Моноген замялся. В нём боролись два чувства: желание поймать этих, как их… негодяев и наказать, но и желание не уступать настойчивости тескомовца, потому что никогда им не уступал.
Присмет недаром всю жизнь занимался не только силовыми упражнениями, но повидал всякого. Призыв к отмщению, как он заметил, не очень повлиял на волю начальника стражи. Тогда он нашёл к нему подход с другой стороны.
– Если ты их поймаешь, то уже сегодня утром твоё имя будет повторять каждый житель славного Соха. В твоём поступке они обретут веру в законы свободного поселения людей, нарушение которых карается решительно такими стражниками, как ты. Ты веришь в эти законы?
– Я верю, – уныло согласился Моноген.
Твёрдость противостоять тескомовцу у него уже покрылась глубокими трещинами, но её ещё хватало, чтобы не поддаваться уговорам стороннего гостя посёлка,
– Тогда мы поможем тебе их поймать. Они от нас далеко не уйдут. Действуй, славный начальник стражи, во имя законов Соха! Правда на твоей стороне. Быстрее к воротам и в погоню! – Присмет всё больше повышал голос. И ему уже надоела никчёмная болтовня с непокорным Моногеном. Он решил обратиться ко всем стражникам: – Друзья! Нам предстоит нелёгкая задача обезвредить банду, незаконно проникшую на территорию свободного поселения людей и напавшую на законную стражу при исполнении ею своих священных обязанностей. Всем вместе нам удастся это сделать. К воротам, друзья!
Он всей громадой своего тела двинулся к сторожевому помещению, выдавливая перед собой стражу. Стражники, объятые праведным гневом к ускользнувшим от них через подкоп «негодяям», и от опасного сближения с тушей тескомовца, ринулись в нужном Присмету направлении.
Ошеломлённый Моноген, выкрикивая что-то вместе со всеми, тоже побежал к воротам и стал лично их открывать.
В это время появился командир полукрина с группой остальных тескомовцев, и Присмет передал ему командование объединённым отрядом и доверил организацию погони.
Ворота распахнулись, Пороп повёл бойцов за пределы посёлка.
– Эй, вы! – крикнул он стражникам, – не отставать!
Моноген не принял назначенца от Тескома на общее командование и отвёл своих людей чуть в сторону, пропуская тескомовцев. Присмет, ругаясь в открытую, приступил к увещеваниям. Он говорил о лучшей подготовленности его бойцов, способных, в крайнем случае, хотя бы защитить менее подготовленных к боевым схваткам стражников. Он взывал к благоразумию. Не помогло. Присмет отчаялся чего-либо добиться.
– Ладно! Когда их догоните, то можете всех убить, кроме мальчика. Он мне и кугуруму нужен живым и невредимым. Ты слышал, начальник?
Моногену было не до наставлений. Оставлять открытыми настежь ворота ночью он не захотел. На их закрытие, на наставление двух оставляемых при воротах стражников, на распределение обязанностей среда тех, кто пойдёт в погоню, ушло немало времени,
Отряд тескомовцев уже скрылся в темноте и приступил к облавной погоне, а стражники всё ещё толкались у ворот, но они не интересовали больше Присмета. Главное, что удалось сделать – открыть среди ночи ворота и организовать преследование. Двадцать с лишком тескомовцев смогут настичь беглецов, как бы быстро те не убегали или не сопротивлялись.
«Ну, а… сколько после погони их вернётся назад… Присмет задумался и решил: – не важно!»
Глава 13
– За нами пущена погоня, – промяукал К”ньец. – Все люди. Не меньше двух десятков.
– Догадываюсь. Присмет от нас просто так не отстанет. Кто в погоне? Тескомовцы? Стража?
– Одни тескомовцы.
– Ого! Откуда их столько у Присмета? Мне казалось их у него не больше купора… Иди, К”ньюша, смотри за ними там.
Кусты и деревья, оловянно подсвеченные из Соха, служили надёжными ориентирами. Дорога знакомая. По ней ему довелось пройти неоднократно даже тогда, когда, казалось бы, в том никакой необходимости не было. Свим практически никогда не пользовался воротами Соха, чтобы попасть в посёлок. Зато сейчас не петлял и не гадал, куда повернуть, а вёл команду строго по направлению к платану.
Heокрепший Тринер, поддерживаемый Камратом, ни на шаг не отставал от Свима, так как шли они под горку. Тринеру оставалось только переставлять ноги и следить, чтобы не упасть.
Свим шагал широко и уверенно. К”ньец, забежавший вперёд, чтобы сообщить ему о погоне, вернулся на своё привычное место в конце группы сразу за лёгким в ходьбе Ольдимом. Охотник через равные промежутки времени оборачивался и бросал взгляд вверх на освещенный посёлок.
Хопс в такие мгновения видел его страшное, словно вылепленное из ноздреватого и свилистого дерева, лицо. Можно было с натяжкой уловить на этой безобразной маске несимметричный бугорок носа и безгубый рисунок рта. И лишь чёрные провалы глаз жутко выделялись кляксами на одутловатом безбровом лике Олъдима. К”ньец каждый раз вздрагивал и отводил глаза в сторону, чтобы не видеть его, к тому же ему казалось, что Ольдим отмечает каждый его испуганный взгляд.
Погоня пока что ещё не определилась. К”ньец слышал её метания на холме у самой ограды.
Выбежав под грохочущий бас наставлений Горы Мяса, Пороп уже знал со слов бойца, просидевшего в подкопе и слышавшего разговор беглецов, примерное направление их движения – вверх по реке.
В районе ворот ограда посёлка граничила с береговым склоном Ренцы. Неширокая полоса ровного участка земли тянулась в сторону предположительного отхода нарушителей. Пороп в подобных облавах на разумных, в том числе и людей, участие уже принимал и знал, как расставить своих бойцов, но вскоре ограда отвернула от реки, раскрыв перед преследователями широкое пространство склона поселкового холма, на котором могла затеряться не то что горстка беглецов, но и полнокровный дум тескомовцев.
Перед командиром полукрина встала сложная задача – куда в первую очередь двинуть цепь из бойцов. Он рассуждал правильно, понимая, что вдоль берега убегающим идти нет смысла, так как были на виду, а посветлеет, то их будет видно за свидж. Значит, решил Пороп, они сейчас уходят вниз, на дно будущего озера, туда, где гуще растут кусты и деревья.
Беглецов они не видели. Разделившись на три группы, полукрин, оставив между звеньями несколько десятков берметов, развернулся широким фронтом и стал спускаться по склону.
К”ньец прекрасно слышал все их передвижения, и хотя они уклонялись ближе к реке, одна из групп могла пройти мимо платана, где находились торн и Клоуда. Вначале хопс хотел предупредить об этом Свима, но потом, оценив расстояние, на которое они обогнали погоню, решил своего друга не отвлекать понапрасну, поскольку был уверен – пока тескомовцы дойдут до дерева, рядом с ним никого уже не будет.
– Кло, Сестерций, – негромко позвал Свим, подходя к условленному месту – крона платана хорошо просматривалось в свете огней Соха.
– Наконец-то! Вы! – отозвался торн.
Его высокая фигура выступила из-за куста.
Свим мог бы поклясться, что не ослышался. В голосе торна были слышны нотки облегчения, то есть проявления эмоций, свойственных биологическим существам, а не роботам.
Сестерция опередила Клоуда. Она подбежала к Свиму и с громкими рыданиями бросилась ему на шею.
– Ты жив, жив, жив… – всхлипывала она.
– Я жив. Жив! Всё хорошо, дорогая… Нам надо идти… Кло! Нам надо уходить, за нами гонятся тескомовцы!.. Кло! – Она не выпускала его. Свиму пришлось почти силой разнять её руки. Его неприятно поразила её какая-то неуместная и непонятная прилипчивость к нему в такой напряженный момент. Здесь не место и не время для таких встреч, а она висит на его шее и словно ничего не слышит и не видит. – Кло! Приди в себя. За нами…
– Они скоро будут здесь, – перебил его К”ньец. – Они разделились. Одна группа может выйти прямо на нас.
– Кло! Перестань!
– И ты был охотником? – скрипучим голосом прокомментировал Ольдим встречу Свима с Клоудой. – А ты, оказывается, повязан по рукам и ногам. – Он вздохнул и добавил как бы про себя: – Похоже, я в вас ошибся. Пока вы тут облизываетесь, тескомовцы время не теряют. Мне своя шкура дорога.
Свим хотел вспылить, мол, нечего совать нос в чужие дела, но, наконец, отстранив от себя Клоуду и досадуя на неё, сказал извиняющимся тоном:
– Мы сейчас идём… За мной!
Поменяв направление по подсказке К”ньеца, они стали уходить в сторону от погони. Но вскоре выяснилось – она тоже повернула, и все три группы стали сливаться в одну. По-видимому, преследователи взяли след, ориентируясь на шум, непроизвольно создаваемый семью разумными. Правда, не столько шумели они сами, сколько ночные обитатели сопровождали их продвижение недовольными криками и шумливым шараханьем с их дороги.
Первым стал сдавать Тринер. Он шёл, думая лишь об одном, как бы не оступиться в темноте и не упасть, разбившись. Воздух с всхлипом входил и тут же вырывался из его рта, ноги одеревенели и отказывались слушаться, а в тех местах, где в тело впивались верёвки, как будто повисли тяжелые обручи и не давали ногам свободы. Тринер едва отрывал их от земли. Самая маленькая неровность грозила ему падением, и он давно бы упал, не поддерживай его Сестерций.
Вначале торн критически встретил новое пополнение команды, заявившееся со Свимом.
– Люди, – отметил он ровно, и ни к кому не обращаясь.
Однако именно он обратил внимание на плачевное состояние Тринера и пришёл к нему на помощь, освободив Камрата от непосильной для него роли быть сопровождающим у взрослого, неспособного передвигаться самостоятельно.
Всех ухищрений торна по поддержке Тринера так и не хватило. Тринер всё-таки упал и больше не поднимался. До торна донеслось его невнятное бормотание.
– Свим, брось меня… – срывалось с губ связника. – Я тебе говорил… Не хочу быть обузой. Брось…
Сестерций постоял немного столбом, потом также буркнул: – «Люди!», поднял человека и понёс его на руках, создавая при этом столько шума, что тескомовцам не надо было напрягать слух, чтобы определить направление, взятое беглецами.