Аэлло почувствовала, что холодеет, и что куда-то стремительно девается весь воздух.
Столкнувшись с Аэлло глазами, Лада закричала:
– Люди добрые, держи гадину!
– Не беспокойся, Ладушка, не уйдет! – крикнули из толпы, но ближе к Аэлло не подступились.
Самое время принять боевую форму, подумала Аэлло, и тут же отринула эту мысль, как заведомо провальную.
Вспомнила страх и ненависть в глазах Августа, когда он отшатнулся, занося над ее головой меч. Он не узнал ее тогда. И убил бы, наверняка, не пожалел.
И от этих пощады не будет.
Сердце гулко ударилось о грудную клетку изнутри, так сильно, что Аэлло испугалась – выпрыгнет. На лбу гарпии выступила испарина, и она закричала:
– Я не делала ничего! Что вы! Я же здесь все время была!
Злоба на перекошенном лице хозяйки сменилась недоверием. Она растерянно взглянула на мужа – лысоватый трактирщик не участвовал ни в травле Аэлло, ни в преграждении пути Августу. Поджав коротенькие ножки, он сидел на высоком деревянном стуле возле стойки, и моргал, ошалело вращая головой.
Лада нашла глазами старосту, тот кивнул ей, и поднял правую руку вверх, взывая к порядку. Поднявшаяся было, волна шепота прекратилась, люди замолчали.
Староста обернулся к Аэлло, так и впился глазами.
– Так не было тебя только что, – сказал, наконец, хмуря брови. Только голос его прозвучал неуверенно.
Аэлло растерянно заморгала, оглядываясь по сторонам. Что же они молчат?
– Да здесь я была! Выходила за дверь, на улицу, и сразу обратно, с Августом! Меня видели, почему вы все молчите?
– Она со мной была! – крикнул Август. – Что вы на нее накинулись?
– По лестнице девка не поднималась, – неохотно сказал староста. – Я вон здесь сидел, я бы приметил!
– Почему вы мне не верите? – светлые брови Аэлло поползли вверх. Она часто заморгала. – Я не убийца!
– Ну-ка! – зычно крикнул Август, – расступитесь! Не пустите – порублю!
– Пропустите, – повелительно сказал староста. – Все равно никуда не денутся!
Толпа неохотно расступилась, пропуская Августа к Аэлло.
Сердце гарпии заколотилось чаще, а на глазах проступила влага, и Аэлло с силой зажмурилась. Нельзя наследнице Жемчужного трона плакать перед какими-то селянами, да еще от страха. Вот просто нельзя, и все тут!
Август подошел совсем близко, и Аэлло разомкнула крылья в которые зябко куталась, сложила их за спиной. Широкая и горячая ладонь взяла ее кисть, ободряюще сжала, и Аэлло поняла, что не выдержит, что вот-вот расплачется.
Осторожно отняла руку, с усилием сжала кулачки, впиваясь острыми ногтями в ладони, нахмурила брови. Нельзя. Нельзя показывать им свою слабость.
– Все будет хорошо, – шепнул Алекс.
Двери снова с грохотом распахнулись.
Внутрь, громко топая, вошли люди в синих, отороченных серебряным шитьем, кафтанах, с костяными пуговицами в два ряда. Все коротко стрижены, или волосы убраны в хвост, черные штаны заправлены в кожаные сапоги, на бедрах покоятся рукояти коротких мечей.
По толпе прокатился довольный шепот.
– Стража!
– Тут-то вас, голубчиков, и сцапают!
– Никуда не денетесь!
– На костер ее, на костер! От их, говорят, пепел ценный!
– Да что такое-то? – воскликнул Август. – Ведь понятно всем, что она ни в чем не виновата!
– Разберемся! – гаркнул усатый стражник, и двинулся было вверх по лестнице, но Лада схватила его за фалду, запричитала.
– Не дам! Не дам, там лекарь с ней, ругается очень, никого пускать не велел!
– А эти двое – что?
И бросил недовольный взгляд на Аэлло с Августом, окруженных толпой селян. Те, стоило страже зайти в трактир, ножи и вертела опустили, но из рук не выпустили. А дюжий детина с вилами в руках, как стоял, так и стоит.
– Кто такие? – спросил усатый стражник старосту и нахмурил брови. – Чужаки?
– Чужаки, – ответил староста, степенно кивая.
И так тревожно прозвучало это слово, что пальцы Аэлло руку Августа сами нашли, и вцепились изо всей силы. Рука ответила легким пожатием.
– Чужаки не значит убийцы! – крикнул он.
– Задержать! До выяснения!
– Да за что задержать-то? – сердито воскликнул Август.
Он выпустил холодные пальцы Аэлло, снова хватаясь за меч.
Аэлло испуганно прижалась к теплому боку, подняла голову, глядя на Августа. Брови нахмурены, губы плотно сжаты, глаза сверкают. Стоящие в первом ряду даже отступили на шаг.
– Да, правильно! Чего парня-то задерживать? Девку его только. Она, знать, Насьюшку-то и порезала!
– Да что вы за люди такие! – вскричал Август. – Ведь сами только признали, что не поднималась она наверх.
– Верно, верно, не поднималась…
– А кто тогда? Больше-то некому!
Дверь в опочивальню Насьи распахнулась, на пороге возник лекарь, и поманил того самого стражника, который с большими усами.
Тот стряхнул, наконец, руку Лады с фалды кафтана, взбежал по лестнице, и скрылся с лекарем опочивальне.
Мнения людей разделились – одни продолжали настаивать на непременном аресте «нелюдины», другие им горячо возражали, мол, сами видели, как «кудрявая девка все время тут была». Третьи вообще были за то, чтобы и Августа вместе с ней арестовать, чтобы неповадно было и вообще они заодно. А чей-то слабый, дребезжащий голос продолжал бормотать, что пепел от гарпий дорого стоит.
Женщины, все, как одна, вступились за Августа, даже Лада попросила стражу «не трогать мальчика», зыркнув на Аэлло.
– Надо ее в тюрьму отвести! – важно сказал, наконец, хозяин трактира и нервно сглотнул.
– Сдурел, что ли? – возразили ему, и Аэлло посмотрела на возразившего с надеждой.
– Ты ей только выйти дай, улетит! – отрезал человек и тыкнул пальцем ей за спину, а затем обернулся к трактирщику и постучал себя по лбу костяшками пальцев. – Такую только вязать и в костер!
Трактирщик часто заморгал и поник.
– Значит так! – раздался громкий бас, и все задрали головы.
На лестницу вышел усатый стражник, тот, что с лекарем беседовал.
– Что с ней? Что с моей девочкой? – запричитала Лада. – Померла?
Стражник поморщился, и Лада испуганно закрыла рот рукой, другую руку на грудь положила.
– Помолчи, мамаша! – гаркнул начальник стражи, и окинул долгим взглядом присутствующих.
Взгляд его задержался на Августе с Аэлло, и гарпия скорее поняла, чем ощутила, что пальцы Августа сильнее сжали рукоять меча. Аэлло вжалась в бок Августа, чувствуя, что ноги становятся ватными.
– Обыскать помещение! – наконец, рявкнул стражник, глядя на остальных в синих кафтанах. «Синие кафтаны» немедленно брызнули в разные стороны, но двое остались рядом.
Уже лучше, подумала гарпия.
– Все будет хорошо, – шепнул ей Август.
Аэлло не ответила. Чтобы она еще когда-нибудь связалась с людьми? Ни в жизни. Если уцелеет.
– Подозреваемая пока – эта девушка, – продолжал говорить тем временем начальник стражи, указывая на гарпию.
Открылась дверь в опочивальню, высунул голову лекарь. Тоже наградил гарпию долгим, изучающим взглядом. Аэлло показалось, что не злым. И снова скрылся в комнате.
– Я не ходила наверх, – тихо сказала она, но в наступившей тишине слышно каждое слово. – На каком основании вы меня обвиняете?
– Я те дам основание! – рявкнул стражник. – Я тебе такой основание дам, пальчики оближешь!
Жестом искусного менестреля он засунул руку за небрежно прикрытый отворот кафтана, и Аэлло втянула голову в плечи от дурного предчувствия. Она точно помнит – когда стражник поднимался наверх, кафтан был застегнут.
Стражник движением циркача, выступающего на площади, выхватил из-за отворота кафтана саблю странной формы, с багровой кромкой по краю.
По толпе пронеслось единое «Ах!», и громче всех прозвучал голос самой Аэлло, потому что даже отсюда видно, что это не сабля.
Усатый стражник осторожно держит за очин маховое крыло гарпии.
– Узнаешь? – нехорошо спросил стражник, сощурившись.
Аэлло кивнула, вызвав бурю возгласов со всех сторон.
Рядом тихо простонал Август.
Аэлло посмотрела на него. А почему не кивнуть, если узнала? И опять же – она может хоть сейчас крылья распахнуть, чтобы все увидели, маховые перья на месте. Два, правда, только начали отрастать, но все же.
– Правильно, что не запираешься, – нехорошо протянул начальник стражи. – Некуда тебе. Я тебя выведу на чистую воду. Но сначала нужно, чтобы обыскали дом. И, когда никого не найдут…
Откуда-то сверху раздался шум, крики, женский визг и мужская ругань.
– Пустите сейчас же, изверги! Пустите, кому говорю! А-а-а!
– Ах, зараза! За палец укусила! Ну, я тебя!
– Пусти, урод, а то хуже будет!
Звуки борьбы и крики звучат все отчетливее, и, наконец, на лестнице показались двое в синих кафтанах, один высокий, жилистый, другой коренастый, с выступающими вперед верхними зубами. Он держит бок нижней фаланги указательного пальца во рту, видать, это его укусили.
Между стражниками дергается, упираясь, смуглая темноволосая девушка в сером платье, пытается вырваться, но стражники держат ее под руки, и держат крепко. Несмотря на растрепанный вид и искаженное лицо, девушку Аэлло вспомнила – это она сидела за столом рядом, а когда они с Августом вернулись в зал – ее на месте не было.
– Август, – позвала Аэлло тихо, дергая парня за рукав. – Она была вон там, за тем столом, а когда мы вернулись, там уже никого не было!
– Понял, – кивнул Август.
Заметив, наконец, что все на нее смотрят, девушка вырываться перестала, буркнула:
– Да пусти же, больно!
– Ну-ка! Отпустите! – скомандовал стражникам начальник, и те мгновенно разжали руки, так, что девушка покачнулась, но устояла на ногах.
Ее черные пронзительные глаза заскользили по толпе односельчан, но, встретившись взглядом с Ладой, она дернулась, как от удара, отпрянула назад.
Лада спросила, поморщившись:
– Лия, ты что?
Та закрыла руками лицо.
– Это все он. Все он виноват! – раздалось из-за сомкнутых ладоней.