Он вспомнил прошлогодний переполох в Центре. Там думали, что на их базу напали тескомовцы и уничтожили её они же. База была хорошо замаскирована, не то, что эта – на всю округу видна.
– А ты, человек, откуда знаешь?
– Слухи ползут.
– Об этом знали только мы. Откуда слухи?
– Как откуда? Вы чью-то секретную базу с приборами разгромили и думаете, что ваши деяния остались тайной только потому, что об этом знали лишь вы? Ты так считаешь? Зато другая сторона, потерпевшая от вас, не молчит. А ты спрашиваешь, откуда слухи?
– И долго мы будем обмениваться воспоминаниями? – спросил Ф”ент.
Язык у него вывалился, он подобрал его и облизнулся.
– Это не воспоминания, а информация, – ответил Свим. – Ты там не заметил, какие-нибудь охранные или фиксирующие устройства есть?
– Конечно. Не будь вспышки, замеченной тобой, мы шагов через двадцать нарвались бы на одно из них.
– Так почему же обо всём этом не говоришь?
– Вам же с уважаемым Сестерцием некогда было меня выслушать. Он вспоминает о славных своих деяниях в банде, а ты уши развесил.
– Собака разболталась совсем, – мяукнул хопс. – Скоро никому слова сказать не даст.
Он опять, как прежде, не смотрел на Ф”ента и словно говорил сам для себя.
– Да уж, – буркнул Свим, недовольный больше собой, чем высказыванием выродка. – Тебя, стехар, слишком заносит. Так какие там устройства?
– Да какая, Свим, разница? Нам надо идти! А я вас проведу мимо них. Или мы туда уже передумали идти, и я зря бегал по всем этажам?
– Не злись. Не зря. Просто из двух зол нам надо выбирать наименьшее. Вот я и думаю: на открытом месте нам, пожалуй, располагаться на день хуже, чем под прикрытием этой башни. Хотя и там неизвестно, что нас, в конце концов, поджидает. Так-то, стехар. Отсюда мораль: веди нас к башне. Будем считать её меньшим злом.
Первые полтора десятка берметов они направлялись прямо на башню. Жалкий кустарник исчез совсем, и они шли по сухим стеблям травы, от неё прикрытые – едва ли до колен Свима. Дойдя до только ему известного ориентира, Ф”ент свернул почти под прямым углом влево и повёл команду в обход руин.
Ходьба по кругу затягивалась, и Свим почувствовал, как всё его тело наливается напряжением и настороженностью. Неожиданный звук, световой всплеск или ещё что-то, и он может сорваться – побежит к башне или от неё сломя голову. Или закричит… Событие протекало вне его воли, он ощущал себя зрителем малопонятного действа, происходящего вокруг.
Наконец Ф”ент свернул по направлению к башне, потом пошёл по касательной к ней, запетлял, и подвёл к стене сооружения. Стена без единого шва, даже там, где обвалилась внешняя оболочка, поднималась до самого верха. Здесь, у основания башни, не просматривались ни окна, ни какие-либо другие отверстия в стене, зато под стену спускалась лесенка, ведущая, по-видимому, в подвальное помещение.
Ф”ент решительно направился вниз. Они опустились не глубоко, миновали дверной проём без двери и оказались у подножия лестницы, уходящей куда-то вверх.
– Вот мы и пришли! – гордо сказал стехар. – Эта лестница поднимается через все этажи до самого верха. Здесь шестнадцать этажей и обзорная площадка.
Лестница была узкой и с высокими перилами. Ступени осклизлые, покрытые налетом лишайников.
– Поднимаемся так, – распорядился Свим. – Впереди стехар, за ним пойду я, а замыкает К”ньюша.
Они начали подъем. Лестница имела четыре пролёта с этажа на этаж. На каждом этаже – две-три комнаты. Большинство из них пустые и запущенные. В незакрытые окна пластом на полбермета налетело листьев, земли, веток – всё это поросло травой и хилым кустарником. В некоторых комнатах, таких же неухоженных, и правда была какая-то аппаратура, но на взгляд Свима, ею не пользовались слишком давно, чтобы она была на что-то пригодной.
Чем выше они поднимались, тем чаще стали попадаться вычищенные от мусора, хотя и пустые, комнаты. Лестница, построенная заодно с башней, заканчивалась на последнем, шестнадцатом, этаже. Для выхода на крышу башни, на смотровую площадку, была пристроена деревянная невечная лесенка. Делали её явно неумело и наспех. И уж очень давно. Ступени шириной в одну доску ужасно скрипели. И пока команда Свима по ней поднималась, они не могли друг друга слышать.
– Она скоро обвалится, – заключил торн, выбравшись наверх.
– На сегодня хватит, – философски заметил Свим и оглядел кровлю. – Чего только сюда не натаскали, – покачал он осуждающе головой.
На площадке в живописном беспорядке была расставлена странная мебель, словно её изготовлял мастер, напрочь лишённый чувства соразмерности. Рядом с полуразвалившимся на вид шкафом с неравными по длине ножками и с одной широкой дверцей, далеко выступающей за края шкафа, стояло нелепое кресло с двумя спинками под углом друг к другу, тут же два стола со столешницами, похожими на лекало, но с углами. Создавалось впечатление нарочитости выставленных разрозненных предметов: разная текстура материала, из которого они были сделаны, различная манера исполнения и полная несовместимость по габаритам.
Торн, рассматривая мебель то с одной точки, то с другой, сопоставляя линии, расстояния между предметами и углы наклонов, пришёл к выводу о гармонии в их расположении.
– Это красиво, – заявил он вопреки мнению других.
– Эстет, – буркнул Ф”ент. – Здесь только ещё ободранного ящика не хватает.
К”ньец фыркнул, но кому он выразил таким образом своё презрение – торну или стехару, было непонятно.
Камрат тут же уселся в кресло. Сидеть на нём нормально было невозможно – неудобно из-за кривого и чересчур твердого сидения, тем не менее, мальчик, поёрзав, тут же задремал,
– Малыш, только не здесь, – не дал ему совсем погрузиться в сон Свим и согнал Камрата с кресла. – Иди вниз. Там есть диваны, там и спи.
Свим вновь осмотрел мебель и отметил её непонятную хорошую сохранность. Сделанная из невечного вещества – обычного дерева, она стояла здесь не более года или даже меньше. Во всяком случае, ни осенние дожди и ни зимние холода со снегом, таяние его и редкие весенние осадки никак не повлияли на её внешний вид и не оставили своих следов. Похоже, и збун не мог осилить это нелепое сооружение.
Спустившись с крыши, они обследовали помещения последнего и предпоследнего этажей. В двух из них как раз и стояли диваны или, как выразился Ф”ент, человеческие кресла. Однако это были настоящие диваны – по два на комнату, широкие и по длине достаточные для отдыха лёжа такого рослого человека, каким был дурб. В одной из таких комнат команда Свима и собралась, чтобы коротко обменяться мнением перед отдыхом.
Кроме диванов, в комнате находился ещё стол вычурной формы – на трёх причудливо вывернутых ножках, отличных друг от друга, и со столешницей с эллипсоидным закруглением на одном конце и с тщательно выполненными зубцами – на другом. Стены помещения обрамляли пустые полки из голубого материала под дерево. Абсорбентовый пол сиял чистотой.
Зияющие пустотой полки лишали комнату уюта, словно всё здесь – временное, на один раз, не для укрома.
Но кто обращает внимание на такую малость после ночёвок у костра на голой земле под открытым небом?
– Хорошее место для отдыха усталых путников, – торжественно заявил торн, устраиваясь, однако рядом с диваном на полу. Пояснил на недоуменные взгляды: – Диваны – это людям. Уважающие себя хилоны, к коим отношусь, как вы заметили, и я, на таком не спят, тем более что я спать не собираюсь. Днем во мне энергии много и я смогу охранять ваш сон.
Свим всем телом упал на диван, тот на такое варварское к себе отношение ответил ужасным охом, будто на него рухнула невероятная масса.
– И вправду неплохо, – блаженно разбросав руки, проговорил он. – Сто лет не спал на мягком…
– Разве дурбу уже больше ста лет? – как всегда ровным голосом задал неожиданный вопрос торн, но что-то в нём дрогнуло.
Свим захохотал как сумасшедший. Ему по-своему, повизгивая, вторил Ф”ент и мяукнул К”ньец. Впрочем, звуки, издаваемые ими, потонули в скрипучем неприятном карканье калубы.
– Искусственные всегда что-нибудь придумают смешное, – наконец заявила она и опять шумно выразила свои эмоции по случаю высказывания торна.
Сестерций так и не понял причины смеха, настаивая на своём вопросе:
– Человек, тебе сто лет?
Свим, отсмеявшись, поднялся с дивана и сел.
– Просто так говорят, когда хотят сказать о чём-то, что уже давно не случалось.
– Люди! – сказал торн и погрузился в себя.
– Хорошо! – мечтательно проговорил Ф”ент.
– Да, неплохо. Но что-то слишком неплохо. Не кажется ли вам? – сказал Свим озабоченно. – Я вот чего никак не пойму. Вот ты, Сестерций… Да нет мне ещё ста лет, нет! Я же тебе сказал, что так говорят, когда давно что-нибудь не видели или не делали… Потом поймёшь. Ты вот говорил, что ходил здесь где-то рядом с бандой Хлена… Хлен, кстати, как раз мне о ней и говорил… Так вот, а ты утверждаешь, что вы ходили и что, не видел и не слышал об этой башне? И про то, что в ней находится? Она же тут стоит вся на виду.
Торн по-человечески пожал плечами.
– Сам удивляюсь. Мы точно ходили где-то здесь. Но у башни бывать не приходилось. Зато, дурб, я стал кое-что понимать. Позавчера к вечеру мы шли по направлению к Суременным горам. В свиджах десяти отсюда, южнее, Хлен поссорился со Свагой. Они часто ссорились. Свага хотел быть вождём. Так вот мы идём, торопимся, как тут Хлен неожиданно и ничего не объясняя, повернул банду к востоку и повёл нас по большой дуге, явно обходя нечто. Свага был против, вот они и сцепились. Пока они выясняли отношения, мы так по кругу и шли. Потом Хлен убил Свагу, с которым я дружил… Об этом… я не хочу вспоминать. Мне теперь кажется, если бы мы не свернули, то могли бы пройти мимо этой башни. Если это так, то Хлен что-то знал о ней и нас не пустил. Я у него в самом начале ещё спросил, вместе со Свагой, конечно, почему мы свернули, а он сказал, что там, куда мы идём, кто-то или что-то защищено барьером. Вернее, он сказал, что нам в лоб… ну да, в лоб не пройти. Именно так он и сказал.