И Алс прошипел, из-за палки в клыках показалось непонятно:
– Шпаипа.
– Да это ладно, – сказал Август и беспечно махнул рукой, оглядывая гоблина. – Главное, что все целы. Почти, – добавил, и покосился в сторону.
Затем задумчиво перевел взгляд на противоположный край поляны.
Аэлло оглядела Алса – кажется, все.
Поднялась, отряхнула рваное, все в бурых разводах, платье и пошла к кустам.
– Куда ты? – крикнул ей вслед Август.
– Там звери, – коротко ответила гарпия, не оборачиваясь.
Август тут же подхватился, и пошел за ней.
Аэлло развела в стороны колючие ветки, проскользнула в самую гущу. Кусты такие густые, пришлось даже живот втянуть, и задержать дыхание. Услышав сзади шаги Августа, подождала, пока подойдет ближе, и с мстительным наслаждением отпустила ветки.
Усмехнулась, услышав ожидаемое «Ай! Чтоб тебя гоблин!» и устремилась вперед.
За колючками обнаружилась еще одна поляна.
Дальний край топорщится зелеными макушками камыша и темными головками рогоза. Из небольшого болотца, даже лужи, несет гнилью.
Клетки свалены посередине.
Аэлло поджала губы и нахмурилась, пересчитывая их, а когда на месте оказались все, радостно распахнула крылья, не заметив подошедшего сзади Августа. Он отшатнулся от серой плоскости, что нацелилась прямо в лицо, оступился и рухнул в колючки.
– Аэлло!!
Гарпия обернулась и нервно хихикнула.
Август сморщился, точно укусил морского ежа, и Аэлло поспешно пробормотала:
– Август, прости, я не хотела! Правда не хотела, чтобы было так больно!
Август не обратил внимания на протянутую руку гарпии, поднялся сам. Морщась, принялся выдергивать колючки.
– Вот спасибо, – съязвил в ответ, передразнивая интонации Аэлло. – Не хотела она, видите ли, чтобы было «так» больно! А чтобы просто было больно, значит, хотела.
– Август!
– Да я пошутил! – широко улыбаясь, ответил Август.
– А чувство юмора у тебя дурацкое! – прошипела Аэлло, отворачиваясь. Забыла из-за него, зачем сюда шла.
Раздалось ржание и между сосновых стволов появилась пегая морда с розовым носом. Нос фыркнул, задрался вверх, открывая зубы, и конь снова протяжно заржал.
Август тотчас направился к нему.
– Ты ж мой братушка… мой друженька, Тише, милый, тише, стой смирно. Все позади, парень, все теперь будет хорошо, – приговаривал Август, приближаясь к тяжеловозу. Вынул из кармана сухарь, протянул на ладони. Конь шумно выдохнул, мотнул мордой, нервно принял угощение. Август похлопал по мощной шее.
– Ай, молодец, не удрал, ай, смелый…
Аэлло заметалась между клетками.
Где же фэйри?
Его первым выпустить!
Вот он! Его клетка лежит на боку, и серо-розовый комок испуганно таращит на нее глаза-блюдца.
– Мы победили, – сказала Аэлло, и фэйри вздрогнул. – Потерпи. Я сейчас открою.
Не говоря больше ни слова, гарпия поставила клетку на дно. Выдернула задвижку, распахивая дверцу.
– Прости меня, пожалуйста, – прошептала она. – Мне стыдно, что я похожа на людей.
Фэйри ничего не ответил, только моргнул темными блюдцами глаз.
Аэлло уже не смотрела на него, поднимаясь.
Кто следующий?
Ближе всех слюдяной ящик.
Нагнулась, осторожно протянула к нему руку. Тот словно почувствовал, сердито зашипел.
– Не трогай! – раздалось сзади.
– Не мешай, а? – огрызнулась Аэлло, и решительно сдвинула крышку.
Опрокинула ящик на бок, готовая в любой момент принять боевую форму. Не пришлось. Две масляные струйки скрылись среди серых стволов.
Следующий!
Лже-феникс недоверчиво склонил голову набок. Вид у птицы побитый. Гарпия открыла дверцу, и попугай отступил назад. В глазах тоска и безысходность.
Аэлло осторожно засунула руки в клетку. Подождала, клюнет, нет? Не клюнул. Вытащила его наружу и раскрыла ладони.
Попугай остался на месте.
– Ты чего? – тихо спросила, ожидая сзади какой-нибудь гадости.
Так ждала, что крылья вздрогнули, когда хрустнула ветка.
Аэлло осторожно подула на попугая. Птицы не люди, у них крылья есть.
– Лети! – сказала уже громче. – Вырастишь новый хвост, еще краше. А перья ерунда, они отрастают.
Оранжевый комок словно услышал, переступил лапками, спружинил. Аэлло прекрасно поняла птицу и подбросила руки вверх.
Замельтешили красные сполохи с острыми концами, изнутри крылья попугая оказались белыми. В первый миг казалось, что птица упадет, но все же удержалась на лету, и взмыла в небо. Аэлло проводила попугая-феникса завистливым взглядом, закусила губу.
Ей тоже нужно в небо.
Здесь тесно, душно, пахнет смертью. И она очень спешит. Ее ждут!
Вздохнув, не замечая, как внимательно смотрит на нее Август, Аэлло повернулась к следующей клетке.
Дракон. Точнее дракончик.
Этот зверь оказался смелее. Споро перебрался на ладонь, вцепился передними лапками в большой палец. Наконец-то Аэлло удалось рассмотреть пресловутого дракона. Серо-коричневый, гладкий, кожа отливает холодным блеском. Сам теплый, приятно держать в руках. Крылья как у летучей мыши, тоненькие, чуть не прозрачные. Смешно свернул их, вытянул навстречу гарпии узкую треугольную головку и кашлянул дымом.
– Напугал, – сказала ему Аэлло и улыбнулась. На щеках ее заиграли озорные ямочки.
Дракончик пискнул.
Аэлло расхохоталась.
– Мне тебя любить не за что, зверюга, но ты забавный.
Дракончик моргнул и снова пискнул.
– Это что значит? Мои чувства взаимны? Ладно, лети. Расти большой-пребольшой, но не вздумай обижать сестер ветра. И своим передай, что гарпии им не враги. Слышишь меня? Я на тебя надеюсь!
Кажется, все.
Уже уходя, обернулась, обвела взглядом осиротевшие клетки.
Сердце болезненно сжалось, в горле стал ком.
Фэйри, казалось, так и не пошевелился. Сидит на грязном железном днище, сжавшись в комок. Только глазищи прикрыл.
– Ты живой? – гарпия бросилась к его клетке, спотыкаясь о другие.
Поморщившись, грохнулась на колени рядом.
Фэйри не ответил.
– А? Ты мне? – спросил Август, опуская меч.
Он решил расчистить кустарник, чтобы безболезненно провести коня. Животине, по его словам, итак досталось.
– Что молчишь?
– Причем здесь ты!
Аэлло даже рассердилась. Потом подумала и добавила.
– Дай тряпку.
– Зачем?
– Не твое дело! – так рявкнула, что Август отпрянул.
Развернулся, ушел, бормоча что-то о бездушных гарпиях. Пусть.
Осторожно, чтобы не напугать, засунула руки в клетку. Фэйри поднял верхнюю губу, обнажая маленькие острые зубки.
– Не бойся, – ласково сказала Аэлло. – Правда, все позади.
– Вот, держи! – рядом с ней обрушился ворох грязных тряпок.
Фэйри испуганно дернулся и зажмурился.
– Т-ш-ш! – шикнула на Августа, угрожающе махнула рукой.
– Хоть бы спасибо сказала, – пробурчал он себе под нос, и вернулся к кустам.
– Не бойся, малыш, – позвала Аэлло фэйри. – Никто больше не обидит тебя.
Подхватила теплое, гладкое на ощупь, тельце, в руки, достала из клетки. Положив фэйри к себе на колени, споро замотала его в полоски ткани. Кажется, в остатки некогда белого, накрахмаленного подъюбника.
Пока заматывала, словно младенца, стараясь не прикасаться к разноцветным обрывкам крыльев. Фэйри по-прежнему не проронил ни слова, и непонятно, может ли он шевелиться.
– Наверно, ты совсем слабый… Август! – позвала Аэлло.
– Что?
– Я видела, ты коню сухарь дал.
– Голодная? У меня еще сахар есть!
– Дай сахар. И сухарик. Да зачем мне так много!
Подхватила из лопатообразных ладоней коричневый осколок и сухарик с румяной корочкой.
Осторожно разжала губы фэйри, положила в рот сахар. Сухарик всунула в сжатый кулачок. Куда его теперь? Кажется, она видела в ворохе награбленного холщовую сумку через плечо. Пока туда, а там глядишь, оклемается.
Август как раз закончил прорубать дорогу, поэтому на поляну к ожидавшим их папаше Паку и Алсу вернулись все вместе.
– Вам, наверно, хочется отдохнуть, – сказала гарпия. – А потом все это надо сжечь.
Старый охранник даже подскочил, неловко опираясь рукой о ствол.
– Мы ничего, кроха, – пробормотал он. – Мы потихоньку, дойдем.
Алс тоже поднялся. Пошатываясь, пошел на середину поляны. К удивлению Аэлло, гоблин принялся разбрасывать тела монстров, что свалил туда Август, расчищая площадку для временной лекарни. Наконец, вытащил мертвого волка.
– Фенрир, – рыкнул, глядя на повисшее серой тряпкой тело. – Был храбрый, был друг. Он не заслужил, чтобы его хоронили с нечистью.
Развернулся мощной спиной и пошел прочь, из-за плеча торчит окровавленная морда.
Август, не говоря ни слова, проводил с поляны Пака, подставив тому плечо. Потом вывел коня, и, вернувшись, принялся разбрызгивать спирт.
– Не надо, – сказала ему Аэлло. – Побереги для старого Пака. Гарпии дружат с духами огня.
Ее кисти покрылись чешуйками, щелкнули пальцы, и вылетела искра. Сразу за ней еще одна.
Аэлло объяснила Августу:
– Для боевого навыка – слишком медленно, так можно дощелкаться. Но когда все спокойно, и никто не говорит под руку – в самый раз.
Август кивнул и помог забросать тела сухими ветками.
Скоро от побоища не осталось и следа, лишь выгоревшая земля.
Обратная дорога показалась совсем короткой, не смотря на повальную хромоту и пошатывание.
Папаша Пак присвистнул, заметив двух гнедых красавцев, привязанных у обочины. Гоблин одобрительно рыкнул. У ног лошадей сжался в комок рыжий мальчишка с исцарапанными щеками. Всего один, значит? Аэлло помнит, их трое было…
Надо подойти к ребенку, спросить… Аэлло помотала головой. О чем спрашивать? Но ведь надо что-то теперь с ним делать?
Хотела подойти, но споткнулась, и, стараясь не цепляться крыльями, сползла по стволу.
Август оглянулся на нее.
– Я сейчас, – сказала ему слабым голосом. – Я только немножко посижу и встану.
Аккуратно высвободила крылья, распахнула их, укрываясь с двух сторон. На боку, в холщовой сумке слабо завозился фэйри.