«И всё-таки…» – кольнула его сознание тревожная мысль.
Он не успел её проанализировать, так как его рука в этот момент нащупала рукоятку выходного камня, он выпрямился, поднимая над головой камень, весящий не более его меча. Осмотрелся, не покидая подкопа. Вокруг царила тишина. Свим выбрался наверх, аккуратно поставил фальшивый камень на свое место, чуть припорошил его травой. Отряхнул руки. Вздохнул облегчённо: подкоп позади и как будто ему сопутствует успех, хотя бы на начальной стадии его продвижений к дому, где его может ожидать всё, что угодно.
– Шейн, у нас новость. Кто-то воспользовался подкопом, обозначенным на схеме под номером четыре. Вот здесь.
Тескомовец со знаками различия командира полукрина – слитые воедино алый и зеленый ромбы – шагнул к столу и ткнул указательным пальцем со сломанным ногтем в серый плотный лист с нанесённой на нём жирной линией, схематично означающей ограду вокруг Соха. Палец уперся в двойную черту поперёк линии ограды, обозначенной цифрой четыре.
Человек, к которому тескомовец обращался как к более высокому по служебной лестнице лицу, был известен для тех, кому положено это знать, под именем Присмет Прамор Перерота, являющимся для него настоящим нэмом. Его громадный рост и склонность к полноте создавали запоминающийся образ силача.
Да, он был силён, как никто в бандеке, и в молодости забавлялся демонстрацией необыкновенных аттракционов: рвал толстенные цепи, как мячиками играл массивными мелероновыми шарами и фехтовал мечом, который могли поднять лишь пятеро дурбов.
В те годы не было, пожалуй, в Сампатании и прилегающих к ней бандеках более популярного человека, чем Присмет. Eмy подражали. Многоимённые почитали за честь видеть его в своих родовых хабулинах в дни семейных торжеств. Поговаривали даже о возможности возвышения его нэма до первого десятка букв алфавита – процедура, имевшая место не в столь отдалённых временах. Почему бы, считали поклонники необычного таланта Присмета и энтузиасты возвышения во главе с некоторыми многоимёнными, не сделать и при их жизни нечто подобное, ибо такие деяния остаются в памяти надолго, тем более с именами их свершителей.
Не оставалось ни одного поселения людей или клана разумных, где бы не побывал Присмет с многочисленной свитой, вызывая безмерный восторг у соплеменников и выродков. Особенно у последних. С человеком жаждали помериться силой потомки медведей, лошадей и носорогов, слегка помельчавшие по сравнению со своими дикими предками, но всё равно на фоне обычных людей обладавшие несоизмеримой мощью и подавляющей массой.
Присмет неизменно выходил победителем. Но он не был бы общим любимцем и кумиром, позволяя себе по отношению к побеждённым им разумным неуважение или кичливость. В том-то и состояла его магия притяжения к нему не только людей, в среде которых ему не находилось равных, но и у разумных от самых слабых, видевших в Присмете почти сказочного защитника от всех напастей, до физически сильных выродков, нашедших в нём достойного соперника в образе человека-победителя, подобного сверх существу, дожившему с древнейших времён, когда все люди были такими, как Присмет.
Однако шли года, молодость Присмета плавно перешла в зрелые лета, с высоты которых несколько по иному оцениваются поступки и представления, окружающие человека или иного разумного, в ушедшем времени.
К описываемым событиям Присмет давно уже не развлекал публику мышцами. Его резко качнуло в сторону от открытых всем утех и развлечений. Он неожиданно для себя, и только для себя, обнаружил несказанно увлекательный мир интриг и секретов.
Такая всеми уважаемая личность, как Присмет, не осталась не замеченной ни одной из легальных или тайных организаций, будь то в них люди или другие разумные. Ещё во времена его постоянных вояжей по бандекам ему, тогда ещё далекому к таким делам и мало понимающему, зачем он это делает, практически навязали статус тайного осведомителя Тескома. Новая область интересов постепенно захватила его всецело. Когда же с аттракционами было покончено из-за неудачно выполненного прыжка с высокой скалы в крону далеко внизу растущего дерева – отчаянный трюк, собиравший толпы жаждущих увидеть его разумных, слегка прихрамывающему Присмету захотелось большего.
В своих исканиях он кое-чего добился, став у истоков создания движения фундаренцев и его глубоко законспирированного Центра.
Несколько лет Присмет успешно балансировал между Тескомом и Фундаментальной Ареной. Те и другие могли подозревать его в двурушничестве, а возможно, знали и больше о его делах, тем не менее имели с ним тесный контакт, находя в его двойной игре собственную выгоду: тескомовцы получали информацию о Фундарене, деятельность которой, по сути своей, гуманитарная, пока что не вызывала у них особого беспокойства – копошатся, что-то там собирают, тихушничают в своё удовольствие, а фундаренцы всегда были в курсе передвижений бойцов Тескома и того, ради чего та или иная передислокация подразделений производится.
В Центре Присмет занимал весьма высокое положение Третьего Командора и вначале курировал отдел подбора и подготовки агентов и охотников, так что был в курсе некоторых секретов их дальнейшей работы – не всех, естественно, но достаточно многих. Работа с новобранцами постепенно стала обременять его своей суетой и нервозностью. Ему стало не хватать настоящей власти, к тому же разумных он стал делить на тех, кому он симпатизировал, и тех, кто мог стать у него на пути к этой власти.
Вторым, а тем более Первым Командором, как он понимал, стать он не мог никогда. Тогда он стал лелеять мечту войти в правление Тескома – Агору.
Агора представляла собой далеко не простое сосредоточение лучших, как предполагалось, умов бандеки. Кто именно входил в Агору и возглавлял её, знал узкий круг лиц, от имени которых реализовывались решения и планы Агоры. Эти люди, по праву своего положения, и являлись правлением Тескома, включая в себя даже не всех командиров батланов и высших служащих, занятых функциональными обязанностями.
Проникновение в Агору для Присмета стало идефиксом, но для его воплощения необходимо было иметь сведения такой важности, чтобы его могли вначале хотя бы заметить и приоткрыть щёлочку, в которую он сможет увидеть одного-двух действительных членов Агоры. Раскрутить, завести знакомство, войти в доверие к этим членам, как казалось Присмету, будет значительно проще, чем раздобыть подобающую информацию.
Такую информацию он искал долго и вот, на его взгляд, наконец, её нашёл.
Почему – Присмет не знал, так как, по-видимому, никто, кроме Агоры не имел никакого понятия, – Теском вдруг словно помешался на поимке какого-то мальчика из Керпоса. Перекрывались дороги и тропы, спешно и на грани расточительства поднимались в небо воздушные шары, приходили слухи об исчезновении целых кринов, занятых охотой на этого удивительного мальчика, обладающего немыслимым качеством неуязвимости. Приняв случившееся к сведению, и недоумевая в душе от странных забот Тескома, Присмет вначале выбросил то и другое из головы, благо, было много других дел.
Всё изменилось, когда ему совершению случайно попались на глаза донесения агента и охотника Свима. Впрочем, случайностей, по мнению Присмета, в природе не бывает, а есть целенаправленный поиск, дающий, в конце концов, нужный результат.
Вот, сказал он себе, информация, способная проложить дорогу к дверям Агоры. Однако лишь к дверям, потому что информация – хорошо, но лучше иметь самого мальчика в своих руках, лишь тогда с Агорой торг может быть плодотворным.
Недолго поразмыслив, Присмет пришёл к выводу, что ему следует как можно быстрее намекнуть Тескому о своей непосредственной причастности к делу и невозможности его исполнения без него, Присмета. С другой стороны, ему следовало оставить Центр как можно дольше в неведении о роли мальчика в донесениях Свима и, тем самым, взять координацию его передвижений под свою опеку.
С последним хлопот особых не было. И не могло быть. В практике Центра переход под личное руководство одного из Командоров полевого агента считался нормой.
Зато не так удачно, как надеялся Присмет, завершился набег на правление Тескома. Там, к своему разочарованию, он узнал о существовании нескольких независимых источников поступления информации из рядов Фундарены в Теском. В правлении о Свиме уже знали не меньше Присмета, так что бывшему борцу и любимцу публики ничего не оставалось, как всего лишь кое-что добавить к известному. Однако чуть позже настроение его поднялось, и он даже был рад случившемуся. Одно, что он принёс новость в Теском, пусть даже запоздалую, но принёс. Другое, что кем и кто бы там ни были неизвестные ему источники информации в Фундарене, для них осталась тайной распоряжение Присмета о необходимости прибытия Свима с мальчиком в Сох.
Днём позже усилиями Третьего Командора Свима повысили до Координатора, хотя он был в отлучке и не смог принять участие в обряде посвящения в новую должность.
Намеченный план действий выполнялся, оставалось только ждать прихода Свима и мальчика.
Задумано, по мысли Присмета, было всё неплохо. Теском безуспешно ловил мальчика, а мальчик постепенно приближался к ловушке, подготавливаемой Присметом.
Однако всё в одночасье изменилось после дурацкого бунта столичного батлана тескомовцев, напавшего на резиденцию правителя бандеки и разогнавшего Правдивый Сенат.
Предыстория событий в Габуне, приведшей к вспышке неповиновения столичного батлана Тескома властям бандеки по сравнению с другими подобными периодами в жизни страны, была короткой. При желании можно было точно назвать день и время суток, когда она началась – с момента назначения на пост командиром батлана молодого и энергичного Зиберлана Зобота Зимбантека из многоимённой семьи, имеющей своих представителей не только в Габуне, но и других городах Сампатании и соседних бандек.
Имя Зиберлана выскочило из неизвестности как мышь из тёмного угла. Он менее чем за год прошёл все должности, возможные для тескомовца, начиная от рядового бойца. По всей видимости, в недрах Агоры был некто могущественный или группа протеже, хорошо знакомые с самим Зиберланом и его маниакальной идеей первичности Тескома во властных структурах бандеки.