Вести с холмов
Спустя почти две недели вернулся гонец, которого Эрегор отправил в Налор, и вернулся он с добрыми вестями.
Королева Ирен получила донесение своего бывшего советника и согласилась выделить нам тридцать тысяч серебряных из личных финансов. Последнее в письме, выведенное изящным почерком, оговаривалось отдельно, что свидетельствовало о том, что королева не стала оповещать совет Налора о своем решении, и мы должны хранить все в строжайшей тайне.
— Вот такие новости, — выдохнул Эрегор, откладывая письмо, которое тут же схватила со стола Лиан.
Она никогда не видела подобных документов, да и мой навык письма на эльфийском был не слишком хорош, так что сейчас девушка с интересом рассматривала каждую букву, которая была аккуратно выведена королевской рукой.
— Твоя ставка сыграла, — кивнул я, отпивая вина. Совершенно обычное, откуда-то с виноградников Трех Орденов, оно было чуть кисловатым и слишком терпким на мой вкус.
— Вы же говорили, что на хлеб и экспедицию нужно чуть больше ста тысяч, а тут всего про тридцать, — удивилась Лиан.
— Их меняют один к четырем в Бриме, — небрежно ответил я. — Это сто двадцать тысяч привычных тебе серебряных.
— Интересно, как такая гора деньжищ выглядит… — протянула Лиан. — Это больше твоего сундучка?
— Заметно, — усмехнулся я. — Хотя не знаю, сколько бы я смог выручить за амулеты и драгоценные камни.
— Учитель, при всем уважении, я считаю, что некоторые вещи из вашей коллекции вовсе не должны покидать пределов башни в долине, — серьезно заметил Эрегор. — Тем более вы понесли больше потери, ведь мы так и не нашли амулет Теней.
Да, этот амулет был у Ирнара и его сняли, когда пленили лейтенанта и мою подопечную, и пусть он был разряжен, в моих руках он все равно представлял огромную ценность. А сейчас, скорее всего, он уже продан кому-то в качестве серебряного украшения или вовсе порублен на серебряный лом по весу.
— По-настоящему ценен только мой меч, — я похлопал себя ладонью по поясу, где обычно висела перевязь с ножнами, — и мои доспехи, например, наручи. Амулеты, Эрегор, всегда были расходными материалом. Но я согласен с тем, что некоторые вещи не должны попасть в руки посторонних.
Эльф только покачал головой от такого отношения к редким артефактам, но спорить со мной не стал. Как бы я не любил свою коллекцию оружия, драгоценных камней и амулетов, часть из которых я купил, а часть — изготовил самостоятельно — все это на самом деле были лишь инструменты. Вот второй такой меч я выковать не смогу, во всяком случае, не в ближайшие годы, потому что ради подобного придется ехать на поклон к мастерам-под-Горой, и в этот раз они не будут столь сговорчивы. Даже из памяти эльфов мое имя успело выветриться, а упоминания обо мне у подгорцев сохранились хорошо если в паре древних песен.
— Лиан, — обратился я к девушке, — сможешь завтра сходить на рынок?
— Зачем? — мигом встрепенулась девушка.
Мы с Эрегором стали давать эльфийке мелкие поручения. Сходить в управу, отнести документы, помочь в арсенале. Она стала выходить на спарринги с наемниками, которые тренировались под присмотром Дирта, и довольно быстро влилась в этот грубый и суровый коллектив. Сначала мужчины не поняли, что темная вообще забыла на тренировочной площадке, на которой наемники разминались время от времени, чтобы держать себя в форме. Но потом, узнав, что темной всего шестнадцать и она никогда не бывала в Н’аэлоре, а росла с тем самым колдуном, который их нанял, мужчины оттаяли. Ее даже научили парочке уловок и подлых, но крайне эффективных в реальном бою приемов, о чем мне как-то за ужином гордо сообщила эльфийка. А Дирт, по моему указанию, еще и позаботился о том, чтобы провести пару воспитательных бесед с самыми прыткими из своих бойцов, которые бросали на девушку плотоядные взгляды. Вслед за Лиан на той же части двора время от времени стал появляться и Ирнар, как бы намекая, что мужчинам лучше держать себя в руках.
Конечно, всей этой возни вокруг себя Лиан не замечала, а если и замечала, то не придавала особого значения. Лиан осознавала свою привлекательность, она же не была глупой, но мужчины интересовали эльфийку даже меньше, чем прочих женщин народа Вечного Леса, хотя любвеобильными эльфов в принципе назвать было сложно. Пары они образовывали нехотя, обычно, после двухсотлетия, да и половина таких «браков» заключались либо по политическим мотивам, либо с целью продолжения рода. Упрекнуть эльфов в медлительности, конечно, сложно. Это у человеческих женщин век короток, а способность к деторождению многие теряют уже после сорока. Эльфы же были плодовиты всю свою долгую жизнь, а зачем торопиться, если впереди сотни лет? Но вот к продолжению рода эльфийки относились довольно серьезно. Трое — это минимум, который должна была дать каждая женщина, чтобы компенсировать гибель солдат и уход стариков из жизни. Такова была традиция, которая берегла народ Вечного Леса от вымирания, ведь пусть эльфы почти не болели и являлись долгожителями, но они постоянно гибли в стычках и войнах с соседями, попадали в рабство, а некоторые добровольно покидали Н’аэлор, более никогда не возвращаясь в пределы родных земель.
— Отнести весточку помощнику Тронда, — ответил я на вопрос девушки. — И можешь пройтись по рядам, мы с тобой на днях отправимся в путь.
— В путь? — растерянно спросила эльфийка, а через мгновение расплылась в улыбке. — В долину⁈
Эрегор гаденько хмыкнул, но я моментально осадил эльфа грозным взглядом.
— Нет, не в долину. В Пелоф.
Было заметно, что Лиан сейчас лопнет от любопытства, но задавать третий вопрос подряд, как глупая девочка, ей не позволила гордость. Я чуть выждал, давая эльфийке пережить весь спектр эмоций, от нетерпения и гнева до смирения, а после продолжил:
— Мне нужно заглянуть в тамошнюю купеческую гильдию. С нами поедет Ирнар и еще один из бойцов. Небольшой отряд, обернемся за три дня.
У меня был простой и понятный план. Если Ирен дает денег и ввязывается в нашу с Эрегором авантюру, то надо сделать все для того, чтобы помощи кроме как от меня Мибензиту было ждать неоткуда. Тронд сообщил, что убытки были подсчитаны и реальная нехватка составляет около сорока пяти тысяч мешков — именно столько товара, заготовленного на продажу в течение осени и зимы, сгорело в паре крупных зерновых амбаров, принадлежавших гильдии Мибензита. Убыток в закупке на тысяч восемьдесят серебра, а может и больше. Просто чтобы остаться при своих, купцам придется взвинтить цены минимум вдвое, причем начнут они это делать сразу после жатвы, как только вольноземельные распродадут свои урожаи.
Правила торговли в Западных землях подчинялись таковым по всему Менасу. Если ты не состоял в гильдии купцов, то мог торговать только тем, что вырастил или произвел сам без привлечения наемной силы. Исключение составляли мельники, которые, впрочем, часто вступали в гильдию мастеровых.
Мастера могли торговать напрямую через собственные лавки, но вот поставлять продукцию за пределы родного поселения — только через купеческие каналы. Последние, в свою очередь, гарантировали качество, брали на себя транспортировку и прочие риски, которые коллективно покрывались из взносов гильдии. Старшие купцы имели право заграничной торговли, местные — по Западным землям, мелкие — только в пределах небольшой территории от города, в гильдии которого они состояли. И вот, по словам Тронда мелкие и средние купцы уже начали искать, где бы прикупить еще зерна, едва ли не прямо с телег, чтобы хоть немного снизить цены, которые установятся на продовольствие с приходом холодов.
К сожалению, в этих краях никто активно не занимался крупным скотоводством. Мелкие подворья держали кур, гусей, свиней и коров, исправно поставляли продукцию своих хозяйств как раз через купцов третьего, низшего ранга, на городские рынки, но именно крупных скотоводов в этих краях не было. Тот же Брим был знаменит не только своими бескрайними полями, но и огромными стадами, которые паслись на восточных равнинах, вблизи границы с подгорцами и Тремя Орденами. Не отставали в этом плане и святоши, ведь их земли были самыми густонаселенными на континенте.
Тут, в диковатых краях, ни о каком скотоводстве речи и не шло. Слишком большого капитала требовали подобные предприятия, а для свободного выпаса, как это делают в Пустошах, не хватало свободных равнинных земель.
Мы с Эрегором обсуждали, что будем делать, если королева Ирен даст деньги. И в итоге, мы пришли к тому, что часть из них, а также имеющиеся в распоряжении темного эльфа собственные финансы — около восьми тысяч серебром — мы пустим на то, чтобы загнать мибензитских купцов в угол.
А для этого нам надо договориться с купеческой гильдией Пелофа о том, что они не только не поставят ни мешка Мибензиту, но и скупят столько зерна из свежего урожая у местных, сколько смогут. Или на сколько у нас хватит денег. А денег теперь хватало.
Кроме того, этот план позволял немного подстраховаться. Если с флотилией, которую поведет Тронд, что-то случится, у нас будет небольшой, но запас продовольствия, которым мы сумеем задобрить местных жителей. Если же все пройдет гладко, то мы просто распродадим зерно по себестоимости, в этом не было никакой проблемы.
На следующее утро я остался в цитадели. Эрегор ушел в управу, Лиан — на рынок, я же наблюдал за тем, как Дирт, окончательно вошедший в роль начальника городской стражи, гонял своих бойцов по небольшому дворику перед казармой.
— Да не в голову цель, дубина! Нам же не убивать горожан надо! — рычал наемник на молодого бойца, который слишком высоко орудовал дубинкой. — Это в бою тебе надо в голову целить! А с городскими — бей по ногам! По рукам! По ребрам бей! Чтобы больно, но без тяжелых увечий. Вот встретится тебе пьяный грузчик, ты его что, в голову бить собрался, чтобы совсем дураком сделать, или что⁈ Вот так! Локоть прижал, и низко работай, низко! Как по брюху бьешь!
— А ты неплохо разбираешься в этом ремесле, — сказал я мужчине, когда Дирт отошел от бойцов и встал рядом, наблюдая, как выполняются его указания.