– Встречался я с чухранами, – как-то уныло признался Харан, словно смертельно устал только от их упоминания. – Но сами они не нападают, чаще нападают на них. Соблазняются неказистым и как будто беззащитным их видом. Вот тогда обидчику и достается…
Харан с Ф”ентом недолго поговорили, вспоминая слышанное или виденное о диких-людоедах, о тварях непотребных, расплодившихся в Диких Землях других бандек, о змеях величиной с иголку, о мухах весом в голову человека.
Особенно разговорился Ф”ент. Камрат слушал их, пока под успокоительное журчание слов не уснул. Он уснул, свалив, как ему казалось, весь груз забот на плечи взрослого человека – Харана.
Всё утро провели в ожидании, когда проснётся Клоуда, как предрекали кравели. Она же не просыпалась, хотя дыхание у неё было ровным, а Харан, измерив у неё пульс, потрогав конечности и проверив температуру тела, остался доволен её состоянием. Он пробовал её пробудить, но не настойчиво, громко называя по имени, легонько похлопывая по щекам.
В ответ Клоуда странно улыбалась во сне и – не просыпалась.
– Гипноз, – неуверенно предположил К”ньец. – Кравели наложили и просчитались по времени. Я так думаю.
– Возможно, – так же неуверенно согласился Харан, с удивлением рассматривая хопса; без уха тот выглядел незнакомо и странно – личина потеряла соразмерность.
Ближе к полудню над недалекой дорогой пролетел тескомовский шар, потом он вернулся и завис там, где вчера произошла трагическая встреча с тескомовцами.
– Ищут, – ни к кому не обращаясь, хрипло сказал Харан.
С его лица хлопьями опадала засохшая кровь и жвачка кроликов, кое-где оголяя розовые шрамы от боевой перчатки тескомовца.
– И могут прийти сюда, – скуля, Ф”ент уже поджал обрубок хвоста и задом подался под ближайший куст, присел там – и словно его не было.
– Там они ничего не найдут, – сказал Камрат.
Он надеялся, что Харан, как старший человек в их среде, возьмёт на себя функции Свима и возглавит их маленькую группу. Врач, однако, никаких поползновений к тому не сделал и всем видом показывал, что и не собирается выдвигать себя в лидеры, и предоставляет мальчику взять на себя эту ответственность.
– Действуй, малыш, – сказал он и потрепал Камрата за плечо. – Кто, как не ты? Я у вас человек новый.
– Ты взрослый, – попытался воззвать к нему Камрат. – Тебе и надо быть у нас…
– Это ничего не значит, – прервал его врач. – Поверь мне, малыш! И привыкай быть первым, думаю, тебе в жизни это наверняка пригодится.
– Ладно, – согласился мальчик нехотя. – Но ты мне помогай.
Харан кивнул.
– Это само собой.
Камрат огляделся и попытался представить себя на месте Свима. Что бы сейчас дурб увидел, как бы оценил ситуацию, какие бы предпринял действия?
Наверное, он размышлял бы примерно так, думал мальчик.
Придут сюда тескомовцы или нет, близость их чревата неожиданностями и неприятностями, тем более что остатки команды уязвимы, пока они сидят вокруг спящей Клоуды.
И Свим сделал бы так…
Размышляя таким образом, Камрат укрепился в сознании взять на себя заботу обо всех. Впрочем, такое решение у него созревало уже с раннего утра, так как он не надеялся на полное выздоровление Харана, а, значит, и на его отказ. Поэтому, он бы ещё утром мог сделать так, чтобы и выродки, и Харан могли увидеть в нём своего предводителя. Но он ждал Свима.
Он ждал Свима каждый миг. Ему казалось, сейчас расступятся кусты и из них выйдет настоящий руководитель их команды, и сделает всё так, как следует.
Он ждал, но Свим всё не появлялся, а оставаться на одном месте было бессмысленно и опасно.
– Давайте сделаем так, – робко ступил он на новую для себя ступень взросления. – Харан, ты врач. Тебе надо обязательно разбудить Клоуду. Ты, стехар, пойдёшь и посмотришь, что там делают тескомовцы. Будь осторожен. А ты, К”ньюша, посмотри вокруг и поищи тропу, по которой мы сможем уйти отсюда подальше от дороги.
– Малыш прав, – согласился хопс и поторопился исполнить его поручение.
Харан с поощряющей улыбкой кивнул мальчику и присел перед спящей. И лишь выродок посчитал распоряжение мальчика для себя не обязательным.
Ф”ент видел, как взрослый человек и боевой хопперсукс спокойно вняли словам Камрата и стали выполнять его предложения, но сам он посчитал для себя ниже своего достоинства подчиняться мальчику. Впрочем, в принципе, он был как бы и не против него и его руководства. Руководства другими, конечно. Но ему захотелось, чтобы Камрат как-то по иному, другими бы словами что ли, высказал ему своё распоряжение. Попросил бы или…
Выродку даже для самого себя трудно было сформулировать своё желание, и не представлял, что бы такое мог ему сказать Камрат, командуя именно им, Ф”ентом. А не исполнять приказ человека, в каком бы он возрасте не был, тем более что взрослый человек ему подчинился, тоже было нельзя. Не так-то просто не подчиниться человеку, к тому же известному, проверенному, на которого можно положиться…
Никогда ещё Ф”ент не попадал в такое двойственное положение. Кемешу, вождю банды, он подчинялся, поскольку боялся его дурных замашек: бить кулаком при любом неповиновении или сажать на цепь и морить голодом. Свиму подчинился тоже из-за силы, но силы, защищающей его, делающей равной со всеми, в том числе и с людьми. И вот теперь воля мальчика… Ни Харана даже, взрослого человека, к которому у Ф”ента пока что не сложилось определенного мнения, что-то ему в примкнувшем к команде человеке не нравилось, а мальчика, человеческого дитя, годами младше его, Ф”ента.
Во всём этом было что-то неправильное, несправедливое, непонятное и обескураживающее.
Хвост выродка всё больше поджимался к животу, а язык норовил выпасть изо рта и больше туда не возвращаться. Ф”ент с искривлённой личиной от разрывающих его чувств нервно ходил кругами, повизгивал, всем видом своим показывал, чтобы на него обратили внимание. Почему Камрат больше ничего ему не скажет? Почему он не накричит на него, не пригрозит? Почему молчит и даже не смотрит в его сторону?
А Камрат сразу отметил поведение стехара. Он даже интуитивно ожидал от него такого ответного действия. Ему стало понятным то, чего так страстно желал получить выродок – криков, угроз или униженных просьб. И он мог бы сделать всё это, но не делал, крепился, хотя ему и следовало что-то предпринять.
Однако для того, чтобы дальше в команде всё шло как надо, требуется говорить только один раз и не повторяться, иначе у него, как у руководителя, не будет авторитета, и никто его слушать не будет. Так говорила ему бабка Калея. Сама она никогда не повторяла того, что ему надо было выполнить, если он, конечно, понимал её задание сразу. Лишь при непонимании она снисходила до разъяснения и повторения распоряжения. Так и Ф”енту достаточно было сказать только один раз, так как ничего в его указании сложного или непонятного для стехара не было. А если он не понял всё-таки, то мог бы переспросить. Отсюда напрашивался вывод: Ф”ент не желает, чтобы им командовал Камрат, вопреки всем остальным, значит, можно сделать суровый, но правильный вывод – Ф”енту в команде делать нечего, он должен уйти.
Иначе не должно быть. Команда либо представляет собой единый коллектив, либо её нет!
Хотя жаль, конечно, если так случиться…
Клоуда проснулась с вскриком. В её расширенных остановившихся глазах отсутствовало понимание того, где она находится, что с ней происходит, кто её окружает. Но пустой взгляд девушки, наверное, видел нечто ужасное, отчего она сжималась в комок, и всё её тело мелко тряслось.
– Ну, ну, Клоуда, – раскатистым успокаивающим голосом заговорил с нею Харан. – Всё в порядке. Это я, Харан. С нами малыш и твои друзья-путры. Успокойся… Дай мне руку. Ну вот, молодец. Посмотри, это я, Харан. Нет, нет, не делай лишних движений, поостерегись. У тебя болят рёбра. Ты чувствуешь боль?.. Да, здесь. Скоро ты себя почувствуешь хорошо. Ты спала, мы тебя разбудили, потому что нам надо идти… Ты меня понимаешь?
Взгляд Клоуды изменился. Она поводила большими глазами из стороны в сторону, что-то искала, а на слова Харана и на его самого внимания не обращала.
– Где мы? – отрывисто спросила она. – Где Свим?
– Наконец-то, – облегченно перевёл дыхание Харан. – Клоуда, ты меня видишь?.. Клоуда!
– Вижу… Где Свим?
– Всё в порядке. Нам надо идти. Клоуда!
– А где Свим? – закапризничала женщина, она надула губы, словно готовилась заплакать.
– Мы тебе всё объясним. Ты всё узнаешь. А сейчас нам надо идти. Поднимайся, Клоуда. Нам надо отсюда уходить, – настаивал Харан, монотонно выговаривая каждое слово.
– Да, да, конечно, я сейчас. Свиму надо… У меня что-то тут болит. Я сейчас… – Клоуда вдруг замолчала и огляделась осознанным взглядом. – Что же это я? – воскликнула она. – Ведь Свим улетел на шаре! В липучке! Он же… Я помню… Харан… Малыш. Что с ним? Он же умрёт!
На глаза её навернулись слезы.
– Мы не знаем, – нехотя сознался мальчик. – Но в гондоле находился Сестерций, он тоже улетел на шаре. Мы надеемся, что он помог Свиму выбраться из липучки. А как далеко их унесло, мы можем только догадываться. На десять или на сто свиджей…
Камрату трудно давались объяснения. Он не знал как себя вести с женщиной. Харан для него, по сравнению с нею, казался куда проще и понятнее, хотя интеллект бывшего приближенного руководителя бандеки был на голову выше, чем у Клоуды.
Но она была не просто женщина, а влюбленная женщина. Камрат, конечно, ещё мало что понимал в хитросплетениях взаимоотношений полов, но чувствовал необходимость разговаривать с Клоудой как можно осторожнее, предполагая непредсказуемость её поведения после его пересказа событий и последствий, подёрнутых дымкой неизвестности. Она могла сорваться и пуститься на поиски Свима сама в одиночку или потребовать всем принять участие в его поиске, она могла покинуть их команду, поскольку здесь её ничто не держало. Она могла остаться с ними…
Она могла, оттого следовало быть начеку. Что-то должно произойти: от бессильных слёз до паники. Но Клоуда, вопреки ожиданиям мальчика, повела себя совершенно по-иному.