Кулачный бой, забава простолюдинов, потеха для черни. Я много лет не касался голой рукой тела другого человека, но мои навыки мечника позволяли мне уверенно стоять на ногах и двигаться соизмеримо скорости святого отца. Большинство ударов я просто блокировал, от прямых выпадов в голову — уклонялся. Когда же я впервые нанес ответный удар, вложив в нее кроху своей силы, отец Симон, к моему удивлению, даже не шелохнулся.
— Я изгоню тебя! Я не позволю тебе порочить души людей! — прокричал фанатик, окутывая себя по пояс белым пламенем и сжигая одежды.
Бой принял совершенно иной характер. Я бил по отцу Симону, вкладывая в удары все больше и больше магической силы, он же, отбрасываемый назад, будто бы не замечал их, только шел и шел вперед, пытаясь дотянуться до меня, заставляя кружиться по всему храму. Даже если бы я сейчас бросил в лицо этому фанатику сгусток чистой магической силы, он бы просто утерся, словно это не прожигающая плоть тьма, а простая вода.
Но он все же не понимал, насколько силы не равны.
Когда Симон в очередной раз бросился в атаку, полностью уверенный в своей неуязвимости, я выставил перед собой блок, а правую руку отвел назад. А после, принимая удар на выставленный локоть, ударил фанатика открытой ладонью прямо в сердце.
Касание напитанной тьмой печати и святого пламени привели к взрыву, который отбросил нас двоих по разные концы храма. Я, стараясь удержаться на ногах, частично призвал демонов, и огромной когтистой лапой вонзился в каменный пол храма. Отец Симон отлетел к противоположной с такой силой, что камень за его спиной пошел мелкими трещинами. На секунду святоша превратился в тряпичную куклу, прибитую к стене невидимыми гвоздями, его пламя угасло, а сам он через мгновение рухнул на колени, сплевывая кровь.
— Вы так и не выслушали мое предложение, проповедник, — сказал я, нависнув над стоящим на четвереньках отцом Симоном. — Я пришел с миром и принес предложение. Вы бы могли сделать очень многое для Западных земель. Очистить души и тела пяти тысяч пленных, чтобы они освободились от силы Харла. Только вам это под силу сделать так, чтобы никто из них в итоге не погиб.
— Очистить души пленных? — окровавленные губы отца Симона растянулись в жуткой улыбке. — Я не собираюсь помогать выродку, который будет использовать их как мясо. Я не идиот, не пытайся меня провести.
— Дальнейшая судьба этих людей вас не касается, мы в Западных землях, а не в границах Трех Орденов, — возразил я. — Они сами в праве решать, как им жить.
— В любом случае, помощи вы от меня не дождетесь, — ответил Симон. — Они уже сделали свой выбор. Чтобы очиститься, им нужно подняться на костер и принять гнев Бога Света и свою смерть. Вот их путь к спасению.
Он скалился, словно тупое животное. Глупец! Высокомерный, заносчивый глупец! Если бы не стены этого храма, если бы не святое пламя и сила Бога Света, я бы подумал, что передо мной слуга Фангороса. Такой может и ударить в спину. Нет, такой точно ударит в спину.
Разочарованно цыкнув, я замахнулся и от души ударил отца Симона в челюсть. Глаза святого отца закатились, сам он качнулся, после чего рухнул на пол храма, все же потеряв сознание.
Когда он придет в себя и наберется сил, я буду уже на пути в Халсин. Надо будет оставить указания Арлену, чтобы следил за этим безумцем и чуть что — сразу же бил наповал. Запереть такого не получится, только убить. А чтобы Симон не смог натворить дел, к указаниям стоит присовокупить парочку колец из моей шкатулки, специально для святоши, чтобы он не натворил бед своей силой света.
Лорд-командующий лишних вопросов не задавал. Не спрашивал Арлен и что случилось с моей одеждой, и почему ему теперь надо внимательно следить за храмом отца Симона, который до этого сидел тише воды и ниже травы. Единственное, на что обратил внимание магистр Мибензита — что делать с охраной алтарей.
— Усильте, — сразу же сказал я. — Но лучше просто наблюдать за перемещениями Симона. Его паства — просто овцы. Это старики, купеческие вдовы да прочие дураки. Они ни на что не годны, кроме как быть кормом для его бога. А вот сам Симон опасен.
— Насколько?
— Советую стрелять ему из арбалета в глаз до того, как он воспламенится, — серьезно ответил я лорду-командующему.
Арлен понимающе кивнул. Святой отец уже заслужил для себя особую приставку, как у паладина — Симон Неопаляемый. А значит, это довольно грозный противник.
— Когда в город вернется Армель, передайте ему, что Симона надо опять осадить. Он слишком поверил в свои силы.
— Об этом не беспокойтесь, — кивнул Арлен. — Как только этот змей покажется в городе, я сразу же с ним встречусь и доложу вам, Владыка.
Тогда же я передал Арлену пару перстней из моих значительно сократившихся запасов боевых амулетов. Один призывал сразу десяток ночных кошмаров — самые подходящие демоны для борьбы с отцом Симоном. Они смогут избежать смерти в его пламени и способны присосаться к жизненной силе цели даже через пятку, а пока святоша воспламенялся только по пояс. Во втором кольце содержалась просто чистая магическая энергия, но в огромном объеме, а активация амулета вызовет магический удар такой силы, что можно сжечь половину цитадели. И не спасут вода или каменные стены — это пламя сжирало даже песок, превращая его в бурлящее стекло, а после испаряя без следа. Арлен сможет воспользоваться этими амулетами по назначению, в этом я был уверен.
Больше дел в Мибензите у меня не осталось. Утром я опять позавтракал в заведении Игрид — не смог себе отказать в этом удовольствии — после чего, еще до полудня, выехал за пределы городской стены и отправился обратно на север.
Поток людей в сторону севера стал чуть меньше, но дорога все равно была загружена многочисленными телегами с одеждой и провиантом. Я в очередной раз порадовался своей предусмотрительности и заказу зерновых в Пелофе. Может быть, припасы закончатся чуть раньше из-за появившихся лишних ртов, и до нового урожая на том, что есть, мы не дотянем, но и гильдия купцов не сидела сложа руки. В город стали приходить новые караваны из Брима, которые добирались до Мибензита по земле, через Гирдот, и почти все они были хорошо загружены зерном.
Постепенно возрождалась и работорговля. Рынок на восточной оконечности города почти отстроили, бараки для приема живого товара — восстановили и уже летом Мибензит вернется к тому делу, за счет которого он процветал десятилетия до этого. Но к тому моменту я буду уже далеко на севере и проблемы рабов меня не коснутся. Да и спасать всех подряд не имеет смысла. Рабство так же неискоренимо, как и человеческая жадность. Кому-то все равно придется платить по счетам не только за себя, но и за сытую жизнь бримских аристократов или несдержанных епископов Трех Орденов. Так что рабы не закончатся никогда, а некоторые и живут так, что рабство для них — единственный путь. Некоторые люди просто не умеют принимать правильные решения, совсем, как отец Симон.
Я надеялся перетянуть на свою сторону Симона в вопросе очищения пленных от влияния Харла, используя влияние Армеля как рычаг. Надавить на проповедника авторитетом соглядатая Святого Престола, использовать этого бешеного пса в своих целях. Именно святой отец обладал достаточной мощью, чтобы без вреда для людей выжечь из их душ все намеки на силу Второго бога. Но Армеля в городе нет и непонятно, когда он вернется в Мибензит, а Симон оказался не способным пойти на компромисс и хотя бы подумать над тем, что я ему предлагаю.
Был бы он на самом деле умен, перетянул бы солдат на свою сторону, занялся бы тем, что он умеет лучше всего — промыл бы мозги людям, убедил их в своей святости. Может быть, попробовал бы ударить мне в спину, имея за собой пять тысяч душ. На мгновение я представил, какой мощи был бы удар Симона, если бы он вытянул жизнь из целого войска и обрушил на меня очищающее пламя. Наверное, тут бы не помогли даже алтари, установленные в Мибензите, и моя история могла бы закончиться.
Но он не воспользовался этим шансом, а я не решил свои проблемы. Так что придется возвращаться в Халсин ни с чем и действовать самостоятельно.
У меня были возможности избавиться от влияния Харла с помощью своей силы, дарованной мне богиней Нильф, но сколько же на это уйдет времени…
Глава 16Жребий
Мой рабочий кабинет довольно быстро превратился в завал из бумаг. Бесконечные накладные, счета, донесения, жалобы, словно бурный речной поток, они захлестывали мой стол, рискуя рано или поздно накрыть меня с головой.
— Учитель, — поклонился Эрегор.
Советник протиснулся в комнату, ловко пнув дверь носком сапога, потому что его руки были заняты подносом с чаем.
— Давно записался в горничные? — с усмешкой спросил я эльфа, который невозмутимо отодвинул одну из стопок с бумагами в сторону и поставил свою ношу на край стола.
— Около года назад, — ответил эльф, ловко расставляя чашки. — Вам надо сделать перерыв.
— Ты печешься обо мне, будто бы я простой смертный.
— Опаснее истощение не тела, а разума. Вы сами повторяли мне это во времена моей юности, — ответил Эрегор, разливая чай. — Лиан продолжает искать подходящих людей.
Я не мог двинуть людей на север, не очистив их от силы Харла. Ведь просто попади они в зону влияния жрецов Второго бога и служащих ему магов, само мироздание повернется против них. Харл жесток к тем, кто потерпел поражение. А к тем, кто сдался без боя — совершенно беспощаден.
— Вы оказались удивительно проницательны, когда доверили это дело своей ученице, — сказал эльф, усаживаясь на место для просителей. — Лиан тонко чувствует влияние Харла в людях.
— Я рассказывал тебе, что произошло после твоего вторжения в долину? В тот же год? — внезапно даже для самого себя спросил я Эрегора.
— Нет.
— Лиан ослушалась меня и попала в руки дезертиров, которых я же и породил своими действиями, — сказал я. — Они побоялись возвращаться на север, после того, как я наказал их командиров за непочтение, и решили остаться в окрестностях Гирдота.