Найгаард потерял интерес к своей воспитаннице и бросил на меня недовольный взгляд. А затем процедил:
— Думаю, проверку стоит повторить…
Но в этот момент герцогиня возвысила голос и хрипло произнесла:
— Достаточно. Следующий.
На нее посмотрели с таким удивлением, будто заговорила стена. Дважды повторять не пришлось. Прежде чем кто-либо успел возразить, я быстрым шагом направилась к куратору и заняла место за его спиной. Сигмунд оттолкнул Чейна и встал перед Боргом, ожидая проверки.
Найгаард быстро справился с удивлением и нахмурился. Но возражать не стал и повторной проверки не потребовал. Кольцо на моем пальце медленно остывало, Сигмунд встал рядом со мной.
— Все хорошо? — встревоженно шепнул он.
Я прикрыла глаза в ответ и продолжила наблюдать за досмотром. К счастью, больше ни к кому старик не придрался. Найгаард мрачно наблюдал за тем, как Борг обходит адептов с артефактом в руках, и молчал. Его супруга как будто стала еще бледнее, черты лица заострились, а тени вокруг глаз стали глубже. У меня впервые мелькнула мысль, что Правительница Севера нездорова.
Наконец, с церемониями было покончено, и мы прошествовали к байлангам вслед за куратором. Оказалось, что перед взлетом нас ждала еще одна формальность — несколько минут для общения с родственниками. Парни разошлись, чтобы выслушать последние наставления от своих родителей. Разумеется, отец и не подумал явиться на это мероприятие. Поэтому мне оставалось лишь переминаться с ноги на ногу возле куратора и поглаживать теплый бок Стужи. Я украдкой посмотрела в сторону возвышения. Правители направлялись к своим байлангам, чтобы переместиться в ложу. Меня внезапно кольнула обида. Могла бы и посмотреть в мою сторону. Зачем защищала? Мать, называется…
Я повернулась к Вестейну с твердым намерением задать ему какой-нибудь дурацкий вопрос и поговорить о чем угодно. Лучше глупая болтовня, чем наблюдать за этим праздником жизни и чувствовать себя здесь чужой. Но в этот момент от толпы отделилась фигурка в оливковом платье. Марта помчалась в нашу сторону, подхватив подол. Девочка замерла перед Вестом, сдула со своего лица пару золотистых волосков и звонко произнесла:
— Удачи тебе, очень дальний дядя Вестейн.
— Я не… — начал было куратор.
Но затем осекся и процедил:
— Спасибо, Марта.
Я видела, что его так и распирает отчитать девчонку. Но Вестейн прекрасно понимал, что она только что спасла меня от неприятностей. Я ободряюще улыбнулась Марте и сказала:
— Спасибо.
— Что поделать, — довольно сообщила она, — с магией у меня некоторые проблемы.
— А вот с актерским талантом их точно нет, — прошептал Вест за моей спиной.
Я не была уверена, что его слышала Марта. Девчонка продолжила улыбаться и доверительно сообщила:
— Говорят, ты снова ранен, дядя Вестейн. Ты уж присмотри за ним, ладно?
Последние слова были обращены ко мне. Я кивнула, а Марта добавила:
— И заходи ко мне, как будешь во дворце. Тебя наверняка пригласят на бал в честь начала весны. Если я не взорву что-нибудь неположенное, то герцогиня Анитра может разрешить мне присутствовать на балу.
Тут я вспомнила про огненные цветы в небе и спохватилась:
— Твоя мать была из младшей ветви Мюссонов?
— Из Лассалей, — серьезно ответила девочка.
Тут все встало на свои места. Я вспомнила, что род почти угас. Вот почему никто не заботится о юной хранительнице, которую растят стражи. Я мысленно пообещала, что постараюсь ей помочь, и распрощалась с Мартой.
Адепты начали возвращаться, а Вестейн негромко сказал:
— В седла!
“Наконец-то, — удовлетворенно сказала Стужа. — Эти человеческие мероприятия ужасно тоскливые".
Азарт собаки передавался мне. Я чувствовала нарастающее волнение.
“Спокойнее, — передал Мистивир. — Они еще пожалеют, что связались с Аабергами”.
Стужа расправила крылья, и я шепнула:
— Я не принадлежу… к этому роду.
“Пока не принадлежишь,” — самодовольно поправил меч и замолчал.
“Ты наша,” — вмешался Свейт.
А я подумала, что претендентов на присутствие в моей голове в избытке. Два байланга, древний меч… Мне бы их уверенность. Чувства будто крепли с каждым днем. Но пропасть, которая разделяла нас с Вестейном, не становилась меньше. Положение учителя и ученицы, принадлежность куратора к опальному роду, планы отца, идущие вразрез с моими желаниями…
Байланги поднялись в воздух, и я постаралась отбросить непрошенные мысли. Это оказалось легко. Мы приближались к входу в ущелье, который перегораживали золоченые ворота. Несмотря на то что в нашем отряде байланги были у всех, войти в Лабиринт нам предстояло своими ногами. Традиции стражей здесь были незыблемы.
Поэтому у ворот клин байлангов приземлился, и мы спешились. Вестейн и Свейт первыми прошли сквозь кованые золотые створки. Мы со Стужей последовали за ними. Стоило нам оказаться внутри ущелья, как собака прислала мысль:
“Я должна тебя кое о чем предупредить.”
Глава 19. В Лабиринте
Я покосилась на свою питомицу и мысленно спросила:
“Предупредить о чем?”
Тут я заметила, что Стужа замедлила шаг, вытянула шею и старательно к чему-то принюхивается.
“Они разбудили Его”, — сообщила она.
“Его — это кого?”
“Сам холод и саму стужу, изначальную магию этого места”.
Яснее не стало. Поэтому я успокаивающе погладила собачий бок и спросила:
“Ты сказала Его, а теперь говоришь про магию. Она живая?”
“Да, — ответила Стужа. — Он, она… Это существо живет в Сердце Лабиринта, и его не стоит тревожить. Люди глупые. Разбудили”.
Если бы… Люди не глупые, они хитрые и расчетливые. Сделали все, чтобы создать нам препятствия.
Белые стены Лабиринта вздымались все выше, и полоска неба над нашими головами становилась все уже. Я оглянулась на товарищей и хлопнула собаку по плечу, приказывая оставаться в строю. А затем догнала Вестейна. Куратор оглянулся и бесстрастно спросил:
— В чем дело?
— Стужа предупреждает об опасности, — дрогнувшим голосом сообщила я. — Говорит, что люди разбудили сущность, которая живет в Сердце Лабиринта.
— Это же байки, — раздался за моей спиной голос Чейна. — Дух Стужи — всего лишь детские сказки.
Парень успел догнать нас и теперь прислушивался к разговору. Презрение в его взгляде было почти осязаемым. Больше всего мне хотелось поговорить с Вестейном без лишних ушей. Но это станет возможным лишь тогда, когда мы покинем это место.
Поэтому я пропустила интонации парня мимо ушей и ухватилась за суть:
— Дух Стужи?
— Легендарная сущность, хозяин Лабиринта. На Севере про него и правда сложено много сказок и песен. Но никто не видел его воочию. Или не говорил об этом. Чейн прав, это легенда.
— Не вери…те мне? — укоризненно спросила я запнувшись.
— Я этого не говорил, — спокойно ответил Вест. — Но если ты помнишь, в Сердце Лабиринта мы не заходим. Наша задача проскользнуть по одному из внешних ходов и выйти через юго-восточные врата.
— Твоей собаке верить нельзя, — заявил Чейн. — Она десять лет прожила тут в одиночестве. Что может примерещиться спятившему байлангу…
Я резко повернулась к Чейну и остановилась так, что он едва в меня не врезался. А затем прошипела:
— Стужа в своем уме.
Он нагло усмехнулся мне в лицо:
— Но ей может в любой момент снести крышу, и это понимают все, кроме тебя.
— Свою крышу придержи, — бросила я в ответ.
В тот же момент стальные пальцы куратора сжали мое плечо.
— Прекратите оба, — холодно приказал Вестейн. — Еще одна перепалка, и лестницу подметать вы будете до конца учебного года. Вдвоем.
Угроза подействовала, мы оба насупились и замолчали.
Куратор приказал Чейну:
— Возьми Нильса и Орма. Поднимайтесь в воздух, будете наблюдать сверху.
парень кивнул и отправился выполнять приказ. Вестейн выпустил мое плечо и шепнул:
— Успокойся и следи за Стужей.
— Тоже не веришь в нее? — одними губами прошептала я, укоризненно заглядывая ему в глаза.
— Верю, что ты справишься, что бы ни случилось с твоим байлангом, — ответил куратор и отвернулся.
К нам подтянулись остальные адепты, и разговор пришлось прервать. Сигмунд протиснулся вперед и спросил меня:
— Что-то не так?
Я мотнула головой, а Вестейн в этот момент приказал:
— Идем вперед, быстро и тихо.
Байланги Чейна и его друзей взмыли в воздух, а отряд продолжил красться вперед. Сигмунд теперь шел рядом со мной, а Эйнар и Гест пристроились позади. Через несколько минут парень не выдержал и шепнул:
— Что вы не поделили с Чейном?
— Он думает, что Стужа сойдет с ума, — нехотя ответила я.
Собака недовольно рыкнула, подтверждая мои слова. Сигмунд попытался меня успокоить:
— Ты не одна. Мы будем рядом и постараемся помочь.
Его слова меня ничуть не утешили. В мою душу закралось подозрение, что втайне все товарищи ждут, что Стужа принесет группе неприятности. Даже Вест! И только Чейн решился высказать эти мысли. Я тряхнула головой, отгоняя сомнения, и ускорила шаг.
Первые пару часов ничего не происходило. Мы крались по ущелью, тройка байлангов охраняла группу с высоты, а куратор шел впереди и готовился принять на себя удар. Стужа беспокоилась, и ее настороженность передавалась Свейту. А еще… с каждым шагом я чувствовала, как растет ее недоверие к Весту.
Кольцо больше не подавало признаков жизни. Склоны вокруг нас оставались пустыми. Наконец, впереди показалась первая крупная развилка. Часть скалы над поворотом имела буроватый оттенок. Здесь от основной тропы отходили сразу несколько проходов. Собаки замерли, тщательно принюхиваясь. Чейн и его товарищи спустились к нам и замерли, ожидая решения куратора.
Лабиринт сам по себе опасен не был — адептов заставляли учить карты, а проходы вдали от Сердца не менялись. Опасны были духи и область вокруг Сердца. Но предсказать появление этих существ было невозможно. И каждый отряд жаждал справиться с заданием быстрее остальных.