– Мы же опять вышли к городу, – неуверенно проговорил Орей.
– Да, да, – недовольно хрюкнул Т”евара.
Команда оказалась перед пропускным пунктом, выпустившим её из левой пристройки к входу. Разочарование и возмущение. Их обманули! А они уже уверовали в своё людское превосходство, что им все древние системы подвластны.
– Ну, я этим шутникам… Я им! – потряс Свим перед собой остатками меча.
– Может быть, и точно забросать этот пропускной пункт камнями? – предложил Зливан.
И нашёл поддержку у молодых дурбов. Они стали рыскать глазами, ища пробивное, по их мнению, оружие против обманщиков. А этого «добра», камней, вокруг валялось много. Здесь когда-то, по-видимому, стояли скульптуры на постаментах. Со временем они развалились. Дурбы бросились к ним, намереваясь тут же вооружиться и с запасом.
Овех, оттеснённый в сторону, обежал куст, в надежде найти новую развалину и поражённый остановился. Здесь на нетронутом временем цельном камне возвышалась слегка потемневшая, но всё ещё светившаяся, будто переменчивым внутренним светом, статуя девушки. Её оголённое гибкое тело находилось, словно в движении. Но не это поразило Овеха, а облик статуи – это была точная копия Грении.
Он долго не мог поверить увиденному, ходил вокруг, протирал глаза, а Грения как будто следила за ним и старалась показать себя во всей красе…
Камрат, да и большая часть команды не разделяли вспышки разгромить что-либо камнями. Инцидент, конечно, нёс в себе неприятный факт отказа пропустить людей и путров к дороге, ведущей к Скале. Однако следовало разобраться, на чём настаивали Малион и Харан, почему их не пропустили и, к тому же заставили свершить утомительный поход по лабиринту лестниц? Считать такой вариант шуткой со стороны привратника, как предположил Ольдим, вряд ли стоило, хотя, кто знает, чем руководствовались древние? Вдруг из города некие горячие головы после чрезмерного возлияния в городе развлечений случайно или намеренно попадали сюда, и их таким способом, впрочем, не очень-то оригинальным, преподносили урок наказания и возвращали назад. А иных оправдательных предположений не находилось.
– Мы не назвали пароль, вот думаю в чём причина, – вспомнил Малион. – И, возможно, кто-то из нас этот пароль знает.
– Не уверен, – возразил Харан, но без нажима, поскольку выразил своё сомнение больше для себя, чем для других.
– Если кто-то знает, то уже назвал бы, – уныло произнёс Ольдим, опуская глаза на уровень рта.
– Но о пароле было сказано вскользь, – задумчиво проговорил Камрат. – Попробую ещё раз опросить…
Никого опросить он не успел. Крики и смех перекрыл его слова. Команда рассыпалась и бросилась в ближайший кустарник, оставляя его и Малиона одних.
– Опять что-то…
– Камрат!.. – донеслось из-за кустов.
Камрат побежал на зов, ожидая какой-то новой неприятности. Люди и путры столпились вокруг статуи, обнаруженной Овехом. И все находили, что перед ними Грения. А сама Грения, пряча глаза, затаилась за спинами других.
Камрата тоже ошеломила такая схожесть. И здесь Грения предстала перед ним обнажённой…
Почти на блеск забылись все невзгоды и заботы.
Грения!.. Он восхищался ею!..
О заботах ему напомнил Малион:
– Ты хотел спросить…
– Да… – Камрат с усилием отвёл глаза от статуи, тряхнул головой. – Послушайте меня все! – крикнул он, прекращая гвалт, поднятый не в меру оживлённой команды. – Для прохода нужен пароль. Вспомните! Вдруг кто из вас знает.
Он выкрикнул и подумал о безнадёжности своего призыва, как раздался робкий голосок:
– Надо сказать слово «ратафино»…
Люди и путры расступились, чтобы увидеть, кто это знает пароль. Ею оказалась Р”япра.
– Р”япра?.. Ты?..
Камрат с удивлением смотрел на неприметного в их команде выродка. Впрочем, он знал, ведь ему кто-то подсказал в полусне, о роли или одной из ролей Р”япры в походе к Скале. Недаром же она попала в команду. Но всё равно он не ожидал, что именно она носительница пароля.
Р”япра пыталась спрятаться за кого-нибудь, чтобы не оставаться у всех на виду. И на вопрос Камрата, отозвалась так, словно у неё перехватило дыхание:
– Д-д-да.
– А что означает это слово?
– Н-не знаю.
– Гелина и Грения, а вы? Можете перевести это слово?
Те, переглянувшись, отрицательно покачали головами.
– Пароль может быть ничего не значащим словом, – сказал Невлой. – Сочетание звуков, не более того.
– Может быть… Но Шельма! – вдруг вспомнил Камрат позывной яхты, доставившей их в Примето. – Тоже непонятное слово. Так, Малион?
– Шельма?.. Я тогда просто знал, как её позвать. А что означает… Не вдавался в подробности.
– Если это так, то зачем нам знать значение этого слова? – сказал Харан. – Пароль! Подойдём и проверим… Камрат?
– Так и сделаем… Невлой, что?
– Надо поесть, Камрат. А то мы опять куда-нибудь всунемся, где не присесть. А здесь места на всех хватит.
– Но, Невлой…
– И, правда, пора, – сказал Харан. – Пароль проверим чуть позже, не беда, но зато сытыми.
– Хо-хо! – отозвался Невлой.
Предложение поесть перед новым походом к привратнику, где можно ожидать новых каверз с его стороны, все встретили с энтузиазмом. И не только из-за того, что проголодались, но и потянуть время – только вышли из строения, и опять в него входить никому не хотелось.
Оттого ели не торопясь. Молодые дурбы, нет-нет, вскидывали глаза на статую и потом переводили взгляд на Грению, вводя её в смущение.
Она и сама украдкой посматривала на своё изображение, замечая всё новые совпадающие подробности своего тела и статуи. И никто даже не догадывался, что, например, небольшая царапина на статуе чуть повыше левой груди совпадала с полоской у неё, оставшегося от шрама, полученного в детстве на том же самом месте.
Грения порывалась сказать о своём наблюдении Гелине, но канила, медленно жуя, сидела в глубокой задумчивости и никого и ничего, казалось, не видела и не слышала.
Внезапная слабость, захватившая её при выходе, испугала её. Всё как будто прошло, но неприятный осадок остался, затаился во всех членах. К тому же обеспокоенность Харана… Она вздыхала. Что её ждёт спустя месяц-два?..
Наконец, Камрат встал, последний раз бросил взгляд на скульптуру.
– Пора!.. Поднимайтесь!.. Р”япра, будешь рядом со мной! Идёмте!
Знакомый вход в пропускной пункт открылся команде всего берметов через сто. Где же они тогда бродили столько времени?
Раздавшийся, было, вопрошающий голос прервался от окрика Свима:
– Заткнись! И слушай людей!.. То-то!
– Так его! – поддержали Свима молодые дурбы и тоже наперебой стали выкрикивать свои предложения заткнуться, помолчать, не каркать…
– Р”япра! – разошёлся Свим. – Говори пароль, пока он молчит!
Р”япра испуганно прижалась к Камрату.
– Я бою-юсь…
– Ты чего?.. – подступил к ней Ольдим. – Чего боишься? Сказать? Так давай я скажу!
Камрат поднял руку, призывая всех к молчанию.
– Пароль знает только она. Ей и сказать его… Давай, Р”япра… Говори!
Р”япра сжалась в комок. И так не обладательница громкого голоса, она едва выдавила из себя:
– Рата… фино… Туманная.
Все замерли. Пелена перед ними рассеялась.
– Так бы давно, – недовольно буркнул голос, словно уставший от наплыва посетителей, идут и идут – тоска. – Проходите!
За порогом всего в ладонь шириной тянулась вдаль дорога, начало которой в оставленном городе развлечений, а окончание… где-то… Может быть, и у Скалы.
Глава 27
Жуперр выслушал Тлумана без видимого интереса, словно даже с досадой, как о помехе чему-то более важному. Тлуман замолчал на полуслове и вопросительно посмотрел на руководителя Тескома. Наверху завозился Сунда. Жуперр долго изучал пальцы своих рук. Тлуман не выдержал.
– Что-то случилось?
– Случилось… Вернее, происходит. В Курме внезапно рухнула койна…
– Курма? Это же за Ритолой. В Пустыне Снов.
– Да. Люди и путры бегут через Ритолу. Там тоже неспокойно. А бегут в Керпос, к нам…
– Нападение?.. Кто?
– Пока не знаем. На кого напали, тех уж нет. А уцелевшие несут… кому что взбредёт в голову.
Тлуман хмыкнул.
– Пустыня Снов. Кому что присниться.
– Да уж… – вздохнул Жуперр и вскинул глаза на собеседника. – Но не только это происходит. Высыхает Болото Первое.
– И?.. – дрогнул Тлуман. – Угарунт тоже под нападением?
Он родился в Угарунте и вырос в нём, оттого о Болоте Первом знал больше, чем о Втором. Первое, конечно, не могло соревноваться со Вторым по части известности сказаний и легенд, но и имело свою тайну: на дне его якобы когда-то находились заводы по производству страшного оружия уничтожения всего живого на Земле и в пределах Солнечной системы. И само Болото будто бы рукотворное, чтобы обезопасить разумных от возможности ненароком воспользоваться этим оружием древних.
Так оно или нет, но отчаянные одиночки, а то и целые ватаги искателей приключений, пытались узнать, что, собственно, покоиться на дне Болота, но ничего, кроме разочарования не находили. Впрочем, на представления остальных людей их неудачи не влияли – древние сказания оставались незыблемыми в своём содержании. Кроме того, за Болотом затаились неведомые земли. О них не сохранилось практически ничего, кроме как – там, за ним и горной грядой находилась столица древнего мира…
– Хуже, Тлуман! Хуже! – пристукнул Жуперр ладонью о столешницу. – Болото высыхает, потому что почти пересох Сенер. А у Болота, по-видимому, есть где-то сток. За два последних дня уровень воды понизился почти на три бермета. Представляешь?
– Представляю…
Но Тлуман в эти моменты представлял не ушедшее в новые берега Болото, а Гнилой Проток, один из истоков дельты Сенера, над которым возвышался Угарунт. Когда-то это был полноводный поток, но за века и тысячелетия Сенер пробил себе новые пути к Болоту, оставив городу мелкое, зарастающее тиной подобие реки. И оно, естественно, пересохло в первую очередь.