет, а остальным просто слушать и наслаждаться музыкой.

Сияние Дерева разгоняет темноту. Хранители разбились на двойки-тройки, каждая о чем-то беседует, слышатся голоса, изумленные возгласы, громкий задорный смех.

Очень скоро появился мелкинд, на груди на ремнях подвешен деревянный поднос, там поблескивает множество склянок. Невысокий, светловолосый, в распахнутом плаще, да еще и с этими склянками, что сияют и светятся, он выглядит забавно и волшебно – под стать эльфийскому Дереву с сияющими ветвями, а также светлячкам, что бесшумно роятся в воздухе.

– А вот и наш колдун! – хохотнул Лотер, указывая покрытым шерстью пальцем на мелкинда. – Принес оружие массового поражения, чтобы нас всех зажарить, но притворяется, что устроит фейерверк.

– Сам ты колдун, – сказал Виллейн уязвлено. – Я – маг! Колдуны – злые.

– А ты, значит, добрый, – с дружеским сарказмом заметила Брестида.

На ней все те же кожаные доспехи, но теперь она набросила сверху красивый плащ из зеленого шелка. Рыжие волосы струятся по плечам, привлекая внимание мужчин.

– Да я, скорее, опасаюсь тебя, а не нашего Лотера, – сказала она. – Он если меня и сожрет, то в открытую, а ты – пустишь в меня огненный шар, когда я отвернусь.

– Кстати, Лотер, ты как насчет меня сожрать? – спросила амазонка с двусмысленной улыбкой, легонько проводя пальцами по его волосатой груди.

– Брестида, ты просто неотразима, но я уже сегодня съел пару девчонок, – лениво отозвался оборотень.

– Напрасно перебил себе аппетит, – заметила она с укором. – Этот дом с багровыми фонарями до добра не доводит.

Мелкинд взял один из пузырьков, вытащил пробку. Понюхав содержимое, он выплеснул светящуюся зеленую жидкость, и она зависла в воздухе. Виллейн вскинул руки, губы зашептали заклятие. В небо ударил ослепительный фейерверк, похожий на огромные виноградные грозди.

– Ого! – вырвалось у Тарната. – Вот это зрелище! Похоже, наш маг сегодня в ударе!

Разноцветные фейерверки вспыхивают и гаснут высоко над головами Хранителей, затмевая луну и звезды. Распускаются огромными сияющими цветками, раскидывают сверкающие лепестки и тают в темном ночном воздухе.

На смену цветам пришли ярко-зеленые драконы. Гигантские сверкающие огнями ящеры машут крыльями, каждый изрыгает пламя, и оно превращался в сияющий дождь. Эти, похожие на падающие звезды капли, не долетают до земли, а растворяются в ночном небе.

При виде дракона Аэлло испуганно охнула.

– Страфадский вихрь! – вырвалось у нее.

Девушка вся напряглась, словно приготовилась к бою. Но потом на лице проступило удивление. Испуг пропал из глаз, она одобрительно захлопала в ладоши.

Хранители встречают фейерверки дружными возгласами одобрения и радости. Страг видел, как мелкинд сосредоточенно берет с подноса одну склянку за другой, выплескивает в воздух перед собой и что-то шепчет. В тот же миг над головами в оглушительной вспышке начинают рождаться все новые и новые замысловатые, дышащие магией и красотой фигуры. Они парят в темном небе, а затем бесследно исчезают.

– Как это божественно красиво! – прошептала стоявшая рядом с поединщиком гарпия.

Светлые, как выбеленный солнцем лен, курчавые волосы красиво рассыпались по спине, на них мерцают отблески огненных фейерверков.

– Я никогда раньше ничего подобного не видела. Виллейн – настоящий маг! Молодчина!

– Я тоже, – признался Страг. – Всю жизнь прожил в медвежьем углу, никаких тебе фейерверков.

Он посмотрел на стоявшую рядом девушку со сложенными за спиной крыльями.

– А ты какая-то сегодня спокойная и мирная, – сказал он с улыбкой. – Куда же подевалась язвительная Аэлло, которая норовит делать всем все наперекор, нашкодить, и вообще – норовистая, как необъезженная кобылка?

– Еще раз назови меня кобылкой, – сказала гарпия холодно, – и получишь копытом.

Она допила оставшееся в стакане вино, ее миловидное лицо раскраснелось еще больше.

– Страг, я что-то устала или не знаю…в общем, неважно себя чувствую. Ты не мог бы проводить меня домой? Я не против прилечь. Ты не подумай ничего такого…Просто действительно валюсь с ног.

– Да без проблем, – сказал Страг. – Идем.

Девушка одарила его нежной, усталой улыбкой. Она вдруг рухнула, и циркач без труда подхватил ее бесчувственное тело.

– Эй, Страг! – донесся обеспокоенный голос Эвриалы. – С Аэлло все в порядке?

Поединщик широко улыбнулся, помахал рукой.

– Пойду уложу ее спать!

Раздался сочный хохот ворга и женский смех – Селина, Брестида и Каонэль прыснули одновременно.

– Ага, давай-давай! – поддержал Лотер. – Завтра вас разбужу! Страг, ты там полегче, она еще подросток!

– Не надо его учить, – прокаркал Керкегор наставительно, отблеск полыхнувшего в небе огня на миг ярко осветили его пернатое лицо с вытянутым клювом. – Они уже взрослые.

Поединщик молча шел в сторону замка мимо башни Теонарда. На миг повернулся и заметил фигуру арбалетчика, что направляется к остальным. Вспыхнувший в небе фейерверк осветил его лицо, и Страг поймал на себе его исполненный вражды взгляд.

Теонард пошел дальше, его встретили шумными приветствиями, а в небе по-прежнему расцветали и гасли огненные цветы.

Страг и сам почувствовал, как наваливается усталость.

Дойдя до замка и уложив Аэлло спать, он проверил, все ли в порядке с Араоном. Целитель спит на полу, возле погасшего камина, с толстой кожаной книгой в обнимку.

К лицу вернулся розоватый цвет, дыхание размеренное, спит как младенец. Крепко прижимает книгу к себе, точно добытое в бою сокровище. Приложив ему ко лбу ладонь, циркач удовлетворенно отметил, что жара нет. К коже на лице вернулся естественный цвет.

Выпив стакан воды, Страг поднялся к себе и уснул, едва голова коснулась подушки.

Глава 14

Страг почувствовал близость женщины, нежный аромат ее молодого крепкого тела. Его кто-то начал легонько трясти за плечи, а потом – пару раз осторожно назвал по имени.

Поединщик резко открыл глаза. Они тут же сузились до щелок в попытке рассмотреть того, кто нарушил сладкий сон.

Над ним нависает женское лицо. Нежные черты, теплый, добрый взгляд. Черные волосы заплетены в узел на затылке. Эвриала в своем всегдашнем незатейливом платье, которое, однако, придает шарма.

Горгона нависла над поединщиком, тяжелая грудь натянула ткань платья, и Страг даже сквозь остатки сна ощутил зовущий, сладкий аромат ее тела.

Сон слетел моментально. Он сел и спустил ноги с кровати. Сердце сильно бьется от резкого пробуждения. Волосы со сна торчат в разные стороны. Бросив взгляд на окна, он заметил, что оттуда льется рассвет. Серые лучи падают на висящие секиры и кинжалы на стене и на вертикально стоящую доску в зарубках, что служит мишенью.

– Черт, уже утро, – проговорил он едва слышно, обращаясь сам к себе.

Потом поднял глаза на горгону. В глазах женщины нетерпение, видно, что волнуется и просто так будить бы не стала.

– Эвриала, что стряслось?

Она выглядит бодрой, как будто сейчас вовсе не предрассветный час, и она успела вволю поспать.

– Там Лотер и Гнур, – сказала горгона робко. – Хотели сами пройти и тебя разбудить, но я не позволила.

– Гвоздь мне в пятку, – пробормотал он. – Какая нелегкая принесла их ни свет, ни заря?

– Страг, – сказала горгона терпеливо, при этом взгляд ее стал мрачен, – они говорят, в Цитадель пришли еще зараженные. Выглядят, как и Араон тогда. У них на коже темные пятна, они все горят. Сами бледные, как мел.

– Мелкинда позвали? – спросил поединщик, радуясь, что хотя бы одеваться не надо – вчера рухнул на кровать и уснул прямо в одежде.

– Лотер уже побежал к Виллейну, – кивнула горгона. На лбу пролегли пара морщин от беспокойства. – Внизу ждет только Гнур. Я пойду с вами.

– А какого черта тут делает Гнур? – спросил резко Страг. – Чего ему не спится в своей новой Резиденции? Ходит, понимаешь, в такую рань…

– Эти двое зараженных, – пояснила Эвриала с печалью в голосе, – они – гоблины. Гнур…гм… он очень расстроен. Очень.

Страг скривился, точно откусил сочную мякоть лимона, подумал, что слово "расстроен" тут вряд ли подходит. Эвриала, как всегда, тщательно подбирает выражения, старается смягчить. Он сунул за пояс пару метательных ножей.

– Ладно, пошли. Спасибо, что разбудила сама, а не впустила этих раздолбаев. Я бы их спросонья, наверное, поубивал. Гнура – так точно. А из шкуры бы сшил сапоги. Потом, наверное, бы передумал, но нечего лезть под горячую руку. Кстати, сапоги из шкуры гоблинов – такие хорошие! Не сапоги, а мечта. Им же сносу не будет…

– Как ты можешь такое говорить? – охнула горгона. – К тому же Теонард же придумал новые правила, забыл? Они запрещают убивать. И красть тоже.

– Ах да, – кивнул Страг, проходя мимо статуй воинов в коридоре.

Под подошвами сапог простучали ступени винтовой лестницы, и он спустился на первый ярус. Крылатая Хранительница проследовала за ним неотступно.

– Правила – дело нужное. Но все же новые сапоги…гм…не помешают.

Эвриала покачала головой, лицо сделалось скорбным.

– Нам только ссор не хватало. Мы должны быть заодно.

***

Снаружи уже рассвело, в робких утренних лучах величественно стоит Зал Советов. Даже сейчас выглядит гордо и грандиозно. Вокруг, как детеныши, видны Резиденции Хранителей. Там просыпаться не торопятся – Страг решил, что гулянка после его ухода вчера была еще долгой.

Все трое идут молча. Поединщик и горгона посмотрели на Гнура. Тот шлепает сапогами по поверхности каменного плато и бормочет, мол, все мечтают изничтожить его древнюю и мудрую расу, притесняют, а вот теперь кто-то заразил их чумой. Добро бы эльфов или птерингов, у них по восемь жен, ничего не стоит наплодиться.

От злости то хватается за рукоять крашара, то чешет ярко-красный, как восходящее солнце гребень на голове, словно проверяет, на месте ли, и не похитили ли враги его последний предмет гордости в этом жестоком и несправедливом мире.

Наконец, Эвриала не выдержала, сказала с упреком:

– Гнур, хватит жаловаться! Тяжело бывает всем! Вылечим мы твоих сородичей! Араон ходил в лес к Поломанной роще, сказал, что нашел нужные травы, и теперь приготовить целебное зелье будет несложно!

– На твоем месте я бы тоже радовался, – поддержал Страг.

– Это чему же? – спросил Гнур, прищурив левый глаз со шрамом и едва не подпрыгнув, как ужаленный. – С какой стати радоваться?!

– А что заразу обнаружили вовремя, и теперь есть возможность ее придушить, – пояснил циркач. – Твоих сородичей вылечим. А ты уже ходишь хмурый, как будто – последний гоблин на земле. В конце концов, мы все здесь Хранители. Друг друга поддерживаем.

Гоблин с отвращением сплюнул.

– Это вы с Лотером и Теонардом друг друга поддерживаете. Плюс еще Аэлло, Брестида и птеринг да остальные – все спелись да снюхались! А до гоблинов вам дела нет! Вон, Резиденцию еле уговорил построить…А ведь, если бы не мы, кто знает, стояла бы сейчас Цитадель?!

– Прекрати истерику, Гнур! – прикрикнула Эвриала.

Страг от злости стиснул в кулаке шарики так, что аж выскользнули. Пришлось наклоняться и собирать по траве.

– У всех здесь равные права и возможности! – сказала горгона с укором. – А если не тебе все делают первому, ну извини! Нас тут семнадцать, Теонард и так разрывается, чтоб угодить Хранителям, да еще и пришлым жителям Цитадели. К тому же, банши, Аэлло и я – до сих пор без Резиденций! И тахаш тоже!

– Надо было выбирать главным меня, – отрубил гоблин, вытаскивая из-за пазухи косматой жилетки жестяную коробочку с узорами. – Я мудрее, справился бы лучше Теонарда.

Страг фыркнул.

– Лучше подумай, где разместишь своих новоприбывших. У меня не лазарет.

Гоблин вскинул голову, глаза возмущенно сверкнули.

– Естественно, я предоставлю им крышу над головой!

Вытащив из коробочки кусочек коричневой массы, закинул его в рот и принялся жевать, всем видом показывая, что продолжать дискуссию не желает.

Они уже вышли из Круга Резиденций. Вокруг плотной стеной тянутся дома, бараки да мастерские. С крыш смотрят резные коньки. На веревках во дворах покачивается на ветерке белье. Улицы иногда перекрещиваются, видны постройки на соседних – готовые и те, что еще не закончены.

Пронзительно кричат петухи. Со всех сторон раздается стук молотов, слышно, как пилят бревна и доски – кто-то с утра пораньше продолжил работу, спешно достраивает жилье. Скоро откроются лавки, станут зазывать покупателей. Цитадель начинает походить на гудящий улей, где каждая пчела занята своим делом.

Вкусно до одури пахнет свежим хлебом и сдобными пирогами. Поединщик невольно облизнулся, и чтобы отвлечься, стал вслушиваться в долетающий с моря ветер, крики чаек, как будто понимает их птичий язык.

Их догнал Лотер с собственными портками в зубах. На ходу хрястнулся головой о дорогу, и поднялся уже в облике человека. Быстро натянул портки, пока Эвриала демонстративно отворачивалась. Кончики ее ушей запылали.

– Я бы на твоем месте давно уже с катушек слетел, – признался Страг оборотню. – Вот так биться башкой каждый раз, когда хочется перекинуться…Да там, наверное, уж от мозгов ничего не осталось…

Ворг зыркнул на него.

– Поговори у меня, – бросил он. – Можно подумать, тебе в цирке во время боев не били по голове. Да у мужчины это должно быть самое крепкое место. У меня, к примеру, это еще и оружие – кого хошь разорву клыками. Так что не надо про голову.

– Извините, что перебиваю интеллектуальный разговор, – вмешалась Эвриала, – но ты почему один? А где Виллейн?

– Да! – веско поддакнул Гнур. – Где мелкинд, едрена-матрена? Почему не пришел? Он что, лечит всех, но только не гоблинов?!

У него от злости кровь прилила к щекам, и те пошли густыми красными пятнами. Гнур лапнул рукоять крашара на поясе, потащил из ременной петли, но Лотер удержал.

– Да успокойся ты! Мелкинду нужно время, чтоб собрать амулеты. Сам знаешь, вечно ходит обвешанный, без них из башни не выйдет. Пока нацепит все это барахло....

– Пока нацепит да догонит, мои сородичи умрут!

Горгона и ворг со Страгом обменялись многозначительными взглядами. Никогда еще не видели, чтобы Гнур так переживал. Да не показушно, как делает всегда, а чтобы вот так искренне.

Миновав сначала одного кольцо поселенцев, а потом и второе, где уже дома попроще и победнее, вышли к окраине.

Городок уже проснулся, улицы заполонили люди. Иногда встречаются гномы, что поднялись с утра пораньше, да гоблины – низенькие с северные и рослые с юга.

Глаза любопытствующих скользят по Хранителям. Многие слышали про Золотой Талисман, некоторые собственными глазами видели, как Хранители возводили Резиденцию гоблину.

Видели, как земля вспучивается, и наружу поднимается просторный трехъярусный дом с множеством подпорок и лестницей, идущей вокруг по всему диаметру, точно гигантский побег плюща.

Люди невольно провожают Страга, Гнура и Лотера с горгоной взглядами, полными любопытства. Гномы и гоблины на них даже не смотрят – давно привыкли.

***

Когда подошли к самой окраине, впереди показалась толпа зевак. Они окружили группу амазонок, точно кружащая над полем битвы стая ворон. Десяток красивых, притягивающих взор воительниц стоит плотным кольцом вокруг невзрачной телеги, никого не пропускает.

Что именно на телеге, отсюда не видно, но Лотер с его острым ворговским зрением сумел рассмотреть два укрытых рогожей тела. Потянув носом, поморщился.

– Пахнет гнилью, – сказал он Страгу едва слышно, так, чтобы не услышал идущий в стороне гоблин.

Поединщик кивнул. Те двое лежат, не шевелясь, будто уснули.

– Не рад он будет, Гнур, – сказал тихо Лотер снова, – ох, не рад…

Лошадь с хрустом жует овес из подвязанной к морде торбы. Фыркает, машет хвостом, отгоняя назойливых мух и косится на амазонок большими карими глазами.

Здесь уже и Теонард, хмурится, переговаривается с Брестидой. Амазонка кивает в ответ. Ее глаза, еще зеленее, чем у Страга, в рассветных лучах выглядят парой изумрудов, разве что не светятся, как у Каонэль.

Лотер пошел сквозь толпу. Перед ним расступаются, а кто в страхе шарахается, глядя на лицо с торчащими клыками и падающие на плечи черные космы. Он полугол, спину, плечи и грудь покрывает густой покров шерсти. Он сам, скорее, похож на зверя в человеческом облике.

На Страга тоже бросают пугливые взгляды, замечают его торчащие из-под волос эльфийские уши, испещренную шрамами переносицу.

Угрюмого и низкорослого Гнура не заметили бы вовсе, если бы не ярко-красный гребень жестких волос. После недавней стычки гоблина с человеком из-за строительства дома на чужом участке гоблинов помнят слишком хорошо – особенно то, что тот гоблин потом и зарезал того самого человека.

Хранители подошли к амазонкам, девушки в легких кожаных доспехах с саблями в руках тревожно смотрят по сторонам, готовые отгонять собравшихся зевак.

– Где, наконец, Виллейн? – спросил Теонард с нетерпением. – За ним кто-нибудь пошел?

– Да здесь я, здесь, – раздался сварливый голос мелкинда.

В компании воргов из стаи Лотера он протиснулся сквозь толпу. Зеваки расступаются, но по лицам видно, что спешат убраться с пути оборотней, чем уступить дорогу невзрачному и невысокому существу в плаще.

– Не мог же я прийти сюда в домашнем халате, правда? Мне нужны мои амулеты, и вам, кстати, тоже. Без них помочь не смогу… А вообще, – добавил он, зевая во весь рот, – вставать в такую рань – противоестественно. Мне надо сперва принять ванну… Выпить чашечку бодрящего зелья… Теонард, честное слово, ты бы позвал уже в Цитадель лекаря. Я не смогу лечить всех страждущих. А вдруг какая эпидемия?

– Подумаю непременно, – пообещал Глава Совета. – Посмотри на этих двоих. Похоже, что они....

Он не договорил, посмотрел на Хранителей, как бы ища поддержки и избегая встречаться взглядом с Гнуром.

Вокруг стоит гул от разговоров в толпе. В небе над морем показался массивный диск солнца, будто спина огромной всплывающей рыбы.

Розовые лучи плавно ложатся на спокойную воду. Отражаясь, вспыхивают ярче и полыхают, как попавшие на раскаленное масло искры огня.

Божественно красивую и величественную картину нарушил истошный вопль.

– Нееет!!!

Все повернули головы. Рот Гнура не успел закрыться от крика, лицо исказила глубокая скорбь.

– Они мертвы, Гнур, – подтвердил мелкинд неуклюже.

Гоблин мгновение стоял, как соляной столп, а потом вдруг в ярости сжал кулаки и принялся изрыгать проклятия.

– Гоблинов убили!!! Кто-то их заразил, чтобы умерли в муках!!! Клянусь бивнями, я это так не оставлю! Это настолько…настолько....

Казалось, ему не хватает слов выразить всю степень печали и ярости.

– Их же убили, – повторил он, в отчаянии глядя вокруг, – это козе понятно! Кто-то посягнул на жизни моих сородичей, а вам всем – да-да! – нет никакого дела!! Да вы…вы все…!!

Он умолк, не в силах продолжать и лишь гневно смотрит на Хранителей, да собравшихся поглазеть горожан.

Теонард поднял руки в примирительном жесте.

– Гнур, пожалуйста, успокойся! Нам всем очень жаль.

– Мы тебе сочувствуем, – сказала Брестида, стараясь вложить в голос побольше участия.

Страг впервые видел, чтобы она пыталась соболезновать. Подумал, что ей явно привычнее на коне на полном скаку, когда глаза ярко горят, в лицо встречный ветер, а твердая рука обрушивает саблю на головы врагов.

Циркач и Лотер дружески похлопали гоблина по спине, так что тот едва не погрузился в землю от их шлепков.

Пока Гнур продолжал изливать скорбь, Страг оттянул кусок мешковины и посмотрел на умерших.

На телеге лежат женщина и подросток. Судя по разговорам, их подобрали возвращавшиеся в Цитадель мужики, что выехали с утра пораньше нарубить в чаще дров. Про чуму ни сном, ни духом. Просто попались сердобольные.

И без того зеленая кожа гоблинов приобрела бледно-серый оттенок, вокруг запавших глаз под закрытыми веками и рта заметен черный налет. Черные пятна рассыпаны по всему лицу.

Страг чуть наклонился вперед и увидел, что у девочки-подростка черно и во рту, который едва приоткрыт, а вверх угрюмо торчат короткие бивни.

Гнур, наконец, впал в молчание. Вид у него угрюмый, пришибленный. Зеленая морда побледнела, словно получил под дых.

Он медленно достал из-за пазухи жестяную коробочку, извлек когтем кусочек батлока и принялся жевать, как если бы это лекарство от всех печалей. Правда на этот раз на лице никакого восторга, ни тени радости – только морщины и глубокая усталость в покрасневших глазах.

– Виллейн, – попросил Теонард, повернувшись к мелкинду, – будь добр, поколдуй, обезопась всех жителей Цитадели. Не хочу, чтоб заразилась даже какая-нибудь собака или кот во дворе.

В голосе прозвучало беспокойство.

– А если чуму подхватят птицы, то разнесут заразу по всей округе! Этого допустить нельзя.

– У меня такая чуйка, – произнес ворг, прищурившись, – что это подстава. Как-то вот прям они случайно все к нам пришли – сначала этот Араон, или как его там, теперь – гоблины. Если чума проникнет в Цитадель, в этом обвинят нас, Хранителей. А если быть совсем точным, то – тебя.

Лотер указал волосатым пальцем на Теонарда.

– Если это подстроено, то враги, не сумевшие отобрать у тебя Осколок и должность силой, смогут надавить на нас тем, что мы впустили чуму и подвергли опасности жизни людей.

– Если ты про Кориоларда Стремительного, – покачал головой Теонард, – сомневаюсь.

Он случайно поймал на себе взгляд поединщика, на миг задержал взор, но затем отвел глаза. На его лице Страг прочел в точности то, что сейчас испытывал к нему сам – ненависть.

Мелкинд, тем временем, жестом велел амазонкам отойти. Девушки переглянулись – они редко видят, когда маг творит волшебство. На хорошеньких лицах заиграло любопытство.

Брестида, Страг и Лотер с Теонардом последовали их примеру. Эвриала опасливо отступила на несколько шагов, не сводя с мага взгляда, в котором смешались любопытство и настороженность. Гнур же остался стоять, надбровные дуги сдвинуты, на лице пролегла глубокая скорбь. Ворг положил ему руку на плечо, гоблин посмотрел на него и нехотя отошел.

Зеваки подались назад, их поторопили Хранители, но велели не уходить совсем, а всего лишь подвинуться.

Виллей убрал с головы капюшон и распахнул плащ. Затем вскинул руки. Висящие под плащом на груди амулеты вспыхнули. Принялись разгораться, одновременно исторгая из себя сияние, похожее на струйки дыма, что начал тянуться в стороны и вверх.

– Ты смотри! – произнес кто-то в толпе шепотом. – Действительно колдует! А я думал, Илья набрехал…

Мелкинд начал совершать едва заметные пассы руками. Под действием его жестов из амулетов полились разноцветные потоки света, начали образовывать шар. Небольшой, размером сперва с яблоко, он стал расти, пока не увеличился и не сделался крупным, как арбуз. Шар налился ярким светло-зеленым и голубым светом. Двигая руками, но не касаясь, Виллейн поднял его над головой.

В следующее мгновение шар лопнул. Оттуда хлынули ослепительные потоки света, стремительно пошли в стороны. Будто ленты, они коснулись каждого, кто стоял вокруг.

На лицах горожан проступило изумление, они стали испуганно переглядываться. Однако едва сияние их коснулось, как страх ушел. Они удивленно взирают, как волны магического сияния уходят дальше. Будто шаровые молнии, они касаются стен домов, мастерских, бараков, погружаются внутрь, очищая волшебным огнем амулетов все на своем пути.

На несколько мгновений изнутри ярко вспыхивают оконные стекла, там раздаются изумленные крики и возгласы. Из некоторых домов выбегают люди, что-то друг другу кричат. Страг рассмотрел, как эти сгустки яркого света выходят через противоположную стену и летят дальше, постепенно теряя яркость и становясь неразличимыми для обычных глаз.

– Мать моя женщина! – изрек удивленно какой-то долговязый мужик в толпе. – Ничего себе!

– Вот это диво! – произнесла стоявшая рядом с ним белокурая женщина. – Может, попросить его поколдовать, а то куры нестись перестали? Да и какие-то дикие кричат на сеновале, как стемнеет! Которую ночь уже, спасу нет!

– Это девки дикие, – прошептал обиженно державший ее за руку маленький мальчик. – А папа наш!

Когда все закончилось, поединщик покосился на мелкинда. Тот едва держится на ногах, его амулеты померкли. Да и сам он бледен как мел, его бьет крупная дрожь, руки с ухоженными черными когтями трясутся.

– Какого лешего, Виллейн? – рявкнул Лотер, подхватывая его и не давая упасть.

– Пришлось…добавить…от себя…– едва слышно проговорил мелкинд. – Силы амулетов…не хватало…

– С тобой все будет хорошо? – спросила Эвриала обеспокоенно. – Я напеку пирогов, сварю супчик с мясом! Ты быстро поправишься, вот увидишь!

– Помо…, – прошептал Виллейн и сглотнул. – Помогите… назад…в башню…

Страгу это не понравилось.

– Как мы узнаем, помогли ли? – обратился он к стоящим рядом Лотеру и Эвриале.

– Чего? – не понял полузверь.

– Ты о чем? – спросила горгона.

– Ну, как мы узнаем, что он прогнал чуму? – повторил Страг. – Теперь каждый день сидеть и ждать, не заболеет ли кто… Нет, уж – пора обзавестись лекарем! Настоящим! На случай таких вот непредвиденных обстоятельств. Да и пусть просто лечит – людей, гномов, Хранителей. Скотину, в конце концов.

Заговорив о скотине, циркач невольно представил ломоть сочного мяса размером с подошву своего сапога. В животе громко квакнуло. Две стоящие рядом амазонки глянули на него, понимающе улыбнулись. Мужчины всегда голодны, особенно, с утра.

Повернувшись, поединщик решительно зашагал прочь. Эвриала бросила непонимающий взгляд, поспешила следом.

– Страг, постой! Тут может понадобиться помощь! Надо что-то сделать с телами…

– Их надо сжечь, – бросил он. – Это сможете и без меня. А у меня важное дело.

У горгоны удивленно округлились глаза. Стоявшая рядом Брестида посмотрела с любопытством. Лотер и Теонард что-то выспрашивают у Гнура. Тот хмуро смотрит на телегу с трупами и неохотно бурчит в ответ.

– Настолько важное? – уточнила Эвриала.

– Ты даже представить не можешь, – сказал циркач веско и помахал остальным, сообщая, что уходит.

Ноги сами понесли по дорожке меж строений, в ту сторону, где у кольца Резиденций расположился "Лихой молот". Оттуда навстречу уже тянутся аппетитные запахи. Страг их учуял, и не обладая безграничным обонянием ворга.

Глава 15

Воздух в таверне душный спертый. У низкого потолка клубится сизый дым от жаровен. Крепкий запах пережаренного мяса смешивается с ароматом ячменного пива.

Несмотря на ранний час, народу полно. За столами не только гномы и низкорослые гоблины с севера. "Лихой молот" давно облюбовали и люди – ни тролли, ни огры, и вообще никто другой не захочет сюда из-за низко нависающих потолков. Создается впечатление, что попал в гномью шахту. По просторному залу снуют разносчики-гномы.

Окинув взглядом просторный зал, Страг выбрал стол у стены. Могучие руки опустились на столешницу, он кивком подозвал пробегавшую мимо разносчицу.

Гномиха выслушала и вскоре вернулась с тарелкой, где здоровенный кусок мяса придавил гору жареной картошки, исходящую паром. Выставила, а следом бухнула на стол кружку фруктового узвара.

– Отчего так много народа? – спросил поединщик. – Солнце едва взошло.

– Да говорят, в Цитадель привезли двух мертвых гоблинов, – пояснила полная, низкого роста гномиха с дружелюбным лицом и бородавкой на носу. – Если кому-то надо почесать языками, то почему нам на этом не заработать?

Страг взялся за отбивную обеими руками и вгрызся в сочное мясо. По подбородку потекли струйки горячего, ароматного сока.

Принявшись жевать, он посмотрел вокруг и одобрительно кивнул. В "Лихом молоте" ему нравилось – здесь вроде и шумно, но и всегда можно найти такой вот маленький стол и затеряться в толпе.

***

Страг поедал сочное мясо, бросал в рот кусочки жареной картошки с горькими травами и угрюмо думал, как теперь строить отношения с Теонардом, когда его из задумчивости выдернул возмущенный крик:

– Да я вам жизнью клянусь! Трупы! Я проезжал мимо двух деревень, каждая домов на пятьдесят, и там всюду жгут тела! Было и несколько городов тоже!

Страг поднял голову. У дальней стены в окружении людей и гномов стоит высокий, крепко сложенный человек. Головы сидящих за соседними столами тоже повернуты к нему.

Гоблины сидят поодаль. Сами угрюмые, уже видели умерших от чумы сородичей. Но и они, несмотря на скорбь, прислушиваются к рассказу.

– Ты про трупы-то хватит уже, Ард, – сказал кто-то из собравшихся. – Сюда тоже уже сегодня привезли, не успел начаться день!

– Слышал, – кивнул тот, кого называли Ардом, – но у вас их всего два, а там я видел десятки! На коже темные пятна, будто сама смерть коснулась их уродливыми пальцами. На шее и под мышками – бубоны! Крупные, как виноград, с черной кровью внутри!

Рассказчика передернуло. Казалось, собственное повествование вызывает у него отвращение.

– И через много деревень ты проезжал? – спросил сидевший рядом гоблин.

Ард отпил из большой запотевшей кружки, вытер тыльной стороной руки бороду и усы.

– Ехал мимо многих, – кивнул он, – но заражены не все. От них до вас всего пара дней ходу! Чума как будто специально движется в вашу сторону. Смерть словно выбрала именно эту дорогу и теперь идет сюда быстрыми шагами, сметая на пути всех!

Ард отпил еще пива, опустил на стол опустевшую кружку.

– Вам всем надо бежать, иначе смерть настигнет и вас! Как и тех бедолаг!

– Врешь ты все! – гневно вскричал гном с косматой рыжей бородой и торчащими во все стороны рыжими, заплетенными в косицы волосами. – Хранители нас защитят! Тарнат не даст гномов в обиду! Он хоть и молод, но ему палец в рот не клади!

Хмуро поднялся приземистый гоблин. Окинув всех тяжелым взглядом, он почесал крепкими когтями гребень на голове.

– Гномов Хранители, может, и защищают, – произнес он, – а нас?

В его поддержку загалдели другие гоблины, и он продолжил.

– Гнур – такой лопух, что ему Резиденцию построили только недавно! У всех уже давно целые хоромы, а этот не мог себе выбить дом до последнего! Какой из него к свиньям Хранитель!

– Но-но! – предостерег другой гоблин. – Следи за своим языком!

Какой-то светловолосый бородач из людей поднял руки, привлекая внимание. Он даже влез на стол, но, разогнувшись, звучно ударился головой о низкий потолок. Тут же выругался, помянув недобрым словом гномов и их таверны с низкими потолками.

– Слушайте все! – сказал он громко. – Призываю богов в свидетели! Сегодня на рассвете я был на окраине с остальными и видел, как лесорубы привезли телегу с мертвыми гоблинами! Клянусь, я ощущал зуд по всему телу. Мою кожу жгло, как будто под нее насыпали углей! Мои глаза непрестанно слезились! Но маг из Хранителей поколдовал, и меня будто окутало теплым одеялом… Жжение и зуд прекратились. Мелкинд уничтожил заразу! Не слушайте этого пришлого – нам здесь ничто не угрожает. Хранители о нас позаботятся!

Ард глухо рассмеялся.

– Да они, скорее, о себе позаботятся в первую очередь! Это все Талисман! Он их защищает! Вот увидите, маг не станет колдовать каждый раз, чтобы нас спасти!

Он обвел взглядом собравшихся вокруг, увидел, как на лицах проступает тревога, а у некоторых и страх. Улыбнулся, как будто только этого и ждал. Гномы, люди, зеленые морды гоблинов с бивнями и гребнями на головах. Взгляды всех направлены на него.

– Если чума придет в Цитадель снова, вас никто не спасет. Выживут только Хранители!

Страг наблюдал, гадая, чем это закончится. Он перестал есть – голод пропал внезапно, но в миске все еще остались куски картошки с луком.

Повисшее тягостное молчание нарушил бородач с лицом, на котором пятнами темнеют следы от оспы.

– А кто их вообще хоть раз видел, этих Хранителей? Может, у них на самом деле и нет никакого Талисмана? Вдруг это все – брехня? Вдруг это исцеление с утра было подставой, и маг колдовал вхолостую?

– Надо отправиться к ним и потребовать ответа! – сказал Ард веско, громыхнув кулаком по столу так, что жалобно звякнула посуда.

Страг отодвинул миску с остатками еды. Повернул шею вправо-влево, разминая суставы. Послышался тихий хруст.

Поднявшись из-за стола, он направился к разношерстной толпе горожан, что шумят и требуют идти к Хранителям. Не спускает глаз с Арда – этот здоровяк как специально разжигает их пыл речами.

Поединщик пожалел, что не прихватил секиру – один ее вид с легкостью угомонит любых орущих и спорящих.

На подошедшего циркача обратили внимание, к нему стали поворачиваться головы. Хмурые глаза гномов, гоблинов и людей заскользили по широким плечам и натренированной мускулатуре обтянутых рубашкой рук и мышц груди.

– Никуда идти не нужно! – сказал Страг громко, подходя ближе и поднимая широкие ладони, чтобы привлечь внимание. На левой темнеет короткий шрам.

– А ты еще кто такой? – ощетинился Ард.

– Никому в Цитадели ничего не угрожает, – повторил Страг. – Я говорю наверняка.

Ард не нравился Страгу все больше. По обе стороны от него у стен стоят жители Цитадели. Нависает, едва не упираясь в головы, низенький потолок. В воздухе чувствуется растущее напряжение.

– Пошел ты к свиньям, миротворец хренов! – огрызнулся Ард. – Без тебя разберемся! А Хранителей надо вывести на чистую воду!

– Правильно говоришь! – поддержал один из гоблинов. – Мне Гнур давно кажется неподходящим, чтоб представлять наш народ в Цитадели! Я справлюсь намного лучше!

На него зашипели остальные гоблины. Гномы не сводят с них глаз, хмуро поглаживают рукояти молотов.

– Все верно! Надо потребовать передать власть и Осколки нам! – воскликнул Ард, потрясая кулаками. – У власти должен быть трудовой народ!

В его поддержку зазвучал хор одобрительных выкриков. Страг посмотрел на эти воспламененные глаза и лица людей, гномов и гоблинов. От них не на шутку веет тревогой. От них веет страхом.

Страг смотрел с неодобрением и нарастающей тревогой.

– Как один из Хранителей, – произнес он медленно и четко, – обещаю, что опасность никому не грозит. Проблем с чумой – нет, а если и будет, мы ее решим. Вы должны нам верить!

– А ты от какой расы Хранитель? – спросил недружелюбно лохматый рыжий гном. – С виду человек, а уши-то у тебя эльфячьи!

Он гулко захохотал, пузо затряслось.

– Я – человек, – огрызнулся Страг, – на мои уши внимания не обращай!

– А чем докажешь, что ты Хранитель? – спросил Ард. – Если ты всего лишь на побегушках у тех, кто живет в Резиденциях, с тобой разговаривать не о чем!

– А я не обязан доказывать, – парировал Страг.

– Раз так, – фыркнул Ард, – заткнись и не лезь!

Ему вторил нестройный хор голосов.

– Хранители – тираны! – добавил Ард громко. – А приспешников тех, кто наживается на труде честных людей и гномов, следует уничтожать!

– И гоблинов тоже! – задиристо вставил северный гоблин, поигрывая кинжалом.

– Гоблинов уничтожить давно пора, – пробурчал лохматый рыжий гном. – Мало вас били птеринги, так еще и не добили! Ничего эти птахо-люды не могут сделать, как следует…

– Отставить дрязги! – прорычал Ард. – Мы не должны ссориться! Надо свергнуть этих негодяев или хотя бы посадить в Совет Талисмана одного из нас! Представителя трудового народа! Это могу быть и я, почему нет!

Хор согласных голосов прозвучал менее уверенно, но его все же поддержали.

Поединщик нахмурился, повел взглядом по сторонам. В таверне шум и гул, все обсуждают, делятся мнениями, предлагают, как вывести Гнура на чистую воду. Советуют не только гоблины, но и гномы.

Страг услышал, как рядом кто-то проговорил:

– Ну да, гномам-то что. Если эти зеленомордые лишатся Хранителя и права голоса на собраниях, эти подземные рубаки только возрадуются.

– Верно говоришь, Тарас, – ответил его сосед.

Страг заметил, как мелькнула лохматая голова одного из воргов. Оборотень протиснулся через толпу к выходу, и за его спиной захлопнулась дверь.

Хранитель потащил вверх цепочку у себя на шее. На гранях Осколка ярко заиграл бьющий в окна солнечный свет, разбрасывая блики по стенам и полотку. Возмущенные, подогретые пивом посетители таверны замерли.

На мгновение воцарилась тишина. В лучах солнца у окон молчаливо танцуют пылинки, похожие на рой микроскопических пчел. Тут же витают клубы сизого дыма с жаровен и кухни.

Со всех сторон до поединщика донеслись изумленные возгласы. Кто-то крепко выругался.

– Осколок…

– Да, твою мамашу за бивни!

– Чтоб я сдох, – усмехнулся Ард, губы разошлись в волчьем оскале. – Ты действительно один из Хранителей.

Он подошел ближе.

– Что ж, Хранитель, – произнес с неприязнью, – предлагаю честное пари.

Циркач прищурился. В глазах цвета болотной тины спокойствие и терпение сменились искорками злости.

– Сразимся один на один? – предложил Ард.

Он бросил на Страга полный превосходства взгляд и победно посмотрел на собравшуюся толпу.

Жителей Цитадели здесь становилось все больше, как будто кто-то зазывает на улице, мол, заходите, у нас сегодня особое представление. Да и дверь скрипит, открываясь перед все новыми зеваками. Они теснят друг друга, пригибаются от низкого потолка – тоже услышали гомон и пришли посмотреть.

Страг ответил улыбкой не менее угрожающей.

– А что победителю?

Ард оскалил потемневшие зубы.

– Осколок. И твое место Хранителя.

– Ты разве не знаешь, что Осколок можно передать лишь по собственной воле?

Мужик рассмеялся.

– Ну ты ж как-то им завладел. А байки прибереги для простачков.

В его глазах мелькнула невысказанная угроза. По мускулистому телу пробежала дрожь от легкого возбуждения, которую не смогла скрыть даже ткань рубашки с грязным воротником.

– Проверим, кто круче! – произнес он громко, чтобы слышали все. – Проиграешь ты, ко мне переходит Осколок. Ты все равно в Хранители не годишься. Там надо быть умным, а ты, как я вижу…всего лишь сильный. Самые сильные животные в мире таскают повозки людей, которые в сто раз их умнее! Ты разве не знал?

Он брезгливо сплюнул под ноги.

– Если проиграю я…

– …то выметаешься из Цитадели, – прервал Страг. – Если, конечно, ноги будут держать.

– Заметано, – кивнул Ард, обнажая зубы в волчьем оскале.

Но глаза оставались холодными. Взгляд уперся в Страга как рогатина с двумя острыми, блестящими наконечниками.

По его знаку народ в таверне подался назад, радостно бормоча и проливая на пол пиво из кружек.

Образовался широкий круг. Краем глаза Страг успел заметить, что таверна заполнилась под завязку. Гномихи в кожаных фартуках едва успевают разносить подносы с едой и кружки с пивом, чудом протискиваясь через толпу.

***

Поединщик смерил противника взглядом. Среднего роста, плечи широки, как дверь в донжоне его замка.

Он сделал шаг вперед и почувствовал, что наступил на что-то торчащее из пола. Быстро посмотрел вниз – под ногой на длину мизинца торчит вылезший из доски ржавый гвоздь.

Ард атаковал без предупреждения. Поединщик качнулся в сторону, и кулак просвистел мимо. Ард погладил бороду, угрожающе улыбнулся.

Он качается то право, то влево. Как целящаяся кобра, не замирает ни на секунду – шаг вперед, назад. Будто совершает некий танец, чтобы сбить с толку.

Удар. Страг вскинул руку, блокируя, и жестко ударил в ответ.

Ард обрушился на Хранителя, руки замелькали как лопасти ветряной мельницы. Кулаки рывками летят в него. Страг с трудом уворачивается, блокирует.

В ход пошли всевозможные обманные движения, имитации ударов. Ард бьет сильно и быстро. Метит в лицо, норовит сломать челюсть, ударить под дых…

У Страга мышцы на животе уже ноют от врезающихся в них кулаков.

Противник перешел в жесткое наступление. Кулаки замелькали с такой скоростью, что Страг не успевал ни сбивать, ни уворачиваться. В челюсть, в ухо, в подбородок…

Кулак врезался ему в живот – в легких вдруг резко исчез воздух, он закашлялся, жадно хватая его ртом.

– Ты смотри, Тарас, – произнес кто-то, – а этот Ард не уступает Хранителю. Думаешь, в самом деле его побьет?

– Посмотрим, – ответил Тарас, почесывая брюхо под тканью рубахи.

Сильный удар сбил поединщика с ног. Страг едва сумел увернуться от мчащегося прямо в лицо сапога.

Ард ударил ногой под ребра, там резанула острая боль. Поединщик стиснул зубы.

Противник попытался ударить снова, но нога угодила Страгу в захват. Циркач резко вскочил, крепко удерживая его за сапог. Безжалостно ударил в голень.

У Арда от боли на миг за катились глаза, изо рта вырвался стон. Подсечка свалила его на пол под разочарованный вой стоявших вокруг зевак.

Он с трудом поднялся. В глазах зрителей откровенный азарт, они кричат, улюлюкают…

– Бей его, бей!

– В харю, в харю, слышишь?!

– Давай, лупи, чтоб тебя!

Кулак циркача врезался Арду в челюсть, голова с бородкой дернулась назад. К подбородку заспешили два ручейка крови. Он в ярости замотал головой, стараясь прийти в себя.

Следующий удар превратил его нос в разбитую сливу. Арда отбросило на пол.

С трудом, тяжело дыша, он поднялся на четвереньки. Одарил Страга взглядом, в котором обещание долгой и мучительной смерти. Сплюнул на доски пола кровь.

Сунув руку за пазуху, Ард вытащил нож с маленьким лезвием. Рукоять выполнена в форме рыбки. На разбитом в кровь лице проступила победная улыбка.

Ард взмахнул ножом. Страг быстро шагнул назад, и лезвие распороло воздух.

От резкого удара ладонями нож вылетел из рук, и со стуком упал где-то в углу.

Ард с досады закусил губу. Бросился на поединщика, выставив ладони с растопыренными пальцами – вцепиться в горло, в лицо, выдавить глаза или вырвать кадык.

Хранитель резко отошел в сторону, рука с вытянутыми пальцами взлетела на уровень шеи врага. Ард напоролся на твердое, как доска, ребро ладони. Дыхание резко перехватило. Он рухнул, как подкошенный.

Пол дрогнул, на ближайших столах зазвенела посуда. Ард замер, глаза его на миг широко раскрылись, и остались в таком положении.

Страг вытер рукавом лицо. Выдохнув, он опустился на корточки возле поверженного противника. Тому в левый висок глубоко вонзился ржавый гвоздь, что торчит из щели меж досками пола.

Толпа в переполненном зале "Лихого молота" разочарованно загудела.

Меж тем послышался возглас:

– Кажись, не дышит!

– Мертв, точно! Вон у него кровь!

По набившейся в таверну толпе прокатились крики. Послышались ошеломленные, брезгливые голоса.

В этот же миг дверь распахнулась. На пороге стоит Лотер. Могучий торс зарос шерстью, изо рта торчат клыки величиной с палец. Рядом с ним тот самый взлохмаченный ворг, которого Страг видел выходящим из "Лихого молота".

Люди, гномы и гоблины начали расступаться, давая дорогу.

Полузверь идет, хмуро глядя по сторонам. Взгляд не предвещает ничего хорошего. Потолок нависает прямо над головой, но он двигается с безукоризненной звериной грацией, даже не пригибаясь.

Следом вошел грузный Тарнат, одной рукой на плече играючи держит тяжелый двуручный молот. Просторная льняная рубаха свободно спускается поверх кожаных штанов.

Гном обвел надменным взглядом переполненную таверну, где большинство все-таки его подданные, спросил недовольно:

– Что здесь творится, во имя подземных чертей?! Грохот и крики слышно даже снаружи!

Любители выпить и посмотреть, как другие дерутся, ломая друг другу носы, расступились еще сильнее, позволяя Лотеру и Тарнату пройти. За их спинами мелькнула рыжая головка Брестиды и серебристые волосы Каонэль. Но девушки не стали входить в душное, пропахшее потом и пивом помещение.

– Что вы тут делаете? – спросил Страг недовольно.

– Пришли спасать этих бедолаг от тебя, – прорычал Лотер, – пока не переломал тут всем кости и мебель. Ага, смотрю, одного ты все-таки вырубил. И не стыдно? Хранитель дерется с простыми лю…, – он проглотил слово "люди".

Оборотень обвел взглядом помещение – здесь не только они, еще видны морды, в основном, гномов и гоблинов.

– Гм…в общем с простыми жителями Цитадели.

– Да уж, – важно кивнул Тарнат с укором, – ты как взбесился в последнее время. Сначала Теонард, а теперь вот на простых людей бросаешься. Поимей совесть! Нет бы, задирать Булука или Грагрха. Вот достойные противники, хе-хе.

– Ты и сам с Грагрхом не справишься, – заметил ворг. – А насчет совести, вот что скажу. Была у меня девка с таким именем. Красивая, из человеков… Мне тоже тогда все подряд трындели – женись да поимей уже Совесть. Пора завести семью.

– И как? – спросил Тарнат с интересом. – Поимел?

– Нет. Как чуял, что жениться на Совести не надо. Я тогда еще не встретил свою Изабель.

– Эй, какого черта?! – крикнул вдруг Тарнат, указывая на Арда и его окровавленный висок. – Он же мертв!

– Да, похоже я перестарался, – кивнул поединщик мрачно.

Забыв про низкий потолок, он со всего размаху треснулся головой. Чертыхнувшись, потер затылок, мысленно проклиная гномов за то, что не подумали о посетителях выше себя.

– У него гвоздь в башке! – заметил мрачно гном. – И как это его угораздило, интересно.

Присев, он осторожно перевернул мертвенно-бледного Арда.

– Мда… – прогудел Тарнат.

– И кто ответственный за драку, хотел бы я знать? – поинтересовался Лотер.

Страг кивнул на мертвого Арда.

– Он. Я отговаривал.

Вышел грузный гром в фартуке, начал орать, чтоб все выходили, за исключением, конечно же, уважаемых Хранителей. Нечего глазеть тут на труп, еще надо успеть прибрать.

Толпа потянулась к выходу, воздух гудит от голосов, мол, выгоняют на самом интересном месте.

Снаружи послышался голос Брестиды:

– Эй, мужчины, что там у вас?

Страг обернулся, увидел ее обеспокоенное лицо. Рядом возвышается Каонэль в ботфортах. Вытянутые острые уши торчком, что у нее выражает крайнюю степень возбуждения, глаза светятся, как две луны в темную ночь.

– Все в порядке, – заверил Тарнат, вскидывая руки. – Подумаешь, труп. Что вы, в самом деле, трупов никогда не видели? Ступайте, девочки, позовем, если что.

– Мы тебе не девочки! – зашипела амазонка.

– Ой, на труп я, пожалуй, сейчас смотреть не хочу, – сказала Каонэль и поморщилась. – Но вон идет Теонард. Ребята, он злой, как черт.

– Смотрите, что я нашел, – сказал Лотер, как бы между прочим.

Он указал на крохотную, едва заметную татуировки у Арда на шее, где ее скрывает ворот рубахи. Бычья голова на фоне двух перекрещенных топоров.

– Где-то я этот рисунок уже видел.

– И где же? – поинтересовался Страг.

Ворг проследил – еще не все вышли из таверны, да и местные гномихи, что готовят да разносят еду, принялись замывать кровь на полу. Слишком много лишних ушей.

Тем не менее, жестом подозвал Тарната и Страга нагнуться к нему, произнес шепотом:

– Такой же рисунок на шее солдата с нашивками войск короля Кориоларда – тот, не король, а солдат, недавно шпионил за Цитаделью из леса неподалеку. Ну помните, когда в Цитадель привезли Анку? Мелисс с Каонэль зарыли труп того бедолаги под кустом.

– Мда, – заметил Тарнат мрачно, опираясь на длинную рукоять молота. – Теперь вот еще один труп. Только под кустом уже по-тихому зарыть не получится.

Глава 16

Домой Страг вернулся, уже когда стемнело. На небе высыпали звезды. Горят, точно шляпки гвоздей, что удерживают бездонное небо над головой. Сквозь пелену редких облаков проглядывает луна.

Во всех Резиденциях окна светятся уютно и зазывающе, за исключением участков тахаша и банши, которые еще не успели застроить. Пусто и темно на участках крылатых женщин.

Зато дальше, за чертой круга Резиденций видны постройки простых жителей, ярко светятся окна, доносится лай собак.

Глянув на собственный замок, поединщик удовлетворенно отметил, что теперь у него тоже в окнах свет – все же приятно возвращаться вечером и видеть, что тебя ждет компания.

Страгу вспомнилась неприятная речь Теонарда. Глава немедленно созвал Совет, потащил туда всех, кого смог найти, едва явился в "Лихой молот" и увидел труп.

Мелькнула мысль, что в последнее время Теонард стал желчным, раздражительным и злобным. Раньше такого не было.

Лицо поединщика сделалось отрешенным, перед глазами как наяву развернулась картина недавнего собрания Хранителей…

…За окнами Зала Заседаний сгущается темнота. Светильники, которые Чародей наколдовал вместе с этим зданием, светятся ярким мягким светом. Тени от массивного стола и кресел застыли на полу. Купол над головой выглядит погруженным в темноту куском неба.

Страг смотрит на усталые лица Хранителей, которых Аэлло и Мелисс удалось отыскать в это время суток. Птеринга не добудились. Сколько ни кричали, тот со своей вышки не слез и вообще не показывался.

Грагрх спит, как всегда, Булук тоже. Над болотом разносится храп, от которого с широких листьев на болоте испуганно взлетает едва заметная в темноте мошкара.

Не сумели разыскать банши и тахаша. Не нашли Селины в ее Резиденции. Каонэль предположила, что ихтионка отправилась поплескаться в море на сон грядущий. Мелкинд тоже не открыл, окно в его башне было темным.

В зале восседают Тарнат, Лотер, Страг. Аэлло и Эвриала. Мелисс, а также Брестида и Гнур с Каонэль. Вид у всех усталый, все обмениваются редкими взглядами.

Горгона, гарпия, а заодно и похожая на черное каменное изваяние горгулья вообще клюют носами. Аэлло то и дело вскидывает голову, хлопает красивыми длинными ресницами и смотрит по сторонам, боясь, что пропустила что-то важное.

Лотер отметил, что сам Глава, как на зло, бодр, в глазах злые огоньки, готов хоть всю ночь заседать, как будто наглотался бодрящего зелья мелкинда.

Теонард поднялся с кресла.

– Друзья, – сказал он, глядя на усталые, зевающие лица Хранителей. – Сегодня мы снова столкнулись со шпионом Кориоларда. Как вы все уже знаете, в «Лихом молоте» случилась драка, в которую был вовлечен Страг. Но свидетели говорят, что начал именно Ард.

Он многозначительно посмотрел на Страга, казалось, на губах вертится упрек, но промолчал.

– Страг лихо его уработал, – согласился Тарнат, поглаживая рукоять молота. – Мы с Лотером заметили драку еще на подходе, через открытую дверь. Как говорится, есть еще порох в пороховницах, а ягоды в ягодицах! Да, Страг? Старые навыки не забыл! Если что, еще и палку на лету сможешь поймать и пробежаться с ней в зубах по канату!

Гном усмехнулся. Послышались смешки еще нескольких Хранителей.

– Не время шутить! – оборвал Теонард. – Как вы все помните, Кориолард Стремительный присылал людей, чтобы забрали у меня должность Главы Совета вместе с Осколком. Мы ему отказали, и теперь видим, во что это вылилось.

– Одного лазутчика мы с Мелисс совсем недавно обнаружили в лесу, – напомнила Каонэль, завязывая блистающее серебро волос в "конский хвост" на затылке.

– Ага, обнаружили, – передразнил Лотер, – так обнаружили, что аж закопали под кустиком. Надо было нести к нам, я бы развязал парню язык.

Мелисс промолчала. Она сидит высокая, тихая, похожая на статую из вулканического стекла. У Каонэль от возмущения дернулись уши. И без того желтые, как два фонаря, глаза вспыхнули еще ярче.

– Лотер, я попрошу! Столкнись ты нос к носу с врагом, может, и сумел бы его пленить. А я, прошу заметить, девушка! В обиду себя не дам, но и похвастаться не могу этой вашей мужской…

– Виртуозностью? – спросил Гнур с надеждой, левый глаз со шрамом прищурился.

– Неуклюжестью! – гаркнула серая. – Раздумывать было некогда и сюсюкаться тоже! Что получилось, то получилось.

– Хватит! – рявкнул Теонард. – Что вы как дети!

Он оглядел собравшихся. Тарнат под его взглядом подавил зевок. Страг спокойно встретил его осуждающий взгляд, промолчал.

– Страг говорит, что парень в "Лихом молоте" открыто подстрекал к мятежу. У него на шее была метка тайной службы Кориоларда. Теперь еще эта чума…Гнур, нам жаль, что так получилось с сородичами. Мы искренне скорбим вместе с тобой.

Гоблин угрюмо потрогал рукоять висящего на поясе ятагана.

– Спасибо, Теонард. Сегодня ночью устроим сожжение и развеем прах. Никого не приглашаю. Это не праздник, мы привыкли скорбеть лишь в окружении собратьев.

Он медленно поднялся и обвел тяжелым взглядом Хранителей. На лицах заметил сочувствие и внимание. Лотер настолько сочувствует и внимает, что даже на секунду перестал жевать мертвячьи кости, однако потом вернулся к прерванному занятию.

– Однако хочу заметить, – вновь заговорил Гнур, – это был наглядный пример того, как кто-то пытается уничтожить мою расу! Ничего не поменялось с древнейших времен! Тогда нас держали в рабстве птеринги. А сейчас каждый второй, кого ни встречаю, грозится сшить из моей шкуры сапоги! Да вы сами-то чего молчите?

Он сверкнул глазами.

– Думаешь, не знаю, что у тебя, Тарнат, сапоги из шкуры гоблина?

– Так то ж не твой сородич, – буркнул обиженно гном. – Это мне мама на день рождения подарила. Гнур, подарок – это ж.. это ж святое!

– Что свято для остальных, неприемлемо для нас! – сказал Гнур возмущенно и рубанул ладонью по воздуху. – Теперь верите? Я не вру, когда говорю, что нас, гоблинов, ненавидят больше всего! Значит, и земли в Цитадели у нас должно быть больше!

Он повернулся к Теонарду и впился жадным горящим взглядом.

– Ты должен отдать мне участок тахаша! Он ведь там даже не живет, вообще никогда не спит, ему не нужна Резиденция! Да кто его вообще видел в последнее время? Может, он давно сгинул, а земля стоит без дела!

– Гнур, угомонись, – поморщилась Каонэль. – Хватит прибедняться.

– Участок у каждого свой, – подтвердил Теонард, – так велел Чародей. Справедливо и пересмотру не подлежит. И вообще, Гнур, не уходи от темы!

Гнур обиженно сел и демонстративно отвернулся, посмотрел сквозь раскрытую дверь на свою новую Резиденцию, где видна россыпь огней, костров. Там сейчас полным ходом готовятся к погребению.

Поднялась Брестида. Легкая, стройная. Рыжие волосы свободно спадают по кожаному доспеху на плечи. На лице, как мелкое просо, рассыпаны веснушки.

– Шпион сегодня, скорее всего, действовал не один, – произнесла девушка. – У нас нет ворот и за пределы Цитадели можно выбраться в любое время совершенно незаметно. Пособники, вероятно, уже бежали. Мои патрули прочесывают территорию, но толком даже не знают, кого искать!

Лотер посмотрел на Теонарда. Глава Совета слушает, но по лицу видно, что в мыслях далеко – ежу понятно, что думает, как улучшить, защитить и вообще…все, о чем положено думать хорошему правителю.

– Раз Кориолард пытается добиться своего не мытьем, так катаньем, – сказал оборотень, – предлагаю просто вдарить по его столице из Талисмана. А точнее, по его дворцу. Сотрем эту сволочь с лица земли и всего делов. Приемник короля станет нас уважать, и сунуться больше никто не посмеет.

Он опустился назад в кресло, откинулся назад и положил на стол ноги.

– Мы только недавно применяли Талисман, – напомнила Аэлло осторожно, потеребив уснувшую в соседнем кресле горгону, Эвриала сразу же встрепенулась, на лице появилась виноватая улыбка, – когда убивали ту тварь, что гналась за нашей Каонэль и послом солнечных эльфов.

– К тому же, – напомнила Эвриала, – вы пользовались Талисманом на днях в лесу. Против каменного тролля разбойников. Надо искать другое решение.

– Да, но какое? – буркнул Тарнат. – Силовые решения – самые действенные. Я согласен долбануть Талисманом. А те, кто против наказания силой и прочего из этого ряда, просто обманывают себя. Эвриала, ты ж, наверняка, обрадуешься, когда примем решение ударить из Талисмана единогласно. И сама потом поддержишь. Просто не хочешь голосовать первой.

Горгона покраснела до кончиков ушей, вскинула голову и одарила гнома ледяной улыбкой.

– Нет уж, Тарнат. Я голосую против, и мнения не изменю! Да в Талисмане и силы-то, наверное, не осталось.

– А даже если бы и осталось, – возразил Теонард, качая головой, – мы не можем прибегать к Талисману каждый раз для решения мелких проблем. Справимся сами!

Гном, Лотер и Гнур начали спорить с женщинами, разговор стал переходить в повышенные тона. Каонэль смотрит с высокомерной брезгливостью. Теонард снова о чем-то задумался, но тут поднялся Страг.

– Я предлагаю для начала выяснить, что там с чумой. Аэлло и Эвриала сейчас помогают мне с Араоном. Они говорят, что парень полностью себя вылечил. Он – целитель.

Спорящие повернули головы к поединщику.

– Надо пойти в деревню, откуда он пришел, и отыскать источник болезни. Думаю, этот Араон сможет определить, чума ли это на самом деле, и есть ли еще зараженные селения. Нам в любом случае надо это решить, иначе черная смерть скоро придет и к нам. Пока что нас, может, и защищает мощь Талисмана. Но селения вокруг Цитадели могут быть заражены! – произнес Страг с нажимом. – Мы сами окажемся в ловушке. Мало того, что погибнут тысячи ни в чем не повинных, нам еще и грозит изоляция.

– Ты говоришь верно, – согласился Теонард, на время скрывший ненависть, что вспыхивает на лице, стоит глянуть в сторону циркача. – Вот и отправляйся туда вместе с Араоном. Или есть возражения?

Страг размышлял всего секунду, на лице промелькнула целая гамма чувств. Уйти в поход – неплохая мысль, и главное – подальше от Теонарда. Не придется видеть его каждый день. Он глянул Теонарду в глаза.

– Мы соберемся завтра же.

Гнур вскочил, в глазах огонь, кулаки сжались. Чтобы привлечь внимание со своим маленьким ростом, влез на свое кресло и обвел Зал с Хранителями решительным взглядом.

– Я пойду с вами! Если обнаружу заговор против гоблинов или хоть одного зараженного сородича, то отрежу виновным кое-что вот этим самым крашаром!

– Вам хорошо бы с собой кого-то, чтобы сверху прикрывал, – проговорил Теонард. -Эх. Керкегора сейчас нет…

Он посмотрел на Мелисс, перевел взгляд на гарпию и горгону.

– Мелисс нам нужна для патрулирования, – произнес он, будто размышляет вслух. Остановил взор на гарпии. – Аэлло, я хочу, чтобы отправилась ты. Будешь идеальным соратником. В бою сможешь поддержать и вблизи, и с воздуха. Поможешь разведкой сверху. Если, конечно, не возражаешь.

Гарпия склонила голову на бок, улыбнулась.

– Почему нет. Буду рада проветриться.

– В таком случае, – произнес Теонард, вся бодрость с его лица куда-то делась, улетучилась, как загар зимой. Усталость нагнала свое за секунды, заставив лицо осунуться и посереть, – собрание окончено. Ступайте. До рассвета недолго. Надо выспаться и набраться сил.

***

Аэлло и горгона отправились вперед, а Страг пошел немного прогуляться и обдумать завтрашний поход. Ночной бриз с моря и запах соли неплохо прочищает мозги. На дне бассейна дремлет ихтионка, вода светится, и видно каждый изгиб ее красивого тела, которое неотличимо от человеческого. Даром, что она подводное существо.

Едва переступил порог замка, как ноздри тут же затрепетали, улавливая плывущий в коридоре аромат свежеиспеченных пирогов.

На первом этаже слышатся голоса девушек, Аэлло и Эвриала щебечут, что-то заинтересованно обсуждают на кухне. Там звон посуды, стук ножа по разделочной доске. Плывут вкусные, аппетитные запахи, от которых урчит в животе.

Страг собрался было пойти к ним, перекусить – а то после боя в таверне такое чувство, что его сначала били палками, а потом трясли, как мокрую простынь на морозном ветру.

Однако передумал и постучал в комнату, где поселился чужестранец. Затем толкнул дверь, не дожидаясь ответа.

Араон сидит у камина, весь погружен в чтение. Книгу, что добыли Лотер и Страг, держит аккуратно, словно боится повредить кожаный переплет. Рядом на столике два светильника, на стену падает черный вытянутый силуэт целителя.

Окно в комнате все еще раскурочено – амулет взорвался, едва не отправив их к праотцам. В незащищенный стеклом проем врывается теплый ночной ветерок, колышет дыханием занавески.

В камине на треноге котелок. Огонь под ним едва тлеет, жалким видом просит, чтобы подкинули дров.

Услышав звук открываемой двери, целитель поднял глаза. При виде Страга на миг смутился, потом рот разошелся в дружеской улыбке. Парень отложил толстенную книгу, которой запросто можно раздавить мышь, если треснуть как следует.

Страг посмотрел на целителя. Светлые волосы лежат на плечах. Орлиный нос и небольшая бородка клинышком придают лицу Араона утонченности. Он кажется умным и всезнающим. Похож на молодого мага, жаждущего исследовать все тайны мироздания.

– Как самочувствие? – спросил Страг, переступая порог, и морщась от едкого запаха трав из котелка. – Аэлло сказала, идешь на поправку.

– Да, намного лучше, – сообщил Араон, вновь усаживаясь на табурет. – Нашел у Поломанной рощи нужные травы. Чтобы сварить зелье, не ушло много времени.

– Это им здесь так…пахнет? – поинтересовался Хранитель.

Целитель развел руками.

– Знаю, запах не самый приятный. Но уверяю, что есть отвары, что на вкус и на запах намного ядренее. Этот в сравнении с ними – просто молоко с медом. Можно сказать, напиток богов.

– Все равно пахнет мерзко.

Араон не ответил. Он робко протянул руку.

– Спасибо, что спас мне жизнь, Страг. Приютил, обо мне здесь заботятся.

Поединщик пожал его ладонь.

– Ну это ты женщинам спасибо скажи.

Парень кивнул, лицо сделалось скорбным.

– Я слышал, прибыли еще двое, – сказал он. – Но они умерли.

– Да, гоблины как раз сейчас заняты погребением.

– Печально, когда обрывается чья-то жизнь, – посетовал Араон. – Наши тела настолько сложны, а сама жизнь столь многогранна, что смерть – это просто нелепица! Она разрушает чудо жизни, а это неправильно. Очень неправильно!

Страг невесело усмехнулся.

– Ничего не поделаешь.

Араон поднял на него взгляд. Карие, как кора молодого дерева, глаза уперлись в лицо поединщика.

– Я с этим борюсь! – произнес он с жаром, крепче прижимая к себе книгу. – Умею исцелять, но хочу пойти дальше! Я мечтаю добыть людям бессмертие!

– А оно нужно? – спросил Страг.

Целитель с жаром кивнул.

– Это ж столько возможностей себя реализовать, развиваться, узнавать новое!

Страг провел ладонью по волосам, почесал темечко.

– Может и так, – сказал он. – Но я вот зачем пришел.

Араон кивнул, внимательно слушая. Он бросил пару толстых веток в камин. Пламя взметнулось яркое, жадное. От движения целителя по стене метнулась его изогнутая тень, похожая на птицу, у которой одно крыло – огромное, во всю стену, а другое – совсем маленькое, его едва видно.

– Мы с другими Хранителями едем в твою деревню. Хотим посмотреть, насколько все плохо, – сказал поединщик. – Если дело дрянь, придется что-то делать. Может, попросим нашего мага. Пока что он единственный, кто может противостоять чуме.

При мыслях о родной деревне на лицо Араона набежала тень.

– Возьмите меня. Теперь знаю, как лечить эту заразу! Я буду полезен!

Страг взглянул с подозрением.

– Какого черта тогда пришел сюда, если сам мог себя вылечить?

Араон развел руками.

– Я умирал, – сказал он просто. – И не был уверен, какие еще травы добавить, чтоб исцелиться. А когда ты одной ногой на том свете, то разбираться в травах или еще в чем-то…короче, было не до того. Виллейн здесь поставил меня на ноги, и я смог найти то, что нужно в Поломанной роще.

Он улыбнулся.

– Как видишь, без Цитадели я бы давно был мертв.

Страг посмотрел в его лучистые карие глаза, на лицо в обрамлении светлых волос. Подумал, что этот парень слишком прост, и не обманет. Не ударит в спину. К тому же, от такого в походе будет польза, особенно, если еще и умеет лечить.

– Выступаем на рассвете, – обронил Страг. Черты его лица заострились, скулы натянули побледневшую от усталости кожу. – Осталось всего ничего. Отдохни перед дорогой.

Араон быстро кивнул, в глазах фанатичный огонь, мол, в поход хоть сейчас, а сон – ерунда. Мелочь.

Поединщик вышел, оставив парня одного, и вновь скривился от горьковатого запаха зелья. Хотелось лишь одного – добраться до кровати. К ногам будто привязали гири, а на шею – камень с бычью голову.

Страг поднялся к себе в комнату. Спал в ту ночь без сновидений. Как бревно.

Глава 17

Яркий розовый край солнца приподнялся над лесом, прогоняя остатки ночи. Будто покрывалом накрыл кроны деревьев, просвечивая шелестящие на ветерке листья, зажигая их золотистым огнем.

На стебельках травы дрожат капельки росы. На травинки резко опустилось огромное конское копыто, примяв стебли и сбросив прозрачные капли на землю.

Кони несут Страга и Гнура с Араоном через лес неторопливым шагом. В небе над верхушками деревьев парит Аэлло. С земли, если задрать голову, она выглядит завораживающе – летящая, раскинув большие серые крылья, девушка со светлыми волосами. Полы и манжеты белого платья полощутся на ветру.

Гнур зевает, поглядывает на тянущийся по сторонам лес. Конь под ним мерно ступает мощными ногами.

Рядом едет Страг. Угрюмый оттого, что пришлось пуститься в путь ни свет, ни заря. Тем не менее, бодр и собран. Зеленые глаза настороженно смотрят по сторонам. Замечают пробудившихся белок и птиц, уродливые древесные грибы, что торчат на деревьях, как бородавки. За спиной перевязь с секирой из прочных кожаных ремней. В левой руке небрежно крутит шарики, они поблескивают в лучах восхода, как самоцветы. Мышцы на руке, где их вращает, двигаются, как сытые удавы.

Араон едет последним. С улыбкой смотрит по сторонам, щурится, всматриваясь в кусты и растущую под копытами коня траву. Смотрит так, словно давно не видел всех красок этого мира.

Иногда останавливает коня, прыгает на землю, чтобы сорвать нужные травы или листья. Затем ловко назад в седло и догонять уже успевших отъехать спутников. Страг с Гнуром сразу предупредили, что не станут ждать каждый раз, как ему восхочется остановиться. Разве что появится надобность посидеть в кустах. Но о таких остановках надо объявлять громко и отчетливо. И желательно заранее.

Страг еще ведет и коня Аэлло. Девушка в самом начале пути выразила робкое, неуверенное желание тоже ехать верхом. Циркач помог сесть в седло, поддерживая, отчего гарпия довольно улыбалась, ощущая у себя на спине и бедрах его широкие ладони.

Но потом пришлось ехать самой. Девушка сидела как статуя, никак не могла расслабиться. А через несколько метров конь лихо перескочил через поваленное дерево, и Аэлло, помянув Строфадский вихрь, сверзилась на землю, ударившись плечом.

Араон тут же спешился, подошел. Но Аэлло уже поднялась без посторонней помощи и, морща носик, отряхивала с платья травинки. Вид старалась сохранять невозмутимый, но сама то и дело косилась на стоящего рядом коня. Его большие глаза, ноздри и гриву, которой то и дело мотает, отмахиваясь от мошкары.

– Вихрь меня побери, чтобы я еще хоть раз на него села! – вырвалось у нее. – Страшный зверюга! Вон какой большой…

– Надо было дать ему что-нибудь вкусное, – сказал Араон дружелюбно.

– Что, крови попить своей? – съязвила Аэлло. – Нет уж, мне проще лететь! В небе оно как-то спокойнее! Ветер не подведет!

– Зато с коня падать не так далеко, – хохотнул Гнур.

Гарпия сделала глубокий вдох. Едва удержалась, чтобы не выцарапать вредному гоблину глаза.

– Спасибо, просветил…

– Вообще, кони сахар да пряники любят, – сообщил Страг между прочим. – В следующий раз дай, прежде чем ехать.

Девушка холодно улыбнулась поединщику и, оттолкнувшись от земли, легко взмыла в небо.

***

Некоторое время ехали молча. Первым заговорил гоблин.

– Как, ты говорил, называется деревня? – спросил он, глядя на Араона.

– Ирбензе, – сказал целитель. – Я там родился и вырос.

– Дурацкое название, – поморщился Гнур. – Другое дело, наши, гоблинские имена… Возьми, к примеру, меня! Гнур! Отлично звучит! Или О'Кхган. Или – Лабардор. Гибалтар. Звучит ведь, а? А то – твое это Ирбензе…Тьфу, ни ума, ни фантазии.

Но Араон его не услышал. Он соскочил с коня и метнулся вправо к стоявшим поодаль деревьям. Опустившись на четвереньки, он принялся срывать какую-то траву с желтоватыми цветами.

Страг вдруг перестал крутить шарики, замер.

– Что такое? – спросил гоблин, недовольный, что его не дослушали и не восхитились мудрыми речами.

Араон уже вернулся. Смотрит настороженно, с вопросом в глазах.

Циркач убрал шары, спешился. Взгляд направлен в кусты, что раскинулись впереди справа возле поваленного дерева.

– Стойте здесь, – проговорил он негромко.

Лицо настороженное, смотрит так, будто за ветвями притаилась опасность. Левой рукой потянул секиру из перевязи.

Все смотрели, как поединщик настороженно движется вперед, не отрывая взгляд от кустов орешника в человеческий рост, как будто видит сквозь них.

Захлопали крылья, сверху грациозно опустилась Аэлло, придержала подол платья.

– Мальчики, чего стоим? – спросила с тревогой. – Что-нибудь стряслось?

Аэлло повела хорошеньким носиком, поморщилась. В воздухе разлит едва ощутимый запах гнили. Она в отвращении глянула в сторону кустов, откуда этот тошнотворный запах доносится.

Протянув руку, Страг отодвинул щедро усыпанные листьями ветви.

На небольшой полянке увидел два трупа. Один раскинул руки, кожа на лице и ладонях покрыта темными птянами. Второй лежит рядом. На него даже не надо смотреть – запах ясно дает понять, что началось разложение.

Мертвецы одеты, как крестьяне. Мужчина и женщина. Ткань яркая и качественная, видно, что стоит дорого. В руках кожаная дорожная сумка, которую мужчина крепко сжал и не выпускает. Взгляд у обоих остекленел, на шее видны крупные черно-синие бубоны.

Страг заметил, что муравьев нет, ползают вокруг по земле и травинкам, но приблизиться не рискуют. Только с жужжанием летают крупные зеленые мухи, ползают по лицу и груди умершего.

– Гвоздь мне в пятку, – пробормотал циркач. – Еще двое чумных.

Он машинально нащупал на груди Осколок, вспомнил, что его часть Талисмана каким-то образом защищает, не дает болезни перекинуться и сожрать, превратив вот в такое же жалкое и отталкивающее. Угловатый камешек под тканью рубахи впивается в ладонь, отчего-то разогрелся и теперь легонько жжет кожу на груди. Страг ощутил жжение и подушечками пальцев через ткань.

В памяти вдруг что-то ярко вспыхнуло… Такое жжение бывает лишь, когда…

Он бросился назад, проламываясь через кусты, туда, где остались спутники. Торопливо выметнулся на дорогу. Здесь все спокойно – гарпия о чем-то разговаривает с Араоном. Парень дружелюбно улыбается, кивает.

Гоблин восседает на коне и гладит по гриве, шепчет на ухо, а животное фыркает и отдергивает голову. Длинный хвост непрестанно дергается из стороны в сторону, отгоняя назойливых мух.

– Осколки! – выпалил Страг, секира сидит в руках как влитая, он настороженно смотрит по сторонам, но вокруг безмятежный, залитый утренним солнцем лес, где радостно поют птицы. – Нас трое вместе! Вы чувствуете?..

Гарпия посмотрел на него, брови вопросительно сдвинулись.

– А что с Осколками? – не сразу понял Гнур.

– Мой разогрелся, – подсказала Аэлло, чувствуя растущую тревогу.

– Проклятье, – проворчал Гнур, – мой тоже.

– Они слишком близко друг к другу! – проговорил Страг. – Где-то рядом....

Но договорить не успел. На дорогу, с треском ломая кусты и молодые деревья, выметнулось нечто огромное. По лесу прокатилось рычание, оглушительное, как гром в грозовом небе.

***

Широкий и тяжелый, в полтора человеческих роста, и шириной как два быка, зверь покачивается на массивных лапах. Солнце блестит на шкуре, которая напоминает змеиную. За спиной по земле волочится широкий хвост, приминает стебли травы.

Страг смерил его взглядом. Внешне напоминает огромного медведя, только вот у медведей нет широких костяных наростов по всему телу. Нет таких огромных когтей и клыков. Глаза горят, как две печи. В приоткрытой пасти торчат зубы, которые легко перекусят хребет коню.

С громоподобным ревом зверь бросился на Хранителей.

Поединщик кувырком ушел в сторону. Гоблин мигом скатился с коня, в руке заблестел крашар. Левый глаз со шрамом щурится, гребень на голове алеет так, будто смоченный в крови врага.

– Кто-нибудь, прикройте целителя! – крикнул Страг.

Гарпия метнулась к Араону. Парень охнул от изумления, когда его вдруг подхватили женские руки. Земля вместе с конем резко отдалилась, и его понесло по воздуху к ближайшему дереву. Оставшийся внизу конь испуганно заржал. Полет внезапно прекратился, целитель растопырил руки и ухватился за ветки, едва не поцарапав лицо.

Сумка с книгой и всем необходимым для лечения едва не соскользнула с плеча, но целитель успел подхватить и теперь крепко прижимает к груди.

Кони с испуганным ржанием ломанулись в чащу. Зверь не стал преследовать, он обратил красные, как рубины, глаза на человека и гоблина. Поодаль опустилась еще и молодая гарпия. По плечам и спине рассыпались длинные светлые кудри. Взгляд девушки решительный, злой.

Она оттолкнулась от земли и исчезла среди частично закрывающих небо ветвей. Оттуда донеслось шуршание, посыпались жучки, упало несколько сухих веточек.

Страг с Гнуром переглянулись. На лице у каждого недоумение.

– Да ладно, – бросил циркач. – Женщине и не положено участвовать в драке.

– Угу. А вдруг это ее бывший? Накосячила она, а выгребать нам.

Страг проигнорировал сарказм.

– Ты только посмотри на эти клыки и когти, – сказал он, указывая на монстра. – Мне как раз таких и не хватает в коллекции. А его шкуру повешу на дверь.

– Когти – что надо, – согласился гоблин угрюмо, – такими вспорет кожу до самых костей!

Зверь бросился на них, глядя на теплое золотистое сияние Осколка, что заметно у каждого под одеждой на груди. Он смотрит жадным горящим взглядом то на одного, то на другого Хранителя, как на два истекающих кровью ломтя мяса.

Страг и гоблин синхронно ушли в стороны. Поединщик тут же метнулся назад, вскинул руки и обрушил на тварь секиру. Лезвие отскочило с глухим стуком, едва не вывернув оружие из рук. Циркач изрыгнул звучное ругательство.

Они с гоблином снова атаковали. Гнур, маленький и верткий, ловко орудует крашаром. Второй рукой быстро сорвал с пояса кинжал и теперь вращает обеими руками, как мельница со смертоносными лопастями.

– Что ты с ним возишься? – прокричал гоблин. – Руби уже!

– Не лезь под руку! – огрызнулся циркач.

Страг вертит секирой, лезвие превратилось в блестящую смазанную полосу, рассыпает вокруг солнечные блики. Но его оружие, как гоблинский ятаган, не причиняют зверю вреда.

Огромное мохнатое тело сбило Гнура с ног. Зеленомордый улетел в кусты, с треском проламывая ветви и изрыгая проклятия.

Следующий прыжок пришелся на Страга. Поединщик отпрыгнул. Взмахнул оружием, но лезвие снова глухо звякнуло о шкуру твари, даже не поцарапав.

На мгновение мир вокруг застыл. Страг услышал свое тяжелое дыхание, громкий стук сердца. Ощутил ползущие по лицу горячие капли пота. Шуршание сверху подсказало, что там на ветвях сидит укрытый гарпией целитель – хоть за него можно не волноваться. Сама Аэлло куда-то предусмотрительно улетела.

– Берегись! – закричал над головой Араон.

Поединщик отпрыгнул в сторону, избегая огромной лапы с когтями, которые звучно распороли воздух.

На спину твари с яростным криком напрыгнуло нечто. По красному гребню на голове Страг признал Гнура. Тот яростно машет руками, обрушивая на тварь удар за ударом.

Тварь дернулась, и он кубарем скатился на землю. Полная громадных зубов пасть с капающей слюной нависла прямо над гоблином. Резко откатившись в сторону, Гнур выставил перед собой крашар.

Зверь взвыл от боли и дернулся назад. Кончик ятагана окрасился кровью, на траву под брюхом зверя принялись падать алые капли. Он рычит еще злее, чем раньше. Из пасти торчат массивные зубы, способные перемолоть быка. Между ними вывален громадный алый язык.

Зверь тяжело дышит, мечется по поляне, прыгает на длинных лапах, топча траву. Не спускает глаз с Хранителей, выбирая момент для атаки.

Страг с гоблином понимающе переглянулись.

– А у этой твари, оказывается, и кровь есть! – пробормотал гоблин радостно.

– И убить его можно, представь, – добавил с сарказмом Страг.

– Убьем его до смерти! – прокричал Гнур, потрясая крашаром. – А потом еще и голову отрубим. Чтоб наверняка!

Голова чудовища вдруг метнулась вперед. Пасть сомкнулась у Гнура на руке, но тот успел резко дернуть на себя. Совсем рядом клацнули огромные зубы. Страг увидел, что рука цела, но гоблин лишился ятагана – тот вылетел и упал на траву в паре шагов.

Мощными, четкими движениями раскрутив секиру над головой, поединщик бросился на зверя в надежде хотя бы оглушить. Секира налетела на твердое, руки сильно тряхнуло, и оружие вылетело из рук. Пальцы ощутили пустоту. Он почувствовал, как внутренности скручиваются в тугой узел.

В руке заблестел снятый с пояса кинжал, Страг недолго думая, прыгнул на зверя. Перед глазами зелень травы и небо на миг поменялись местами. Сделав в воздухе сальто, совсем как в бытность циркачом, он приземлился зверюге на спину. Сильные руки сдавили мохнатую шею.

Зверь принялся хрипеть и вырываться. Рядом мелькнула физиономия Гнура. Бегает с выпученными глазами, тычет пальцем в небо и что-то кричит. Но Страг слышит лишь шум, который не складывается в слова.

Зверь с рычанием носится по поляне, прыгает, топчет огромными лапами траву и ломает кусты и мелкие деревца. Но поединщик мертвой хваткой вцепился этому монстру в шею, пальцы отказываются разжиматься, как будто свело судорогой.

– Давай, Страг, давай! – орет бегающий вокруг гоблин. – Главное не сдаваться и верить в себя! Да прибудет с тобой сила духа!

Поедищик сквозь зубы послал Гнура подальше.

Наконец, зверь тряхнул головой так, что побледневшего от усилий Страга сбросило. Над ним тут же нависла зубастая пасть, тычется, норовя откусить целиком голову или впиться зубами в горло. Лицо обдает горячим смрадным дыханием.

Страг почувствовал, что не может дольше сдерживать этот напор. Руки потяжелели, усталость наполнила их как горячий свинец. Вот-вот откажутся слушаться.

В этот миг зверь дернулся и поднял голову. Затуманенным усталостью взглядом Страг увидел парящий в небе силуэт девушки. Длинные волосы Аэлло развеваются от ветра, за спиной раскинулись широкие крылья. Подол белого платья треплется, будто флаг.

Резким движением она выбросила руки перед собой. С крыльев сорвались перья и понеслись вниз, как тяжелые копья, поблескивая острыми наконечниками.

Маховые перья вонзились в землю возле зверя. Лишь одно угодило в спину, не причинив вреда. Воспользовавшись заминкой, Страг схватил выбитый у гоблина в пылу битвы крашар, что теперь лежит, примяв траву, рядом.

Конец загнутого лезвия легко вошел чудовищу в горло. Пропорол тугую шкуру, и на Страга обрушился водопад черно-зеленой крови. Ему попало в рот, он ощутил резкую горечь, как будто отведал полыни. Зверь отчаянно взревел.

Огромный, как бык, он медленно отошел. Из распоротого горла хлещет кровь. Лапы подкосились. Он рухнул, тяжело дыша и глядя на Страга затуманенными, глазами, в которых гаснет ярость. Взгляд принялся стремительно меркнуть.

Страг сплюнул горькую кровь монстра и медленно встал. Все тело гудит, как будто таскал мешки, разгружая телегу. Ноги напряжены, словно держат три его веса.

– Клянусь бивнями, ты мне испортил крашар! – взвизгнул Гнур. – Ты посмотри, во что он превратился! Он же заляпан…черно-зеленым, жидким!! А запах!! Крашар – священен! Мы им пуповины перерезаем, чтоб ты знал!

– Это кровь, – сказал Страг, едва шевеля губами от усталости. – Из шеи, а не из другого места. Придем в Цитадель, куплю тебе десять, если хочешь.

Он чувствовал, как тяжесть уходит из ног, шагать становится все легче.

– Сделаешь священными и будешь кланяться им целый день по очереди. Оставь меня в покое, длинноухий.

– Это я длинноухий? – обиделся Гнур. – На себя посмотри! Полукровка!

Рядом, грациозно махая крыльями, опустилась Аэлло. Девушка неотрывно смотрит на Страга, он прочел в ее глазах беспокойство.

– С тобой все в порядке? – спросила она. – Выглядишь не очень.

– Жить буду, – отмахнулся поединщик.

– Эй! – раздался сверху голос Араона. – Кто-нибудь, можете меня отсюда снять? У меня уже затекли руки. Еще чуть-чуть и…

Аэлло не успела взлететь, как сверху в облаке листвы с криком рухнуло что-то тяжелое. С трудом воздев себя на ноги, целитель поморщился, проговорил:

– Руки затекли, говорю. Висеть уже дольше не мог. Не привык быть как птаха на жердочке.

– Скажи спасибо, что жив остался, – заметил гоблин.

Жилетка на груди распахнулась, демонстрируя стальную цепочку. Висящий на ней Осколок спрятан в потайном кармане.

– Если бы не Аэлло, висеть бы твоим кишкам сейчас на деревьях.

Целитель посмотрел на девушку, у той от похвалы зарделись кончики ушей. Она сдержанно улыбается, вид при этом грациозный и даже чуточку надменный. Простое белое платье красиво обтягивает. Подчеркивает фигуру и ладные девичьи прелести.

– Эээ…Спасибо, что спасла, – проговорил он.

– Пустяки, – усмехнулась гарпия. – Все живы-здоровы. Можно отправляться дальше.

Поединщик устало покачал головой.

– Сначала надо сжечь трупы, что на опушке. Мы с гоблином их вытащим, а вы пока разведите костер.

– Эх, – вздохнул Гнур, оттирая кровь с крашара пучком травы, – надо было взять с собой птеринга. И разведка с неба, и трупы мог бы таскать. А то ишь, сидит себе в Цитадели на жердочке да мечтает про восемь жен. Хвастливый петух.

Когда Страг с Гнуром ушли, Араон быстро натаскал веток и побросал в высокую кучу. Он принялся искать в сумке огниво, но девушка остановила.

– Я разведу быстрее.

Вытянув над хворостом руки, она прошептала:

– Огневички, для вас есть угощение!

На пальцах вдруг появились металлические чешуйки. Она щелкнула ими друг о друга. Тут же мелькнула искра, и кора на сухой толстой ветке принялась тлеть. Гарпия подула, сначала легонько, а потом сильнее, раздувая щеки. Огонь разросся, перекинулся на остальные дрова, и вот уже перед ней ярко пылает костер, распространяя вокруг сухой жар.

Целитель заметил, что чешуйки исчезли, теперь у девушки вновь красивые длинные пальцы.

– Здорово ты, – уважительно отметил Араон. – Можешь и меня научить?

Она покачала головой.

– Сестры ветра испокон веков дружат с духами стихий. Человеку этого не дано.

***

Забросав землей яму с прогоревшими телами, они двинулись дальше.

Лес тянется вокруг угрюмый, сумрачный. Солнце спряталось за набежавшими облаками. Изредка выглядывает, но тут же снова ныряет назад, будто на глубину. В лицо поединщику подул прохладный ветер, поиграл коротко стриженными волосами, мягко погладил кожу.

Тропа здесь пошла узкая. Следом пегая лошадь несет Араона. После сожжения тел он отыскал ручей и тщательно вымыл руки, а потом еще и глотнул зелья из металлической фляги. Сказал, что сварил его еще у Страга в замке, мол, уже вылечился, но теперь пьет на всякий случай, для профилактики. Заставил глотнуть и Хранителей, как ни упирались.

Гнур едет замыкающим, пальцы крепко сжимают рукоять ятагана, который его народ зовет крашаром. От крови зверя уже оттер. Едет, что-то приговаривает коню. Судя по выражению зеленой морды, высказывает претензии, которые не хочет выслушать Страг. Но конь не внимает, идет себе и косит по сторонам большими карими глазами.

Позади Гнура бежит лошадь гарпии,он держит животное за поводья. Крылатая девушка парит высоко над деревьями, осматривает местность вокруг. Иногда, если заметит подозрительное, уносится вперед, точно огромная птица, но потом возвращается, спускается чуть ниже – крикнуть, что все в порядке, ложная тревога – и снова на высоту.

– Поразительно то, – проговорил Араон, нарушив молчание и глядя, как по толстым зеленым ветвям скачут две белки, – что чумы уже не было очень давно. В книгах сказано, что последний случай был лет сто назад. К тому времени с ней уже научились справляться. Смертельные случаи были, но уже мало, ничтожная часть. Остальных успевали вылечивать.

Заметив, что дорога расширилась, он тронул стременами бока своего коня и нагнал поединщика. Гнур тоже догнал и теперь едет ближе.

– Где ты выучился лечить? – спросил поединщик, поигрывая метательным ножом, вертя в руке, подбрасывая и ловя то за лезвие, то за отполированную множеством прикосновений рукоять.

Араон расправил плечи, сказал с гордостью:

– Я потомственный лекарь. Моя мать и дед тоже этим занимались. Прекрасные лекари были, знали все болезни и могли приготовить целебное снадобье.

– Так это у тебя от матери? – уточнил Гнур.

Араон кивнул.

– Меня обучала она. Водила в лес, показывала травы, какая от чего. Я смотрел, как она варит лечебные зелья, делала мази и порошки. Ловил каждое слово.

– А где она сейчас? – спросил Страг.

Хоть конь и везет плавно, дорога все равно ухабистая, и он то и дело едва заметно подпрыгивает на кочках, его слегка покачивает в седле.

– Мать умерла, когда решила испытать на себе средство от алауры, – сказал Араон с грустью. – Мазь, которую для себя приготовила, не помогла, она ошиблась в рецепте. Когда я это понял и добавил недостающие травы, уже было поздно.

Гнур задумчиво жует батлок и наблюдает, как расступаются, похожие на гигантов деревья, с могучими ветвями.

Араон внимательно смотрит по сторонам. Внезапно его лицо потемнело, он остановил коня. Страг и гоблин, заметив, натянули поводья и последовали его примеру.

– В чем дело? – спросил Гнур недовольно.

– Вот-вот выедем к Ирбензе, – предупредил лекарь, кивая вперед, где дорога все еще теряется среди деревьев. – Я эти места с закрытыми глазами узнаю.

С лица гоблина ушло беспечное выражение, он посмотрел на Страга.

– Кого отправим в разведку?

Внезапно над головами захлопали крылья, по волосам и одежде пробежал ветерок.

Впереди над дорогой зависла Аэлло. Девушка в простом белом платье парит в полуметре над землей, волосы светлыми прядями рассыпаны по спине, несколько длинных прядей выбилось вперед и спускается по груди до пояса.

Выглядит встревоженной. Всегдашняя смесь озорства и величия, что постоянно написана на лице, сменилась печалью и гневом. По глазам видно, что готова ринуться в бой, задать недругам хорошую и справедливую трепку.

У нее за спиной воздух легонько взбивают два широких крыла.

– Прямо за этой рощей – деревня, – сказала она негромко.

Лицо девушки мрачное, прежнего веселого блеска в глазах нет. Взор печален, как будто увидела нечто страшное.

– Воздух там смердит, я видела трупы.

– Заметила кого-нибудь из живых? – спросил поединщик быстро.

– Человек десять. Похожи на мародеров.

– Оружие? – спросил гоблин, прищурившись.

– Мечи да топоры, – сказала Аэлло. – Они не воины. Так, пришли пограбить.

Араон помрачнел, как туча.

– А мы вчетвером с ними справимся?

– И не таких гадов валили! – ответил гоблин хвастливо.

Страг тоже повел носом.

– Пахнет гниющими трупами, – произнес он, наконец, глядя вперед. Туда, где дорога теряется среди деревьев, но дальше уже виден слабый просвет.

– Почему я ничего не чувствую? – спросил Гнур скептически.

– Тебе батлок сбивает обоняние, – пояснил Араон. – Ты постоянно его жуешь, но есть мелкие побочные эффекты.

Гоблин передернул плечами.

– Мой народ жует его с незапамятных времен. Наши шаманы с его помощью входят в священный транс. Да я знаю про батлок больше, чем вы оба!

Араон не стал спорить, примирительно выставил ладони. Страг жестом велел оставаться на месте, а сам соскочил с коня и бесшумно растворился среди деревьев впереди.

Вскоре вернулся, легко запрыгнул в седло.

– Аэлло права. Там деревня.

– Ты, значит, мне не поверил? – уточнила гарпия холодно.

Страг примирительно развел руками.

– Я должен был убедиться!

– Ирбензе! – воскликнул Араон, оживившись. – Это она! Я ж говорил!

Страг и Гнур переглянулись. Гоблин провел рукой по ярко-красному гребню взад-вперед, делая его распушенным, чтобы жесткие волоски цвета крови торчали в разные стороны. В глазах проступила ярость, одной рукой стиснул рукоять крашара, второй держит повод коня.

– Клянусь бивнями, я порублю в капусту этих навозных жуков!

– Постой, – сказал Страг, обращаясь к Аэлло, – они тебя видели?

Девушка покачала головой.

– Я держалась незаметно. Да они все равно заняты грабежом.

Циркач покачал головой, рука потащила секиру из ножен за плечами. Оружие прочно устроилось в руках, радостно поблескивает на солнце, которое вновь блеснуло из-за туч.

– Это может быть обманкой, – проговорил он. – Гнур, будь готов.

Гоблин мрачно кивнул.

– Аэлло, давай вверх и веди наблюдение, – сказал поединщик. – Как подъедем, будь готова прикрыть с воздуха! Но только в крайнем случае! Перья зря не расходуй. И не выдавай себя раньше времени.

– А что делать мне? – спросил Араон.

– А ты – молчи и поехали.

Гарпия взмахнула крыльями и скрылась за верхушками деревьев. На землю от ее стремительного взлета посыпались листья, закачалась пара толстых веток.

– Держись за нами с Гнуром, – предпредил Страг. – Если сдохнешь по глупости, спасать твою деревню от чумы будет некому.

– И моих сородичей тоже, – пробурчал гоблин, поглаживая лезвие ятагана. – Ты ценная личность, и в бой не лезь. Без тебя разберемся.

***

Все трое пришпорили коней, насколько позволила ширина лесной дороги. Конь Аэлло бодро идет рядом со Страгом, тряся головой, чтобы отогнать мух, и рьяно отмахиваясь хвостом. Гнур скалит от ярости зубы, бивни торчат угрожающе. Он держит ятаган лезвием вниз, готовый взмахнуть им в любой момент и начать рубить головы.

Налетел ветерок, и Страг вновь ощутил идущий из-за деревьев запах. Хранитель поморщился. Вонь от разложения трупов слишком сильна. Воображение дорисовало деревню, полную умерших от этой проклятой чумы.

– Видимо, сказал Страг скачущему рядом Гнуру, – целитель прав, и чумы действительно не было целых сто лет. О ней успели забыть.

– К чему это ты? – не понял гоблин.

– Мародеры бы все равно скоро сдохли, даже не будь здесь нас. Знай они, в какое смертельное болото залезли, не пошли бы ни за какие деньги.

Глава 18

Гай, Сердж и Ойстер слыли охотниками до легкой наживы. Мастеровые из деревни Амстер. Шили обувь и лепили горшки из глины, а частенько и ходили на "левые" дела. Гай, самый старший и наиболее битый жизнью всегда приговаривал, что подработка еще никому не мешала.

Сначала они надели повязки на лица и ограбили мелкий караван купцов на дороге из Илуаза в Самарлу. Амстер лежит как раз между этими городами, а вокруг густой лес, так что ограбить купцов с товарами – проще простого.

Охраны почти не было, так что втроем легко справились. Товары понемногу перевозили в Оренбранг и сбывали на базаре.

Пару раз повторили такие ограбления. Все трое владеют мечами, умеют драться на топорах и копьях: несколько лет отслужили в войсках короля Кориоларда Стремительного. Позже купцы набрали себе в охрану ветеранов, и Гай перестал предлагать друзьям такие грабежи.

Чтобы ограбить деревеньку Ирбензе, Гай решил взять десяток подельников. Он прослышал, что там кто-то умирает из-за странной болезни, а кто-то просто не в состоянии двигаться из-за слабости. Деревня слывет богатой. Там много ремесленников и крестьян, они торгуют в соседних городах и берут там заказы. Судя по всему, люди в Ирбензе – не бедные.

Гай решил, это отличный повод подзаработать. Тот факт, что по деревне прокатился мор, его не смутил. Наоборот – никто не будет сопротивляться. А тех, кто попытается, можно резать как свиней. Им все равно дорога на тот свет.

***

Они, конечно, ждали, что деревня не окажет сопротивление, но не до такой степени. Перед Гаем, Серджем и Ойстером, а также десятком крепких парней, которым пообещали хороший куш, Ирбензе предстала тихая, как озеро со стоячей водой.

На улицах вообще никого, но кое-где – у лавок возле домов, у колодцев на улицах – мертвые тела. Кожа местами почернела, на открытых частях тела и под ушами, на шее заметны налитые черной кровью наросты, похожие на виноградины. Остекленевшие глаза невидяще смотрят перед собой.

– Гай, ты куда нас привел?! – спросил хмуро один из наемников. – Клянусь горбатым ослом, тут же повсюду смерть!

– Ну и что, – буркнул Гай в ответ, оглядываясь, – тебе меньше руки марать. Ты что, мертвецов никогда не видел?

– Да они все больны какой-то дрянью, – пробормотал еще один в отвращении. – Я даже касаться их не хочу!

– А ты и не касайся, – обронил Сердж, – только выноси из домов деньги и драгоценности. Как всегда, ищем в шкатулках, постельном белье или простукиваем пол – тайники чаще всего там.

– Нет уж, спасибо, – покачал головой несогласный. – Мы с братьями ко всему этому не притронемся.

Трое крепких ребят вскочили на коней и поскакали прочь.

Ойстер с Серджем проводили их злыми взглядами.

– Ладно, потом поквитаемся, – процедил Гай.

Он оглядел всех, кто остался. Вместе с его парнями – чуть меньше десятка отчаянных головорезов.

– Парни, приступаем. На всякий случай, всем надеть кожаные перчатки, а рты и носы перевяжите влажными тряпками. Ойстер выдай всем перчатки и повязки.

Ойстер принялся выполнять поручение, а бандиты надевать то, что дают.

– Слышь, Гай, – сказал Ойстер, когда из первого дома выволокли тяжелый сундук, – а ты слыхал про Цитадель?

– Угу, – кивнул Гай.

Он теперь то и дело придирчиво смотрит за работой остальных.

– Ты чего? – спросил Сердж, глядя, как тот трогает рукоять в ножнах на поясе.

– Любого, кто решит все бросить и уехать, – сказал Гай угрюмо, – убью на месте.

Но он с удовлетворением видит – наемники стараются изо всех сил. Толкают двери в дома, выносят вещи, снимают с умерших кольца и ожерелья, срезают кошельки.

Многие жители оказались живы. Просто очень ослаблены и лежат по домам, ожидая смерти.

Двое мародеров обнаружили молодую женщину в рубахе с распущенными волосами и выволокли на улицу под общий хохот. Прижали несчастную к земле. Третий дернул за рубаху, ткань затрещала, обнажая худую грудь и плоский живот с парой шрамов. Между ногами темнеет треугольник волос. Он принялся стаскивать портки, скалит зубы, глядя, как женщина делает слабые попытки вырваться. Выглядит так, словно у нее не осталось сил.

– Говорят, там семнадцать Хранителей, – продолжил Ойстер, – и у каждого кусок золота. Осколки Золотого Талисмана. Прикинь, семнадцать кусков чистого золота разных размеров! Это ж сколько можно за такое выручить?!

Мимо проходил Сердж и остановился послушать, жуя ломоть хлеба с сыром.

– А, кстати, золото можно и не продавать, – продолжал говорить Ойстер. – Этот металл никогда не подешевеет, вот увидите. Надо запасать золото! Тогда и стариками будем жить припеваючи! Лично я куплю себе....

Он не договорил. Улыбка сползла с его лица. В небе над верхушками деревьев, совсем рядом появилась девушка-подросток, за спиной машут крылья, удерживая ее в воздухе.

– Клянусь горбатым ослом! – воскликнул Ойстер, указывая на нее пальцем, где под ногтем уже едва заметны пятнышки черноты. – Гарпия!

Парень, что уже собрался изнасиловать несчастную, поднялся, хмуро глядя на крылатую девушку в белом платье. Лицо исказила злость, что кто-то посмел прервать, не дал насладиться победой.

В ту же секунду гарпия зависла над ним, взмахнула рукой. Голый живот пронзило тяжелое и острое. Парень рухнул вперед, загоняя маховое перо глубже в себя.

Его крики заставил мародеров высыпать на улицу. Семь крепких парней хмуро и зло смотрят на парящую в воздухе гарпию. Но вот они заметили кое-что еще. Всадников, что скачут во весь опор прямо на них.

***

Земля дрожит от конского топота. Страг несется впереди. Рядом ощетинившийся бивнями Гнур.

Они подъехали совсем близко. Мародеры крепко сжимают мечи и топоры. Мысленно уже распороли этим двоим животы и пустили туда муравьев.

Зеленомордный тут же соскочил, пальцы сжимают крашар. Длинные уши оттопырены, левый глаз со шрамом слегка щурится.

Издав боевой клич, гоблин раскроил череп ближайшему мародеру. Подбежал к следующему, парировал неуклюжий выпад мечом, и ятаган пробил бандита насквозь. Сквозь ткань рубахи проступило и стало быстро расползаться ярко-красное пятно.

– Седрик! – вскричал Гай в ужасе.

Подбежав к павшему, он принялся осматривать рану, но жизнь стремительно утекала из парня.

– Дядя…– прошептал он. – Я не…

Его взгляд померк, лицо застыло, черты заострились.

Зарычав от горя и ярости, Гай посмотрел на зеленоглазого всадника.

Страг на черном жеребце являет собой устрашающее зрелище. Волосы взъерошены, правая рука с секирой с силой обрушивается на головы. На лице холодная ярость, глаза полыхают огнем.

Любители легкой наживы в панике мечутся перед поединщиком. Кто-то пытается нападать, но Страг безжалостно бьет сапогом в лицо, рубит. Секира проламывает черепа, ломает ключицы, и мародеры отлетают как соломенные чучела.

Из ближайших домов выбежали еще пятеро. Обступили Гнура со Страгом. Человек и гоблин атаковали синхронно, двигаясь четко и быстро.

Один умудрился напрыгнуть сзади коню на круп, в руке блеснул нож. Просвистело что-то тяжелое, падая с высоты и набирая скорость. Упало с неба, как молния. В голову ударило тяжелое длинное перо. Череп звучно хрустнул.

Мародер рухнул с коня на траву. Страг обернулся на парящую в небе светловолосую гарпию. Лицо исказила недовольная гримаса. Он сдержался, чтобы не погрозить кулаком.

– Какого черта, Аэлло! Я же сказал беречь перья!

Девушка холодно улыбнулась – мол, сама разберусь!

Страга с Гнуром обступили сразу шестеро. Страг легко спрыгнул с коня. Не спускает сосредоточенного взглядя с противников, словно смотрит поверх заряженного арбалета.

Низкорослый гоблин с крашаром и кинжалом в другой руке бьет в корпус и по ногам, а когда противник валится на землю, сильным ударом пробивает грудь или голову.

Страг двигается быстро и стремительно, как молния. Мародеры не успевают за его движениями, падают замертво – секира врезается кому в череп, кому в плечо и рассекает до пояса. Он блокирует удары, выбивает из рук мечи и рубит безжалостно. При виде его озверевших глаз бедолаги будто попадают под гипнотическое действие, а потом их настигает смерть.

Очень скоро враги перестали наскакивать, а воздух вокруг перестал рябить от их силуэтов. Гнур тяжело дышит, оглядывается, пытаясь отыскать взглядом кого-то еще. С крашара в его руке срываются густые алые капли.

Вокруг лишь опустевшие деревенские улочки, тела умерших от чумы да зарубленные разбойники, что распластались в лужах собственной крови.

Подошел Араон. С неба грациозно спустилась гарпия.

– Ну вы молодцы! – выпалил целитель. – Трое против дюжины…Это…это..!

Гнур отмахнулся.

– Говорил же, и посильнее видали противников.

Страг метнулся к ближайшему дому, крикнул на бегу:

– Осматриваем каждый дом, они могли спрятаться!

Гнур что-то проворчал, но все же последовал его примеру.

Подошел к ближайшей избе, осторожно распахнул дверь. Скривился, будто оттуда идет неимоверная вонь. Даже не стал заходить.

– Да ну к свиньям, – проворчал он, закрывая дверь, – ни один живой человек не станет прятаться в этом смраде.

Аэлло тоже взмахнула крылами и полетела на небольшой высоте над деревней. Внизу замелькали крыши изб, которые отсюда напоминают грибы. Она принялась описывать круги над участками, куда еще не добрался Страг с гоблином.

Поединщик забегает в один дом, выходит, распахивая настежь дверь, и вбегает в следующий. С каждым разом, как он появляется из дверей, лицо мрачнеет еще больше.

Наконец, Страг вышел из очередного дома и остановился. Опустился на завалинку, привалившись спиной к одному из двух столбов, что держат навес. Лицо угрюмое и мрачное, зеленые глаза буравят пространство. Он не замечает ни подошедшего Гнура, ни гарпию.

– Страг? – спросила девушка участливо. – Все в порядке?

– Сама как думаешь? – произнес он угрюмо. – Тут куча народа умерло. … Сгнили заживо. А в остальном все замечательно, гвоздь мне в пятку…

– Кто-нибудь живой есть? – быстро спросил подошедший Араон, с тревогой глядя на Хранителей.

Взгляд то и дело останавливается, он не может отвести глаз от деревни, которую словно накрыло незримым саваном. Его передернуло, парень сник. В воздухе так и витает запах смерти.

– Слушайте! Мы остались в живых после неравного боя! – сказал Гнур с ноткой возмущения. – Разве это не радостно? Страг, да ты должен радоваться, что самому не раскроили башку. А чумы ты и так избежал. Боги тебя берегут, парень.

Поединщик нехотя кивнул, мол, радостно, еще как, сейчас лопнет от счастья.

– Живой кто есть? – повторил вопрос Араон.

Страг молча указал на десяток домов, мол, там видел тех, кто еще не преставился. Целитель быстро кивнул, оправил рубаху из синей ткани, что выбилась поверх оранжевых штанов, и бросился в ближайший. Перекинутую через плечо сумку прижимает к себе, словно там упрятано полцарства.

Очень скоро вышел на крыльцо с бледным лицом, тяжело хватая ртом воздух. Его согнуло пополам, изо рта спазмами хлынула зеленоватая жижа.

Страг молча подошел к колодцу и принялся крутить тугой ворот. Ведро с водой медленно поползло вверх под грохот цепи о пропитанные влагой деревянные стенки.

Сруб уходит глубоко под землю, там внизу вода и темнота, и лишь немного торчит над поверхностью.

Вытащив ведро, Страг оторвал привязанный там же ковшик, зачерпнул из ведра и поднес бледному, как смерть, Араону. Тот с благодарностью взял, но тут же часть пролил на себя, чертыхнулся и принялся умываться да полоскать рот.

Сделав несколько глотков, парень пришел в себя и вяло посмотрел по сторонам. Аэлло спустилась и стоит рядом, смотрит то на Страга, то на него.

– Ну что, – спросила девушка, наконец, с участием, – выживших много?

Страг покачал головой.

– Я видел от силы дюжину.

– Самое главное, что они есть, – сказал гоблин веско, для пущей важности вскинув кривой указательный палец.

Он, наконец, очистил лезвие и рукоять ятагана. На крашаре ни пятнышка, все блестит, как отполированное, хоть смотрись вместо зеркала. Крашар снова устроился на поясе в ножнах, рядом в специальную петлю гоблин сунул кинжал.

– С нами целитель! – добавил Гнур. – Он спасет всех выживших.

Он посмотрел на парнишку оценивающе.

– Так ведь, Араон? Смогешь?

Целитель развел руками.

– Тут, дай боги, чтоб выжила хотя бы треть или две. С чумой так легко не справиться. Но я сделаю, что смогу.

Гоблин огляделся. По физиономии видно, что не очень-то в восторге от этого места.

– Тебя чего аж перекосило? – спросила Аэлло, глядя на морду гоблина, на которой написана брезгливость.

– Да ты посмотри вокруг, – сказал Гнур и обвел взглядом дома. – Тут дело даже не в чуме. Дома сделаны плохо, непрактично, огороды маленькие. Другое дело – деревни гоблинов, где хозяйство в идеальном порядке. Огороды засеяны так, что с них можно спокойно прожить, не обращаясь к соседям и не покупая ничего на базаре. А тут видно, что виновата не чума, а сами люди, у которых руки не из того места растут.

Страг ничего не сказал. Араон открыл было рот, чтоб возразить, но не стал. Однако глаза вспыхнули обидой.

Зеленомордый покачал головой, сказал:

– Сюда бы гоблинов, быстро бы навели порядок. Поделились опытом, научили, как вести хозяйство, дали пару рецептов блюд. Таких вкусных, что пальцы откусишь. Араон, как поставишь на ноги тех, кто выжил, непременно сделаем. Мы с радостью поможем поднять хозяйство, распланировать огороды. Разумеется, если потом поделитесь урожаем. Нам в хозяйстве пригодится любая мелочь.

– Сами разберемся, – буркнул целитель.

Гоблин пожал плечами.

– Ну как знаешь. Мое дело предложить. А вообще зря отказываешься. Очень скоро мы будем править миром, а люди и прочие – станут на побегушках. Вот тогда уже не приходи.

Араон от такой наглости изумленно открыл рот, повернулся к Страгу за поддержкой.

– Мечтай, мечтай, Гнур, – сказал поединщик насмешливо. – Скорее, я тебя в зад поцелую.

– Да можешь хоть сейчас, – предложил гоблин радостно и даже привстал.

– Фууу! – скривилась Аэлло и протестующе выставила ладошки. – Немедленно прекратите!

Страг не отреагировал. Казалось, уже забыл про это, сидит себе задумчиво, крутит в руке шарики, а те тихонько стучат, сталкиваясь боками.

Гнур ловким движением извлек из-за пазухи коробочку, ковырнул кусок чего-то похожего на коричневую смазку и отправил когтем в рот. Едва принялся жевать, как губы растянулись в счастливой улыбке. Гоблин довольно прищурился, как объевшийся на солнышке кот в кустах мяты.

– Эх, друзья, батлок – это удовольствие, какое и словами-то не опишешь, – сказал он блаженно и поднял коробочку, предлагая. – Никто не хочет отведать?

Страг ответил скептическим взглядом. Целитель покачал головой.

Гарпия огляделась.

– Тут есть, где можно искупаться, поплавать? – спросила она.

– За околицей возле леса речка, – сказал Араон, кивая в сторону, – берег отвесный, будь осторожна.

Затем добавил с готовностью:

– Давай, я провожу! Там спуск неудобный! Да и я бы тоже сейчас окунулся!

– И не мечтай, парень, – отрезала гарпия.

Гоблин хохотнул, посмотрел на поникшего Араона.

– Мальчики, я поплавать, – сказала Аэлло, пригладив ладошкой светлые кудри. – За мной не ходить. Я честная гарпия. Жениться не заставлю, но вот наглые руки обрублю на раз-два. И глаза выцарапаю. Клянусь ветром, не хочется делать никого безруким юродивым.

– Да иди уже, иди, – сказал Гнур, сплевывая себе под ноги. – А то вон Араон весь извелся. Так и жаждет, чтоб ты ему руки обрубила. И кое чего еще.

***

Когда Аэлло вернулась, на лице застыло смятение, губы дрожат. Взгляд отрешенный, напуганный.

– Что стряслось? – спросил Страг.

Он водит одолженным у Гнура точильным камнем по лезвию секиры, подправляя заточку.

Гнур о чем-то спорит с Араоном, глаза гоблина возбужденно горят, уши встали торчком. Целитель спокойно возражает, приводит доводы.

– Я просто… – начала гарпия, – увидела свое отражение в воде…

– И что? – не понял циркач.

– Нефилим… Не хочу даже имя его поминать, будь он тысячу раз проклят! Когда напал на Ожерелье и взял меня с сестрами в плен…

Она запнулась, часто моргая, видно, что каждое слово дается непосильным трудом.

-Ударил меня. По щеке, – совсем тихо добавила она.

Страг кивнул, ожидая, что будет дальше. Мол, ударил, скажи спасибо, что не убил.

– Угу. И что?

– После удара осталась метка, – пояснила девушка неохотно. – Она заметна лишь, когда смотрюсь в зеркало или в воду…

– И что? – повторил Страг, все еще не понимая, в чем, собственно, проблема. – Он оставил царапину? Так ее не видно совсем.

Аэлло надула губы.

– Неважно, – бросила она. – Пойду все же попробую искупаться.

Глава 19

Огонь жадно поглощает дома с умершими. Пламя танцует погребальный танец, бросая отблески на лица Хранителей. Некоторые они просто подпаливают, некоторые поливают горючим маслом, которое находят в погребах.

На лице Араона глубокая скорбь – в огне исчезает деревня, в которой вырос и возмужал. В домах трещат рассохшиеся бревна, лопаются от жара стекла в окнах.

А когда на его глазах пылал просторный дом на окраине с окнами в зеленых узорах окнами, он хмуро отвернулся, не в силах смотреть.

– Знакомые, что ли? – поинтересовался Гнур с сочувствием. – Друзья?

– Я в этом доме вырос, – тяжело проговорил целитель. – Я там похоронил мать…

– А сжигаем тогда кого? – не понял гоблин.

Араон пожал плечами.

– Там трупы соседей. Видимо, надеялись отыскать у меня лекарства.

Когда подпалили очередной дом, и пламя охватило со всех сторон танцующими желто-красными лентами, изнутри послышались крики. Хриплые, старческие. Вслед донесся громкий кашель.

Хранители и целитель переглянулись. Страг охнул, дернулся, чтобы вбежать внутрь, но Гнур и Аэлло повисли на нем, как камни.

– А ну стоять! – орал гоблин. – На тот свет захотелось раньше времени?! Стоять, говорю!

– Страг, не надо! – умоляла гарпия, махая крыльями, чем создавала дополнительное усилие, чтобы удержать циркача.

– Там же человек! Сгорит заживо! – рычал поединщик, уже практически вырвавшись из их крепкой хватки.

– Там изъеденный чумой старик, – сказал Араон. – Побереги силы на другой случай!

Страг нехотя угомонился. Угрюмо смотрит на объятые ревущим пламенем стены и крышу. Языки огня лижут пустые оконные проемы, в небо валит черный дым. Обреченно махнул рукой.

– Я бы мог его спасти.

Они предали огню еще пару домов. Из следующего раздались детские крики. Аэлло встрепенулась, словно в ней проснулся материнский инстинкт, дернулась вперед. Однако стена пламени, в которую стремительно превращался просторный двухэтажный дом из толстых бревен, заставила остановиться.

В ступор впал даже Гнур, по лбу от напряжения пробежала глубокая морщина, брови сшиблись на переносице.

Страг торопливо вылил на себя стоявшее рядом, у колодца, ведро с водой и помчался к дому. Никто и ахнуть не успел, как поединщик исчез в частично охваченном пламенем дверном проеме, откуда валит черный дым, стелется по стенам и поднимается в небо.

Хранители слышали изнутри грохот падающей мебели, балок, топот ног и отчаянный детский плач. В расширенных от страха глазах Гнура и гарпии читалось – Осколок!!!!!!!!

Вскоре, когда все стихло, и, казалось, Осколок Талисмана придется выкапывать из пожарища, из двери выметнулась дымящаяся фигура.

Страг напоминал демона – всклокоченный, на потемневшем от копоти лице ярко горят зеленые глаза. От Страга идут струйки серого дыма, в нос шибает запах паленых волос. Но он все же прижимает к груди пятилетнего мальчика – тот спрятал лицо, уткнувшись в широкоплечего человека. Чужак теперь выглядит еще страшнее, чем раньше, а короткие волосы на голове едва заметно подпалены. Торчат в разные стороны, как иголки у ежа.

– Возьмите его! – прохрипел Страг.

Аэлло тут же взяла ребенка.

Циркач бросился к ведру с водой, которое, пока бегал в дом, догадался набрать Араон. Вскинул на могучих руках и опрокинул себе на голову. Громко и резко зашипело, как будто плеснули на раскаленный металл. От Страга повалил пар, он устало смахнул с лица воду. Ведро со стуком упало обратно на траву.

– Разрази меня гром, – прогудел он. – Уж думал, поджарюсь как поросенок.

– Ты настоящий циркач, – похвалил гоблин, – такой фокус провернул, да еще и остался жив – не каждый сможет!

Тем временем Араон с Аэлло осматривали спасенного из огня мальчика. Чернявый, одетый в обгоревшую ветошь, неимоверно худой. Гарпия шепчет, чтоб не волновался – все позади, бояться больше нечего.

Лекарь достал из-за пазухи фляжку с целебным отваром, поднес ко рту малыша и заставил несколько раз отхлебнуть. Малец едва проглотил. На лице такое отвращение, как будто взрослые заставляют глотать скользкую, противную лягушку и клубок копошащихся червяков.

– Вот так, – проговорил Араон с улыбкой, – теперь пойдешь на поправку. Отвар горький, но чуму прогоняет, как чеснок всякую нечисть. Проверил на себе.

Мальчик слабо улыбнулся. Он лежит на руках у счастливой гарпии, смотрит на нависшее над ним милое женское лицо, любуется длинными светлыми кудрями. А от торчащих за спиной крыльев на детском личике вообще полный восторг.

– Посмотри на это с другой стороны, – сказал целитель дружески и ободряюще улыбнулся циркачу. – Ты весь пропах дымом. Теперь ни один комар близко не подлетит!

***

К вечеру Страг и Гнур стащили всех, кто еще не умер, к избе на окраине деревни. Аэлло смотрела, как догорает багровое пламя заката. Солнце уже опустилось, и теперь раскрашенное ослепительно-яркими красками небо медленно гаснет перед наступлением ночи.

На севере в небо упирается массивный силуэт Горы, как живое напоминание Хранителям о месте падения Талисмана. Напоминание о его безграничной мощи.

Араон торопливо готовит целебное зелье сразу на трех кострах. Он настоял, чтобы больных положили под открытым небом, пусть уже и ночь. Мол, для выздоровления нужен свежий воздух. Выживших набралось полторы дюжины.

Целитель ходит с важным видом, помешивает, что-то добавляет, снимает пробу с котелков. Взгляд сосредоточен, брови задумчиво сдвинуты. Губы что-то вышептывают, будто вовсе не лекарь, а маг, и для верности решил применить волшебство. Страг с удивлением отметил, что у парня прилив сил. Бегает, суетится, сна ни в одном глазу.

Чуть позже, когда стемнело, понемногу стал давать зелье больным. В пляшущем свете костров видно, как те безропотно пьют еще горячее, и лица кривятся от горечи. Казалось, она хватает за горло, заставляет высовывать в отвращении языки и хватать ртами воздух, как у выброшенных на берег рыб.

Заметив, что гарпия ежится, обхватив себя руками, Араон отдал свой плащ. Аэлло благодарно улыбнулась и тут же, как смогла, закуталась в этот кусок ярко-зеленой ткани, который не достает ей даже до пояса. Сидит и смотрит в огонь, судя по потерянному взгляду, думает о чем-то своем.

В животе Страга стал пробуждаться голодный волк, громко зарычал. Но циркач решил, что поест уже утром. Он улегся прямо на землю подле костра, подложил под голову руку и вскоре уже провалился в сон.

Снилось, что вновь слышит детские крики из пылающего двухэтажного дома. Только теперь обратил внимание на сам дом – толстые, мощные бревна, большие окна с закопченными стеклами. С торца крыши смотрит голова большого деревянного конька. Только почему-то у него большие острые зубы, как у Лотера. Казалось, у конька живые, злые глаза и смотрит он с ненавистью и сознанием собственной мощи.

Поединщик оказался внутри, и его со всех сторон охватил жар. Огонь от пылающих стелется по полу прямо перед ним и вокруг. Оранжевые клубы пламени вьются и кружатся, точно дыхание огромного незримого существа, под потолком, и толстая балка вот-вот рухнет на голову.

Вопреки тому, что снаружи дом казался небольшим, внутри Страг заметил несколько коридоров и в каждом по обе стороны множество дверей. Во всех коридорах с ревом бушует пламя.

Всюду на лавках сгорают трупы с изъеденными чернотой лицами. Сильный смрад поднимается и незримыми клубами накрывает ошалевшего от жары циркача. По просторной печке в углу, что раскалилась до малинового цвета, змеями побежали трещины.

Со всех сторон идет потрескивание и запах горящего дерева.

Страг вслушался, выбрал коридор, из которого доносятся крики ребенка, и понесся туда, перепрыгивая островки огня, что регулярно возникают на пути, как ловчие ямы.

Ноги несут вперед, будто обладают собственной волей. Чутье заставляет ориентироваться на удивительно громкие детские крики и мольбу о помощи. Ленты пламени касаются Страга, точно змеиные языки. Рубаха уже разогрелась так, что сама жжет кожу, но ткань, на удивление, не загорается.

Крик раздался совсем близко. Страг без раздумий ударил в дверь. Он буквально ввалился в комнату, и дверь осталась висеть на раскуроченных петлях.

Сердце ухает как кузнечный молот, по лицу скатываются горячие капли.

Прямо перед ним в воздухе парит маленький мальчик. Струи огня вьются вокруг него, воздвигая перед Страгом стену сухого жара, от которого на лице мгновенно сохнет пот и тут же выступает новый.

У мальчика зеленоватые, будто заплесневелые, белки глаз. Чернота пятнами проступает на губах и виднеющемся меж зубов языке. Ее следы заметна на лбу и щеках. Мальчик в одних порточках, и черные пятна покрывают все его тело, точно леопардову шкуру. Под мышками торчат крупные, налитые черной кровью бубоны.

Поединщик протянул руки, но вдруг остановился в замешательстве. Ладони замерли в воздухе.

Из пышущего за спиной мальчика огня проступил человеческий силуэт. Страг не мог разглядеть лицо, но на голове ясно видна сияющая корона, а с плеч спадает ярко-красный плащ. Языки пламени на миг сплелись, показывая Страгу уже знакомую эмблему – бычью голову на фоне скрещенных топоров. Такой же рисунок был на теле Арда – парня, что напал на него в "Лихом молоте". Эмблема тайной службы Кориоларда.

Жар внезапно усилился. Огонь накинулся, как спущенные с цепи псы. Боль охватила такая, что Страг стиснул зубы, пронзила каждый уголок тела. Волосы вспыхнули, кожа стала плавиться. Ногти превратились в пузырящуюся серую массу. До этого сдерживаемый крик боли вырвался наружу, но тут же потонул в реве огня.

***

Страг вздрогнул и проснулся. В ушах бешено колотится сердце. Утренний ветерок перебирает волосы, треплет ворот рубахи, точно котенок, что играет с клубком.

Высоко в небе висит яркий, солнечный диск, но пока не слепит глаза. Рядом потрескивает костер, оттуда идет сухой жар, будто с ночи некто только и делал, что подбрасывал ветви.

Аэлло суетится вокруг, на камнях разрезанное на неровные ломти мясо. Лицо гарпии напряженное, носик вздернут, губы сжались в прямую линию. Выглядит раздосадованной и сосредоточенной одновременно. Бормочет, мол, в кухарки не нанималась.

Страг учуял запах горелого. Девушка мечется, видно, что хочет уже вытащить мясо, пока не превратилось в угольки, но под рукой ничего подходящего, от этого и злится, шипит на саму себя.

В сторонке Гнур звучно обмахивает точильным камнем лезвие, смотрит придирчиво. Видно, что уже основную заточку сделал, теперь подправляет, наводит лоск. На голове топорщится ярко-красный гребень. Страгу Гнур иногда напоминает птицу. Давным-давно в цирке он слушал вечером у костра много историй про разное, в том числе и диковинных птах с яркими перьями и гребнями на головах, которые умеют разговаривать.

Араон, как и вчера, колдует над кострами, что горят поодаль. Там кипят котелки, оттуда тянет горьким ароматом трав. Те, кто еще вчера лежали пластом, теперь уже подают признаки жизни, устало смотрят перед собой, пьют из кружек дымящийся отвар, который приготовил целитель. Видно, что все еще очень слабы.

Страг заметил и несколько неподвижно лежащих тел. У Араона хмурый, сосредоточенный взгляд. На лице следы копоти – он так и не умылся после вчерашнего. Чума просто так добычу не отдает, и видно, что целитель бьется за каждую жизнь, как если бы на кону – его собственная.

– Строфадский вихрь! – выругалась Аэлло.

Страг поймал ее взгляд, лицо девушки с крыльями приняло извиняющееся выражение, скулы покраснели, мол, чертово мясо, сейчас сгорит, а я столько трудилась, чтобы его приготовить!

Он встал, отодвинул гарпию и быстро запуская руки в прогоревший костер, вытащил и бросил на траву все куски, осторожно хватая за края. От них идут струйки сизого дыма, почти все уже покрыты твердой черной коркой, но пара-тройка прожарилась как раз в пору. Страг потряс пальцами, остужая.

– Спасибо! – выдохнула Аэлло. – Ненавижу готовить, но раз уж больше некому… Вы, мужчины вечно голодные. И фруктами же не удовлетворитесь, вам мясо подавай да побольше… Говорят, вы и та том свете только и делаете, что деретесь да едите! Весь день в сражениях, ночью – есть. Потом опять машете топорами, и снова – едите. Причем одного и того же вепря!

– Я не такой, – сообщил Страг, облизывая пальцы и чувствуя вкус свиного жира от мяса, – на том свете жрать не буду.

– Мясо! – обрадовано воскликнул Гнур.

Крашар устроился за поясом, чуть скрыт распахнутой меховой жилеткой, от солнечного света поблескивает на фоне зеленого гоблинского живота.

– Вот это я понимаю, женщина! – похвалил гоблин. – Слетала, добыла, приготовила!

Внезапно его зеленая морда вытянулась, выражение сделалось недовольным.

– Правда, почти все…гм…сгорело, но пара приличных кусков еще осталось! И на том спасибо.

Он с азартом потер руки, посмотрел на мясо голодными глазами.

При виде этого жеста Аэлло покраснела, отвернулась.

– Не делай так при мне, – прошептала она. – Никогда! Я – девушка порядочная!

– А что такого? – не понял Страг.

Он вопросительно переглянулся с гоблином. Тот пожал плечами и снова потер ладони друг о друга.

– Ты про это что ли?

– Вихрь! – прошипела Аэлло, уже не зная, куда глаза девать от стыда. Она прижала к подбородку большой палец, выражая крайнюю степень недовольства. – У нас этот жест означает…ну, в общем, непристойность! У нас это делают за закрытыми дверями, это практически таинство! Мы не показываем этот вульгарный жест, да еще и при всех! Еще раз потрешь руки – я тебе их отрублю, клянусь всемогущим ветром!

– Хватит уже издеваться над девушкой! – подал голос Араон, обернувшись от кипящих котелков. Он подошел, усталый и осунувшийся после бессонной ночи. – Она самолично забила и разделала кабана. Сам видел, как готовила! А вы так не благодарно себя ведете. Как не стыдно!

Аэлло послала ему сдержанную улыбку, но взгляд остался холодным.

Целитель покосился на Страга. Тот скупо улыбается, будто плевать хотел на стыд. А гоблин вообще уже взял в руки здоровенный ломоть и громко чавкает, хоть и ворчит, что подгорело.

Глава 20

Дома на окраине остались позади. От крыш и стен на землю ложатся широкие тени, накрывая траву, будто черным плащом. Страг с Гнуром вышли за пределы Ирбензе, протопали немного по прогалине, и тут же перед ними распахнулась лесная чаща. Их окружили запахи сырого мха, древесной коры, листьев.

Деревья стоят высокие, могучие, широкие в обхвате. Мощно упираются в небо, закрывая ветвями, точно огромной зеленой сетью. Просачиваются лишь ослепительные стрелы солнечных лучей. Шелест листьев похож на шепот невидимых губ.

Плотно набив животы оставшимся еще после утренней трапезы мясом, гоблин и поединщик отправились в лес. Они уже обыскали в Ирбензе каждый избежавший сожжения дом, сарай и сеновал.

Страг решил поискать снаружи. Источник заражения мог быть уже уничтожен, но, возможно, он где-то рядом. По воспоминаниям Араона, все началось внезапно. В деревню не приходил никто зараженный. Он не видел ничего и никого, кто мог принести болезнь. Циркач решил прочесать окрестности, в надежде найти что-нибудь за пределами деревеньки.

– Повар из Аэлло никудышний, – посетовал Гнур, когда вокруг сомкнулась чаща. – Мясо сожгла. Клянусь бивнями, если баба не умеет готовить, то какая она баба?

– Женщина может быть верной помощницей и соратником, – сказал Страг, внимательно глядя перед собой и по сторонам. – Смотря, как выбрать.

– А может быть и занозой в одном месте, – проворчал гоблин. – И тогда – спасайся, кто может.

Лес будто живет своей жизнью, отличной от жизни людей и гоблинов. На траве лежат тени, в просветах меж деревьев изредка мелькают какие-то силуэты, не звериные, но и не человеческие. Один раз Страг заметил, как среди ветвей показалось лицо, словно вырезанное из древесного гриба. Посмотрело с неодобрением, а потом… плюнуло и снова исчезло.

Вскоре они вышли на прогалину. Ручей тут сделался шире, течет как миниатюрная речка. Глубина по колено, видно, как в прозрачной воде снуют стаи рыбешек. Вода резво перепрыгивает через камни, несет на себе листья, веточки и прочий лесной мусор.

– Толку от этой гарпии никакого, – снова проворчал Гнур. – Она даже с нами не захотела полететь. Летать она, видите ли, долго не в силах. Пусть что ли ест больше мяса, если такая слабенькая. Крылья – это…это…Это ж такие возможности!

Он в недоумении покачал головой.

– Да будь у меня крылья, я бы так их натренировал, чтобы держаться в воздухе, сколько надо, а не всего лишь несколько часов. Вот Мелисс – другое дело. Постоянно носится над Цитаделью, высматривает, следит за порядком. Может летать сутками, наверное, и спать на лету уже научилась.

– Дареному коню в зубы не смотрят, – обронил Страг, всматриваясь вперед, где, как показалось, заметил среди деревьев просвет, лес заканчивается. Там видны силуэты деревянных домиков.

– Теонард попросил ее, значит, идем с ней. Мелисс патрулирует, от Эвриалы в разведке толку не будет. А Аэлло – это боевая машина. Если что, в бою сможет помочь. Вспомни штурм Цитадели.

– Может, они на самом деле друг друга недолюбливают? – предположил Гнур, чавкая батлоком. – И Теонард про это знает? Женщины все-таки. Да еще и крылатые. Может, они думают по-другому? Не так, как бескрылые?

– Как вернемся, займись этим вопросом, – посоветовал Страг саркастически. – Расспроси каждую лично.

***

Через некоторое время деревья расступились. Сколько хватает глаз, тянется плоская зеленая степь. То здесь, то там пятна пожелтевшей от солнца травы, мелкие рощицы, одинокие могучие деревья.

Вдали гряда холмов. Страг с его острым зрением рассмотрел за ней шпили дворцов, едва заметные с такого расстояния.

Он указал в ту сторону.

– Там город. Видимо, как раз Дируан. Столица, где сидит Кориолард.

– Да пусть себе сидит, – буркнул Гнур. – У нас и без него забот хватает.

Ручей мощным потоком убегает дальше, к деревеньке, что в паре десятков шагов.

Поединщик по привычке двинул плечами, проверяя, на месте ли секира. Гоблин рядом, пальцы теребят рукоять крашара на поясе. Ему уже не терпится повстречать пару вражеских воинов или хотя бы разбойников, чтобы помахать ятаганом и выпустить пар. Раскроить черепа, пустить наружу кишки.

Из деревеньки не донеслось ни звука. Только шелест ветра и крики летающих в небе птиц. Страг еще расслышал доносящееся из-за домов жужжание.

– Как вымерли все… – пробурчал гоблин.

Страг кивнул.

– Наверное, так и есть.

Первое, что бросилось в глаза, кроме пары дюжин домиков и сараев, – жужжание пчел. Гудят с дальнего конца хутора, там громоздится два ряда пасек. Ульи облеплены желтой копошащейся массой с черными крапинками. По восковым стенкам со множеством ромбовидных отверстий стекают янтарные капли. В воздухе витают волны сладкого цветочного аромата.

Гнур облизнулся.

– Что, сладенького захотелось? – спросил поединщик без капли сочувствия.

– Угу, – сказал Гнур, глаза заблестели. – Люблю меду поесть.

– Так иди, ешь от пуза. Хозяев все равно нет.

– Ага, щас. Сам иди и добывай, – сказал гоблин с досадой. – Вот покусают сразу из нескольких ульев, и все, привет. Морда опухнет так, что мать родная не узнает.

Он потопал вперед. По хитро заблестевшим глазам поединщик понял, что надеется отыскать запасы меда в домах или погребах. У пасечников всегда есть мед уже собранный. Им и можно полакомиться, а не совать лапу в ульи.

– Разделились и осматриваем домики, – сказал Страг. – Вдруг найдем что-то необычное.

– Что например? – вопросил гоблин. – Трупы уже за необычное не считаем?

– Ну разве что ожившие.

Гнур двинулся в одну сторону, Страг направился в другую.

Домов немного, все стоят как попало, не рядами, а скорее, по кругу. Одноэтажные, выстроены добротно, в окошках поблескивает стекло. И лишь в паре домов окна затянуты бычьими пузырями. Эти и выглядят старее, бревна потемнели от ветхости. Снизу избы заросли зелеными пятнами мха.

Страг поднялся по скрипучим ступенькам ближайшего дома, толкнул дверь. Она распахнулась, и поединщик ощутил сильный затхлый запах. Казалось, тут года два не проветривали, в ноздри шибает смрад гниющих тел.

Циркач вошел, стараясь вдыхать и выдыхать маленькими порциями, постепенно. Мелькнула согревающая мысль, что если бы не Осколок, давно бы уже сам вот так же корчился. Араон как-то рассказывал, как убивает чума. Тебя всего трясет от жара, кружится голова. Теряешь влагу, потеешь, чума ест изнутри твои легкие, выскакивает на коже отвратительными и болезненными бубонами. От чудовищного жара ты проваливаешься в забытье, бредишь, пока не наступает смерть. Страга передернуло в отвращении.

Внутри оказалось три трупа. Родители и маленькая дочь. Все признаки чумы, которые уже видел раньше, налицо. В доме воздух гудит от черных откормленных мух.

Страг не заметил ничего не обычного. Развернулся и переступил через порог назад. Оказавшись на улице, торопливо вдохнул полную грудь чистого, свежего, пропитанного запахом листьев и деревьев, воздуха.

Направился к следующему дому, как вдруг из того, что правее, выскочил бледный как смерть Гнур. Он одарил поединщика хмурым взглядом.

– Все так плохо? – спросил Страг. – Неужели что-то пострашнее простых трупов?

– Там целая семья. Если на взрослых смотрю спокойно, то вот почерневший ребенок нескольких месяцев, – сказал он, – это…это…в общем, клянусь бивнями, зрелище еще то.

– Какой ты, оказывается, нежный, – заметил Страг с мрачным сарказмом. – Можем поменяться, если хочешь.

– Нечего до меня снисходить, – огрызнулся гоблин. – Справлюсь сам.

***

Они заходили в каждый дом, и в каждом одно и то же – мертвецы. Судя по простым льняным рубахам, кушакам и лаптям – крестьяне. Где-то рядом, видимо, поля, где они работали, а еще – собирали на пасеках мед.

Когда Страг вышел из последнего дома, то хмуро пожевал губами. Если источник заразы где-то и есть, то явно не здесь. Разве что Гнур обнаружит что-то необычное. Но гоблин пока что молча ходит из дома в дом, каждый раз начиная глубоко дышать, как только выходит, словно боится его мутит.

– Ничего? – спросил поединщик разочарованно.

Гнур покачал головой.

– Ничего, кроме обезображенных трупов и мух.

– Пожуй свой батлок, – предложил Страг. – Глядишь, полегчает.

– Его почти не осталось, – покачал головой гоблин. – Берегу для особого случая.

Страг понимающе кивнул. Его самого уже начало мутить от множества увиденных за сегодня мертвых тел. Казалось, на языке даже остался едва заметный горький привкус.

– Мы не осмотрели еще пару амбаров, – сказал гоблин, указывая на стоящие поодаль за домами широкие бревенчатые строения. – Пошли. Может, что найдем там.

Хранители двинулись в ту сторону, миновали колодец-журавль и пару спрятанных под навесы стогов сена.

Поединщик отмахнулся от налетевшего с жужжанием комара.

Неприятное открытие ждало в первом амбаре с краю. На аккуратно сложенных мешках с зерном распласталось зеленое мускулистое тело. Не нужно было долго всматриваться, чтобы опознать мертвого гоблина.

Из одежды только портки. Но, в отличие от трупов, которые Страг видел здесь ранее, кожа у этого гоблина скользкая, все тело покрыто исходящей слизью чернотой.

Можно было подумать, что так обгорел в костре, если бы чернота местами не имела зеленоватый оттенок и очень походила на тонкий налет плесени. Бубоны под мышками и на шее настолько большие, что напоминают металлические шары, которые любит крутить в руке поединщик.

С трупа колыхнулось и с жужжанием поднялся целое облако крупных, как майские жуки, мух.

Сдавленно охнул Гнур. Страг посмотрел на Хранителя и увидел, что гоблин сделался еще зеленее прежнего. Позеленел и сделался серым одновременно.

Он вскинул к безоблачному небу кулаки, из пасти хлынул поток проклятий. Хранитель громогласно проклинал чуму. Проклинал всех, кто ненавидит его племя – ведь это неспроста, что труп гоблина лежит в амбаре с зерном. Судя по виду, заражен сильнее, чем остальные. Как будто его нашпиговали этой дрянью, как утку яблоками, и подбросили сюда. Сеять вокруг себя черную смерть.

– Клянусь бивнями, гоблины всегда крайние! – шипел он, будто рассерженная гадюка. – Нас постоянно делают козлами отпущения! Не только птеринги, о нас вытирают ноги все кто попало!

Он ткнул пальцем в распластавшийся на мешках труп.

– И это лишнее тому подтверждение! Чтоб мне сдохнуть! Не будь я Гнур, Хранитель Осколка, если не найду виновных и самолично не вырежу им кадыки, после того, как они лишатся ушей, носа и глаз! Я запущу им в открытые раны муравьев и стану смотреть, как корчатся в муках! Подумаешь, убили гоблина! Использовали его, чтоб заразить остальных! А те двое в Цитадели? Они, наверняка, шли, чтоб искать моего покровительства, но по дороге побывали в этой деревне! А сколько еще таких деревень?!

– Гнур, успокойся! – сказал Страг.

Лицо его хмуро, брови сшиблись на переносице.

– Хватит уже голосить!

Но Гнур успокаиваться не желал. Он в ярости вскинул руки, с силой проводя по голове и взъерошивая кроваво-красный гребень, делая себя похожим на бешеного дикобраза.

– А знаешь, почему это труп гоблина, а не человека?? Потому что все – ненавидят гоблинов! Наша раса всем – как заноса в пятке! Во все века каждый угнетал моих сородичей, уводил в рабство, пытался изничтожить под корень! Гоблинов все – унижают! Используют как слуг, шьют из наших шкур сапоги!

– Перестань! Не время ворошить прошлые обиды! Теперь ты – Хранитель. Теперь – есть Цитадель, и все будет по-другому! – почти что прокричал ему в уши циркач. – Отныне все изменится! Никакого больше бесправия. Ни для кого! Отныне каждый сможет бороться за свою расу, за ее место в этом мире! Все мы теперь равноправны, неужели не видишь?! Высокомерные эльфы, упрямые ворги, гоблины, люди…В конце концов, гарпии, что никогда не покидали своих далеких островов! Талисман заставил сойтись всех! Всех сесть за стол переговоров и искать пути в обход разногласий!

Гнур посмотрел на него, взгляд все еще полыхает яростью, фыркнул.

– Талисман лишь усилит наши претензии – каждый начнет тянуть одеяло на себя!

– Все верно, – кивнул Страг. – Но для себя ничего выгадать не получится, пока не постараешься для соседа! Иначе он – не отдаст голос тебе. Отныне для гоблинов все изменится, вот увидишь! Как уже изменилось для всех, кто собрался в Цитадели. Отныне правит не сила, а умение найти компромисс.

Гнур хрюкнул, уныло посмотрел на труп собрата. Сердце Хранителя горячей рукой стиснули обида и негодование.

– Я все еще не могу до конца поверить, что гоблины получат какую-то стоящую выгоду, – признался он. – Мне Резиденцию-то строили черте сколько. Всё тянули, как кота за яйца. Я скитался по жилищам других Хранителей. Вот оно, твое равноправие – гоблину досталось последнему!

– Аэлло с Эвриалой и банши тоже пока без резиденций, – напомнил Страг. – И хватит уже строить из себя жертву, Гнур.

– Да, но здесь труп гоблина. Как отраву использовали именно гоблина, а не человека! И это доказывает мою правоту!

– Мы найдем того, кто это сделал. И ты лично выпустишь ему кишки, если не передумаешь.

– Тебе-то что до этого? – спросил вдруг Гнур, щуря левый глаз и всматриваясь в поединщика с подозрением. – С чего тебе переживать за мой народ? Ты же, наверняка, считаешь, что земля и весь мир должен принадлежать людям!

– Естественно, считаю, – кивнул Страг. – Мир принадлежит нам, и со временем мы его заберем! Но я хочу, чтобы доказали превосходство в честной борьбе, гвоздь мне в пятку! Чтобы победили на равных, достойно! Не подбрасывая недругам зараженные трупы. И чтоб никто не посмел вякнуть, что победили хитростью или ударили исподтишка!

– Ну это мы еще посмотрим, кто победит, – пробурчал гоблин.

В небе раздалось хлопанье крыльев. Солнце на миг закрыла тень, и на землю мягко спрыгнула маленькое точеное существо в белом платье. Длинные светлые кудри Аэлло завязаны в тяжелый хвост на затылке, с миловидного лица взволнованно смотрят блестящие, как два зеркальца, глаза.

Страг заметил, что платье на ней выстирано и даже практически успело просохнуть, одобрительно улыбнулся.

Пару мгновений она стояла, переводя дух, а потом выдохнула:

– Есть новости!

– Что еще случилось? – спросил Гнур недовольно. – Я тут сородича нашел, его надобно похоронить по-гоблински, с почестями!

– Если не поторопишься, – сказала девушка, глядя с нажимом, – то потеряешь еще одного. Там пришел какой-то гоблин. Араон его вымыл, и теперь поит настоем из трав. А тот рассказывает, что его деревня тоже заражена. Он единственный, кто сумел спастись, но все равно унес на себе чуму!

Гнур вскинулся, словно ужаленный, посмотрел на Страга.

– Надо будет по возвращении в Цитадель еще раз уговорить мелкинда, чтобы поколдовал над Араоном, – сказал поединщик, словно и не заметил взволнованного взгляда гоблина. – Слишком много он возится с больными. Как бы снова не подхватил заразу. Не знаю, как ты, а я считаю, что он вполне сойдет нам за целителя. Согласен даже поселить его у себя.

Гнур проговорил торопливо, словно только и ждет, чтоб сорваться с места, кулаки сжал в ярости и нетерпении:

– Давай потом! Надо успеть, пока гоблин жив!

Поединщик кивнул, но с места не сдвинулся.

– Ты, небось, думаешь, что живу один из принципа, – заметил он. – Но, скажу тебе, принципы со временем могут меняться. Да и если у нас появится толковый целитель, я буду рад компании. Замок большой. Места хватит.

– Да понял я, понял! – пробурчал гоблин.

Во взгляде тревога, его трясет от ярости и нетерпения.

– Надо бежать назад, – сказала Аэлло. – Тот гоблин едва на ногах. Если хотите с ним поговорить, надо торопиться.

– Лети вперед, мы за тобой! – бросил Страг гарпии. – Глядишь, еще раньше прибежим!

Аэлло оттолкнулась от земли, и взмыла в воздух. Расправив широкие серые крылья, она на миг стала похожей на принявшего человеческий облик лебедя. Красивая и грациозная, немного не от мира сего.

Она полетела назад, в солнечных лучах перья на миг заблестели сталью. Ее тень мелькнула над деревьями, вскоре она скрылась за зеленым навесом из листьев и колышущихся от ветра стволов.

– Одна нога здесь, другая там, – сказал Страг, ступая под сень деревьев и направляясь вперед. – Это, может быть, наш единственный шанс.

– Без тебя знаю, – огрызнулся Гнур. – Не учи гоблина щи варить.

– Потом вернемся и сожжем это место, – произнес поединщик. – Нечего оставлять рассадник чумы.

Глава 21

Теонард держит руки над костром, чувствуя, как тепло цепляется за кончики пальцев и идет дальше, согревая все тело. Рядом в клетке мирно притихли голуби. Сидят, нахохлившись, смотрят черными бусинками глаз.

На стенах башни, которую Теонард упорно величает замком, застыла огромная неуклюжая тень. Висит неподвижно, подобно голубям в клетке, равно как и он – сидит у костра, не шевелится, на лбу пролегли морщинки, какие бывают в минуты глубоких раздумий.

– Нет, вы представляете?! Зараженные из окрестных сел продолжают прибывать! – сказал он сидящим в клетке голубям. – Их уже больше полусотни. Временный лагерь за чертой Цитадели, что у леса, уже ломится от существ разных рас. Там, в основном, люди, есть и пара гоблинов да огров. Там теперь регулярно пылают костры – просто чудо, что Осколки обеспечивают нам всем защиту от болезни, я имею в виду Хранителей, которая пожирает этих бедолаг. На них же просто страшно смотреть!

Голуби смотрят на него, склоняя на бок головы, и делая вид, что внимают каждому слову. Даже что-то отвечают, но птичий язык Теонарду непонятен.

– Эх, если б вы еще и разговаривать по-нашему могли, – вздохнул он, – цены б вам не было.

Внизу послышался скрип открываемой двери. Шаги по лестнице, а затем стук обутых в сапоги ног негромким эхом стал разлетаться по залу.

Теонард не стал оборачиваться, по запаху пота и шерсти понял, что заявился ворг. В последние несколько дней Лотер стал частым гостем. Но, как правило, приносит недобрые вести.

– Великая медведица, – пробурчал ворг, – уже с голубями разговариваешь! Совсем до ручки дошел! Отдохнуть тебе надо как следует, Теонард. А то с птицами уже беседуешь, так и до видений недалеко. Знаешь, как эти отшельники в горах – не пьют, не едят, не спят. А потом им начинает мерещиться всякое, а они свистят – мол, нам боги являются. Ага, как же. Делать богам больше нечего, как только приходить к этим недоумкам…

Теонард сделал вид, что не услышал тирады. Оборотень опустился на корточки рядом, взял с тарелки на полу остатки жареной курицы и принялся жадно поедать остывшее мясо.

– Что там? – спросил Глава Совета.

Ворг смерил его взглядом, словно размышляя, стоит ли все выкладывать или как-то попробовать уложить этого парня спать силой. Но потом все же заговорил.

– Еще трое умерли. Мы с Булуком помогли сложить на кострища.

– Я уже даже не чувствую запаха сжигаемых трупов, – признался Теонард. – Обоняние притупилось.

На лицо оборотня набежала тень.

– Теонард, болезнь постепенно проникает в город. Я сегодня наткнулся на одного, лежал в подворотне. Тут же с Тарнатом вынесли в лагерь для больных…

Глава Совета вскинул хмурые, переполненные усталостью глаза.

– А что мелкинд?

– А что мелкинд, – буркнул ворг. – Он один не справляется. Весь измотанный, прямо, как ты. Говорит, сила в амулетах почти закончилась. Они не успевают наполняться снова. У нас может не остаться выбора. Применить Талисман – единственный верный ход, Теонард!

В окно снаружи вместе с порывом ветра ворвался далекий скорбный плач. Глава повел носом, и все же почуял тошнотворный запах сжигаемой плоти. Птицы в клетке испуганно захлопали крыльями, заворковали на своем птичьем языке.

Он покачал головой.

– Талисман, скорее всего, пуст.

– Может и капли его мощи хватить! – сказал ворг с нажимом.

– Надо дождаться вестей от Страга. Возможно, он и остальные найдут решение лучше. Применять Талисман – это крайний случай.

Лотер поднялся, кулаки сжались, из пасти на палец выдвинулись клыки. Теонарду показалось, что шерсть на ворге стала гуще и внешность стала ближе не то к волку, не то еще к какому-то зверю, хотя в полумраке он бы не поручился.

Оборотень вскинул руки, будто надеясь не то отогнать, не то разорвать проникающую в Цитадель чуму.

– То, что происходит, и есть крайний случай! Крайнее просто некуда!

Теонард покачал головой.

– Надо подождать еще. В последний момент может подвернуться другое решение! Талисман мы применяем слишком часто, он еще не успел зарядиться.

– Вмажем той мощью, что уже есть! – рявкнул полузверь, не сводя с Главы покрасневших звериных глаз. – Там, наверняка, достаточно!

Теонард тяжело поднялся и посмотрел на упершего руки в боки ворга. Взгляд Лотера требователен и хмур. От негодования он тяжело дышит, резко вздымается и опадает мощная волосатая грудь.

– Допустим, мы исцелим тех, кто здесь. Потратим те крохи мощи из Талисмана, которые накопились!

– О чем ты? – не понял Лотер, приподнимая бровь.

Остатки курицы давно съедены, он запустил руку в карман порток, вытащил что-то, подбросил и лязгнул пастью. На зубах звучно захрустела мелкая косточка.

Теонард накрыл птиц широким платком, чтоб не боялись и не бились о прутья клетки. Обошел костер и приблизился к оборотню на расстояние вытянутой руки.

– Вспомни, когда я хотел уничтожить всех солнечных эльфов, мы все думали об Эолуме. Это их гнездо. Мелочь – не в счет. Пусть бы остатки разбрелись по миру, хрен с ними. Когда убивали Талисманом Анку, мы четко его лицезрели, видели, как эта тварь преследовала Каонэль и посла солнечных эльфов. Понимаешь??

– Ну, – кивнул Лотер, прожевывая кость и запуская руку в карман за следующей. – И че?

– А то, что чума – это не город солнечных эльфов и не Анку, разрази меня гром! Эти враги – во плоти, они собраны в одном месте, а не витают в воздухе мелкие, как пыль, или даже мельче! Они не плывут по воде, готовые сокрушить любого, кто вдохнет или отхлебнет!

Лотер нахмурился.

– То есть, стрелять из арбалета легче по дереву, чем по яду, который разлит в воде?

Теонард улыбнулся. Но улыбка вышла натянутая, усталая.

– Именно. Для удара нужна конкретная цель! Чуму уничтожить, может, и можно, но не с помощью Талисмана.

– На что намекаешь? – спросил ворг, подходя ближе и вытирая пальцами с губ мелкие костяные крошки.

– Ее могли возродить. Магам такое под силу, – предположил Теонард, сжимая и разжимая кулаки, невидящий взгляд направлен в окно, где в темноте едва заметны Резиденции других Хранителей, угадываются очертания Зала Советов. – Вспомни нападения на купцов. Сроду под боком никаких разбойников не было. Да еще и не шайка, а мощное войско в доспехах. А главаря потом приезжают и забирают, якобы для суда, люди Кориоларда…

Лотер посмотрел недоверчиво, но затем взгляд полыхнул гневом. Он огляделся, словно надеялся увидеть там короля Кориоларда со свитой, чтобы порвать их на куски. Уже прямо ощутил, как мощные когти погружаются в грудь этому самодовольному гаду, смеющему называть себя королем. Разрывают и вытаскивают еще теплое сердце, а зубы впиваются в этот комок окровавленной, пульсирующей плоти.

Но вокруг лишь голые стены башни, на которых застыли тени от него и Теонарда. Ворг тряхнул косматой головой.

– Если эти сволочи задумали нас извести, то зря, – прорычал он. – Бивали врагов многочисленнее и крепче.

Лотер вдруг перевел глаза на Теонарда, его осенило:

– А что если просто уничтожить все королевство? Вместе с Кориолардом?

Глава Совета горько усмехнулся и покачал головой.

– На месте Кориоларда тут же появится другой, кто возжелает заполучить Осколок, а то и весь Талисман. Что, каждого будем сметать с лица земли?

– А чего нет-то? – удивился прямолинейный оборотень, сдвинув широкими плечами. – Зла в мире станет меньше. Разве не этого хотим? Разве не ради этого рвем животы?

Теонард покачал головой.

– Если уничтожать всех подряд, то в истинное средоточие Зла превратится…Цитадель – проговорил он с тяжестью в голосе. – Нас станут ненавидеть, бояться!

Его лицо помрачнело еще больше. Он бросил пару веток в костер, пламя взметнулось вверх. На лбу стали четко видны глубокие складки, темные круги под глазами. Теонард заговорил снова:

– Станут пугать Хранителями Осколков детей! Мы превратимся в эмиссаров Зла, и другие будут мечтать очистить землю от нас! Нет, Лотер. Биться методами добра – сложнее и дольше. Тут нужны терпение, выдержка. Иначе все наши усилия – тщетны.

За окном послышалось мощное хлопанье крыльев, свет звезд в оконном проеме заслонил черно-угольный силуэт.

– Теонард! – каркнула Мелисс. – Неприятности!

– Что такое? – вскинулся арбалетчик.

Лотер встал рядом, стало видно, что морда и впрямь вытянулась, сделалась звероподобной. Из пасти торчат здоровенные клыки, зверь на двух ногах скалит зубы, предчувствуя дурные вести.

Мелисс вцепилась в камни на стене башни и повисла на окне, видно лишь ее голову со светящимися глазами.

– Народ вышел на улицы! – каркнула она. – Требуют прогнать чумных!

– Прогнать из города? – не понял Глава.

– Прогнать всех, кого поселили рядом! Требуют сжечь временный лагерь для беженцев! Брестида с амазонками уже там!

Теонард с Лотером переглянулись.

– Надо подтянуть воинов Страга!

– Сделаю, – коротко кивнул ворг и мощными звериными прыжками бросился по лестнице вниз.

– Наблюдай дальше, Мелисс! Я скоро прибуду!

Повинуясь кивку Главы Совета, горгулья разжала пальцы, упала спиной вниз. Было смутно видно, как у самой земли распахнула крылья, точно полы огромного плаща, перевернулась и взмыла в небо, на миг закрыв звезды.

Теонард поднялся на крышу башни. Со всех сторон его принялся гладить ночной ветерок. Открылся прекрасный вид на раскинувшийся вокруг город.

– Началось, – прошептал Теонард, проводя рукой по пепельно-серым от рождения волосам, врезаясь ногтями в кожу. Легкая, едва заметная боль принесла бодрящий эффект, острыми иголками прокатившись по черепу.

Улицы погружены в темноту, то здесь, то там видны огоньки в окошках домов. Взгляд натыкается на алые точки факелов. Они вливаются в настоящую огненную реку, что течет на юго-западе от окраины к центру. Туда, где Резиденции и Зал Советов. Туда, где ждут бессильные пока как-то радикально изменить ситуацию Хранители.

– Как это все не вовремя… – прошептал он.

***

Гоблин был длинный, широкоплечий. Судя по росту, из южных. Лежит на земле, вытянувшись, одетый в длинный балахон. Нос и рот скрыты полоской ткани, чтобы меньше дышать на окружающих, оставляя открытыми лишь ярко-голубые глаза. В этой небесной голубизне заметны покраснение и черный налет на белках. А еще у него на лице выступает темноватая слизь. Вытянутые уши. На голове от лба до затылка тянется яркий рыжий гребень.

Он лежит на траве, позволяя сидящему рядом Араону вливать себе в рот отвар из ложки, который лекарь черпает из стоящего рядом котелка.

К тому времени, как Страг и Гнур вернулись, солнце успело переползти на другую сторону неба, и сейчас в его свет добавились вечерние оранжевые тона.

Завидев Хранителей, целитель приветственно кивнул. Вид у него усталый, видно, что отдых не помешает, но парень упорно держится на ногах. Поодаль лежат пораженные чумой, те, что из местных. Араон направился к костру, зачерпнул ковшиком из котелка и принялся раздавать очередную порцию исцеляющего зелья.

Страг нашел взглядом Аэлло. Девушка расположилась у костра в паре десятков шагов у реки, там тоже подвешен котелок. Она что-то бросает туда, помешивает, иногда снимает пробу. Вид сосредоточенный, слегка недовольный. Заметно, что готовить не любит. Страг подумал, что, видимо, Араон наговорил комплиментов или гарпия просто пожалела целителя, который валится с ног в попытке спасти чужие жизни. Вот и горбатится у костра, варит еду.

Услышав их приближение, гоблин открыл глаза. По лицу пробежала судорога, казалось, это стоило немалых усилий.

При виде страдающего собрата Гнур потеплел лицом, пусть это и южный здоровяк, а не такой же, как он, северный коротышка.

– Здравствуй, брат, – произнес он. – Клянусь бивнями, я рад, что ты выжил.

– Только не спрашивай, как себя чувствую, – ответил южанин, едва разлепив пухлые зеленые губы.

Он вяло отвернулся от бьющего в глаза вечернего солнца.

– Как тебя звать?

– Лукан, – ответил гоблин едва слышно. Бивни из массивной нижней челюсти смотрят в Гнура, будто вот-вот пронзят.

– Я молю великую Матерь Землю, духов воды, неба и лесов, чтобы даровали тебе жизнь, – сказал Гнур хмуро, – а для тех, кто сделал это с тобой, прошу страшной смерти.

– Откуда ты пришел, Лукан? – вступил в разговор Страг, не обращая внимание на кислую мину Гнура.

Судя по выражению зеленого, как у лягушки, лица, даже морды, Гнур бы предпочел поговорить с сородичем сам, но раз уж этот человек вмешался…Вот уж, действительно, люди лезут во все щели, даже куда их не просят.

– Ты видел, отчего заразились первые? – спросил поединщик. – Может, приходил кто-то чужой, кто отравил воду или скот?

Гоблин с усилием поднял веки, взглянул на обоих Хранителей, задержав недоверчивый взгляд на человеке.

– Это воин, пусть и не из нашего племени, – заверил Гнур. – В данный момент у нас общие цели, и я доверяю ему почти как себе. Можешь говорить при нем свободно.

– Ну спасибо, – сказал Страг, поморщившись. – Раз "почти", это обнадеживает.

Гнур вскинул ладонь, прося его замолчать, а сам не спускает с сородича отчаянно-выжидательного взгляда.

– Я из деревни Шаркан, к западу отсюда, – произнес Лукан едва слышно. – И я хорошо запомнил тех, кто сделал это со мной.

У Гнура от изумления приоткрылся рот. Брови взлетели, рука машинально лапнула ятаган на поясе.

– Кто это был? Клянусь бивнями, наверняка, люди! – воскликнул он.

Страг промолчал, дав возможность ответить Лукану. Пока тот собирался с силами, циркач посмотрел вокруг. На лежащих поодаль чумных и Араона, что отпаивает их целебным отваром, меняет на них повязки. На Аэлло, что пытается приготовить уху в котелке на костре, и, судя по виду, она уже на грани бешенства оттого, что плохо получается. Снова запахло горелым.

Обвел взглядом домики деревни, которые без привычного шума хозяев и криков детей, выглядят потерянно и мрачно. Не слышно даже лая собак, ни кудахтанья кур – чума скосила все.

– Это были люди, – произнес Лукан. – Двое. Лиц не видел из-за капюшонов. Но я, и не глядя на лица, признаю людей. Они пришли пару недель назад… Остановились у нас с братом…Мы были там единственные гоблины. Но люди относились к нам с добром, мы старались платить тем же.

– Не отвлекайся, – попросил Страг.

Повернув голову, он заметил, что мухи начинают слетаться на одного из лежавших поодаль. Лежит неподвижно, голова повернута на бок. Похоже, чуме он уже не сопротивляется.

– Они сказали, что выполняют секретную миссию! Именем Его Величества короля Кориоларда Стремительного предлагают нам с братом испытать на себе новую целебную мазь. Сказали, что она окажет общеукрепляющее действие. Предложили денег.

– Денег? – зашипел Гнур возмущенно. – Ты дал себя намазать каким-то проходимцам за деньги? Надеюсь, хоть взял с них прилично!

– Мы с братом нуждались, – ответил Лукан, как бы оправдываясь, – задолжали… Вот и решили – легкая возможность вернуть долг.

Где-то рядом, в лесу, пронзительно закричала птица.

Аэлло бросила возиться с ужином, то ли уже приготовила, то ли решила махнуть рукой, и сейчас подошла к изможденному от усталости Араону, о чем-то с ним говорит возле приземистой, наполовину вросшей в землю избушки.

– Где твой брат сейчас? – спросил Гнур, заставляя Страга вернуть внимание сюда.

– Я как раз его разыскивал, – сказал гоблин. У него на лбу выступили крупные капли пота и теперь блестят, как росинки на листьях. – Он ушел в этом направлении, прямо среди ночи. Болезнь убивала его быстрее, чем меня. Но если он надеялся меня этим спасти, то зря.

Гнур и Страг переглянулись. Поединщик кивнул, мол, твой соплеменник, тебе и сообщать дурные вести. Гоблин отвел взгляд, стараясь не смотреть в переполненные болью и усталостью глаза Лукана.

– Твой брат упокоился с миром, – сказал он, наконец, – можешь отдыхать. Считай, твое путешествие окончено. Араон постарается…

Гнур вскинул голову, глаза яростно засверкали.

– Нет, он тебя вылечит! Парень – отличный целитель, он знает свое дело.

– Никакой целитель с чумой не справится… – прошептал гоблин обреченно.

– Его привели мы, Хранители Талисмана, – сказал Гнур упрямо, словно пытался убедить самого себя. – Мы кого попало не выберем. Отдыхай и ни о чем не волнуйся.

Глава 22

– Значит, все-таки Кориолард, – процедил Страг.

Он стоял хмурый и злой, сжимал и разжимал кулаки, словно прожигал кого-то незримого.

Аэлло и Гнур рядом, они расположились на берегу речки, поодаль от самых дальних домов.

Страг машинально наблюдает, как Араон без устали занимается зараженными чумой селянами. Он велел им сменить одежду на чистую, а старая полыхает в разожженных поодаль кострах. Каждого по очереди растирает травяным раствором.

– Эта сволочь уже в который раз покушается на Цитадель, – прорычал Гнур, уперев руки в бока.

Вид у него угрюмый, гребень на голове взъерошен, левый глаз непрестанно щурится на вечернее солнце, что зависло над лесом, поливая небо и верхушки деревьев расплавленным золотом.

– Разбойники – он! Чума, оказывается, тоже дело рук этого сукина сына, бивень ему в дышло!

Аэлло по-птичьи склонила голову на бок, задумчиво проговорила:

– Похоже, он готов на все, чтобы получить место в Совете.

– Не просто место в Совете, – прошипел Гнур и в отвращении сплюнул на траву.

Плевок попал на майского жука, он перевернулся на спину, увязнув в слюне, и принялся беспомощно сучить лапками.

– Он мечтает посадить на должность Теонарда кого-то из своих, чтобы держать все под контролем. Вот же сучье вымя!

Поединщик покосился на гоблина. Доселе неслышанное от жабомордого ругательство слегка удивило, будто в Гнуре в стрессовых ситуациях пробуждается некая могучая и древняя сила, которая заставляет сквернословить так, как никогда раньше.

– Гнур, ты бы потише при даме, – заметил он.

Гоблин хмуро посмотрел на Страга, потом на гарпию. Аэлло смерила обоих суровым взглядом зеркальных глаз и произнесла вызывающим тоном:

– Спасибо, но сейчас не до этих условностей! Наш общий дом – Цитадель – атакуют со всех сторон! Причем враг нашел совершенно новый способ атаки!

Страг сдвинул плечами.

– Да уж. Я еще не слышал, чтобы в качестве оружия применяли болезнь. Топор, копье или кулаком в глаз – это как-то привычнее. И всегда знаешь, кто недруг. Знаешь, кому врезать в ответ.

– Короче! – перебил его Гнур, так громко, что на крик обернулся даже Араон, а в реке у берега в прозрачной воде дернулась и понеслась прочь стайка мальков. – Что будем делать?

– Да не ори ты! – шикнул циркач.

– Что делать-то будем? – повторил Гнур упрямо. – Надо решать, пока эта сволочь не затеяла новую пакость!

Между ними решительно вклинилась Аэлло. Под ее напором мужчины отступили на шаг и посмотрели со всем вниманием.

– Надо немедленно сообщить Теонарду! – предложила девушка.

Она вдруг преобразилась и стала выглядеть не просто озорным подростком. В ней словно проснулась королевская кровь.

– Он созовет Совет, и они придумают решение. Так будет лучше!

– Баба она и есть баба, – выпалил Гнур в сердцах, – что с крыльями, что без.

Аэлло от возмущения залилась краской. Казалось, кончики ее светлых кудрей вот-вот начнут тлеть и дымиться.

– Да пока мы вернемся, пройдет время! – едва не заорал от возмущения гоблин. – Пока будем заседать, спорить, голосовать…– это еще день, а то и два! А учитывая, что некоторые взяли моду не являться на собрания, это может занять и дольше!

Гарпия сверкнула глазами, ответила хищным взглядом.

– Я с крыльями, если ты не забыл! Долечу быстро, пусть и за ночь! Или тебя уже память подводит? Старичок-боровичок!

Гоблин едва не задохнулся от такой наглости, весь пошел багровыми пятнами.

– Тихо! – рявкнул Страг. – Только вашей перепалки на хватало!

Гнур даже своим длинным ухом не повел, продолжал шипеть, извергая возмущение, что какие-то там крылатые смеют на него шикать. И это при том, что его сородичи умерли пару дней назад в Цитадели, а еще двоих использовали в качестве переносчиков чумы! Из них один уже мертв.

Аэлло внезапно услышала столько нового и пикантного о гарпиях и их половых привычках, что захотелось выпростать из крыла маховое перо и врезать им со всей силы этому гоблину по гребню. Так, чтобы искры из глаз.

Наконец, Страг нашел способ это остановить. Завидев на берегу лежащее вверх днищем, все в засохшей тине маленькое корыто, циркач с натугой его перевернул, зачерпнул воды и окатил Гнура с головы до ног.

Гоблин замолк в тот же миг, уставившись в немом изумлении.

– Хватит, – повторил Страг. – Остынь.

Он посмотрел на Гнура, послал предупреждающий взгляд гарпии.

– Теонарду сообщать не будем. Мы не дети. У нас тоже головы на плечах.

– Ты уже раньше вел себя самовольно, – напомнила Аэлло, – неподчинение более мудрым приводит к проблемам. Мало Цитадели бед, ты хочешь навлечь еще? Ведь если среди Хранителей пойдет раскол, Цитадели не устоять! Кориолард именно этого и добивается, неужели не видишь?!

Она сделала глубокий вдох и дальше заговорила уже спокойнее:

– Мы должны все подчиняться Главе Совета. Иначе для чего проводили выборы? Да, я была против, когда Теонард решил забрать твой Осколок! Но в целом я ему верю! Особенно – сейчас!

– Теонарда трогать не будем, – упрямо повторил поединщик. При упоминании Теонарда он аж побагровел от ярости. – Гнур прав – времени в обрез. Мы справимся не хуже!

Гоблин растянул рот в улыбке, забыв, что его только что окатили водой, хоть по голове и волчовке все еще стекают тонкие струйки.

– Что ты предлагаешь? – спросила Аэлло.

С реки подул ветерок, ласково пошевелил ее длинные кудри, и на миг даже прижал ткань платья, отчего та натянулась, и маленькая грудь стала четко выделяться под платьем. Страг на мгновение засмотрелся, но потом отвел взгляд. А вот гоблин продолжил пялиться.

– Нанесем королю визит, – произнес он загадочно. – Убедим оставить Цитадель в покое.

Зеленая морда Гнура вытянулась. Он переглянулся с Аэлло. У девушки тоже брови взлетели домиком.

– План хорош, – заметил Гнур саркастически, – и придумал быстро, ничего не скажешь. Совет Талисмана отдыхает… Может, расскажешь, с чего он станет нас слушать? Или у тебя вдруг появился весомый аргумент?

– Еще какой аргумент, – заверил поединщик, и уголок рта пополз вверх в мрачной усмешке.

В зеленых глазах промелькнуло нечто такое, что заставило Гнура с Аэлло задуматься: что такого вдруг пришло в голову этому парню, который больше хорош в бою, чем в придумывании сложных планов.

Над ними на полнеба полыхает яркий закат, и громадное алое солнце опускается за вершины деревьев на западе.

Страг добавил:

– Как только его предъявим, он пересмотрит свою стратегию. Ради своего же блага.

***

Едва он договорил, как из леса донесся протяжный рев.

Хранители переглянулись. Гоблин передернул плечами, поежился, словно его снова окатили водой из реки.

– Вихрь! Что еще за новости? – воскликнула Аэлло, вскинувшись.

Все трое увидели, как на опушке качнулись верхушки деревьев, и в раскрашенное алым небо с карканьем взвилась стая ворон. Взмыла черными точками, будто подброшенная горсть земли.

Страг подобрался, рука сама взлетела к плечу. Он медленно потащил из перевязи секиру, не отрывая взгляд от леса.

Гнур чертыхнулся и вытащил ятаган. Помедлил, нахмурился и левой рукой снял с пояса кинжал. Но вид все равно недовольный, злой. Казалось, будь у него больше рук, он бы взял еще и топор с дубиной.

Рев раздался снова, уже ближе. На этот раз поединщик ощутил, как едва заметно вздрагивает земля. Хранители обменялись тревожными взглядами.

– Не нравится мне это, едрена-матрена, – пробурчал гоблин.

Аэлло оттолкнулась ногами и взмыла вверх, на лету расправляя большие серые крылья. Страг с Гнуром моментально уменьшились и теперь выглядят не крупнее грибов. Речка сузилась до размеров широкой ленты.

Отсюда и обзор лучше, и в случае необходимости можно метнуть пару маховых перьев. Прицельно падая с высоты, они в полете становятся тяжелее и бьют, как настоящие копья, пробивают насквозь доспехи, проламывают кости и черепа.

***

От страшного рева сотрясся воздух. С высоты птичьего полета Аэлло увидела, как, ломая мелкие деревца и сухостой, из леса вылез громадный зверь.

Издалека напоминает древесного человека. Ростом как два коня, к которым она относится с такой опаской. Но, увидев эту зверюгу с вытянутой рогатой головой и торчащими из пасти зубами, вдруг поняла, что кони в сравнении с ним – безобидные лапочки.

Тело монстра увито ветвями. Ноги на вид, как колонны. Руки не уступают по толщине деревьям, да и сам он выглядит, как оживший столетний дуб.

Кроме рук, в разные стороны торчат толстые кривые ветки. Гарпия заметила, что их концы шевелятся, будто повисшие в воздухе змеи.

Девушку передернуло от ужаса, но она собралась, нагнетая в себе ярость для боя.

Тварь издала хриплый протяжный рев, от которого рядом вперед метнулся олень, а по ветвям в рассыпную заскакали белки.

Аэлло глубоко вдохнула, нагнетая злость. Затем вытянула руки, и они стали покрываться металлической чешуей. Она тут же начала переливаться, отражая закат мириадами отблесков.

– Леший, – пробормотал Гнур, завидев здоровенное ожившее дерево, что вылезло из леса и теперь с ревом продвигается по открытому пространству к реке в их сторону.

– Угу, – кивнул Страг, чувствуя легкую дрожь от переполняющего его боевого задора. – Лотер как-то рассказывал, что они с Каонэль и Теонардом улетели от такого же вот на нетопыре.

– Его зовут Пушок! – поправил гоблин.

– Да хоть Волосатик, – огрызнулся Страг.

Леший медленно приближается, за ним тянется полоса примятой травы.

Араон побледнел, замер с вытянувшимся лицом. Поединщик увидел, как парень повернулся к нему, но помахал, чтобы не лез, оставался не месте.

Пальцы Страга крепче стиснули секиру. Он рассматривает мощное, увитое ветками и плющом древообразное тело лешего, где на едва очерченной голове с трудом различимы глаза.

Мелькнула мысль что этими здоровенными ручищами можно с легкостью давить головы и ломать хребты, как сухие ветки.

– Может, и этой зверюге имечко дашь? – предложил он с нервным смешком.

– Голововерт, не иначе! – отозвался гоблин.

От лешего донесся протяжный рев.

– Пошли, порубим эту заразу на дрова! – визгливо выкрикнул Гнур, взъерошивая гребень на голове и придавая себе более воинственный вид. – Вперед! Во имя счастья гоблинов! Да сгинут враги нашего многострадального… и гонимого всеми народа!!!

Рыча, как осипший медведь, Гнур ринулся вперед, размахивая крашаром, а в другой руке сжимая кинжал.

Страг успел схватить гоблина за ворот жилетки. Тот споткнулся и упал, покатился по траве.

– Ты чего? – обиделся Гнур, поднимаясь и тяжело дыша, как будто уже успел пробежать пару верст.

Страг бросил взгляд на прущего к ним лешего с хищной мордой и вытянутыми руками-ветками.

– Морду ему пощупать всегда успеем, – бросил он, – тем более, его так сразу не завалишь.

– Да мы вдвоем его на гоблинский флаг порвем!

– Я не… – начал было возражать Страг, но осекся.

За спиной раздался громкий всплеск. Ушей коснулся странный звук – нечто среднее между бульканьем и шелестом камыша. Повинуясь инстинкту, циркач кувырком ушел в сторону.

Перед глазами мелькнуло огромное скользкое тело, с которого ручьями стекает вода. Щупальца увенчаны присосками размером с блюдце, на них налипли ракушки и ленточки водорослей.

Щупальце метнулось к Страгу. Поединщик пригнулся и ловко отпрыгнул. Секира в его руках рассекла воздух, где еще мгновение назад было одно из щупалец.

– Черт бы тебя подрал! – вырвалось у него.

Он успел заметить, что Гнур в десяти шагах тоже уворачивается и, изрыгая проклятия, пытается достать водяную тварь ятаганом.

Стекающие с осьминога струи воды в лучах заката напоминают золотистую кровь. Четыре овальных глаза дико вращаются. Из заменяющей рот щели вырывается злобное шипение.

Страг ощутил исходящий от осьминога гнилостный запах рыбы.

К нему метнулись сразу два щупальца. Поединщик ловко отпрыгнул – цирковые навыки намертво въелись в тело. Взмахнул оружием, и секира с чавкающим звуком перерубила одно.

Тварь издала громкий яростный вопль, похожий на визг свиньи. Однако из реки не выходит, щупальца достаточно длинные, чтобы схватить и подтянуть добычу прямо к ней в пасть.

– Руби больше, не жалей! – крикнул гоблин. – Что ты с ним возишься! Руби ему башку!

– Какой ты резвый! – бросил циркач, пригибаясь, позволяя щупальцу пронестись над головой. – Сам руби!

– Да я даже подойти не могу!

Страг вдруг рванул прочь от берега. Но успел пробежать всего ничего, как перед ним возник леший. Могучие руки-ветви метнулись к нему, и без того уродливое лицо исказила ярость, изо рта вырвался громкий, похожий на скрип дерева в бурю, голос:

– Магия…У тебя…Отдай!

– Забери! – гаркнул Страг, замахиваясь секирой.

Леший отшвырнул его небрежным жестом. Небо и земля мелькнули перед глазами, пару раз быстро поменявшись местами. Земля больно ударила по спине, Страг зацепился воротом за корягу, едва не порвал рубаху. Он тут же оказался на ногах и принялся пятиться от наступающей громады древо-человека.

За спиной раздается плеск воды и шелестящий голос, тоже требует отдать "магию". В ответ верещит Гнур, посылает на все четыре стороны и даже еще в одно, запретное место – темный, глубокий тоннель, куда вход что у гоблина, что у человека – пониже спины…

– Гнур!!! – заорал Страг.

– Чего?? – донеслось в ответ, и тут же донесся чавкающий звук, с каким лезвие крашара отсекло одно из многочисленных щупалец.

Страг нырнул лешему под руку, распрямился и резко ударил. Но секира отскочила от древовидного тела, которое обвивают толстые ветки и корни, не причинив вреда. Разве что слегка соскоблило кору, оставив зарубку.

– Эти твари хотят Осколки!

– Я догадался! Придумай, как их завалить!

– Я пытаюсь, гвоздь мне в пятку!! – огрызнулся поединщик, снова пробуя голову лешего на прочность секирой.

Успеха попытки не принесли, но, по крайней мере, удается удерживать лесную бестию на расстоянии.

– А драться с ним не пробовал? – сострил гоблин, отпрыгивая от щупальца и тут же срубая его крашаром.

Вдогонку метнул кинжал, тот мягко вошел в один из четырех глаз осьминога. Страг услышал шипение и клекот, яростный плеск щупалец по воде.

Внезапно на лешего рухнула громадная птица, впилась в гладкую голову когтями. С пронзительным криком начала бить крыльями так, что полетели щепки, как от топора лесоруба.

Поединщик с трудом признал гарпию – девушка с головы до ног покрыта металлической чешуей. Черты лица искажены и напоминают птичьи. Вместо рук – лапы со здоровенными когтями, которыми раздирает лешего на бересту.

Хозяин леса рухнул на траву, принялся реветь, как разбуженный медведь, сучить руками и ногами в попытке подняться.

– Где тебя носило?! – крикнул Гнур.

– Не твое собачье дело! – огрызнулась гарпия.

Она отпустила лешего и, оттолкнувшись от него ногами, взмыла в воздух.

Осьминог издал громкий истошный вопль, когда когти Аэлло впились ему в затылок.

Отброшенный Гнур рухнул в воду, подняв тучу брызг. Моментально вылез, тяжело дыша, принялся отфыркиваться. Каким-то чудом быстро нашарил на отмели крашар, и тот снова устроился в его зеленой когтистой лапе.

Гоблин выскочил на берег, вода с него ручьями, хоть выкручивай, как белье после стирки.

Аэлло упорно пикирует на осьминога, наносит удары когтями и остро отточенными перьями. Морская тварь уже покрыта черно-зеленой кровью, голова в порезах, кровь смешивается с водой, делая ее темнее. Издает гневные шипяще-булькающие звуки и выбрасывает щупальца в воздух в попытке изловить крылатого врага.

В тот же самый миг Аэлло взмыла в воздух, оставив в воде израненного осьминога.

Страг молниеносно зашел к лешему со спины и что было сил толкнул. Древесный человек взревел, закачался и взмахнул руками. Однако не удержался и рухнул в почерневшую от крови осьминога воду.

Решив, наконец, взять хоть какую-нибудь добычу, разъяренная тварь в воде в ярости обвила лешего щупальцами, принялась сжимать, так что послышался треск ломаемого дерева.

Тяжело дыша, циркач и гоблин смотрели, как один монстр пытается смять, порвать на куски другого. Они стискивают друг друга в смертельных объятиях. Вверх и в стороны летят пропитанные черной кровью брызги, щепки и куски поломанных ветвей. Уши заложило от пронзительного рева.

Наконец, чудовища исчезли в воде. Провалились, будто их и не было.

Страг тяжело дыша, вытер с лица капельки воды. Гнур устало опустился на траву. Аэлло к тому моменту уже принялся изначальный облик. Теперь это снова милая девушка невысокого роста в простом белом платье с распущенными на спине волосами.

– Спасибо, – произнес циркач с чувством, – ты появилась вовремя.

– Угу, – прогудел Гнур, – спасибо и от меня. И от всей моей общины в Цитадели. Гоблины тебя не забудут! Знаете, я придумал – сделать орден за заслуги перед гоблинами! Первой, второй и третьей степени.

Страг и Аэлло посмотрели на него в недоумении.

– А что? – заметив их насмешливые взгляды, сказал Гнур. – Мы же мудрейшая раса, а это значит, что мы и щедрые тоже! Только щедрость наша будет не в золоте, самим его не хватает, а будем давать нашим друзьям ордена и медали. Их сделать легко, можно из меди и бронзы, к примеру. А то и вовсе из дерева. Себестоимость низкая, а цениться будет высоко! Считайте, вы уже награждены! Но, однако не забывайте, что друзья гоблинов должны поддерживать решения их Хранителя на Совете! То есть мои решения…

– Спасибо, – сказал Страг саркастически. – Обойдусь без твоих орденов.

Гнур многозначительно поднял вверх указательный палец, прищурился левым глазом.

– Я бы на твоем месте подумал. Тебе понадобится покровительство сильного и влиятельного Хранителя, когда вернемся.

Страг нахмурился, отер лезвие секиры пучком травы.

– С чего вдруг?

– Да, – согласилась Аэлло, – с чего это ты взял?

– А с того, что Теонард с тобой в контрах, – напомнил гоблин. – По возвращении, тебе придется непросто. Он забрал у тебя Осколок, а ты Осколок вернул, грозя ему смертью. Сам подумай.

– Разберусь, – буркнул Страг.

Подошел Араон, бледный, всклокоченный. Обеспокоенный взгляд скользит по лицам Хранителей.

– Что это было? – спросил он ошарашенно. – Откуда они взялись? Я, конечно, ребенком слышал про леших да про водяных. Но никогда их не видел. А вот, чтоб так – напали среди бела дня, так это вообще…

У парня на лице смятение, видно, что не может найти нужных слов. К тому же тяжело дышит, сюда мчался со всех ног.

– Да так, – отмахнулся Страг, – пытались у нас кое-что забрать.

– Забрать? – не понял целитель. – Что?

– Да на деньги потрясти хотели, – пояснил Гнур вальяжно. – Знаешь, это обычное в лесу – жизнь или кошелек!

Араон в недоумении потряс головой.

– Так то ж обычно разбойники.

– А ты думаешь, лешему и водяному деньги что ли не нужны? Думаешь, не пьют и не ходят по бабам? – спросил Гнур со знанием дела. – Ой, ладно, пойду что ли водички попью…Что-то поясницу ломит – к дождю, видимо.

Он сунул крашар за пояс и пошел прочь, в направлении домиков и торчащего среди них колодца-журавля.

– Я тоже приведу себя в порядок, – сказала Аэлло и, одарив Страга улыбкой, полетела в сторону колодца.

– Страг, что будем делать? – спросил целитель с тревогой. – Половина тех, кого сейчас лечу, не доживет до утра. А насчет остальных, даже не знаю. Невозможно бороться с чумой в одиночку. Да и всех больных, всех вообще, все равно не вылечишь…

Циркач посмотрел внимательно, чувствуя, как растет уважение к этому парню, который мыслит рационально, трезво.

– Утром отправимся в стольный град Дируан. Предъявим доводы, что заставят короля изменить политику в отношении Цитадели и.…чумы.

– А разве такие доводы у нас есть? – удивился Араон.

Страг покачал головой.

– Пока нет. К утру раздобудем. Кориолард будет как шелковый. Помяни мое слово.

– А разве Теонард, или кто там у вас главный, не будет возражать, что не посоветовались?

Взгляд поединщика сделался суровым.

– В задницу Теонарда. Он там, а мы – здесь. На соблюдение формальностей нет времени. К тому же, по секрету скажу, Теонард сам об этом просил. Практически умолял на коленях.

– Неужели? – спросил с сомнением Араон и даже чуть подался назад.

– Ну, может, и не совсем так, – признался циркач. – Но точно намекнул, чтоб его лишний раз не дергали. Он и так весь в заботах. Скоро хребет надломится и будем ему кашу в постельку носить да кормить с ложечки.

Глава 23

Стольный град Дируан, сердце королевства Асгаранд, казался вылепленным умелой рукой ценителя красоты.

Вдоль мощенных булыжником улиц тянутся благообразные, в несколько этажей, дома. Башни из сочетаний темного и светлого камня, что виднеются ближе к центру города, выглядят ярко и впечатляюще, точно стоящие на страже великаны. Верхние этажи выложены белым мрамором, он отражает солнечные лучи и оттого ярко светится в любой погожий день.

Хранители въехали в северные ворота вместе с Араоном, и теперь, сидя на конях, глазеют по сторонам, рассматривая шумный город.

Аэлло пришлось все-таки ехать верхом. Страг справедливо рассудил, что чем меньше к ним внимания, тем лучше. Как гарпия ни упиралась, но втроем ее смогли убедить. Однако согласилась лишь при условии, что поедет вместе со Страгом. Уютно устроившись у него за спиной, Аэлло молилась, чтобы это животное снова не взбрыкнуло и не сбросило ее на землю.

***

– Мальчики, – сказала Аэлло робко, собираясь с духом, – мы едем на аудиенцию к королю. Хорошо бы и одеться поторжественнее. Поприличнее хотя бы.

Страг сделал вид, что не услышал. Вокруг шумный город, толпа людей, голос сидящей за спиной девушки может легко затеряться в общем шуме.

– Через мой труп! – буркнул Гнур с возмущением. – Нечего гнуть этим гадом спину!

Прямые, как стрелы, улицы, заполнены людьми, что спешат по своим делам. Воздух переполняет шум и гам – тут и гул множества голосов, как в пчелином улье, и крики торговцев, что зазывают в лавки. Звон в колокола, напоминающий, что нужно выделить время на поклонение богам, что взяли этот город под покровительство.

Когда проезжали через базар, Страг учуял множество запахов. Тут пахнет всем сразу: пряностями, свежезарезанным скотом, жирным молоком и творогом, свежей рыбой. Запах людского пота смешивается с ароматами готовящихся на жаровнях кусках мяса, жаренных до хрустящей корочки гусей и уток.

Гнур заметил в городе множество питьевых фонтанчиков и больших фонтанов, которые, должно быть, приносят облегчение жителям в жаркие дни.

Они остановились возле одной из жаровен. Гоблин слез и щедро купил на всех по шашлыку и лепешке.

– Ты смотри, – покачал головой Гнур, – взяли совсем недорого. Что ж это за бизнес такой, если так дешево продают? Нихрена ж не заработают.

– Думай о тех, кто это покупает, – посоветовал циркач.

Он отправляет в рот суховатые, пережаренные куски мяса, и неторопливо жуя. Конь под ним идет ровно и спокойно. Добавил:

– Людям выгоднее, когда дешево.

Внезапно он закашлялся, едва не подавившись. Хотел было сплюнуть, но потом все-таки проглотил – не плевать же на головы прохожим. Сморщился, будто сделал большой глоток уксуса.

– Что ты за гадость принес, Гнур? Это ж невозможно жрать! Лепешки подгорели, мясо – дубовое! Да и на вкус, как…гм… дрянь, короче!

– Может, они тогда и работать будут за гроши? – поинтересовался гоблин, расправляясь со своей лепешкой и мясом и делая вид, что не слышит упрека. – Получать все хотят много, а платить мало. Так ни один город, ни одно государство далеко не уедет.

– Они своего не упустят, – сказала гарпия. – Я вон вижу, что с того же лотка несут лепешки и повкуснее. Гнур, ты что же, взял самое дешевое?

– Ну а как? – спросил гоблин, разводя руками. – Нечего тут транжирить! Деньги любят экономию, это раз. Да и мы на вражеской территории – два. Не стану вливать им монеты в кругооборот. Берем только самое необходимое. А с остальным – пусть идут чистить хлев!

– Мда, – пробормотал Страг. – А я думал, только гномы такие жмоты.

Он принялся выискивать взглядом лотки с напитками. Питьевые фонтаны, как назло, пропали из вида.

– Надо запить эту дрянь. На этот раз пойду я! – сказал циркач, отметая всякие возражения. – А то наш прижимистый гоблин еще принесет какую-нибудь гадость или просто наберет воды в луже – так дешевле.

Араон молча наблюдает за проплывающими мимо приземистыми домами, смотрит на людей в светлых одеждах – в таких легче переносить жару. На окнах натянуты веревки, сохнет белье.

– Заметили, какая здесь легкость и благоденствие? – спросил он вдруг. – Все ухожены, счастливы…прямо цветут. Но и не только это…

Он задумчиво прищурился, все еще глядя по сторонам на идущих вокруг дируанцев.

– В чем дело? – поинтересовалась Аэлло.

Страг и гоблин тоже посмотрели на него.

– Да так…– сказал Араон неуверенно. – Хоть бы один заколоченный дом. Хоть бы одна траурная процессия. Ни признака чумы.

В тот же миг в толпе людей на пересечении двух шумных улиц мелькнул фонтан.

– Постойте! – сказал он вдруг и натянул поводья, останавливая коня.

– Что такое, едрена-матрена? – выругался гоблин, обернувшись и тоже придерживая своего жеребца. – Мы ж еще не доехали.

– Наш целитель – глазастый, – похвалил Страг. – Он единственный заметил в этом столпотворении фонтан. Я пойду попью. Кто-нибудь еще хочет запить эти местные деликатесы?

– Ни одного заболевшего чумой! – сказал Араон, и взгляд его загорелся. – Все живы-здоровы и в ус не дуют!

Гарпия по-птичьи склонила голову на бок, посмотрела на целителя, пару раз бликнув зеркального цвета глазами.

– Что ты хочешь сказать?

– Никакие маги не смогут поставить защитный купол от чумы на такой большой город! Они, наверняка, добавляют что-то в воду. Я должен ее попробовать!

Хранители переглянулись, Страг одобрительно хмыкнул. Гоблин пожал плечами, мол, почему бы нет. Аэлло одарила целителя улыбкой, на миловидном личике написано удивление пополам с уважением.

– К тому же, если в воду действительно что-то добавили, – сказал целитель и назидательно оглядел спутников, – нам всем следует ее испить. Даже, если вас защищает Золотой Талисман. Предосторожность еще никому не вредила.

***

Попив, они отправились дальше. Шумные, людные улицы разворачиваются перед ними одна за другой, демонстрируя красивые двух– и трехэтажные дома, фонтаны со статуями на площадях.

Ближе к центру города дома пошли повыше. Нашлось в Дируане и множество башен и башенок, их острые крыши упираются в небо. На некоторых стоят флюгера и вращаются даже от слабого ветерка.

С окон и балконов вниз смотрят женщины, старики и дети. Там же на веревках полощется сырое белье, до Страга долетают капельки воды, как будто морской бриз на побережье.

Гнур тоже вертит головой, кидая по сторонам любопытные взгляды. Араон мелкими глотками пьет воду из глиняной бутыли, что набрал в фонтане. Хмурится, прислушивается к ощущениям.

– В воду точно что-то добавили, – сказал он, наконец. – Привкус сладковатый, и есть что-то еще, чего пока не разберу.

Целитель продолжил дегустировать, задумчиво наморщил лоб, поднимает глаза вверх, словно пытается понять, какую траву или целебный порошок там растворили.

Аэлло едет на коне, сидя за спиной у поединщика, взгляд отрешенный. Девушка погружена в свои мысли и зачем-то осторожно трогает щеку.

Позади вдруг раздался окрик:

– А ну, посторонись! Дорогу! Дорогу, я сказал, чтоб вас всех!

Страг подал коня в сторону, обернулся. По улице, подстегивая коня, мчится всадник в позолоченных доспехах. Плеть так и мелькает в воздухе, от соприкосновения с конским крупом слышатся звучные хлопки. За спиной всадника развевается, будто вымоченный в крови, красный плащ.

За ним еще двое, доспехи уже попроще – блестят, но не золотом, а просто начищенный до блеска металл. У этих за спиной по ветру полощатся плащи серого цвета.

Аэлло за спиной прошептала возмущенное, мол, разве можно вот так разгонять всех на пути, это невежливо, недостойно.

Гнур тоже быстренько съехал с дороги, вместе с остальными. Рожа недовольная, но ничего не сказал. В глазах – океан презрения и снисхождения, мол, так и быть, уступлю, ничтожества вы эдакие.

Пара повозок просто сбавили ход, чтобы позволить себя объехать. Один лишь Араон будто не слышит окрика. Целитель так погружен в раздумья, что вообще, похоже, не видит и не слышит, что творится вокруг.

– Пшел с дороги, олух! – снова закричал всадник в красном плаще.

Позолоченные доспехи на миг вспыхнули на солнце так, что Страг отвернулся, закрыв глаза рукой. Сквозь пальцы он рассмотрел тучного, краснолицего всадника с надменным лицом. Смотрит с таким высокомерием, что ему бы не по улице на лошади, а по небу лететь, чтоб вороны уступали дорогу и мошкара расступалась.

Араон и ухом не повел. Едет неспешно, не слышит обращенных к нему криков. Целитель с головой ушел в раздумья, судя по глазам, уже что-то нашел, придумал, и теперь только осталось сделать выводы, увязать концы и все – дело в шляпе. Брови сшиблись на переносице, а рот приоткрылся, задумчиво и одухотворенно.

Всадник в золотых доспехах, а также те, что за ним следом, придержали коней и остановились. На красноватом лице, где щеки едва не лежат на плечах, желчная злость сменилась яростью.

– Ах ты, сучье вымя! – гаркнул он. – Я тебя научу уступать дорогу важным людям!

Араон глянул на появившегося перед ним всадника, и, казалось, только сейчас понял, что сделал что-то не то. На лице появилось виноватое выражение. Но воин в красном плаще уже вскинул руку с плетью.

Страг среагировал мгновенно. Тронул шпорами бока коня, заставляя животное чуть ли не прыгнуть вперед. Выбросил перед собой руку, перехватывая толстяка в золотых доспехах за кисть.

Воин воззрился налитыми кровью глазами. На тучном, вспотевшем лице проступило изумление.

– А ты куда лезешь, варвар? – спросил он чуть охрипшим от крика голосом. – Совсем ополоумел? Да я тебя…

Кулак поединщика с хрустом ударил в лицо. Толстяк завалился назад. Ноги выскользнули из стремян, он неуклюже слетел с коня на мостовую, взмахнув руками в тщетной попытке ухватиться за луку богато украшенного седла. Раздался гулкий звон – это позолоченные стальные доспехи звякнули о булыжную мостовую.

Толстяку не повезло – упал на кучу свежих конских каштанов, о чем мгновенно стало ясно по специфическому запаху.

– Какого черта? – вскричал тот оскорбленно, мгновенно вставая на ноги. – Да я тебя…раб, невежда…В каменоломнях сгною!

Воины, что до этого сидели на конях смирно, словно ожидая указаний к действию, теперь их получили. Пришпорив коней, они бросились на Страга с обеих сторон.

Гарпия успела соскочить на землю и благоразумно встала в сторонке, чтоб не мешать мужчинам драться.

В руке у поединщика, как по волшебству, появилась секира. Он блокировал лезвием падающий сверху клинок, кулаком сунул нападавшему в лицо, и тот кубарем полетел с коня на мостовую.

Второй оказался проворнее, но после нескольких выпадов, Страг с ловкостью истинного циркача выбил у него меч и поймал свободной рукой. Бока коня он крепко стиснул коленями, демонстрируя мастерство скакать и без рук, которому его научился еще в цирке. Секира и остро отточенный клинок теперь оба смотрят на опешившего воина.

Вылетевший из седла солдат принялся было атаковать. Страг умело парировал удары, сидя на коне, и пользуясь преимуществом. Краем глаза заметил, что вокруг уже собрался народ. Множество зевак, распихивают друг друга локтями, чтоб пролезть поближе, кивают то на циркача, то на воина.

Еще один привел грязного длинноволосого художника и велел рисовать. На лице уже написано, насколько выгодно сможет такой рисунок продать!

Страг быстро закончил поединок сильным ударом в лицо. Воин отлетел, доспехи звякнули о мостовую под дружное аханье зрителей, когда тот грохнулся о камни. С трудом принялся подниматься.

На разбитом в кровь лице ни намека на желание продолжать бой. Он посмотрел на толстяка в позолоченных доспехах, в глазах вопрос, но тот высокомерно покачал головой. Аэлло показалось, что парень облегченно выдохнул, но лицо все равно злое и оскорбленное. Он достал большой шелковый платок и принялся вытирать кровь с разбитого носа и губ.

Видя, что бой окончен, Страг огляделся. Заметил в первом ряду зевак Аэлло и Гнура с Араоном. Гоблин на всякий случай снял с пояса ятаган и теперь бросает яростные взгляды по сторонам, мол, подходите, огребите, если охота. Вокруг них быстро образовалось пустое пространство.

Араон стоит с виноватым лицом, даже уши покраснели, хоть сейчас готов провалиться сквозь землю. Однако в его глазах Страг увидел радость – Хранитель не погиб, да и эти высокомерные олухи отделались синяками. Жить будут.

Циркач вдруг услышал топот бегущих ног, донеслось звяканье доспехов. Сквозь собравшихся зевак протиснулось полтора десятка воинов. Закованы в металл, лица суровые, в руках блестят клинки. На рукаве у каждого повязка с эмблемой городской стражи.

Они обступили Хранителей с Араоном, взяв в плотное кольцо. Лица хмурые, не спускают глаз со странной четверки. По глазам видно, что нападут при первой попытке сопротивляться.

Сквозь стражников протиснулся толстяк в алом плаще поверх позолоченных доспехов. Кровь на носу уже успела подсохнуть, застыла темно-красной коркой. Глаза яростно сверкают.

При виде него стражники, все, как один, встали по стойке смирно.

– Господин городской воевода! – выпалили они хором.

– Десятник, что за бардак творится на улицах? – прорычал тот. – Этот варвар посмел на меня напасть среди бела дня прямо в центре Дируана!

– А этот, – сказал он уже спокойнее и ткнул в Араона пальцем, – загородил дорогу, не внимания требованиям дать проехать! Что вы за беспредел развели, я вас спрашиваю?! Почему появляетесь, когда я уже оскорблен, а мои люди – избиты? Да я велю вас в застенок!! Вас всех растянут на дыбе, пока не станете качаться на ветру как ленточки!!

– Виноваты, господин городской воевода! – хором ответили сбледнувшие стражники.

По выражению лиц видно, что в застенок не хотят, а на дыбу – тем более.

– Немедленно арестуем! Виновные понесут наказание!!

Но толстяк их словно не слышал. Он подошел к Страгу, посмотрел прямо в зеленые глаза. Под носом у воеводы застыли темно-красные капли. Поединщик заметил, что его солдат, которым тоже досталось, не видно – видимо, ждут позади оцепления.

– Ты, варвар, пожалеешь, что приехал в Дируан. Таких, как ты, продают на невольничьих рынках за гроши! Хотя я подумаю, может, просто отправлю тебя и твоих друзей на каменоломню! Мы сейчас строим Его Величеству новый дворец, там как раз не хватает людей, – сказал он и посмотрел на Гнура. – Да и гоблины тоже сгодятся! Ха-ха-ха!

Страг демонстративно сплюнул ему под ноги, наблюдая, как стражники вокруг напряглись, а воевода побагровел еще больше, став похожим на огромную свеклу в доспехах.

– Тронешь нас, воевода, – произнес Хранитель с угрозой, – и сам окажешься на каменоломнях.

Воевода растянул губы в улыбке.

– С чего бы это? Или ты настолько важная птица, что обладаешь неприкосновенностью?

Гнур посмотрел на Страга с одобрением. Араон молча смотрит то на Хранителей, то на взявших их в кольцо стражников, то на стоящие вокруг лица зевак.

Вперед выступила Аэлло. Она словно преобразилась, лицо сделалось величественно-надменным. В каждом движении проступает грация.

– Да будет вам известно, что мы – послы из Цитадели Золотого Талисмана. Направляемся ко двору Его Величества Кориоларда Стремительного, – произнесла она, глядя на воеводу и десятника стражников, что стоят неподвижно, как статуи и вслушиваются в разговор, радуясь, что их наказание отменено.

Воевода посмотрел на гарпию, глянул на Гнура, который демонстративно извлек из-за пазухи коробочку с батлоком, поддел кусочек когтем и отправил в рот. Челюсти принялись двигаться туда-сюда, пережевывая драгоценную жвачку. Взгляд толстяка в позолоченных доспехах вновь переместился на Страга.

– Что-то я не слышал ни о какой Цитадели, – сказал он. – Вот сейчас велю отвести вас в Башню и там мастера пыток узнают, откуда вы на самом деле. Выспросят все до деталей. Хотя, если честно, мне плевать, откуда вы. Отправитесь сразу на каменоломню!

Араон при этих словах побледнел.

– Или, – добавил воевода с улыбкой и пожал плечами, – скормлю вас псам, а из девки получится отличная рабыня. Будет днем мне готовить, а ночью – ублажать.

– А о Золотом Талисмане тоже не слышал? – спросил Страг с усмешкой. – О том, как посол твоего короля приезжал к нам, надеясь получить титул главного Хранителя, но вернулся ни с чем?

Воевода дернулся, как от пощечины, щеки залил злой румянец.

– Поверь, если мы не вернемся, – продолжил Страг, с удовольствием наблюдая, как меняется лицо собеседника, – Хранители сметут этот город с лица земли. Вместе с упертым болваном вроде тебя и твоим королем! Думаю, на трон сразу найдется много претендентов. Смута будет обеспечена. Кровь зальет это королевство широкими реками. Если не образумишься и лично не отведешь нас во дворец к королю. Понял, нет, гвоздь мне в пятку?

Он запустил руку под рубашку и продемонстрировал Осколок на цепочке, что обвилась вокруг шеи. Вытянутый угловатый камень бледно-желтого цвета засветился в солнечных лучах.

Повисла напряженная тишина. Все вокруг уставились на камень в руке поединщика. Многие уже наслышаны о Золотом Талисмане, который нашла горстка существ разных рас, и теперь основали не то город, не то целое царство, куда стекается отовсюду народ. Говорят, сложенные вместе, Осколки творят настоящие чудеса. Говорят, Хранители Талисмана – могут все…

Гнур, жуя батлок, грозно прищурился. Аэлло посмотрела на поединщика, который не спускает глаз с воеводы и стражников у того за спиной. Перевела взгляд на Араона. Тот уже успокоился, слова циркача вселили уверенность в хорошем исходе, и теперь просто ждет.

– Проводить этих лю…, – воевода закашлялся, посмотрев на гоблина, – кхе-гм…проводите послов во дворец. На аудиенцию к Его Величеству! Я лично возглавлю эскорт!

Он строго посмотрел на стражей порядка.

– Десятник! Отправьте двух своих людей вперед. Пусть скачут и предупреждают, чтобы никто не становился у нас на пути! Живо!!

– Так-то лучше, воевода, – похвалил Страг, убирая Осколок назад под рубаху. – Король тебя вознаградит.

Толстяк одарил его хмурым взглядом.

– Я тебя ненавижу, варвар. Но коли ты важный посол, то добро пожаловать. Хотя, не могу представить, чтобы послы выглядели как оборванцы из леса. Пусть с тобой разбирается король.

Часть 3