– Мы внесли в законодательную инициативу предложение о декриминализации убийств по неосторожности, – произнес он.
И посмотрел на меня. Я не скрывала своего взгляда на него. С руководством ВСБ мы часто имели дело, в основном, правда, с их секретарем. Тот звонил напрямую к капитану Айсвелу с очередным «это дело вне вашей юрисдикции». Своих вампиры прикрывали всегда. Мы уже как-то даже свыклись с этой несправедливостью, но «декриминализация убийств по неосторожности»?!
И молчать я не стала.
– Простите, уважаемый лорд Сторс, – позвала я, – значит ли это, что с введением нового закона, если я вас исключительно «по неосторожности» немного пристрелю, то не понесу никакой ответственности?
Глава ВСБ разъяренно выдохнул, и собирался было промолчать, но…
– Княгиня задала вам вопрос, – очень холодно произнес князь.
И Сторс подавился своим возмущением. Сглотнул вино, дернул было головой в мою сторону, но взглянуть побоялся, и опустив глаза, произнес задыхаясь от гнева:
– Да, княгиня.
– «Да» – это ответ на вопрос? – поинтересовалась я, нервно постукивая накрашенными в алый ногтями по поверхности стола.
Сорс сжал челюсти так, что скрежет зубов отчетливо раздался в зале, затем произнес:
– Ваш статус сейчас позволяет вам убить любого из нас. С принятием нового закона вы сможете столь же беспрепятственно убивать и людей.
– Хм, – я взяла свой бокал с водой, сделала глоток и следом вывод:
– То есть речи о «декриминализации убийств по неосторожности» не идет, не так ли? Фактически это еще один повод безнаказанно убивать людей, я вас правильно поняла?
Спецслужащий сжал свою вилку до степени ее полной непригодности к продолжению трапезы, и напряженно ответил:
– Вы поняли верно.
В трапезной расползалась какая-то пугающая сковывающая всех тишина, а я невольно взглянула на князя – он смотрел прямо мне в глаза так, что казалось между нами нет этого стола, и этих вампиров… между нами ничего нет.
– Что ж, – я сняла салфетку с колен, демонстративно уронила ее на тарелку, – я сыта. Могу я идти?
Князь задумчиво кивнул.
Вампиры встали.
Лакеи отодвинули мой стул, Навьен подал локоть.
И мы с тысячником гордо покинули зал, не оглядываясь, но отсвечивая всеми сверкающими гранями сапфиров, что были на меня надеты.
И лишь когда вышли в коридор, и отошли от двери на приличное расстояние, Навьен мрачно сообщил:
– Новые законы не та область, куда следует совать свой симпатичный носик, княгиня.
– Неужели? – воскликнула я, гневно отцепляясь от его локтя.
Меня пошатнуло.
Вампир снова предложил локоть, и едва я вцепилась в него аки тонущая муха в протянутую каким-нибудь идиотом прутик, вампир добил:
– Князь слишком многое вам позволяет.
– Задать вопрос это слишком многое? – переспросила я.
Навьен снова остановился и произнес:
– Княгиня, сейчас не время задавать вопросы, сейчас нам всем следует сплотиться вокруг нашего лидера!
Прозвучало так пафосно, что я едва удержалась от очередного ехидного вопроса, но тут вдруг тысячник сказал:
– Ладно, снимайте.
– Что снять? – не поняла я.
– Туфли эти, – прорычал вампир.
Я подумала, что это разумно – ноги болели в них зверски, а потому, опираясь на Навьена, сняла обе туфли, передала их охраннику, придерживая слишком длинный подол платья, и тут тысчник выдал:
– Пошли, пока я не передумал.
Все бы ничего, но это он «пошел», а вот мне пришлось побежать.
***
Бежать мне пришлось в разных направлениях – влево, вверх, вправо, вверх, по первому этажу здания в горах, а ранее мы получается передвигались по подвалу, до самого упора крытой галереи, в помещение, где все вампиры подскочили, едва мы вошли.
Вампиров тут было около полусотни, мониторов втрое больше, и если в первый миг я подумала что это охрана и на экранах вид с камер, то уже в следующее мгновение, я поняла, что эти мониторы отслеживают вовсе не обстановку вокруг замка – они контролируют сеть.
– Чего встали? За работу, – прорычал Навьен.
Вампиры торопливо вернулись к своим далеко не столь безобидным, как могло бы показаться обязанностям, а тысячник повел меня к одному из столов у окна. Его столу, судя по тому, как по-хозяйски он водрузил на его край мои туфли, после чего указал на слишком громадное для меня кресло и приказал:
– Садись.
Опасливо обойдя его, я села, и вздрогнула, едва на экране в великолепном разрешении начала воспроизводится запись, которую я уже видела! Дважды! Один раз вчера утром мельком, потом мне именно ее продемонстрировала Малисент, а теперь вот…
– Я не буду это смотреть! – разъяренно сообщила вампиру.
– Да ладно, – Навьен притянул ближайший свободный стул, сел. – Ты же в полиции работаешь. В смысле вы работали, княгиня. А теперь посмотрите на эту запись как работник исполнительных органов, а не перепуганная девчонка.
Я смерила Навьена самым уничижительным взглядом из всех, на которые только была способна, повернулась к монитору, вгляделась и… это был не Даркан.
Я не поверила в первый момент, прикоснулась к экрану, отмотала запись, поставила в более замедленном режиме и через несколько секунд начала грызть ногти, плевать что накрашенные. Потому как в большом разрешении, и в замедленной съемке, отчетливо поняла – князя подставили. Очень качественно. Майк вчера распространил видео, а кто ему его передал? И почему у Малисент оказалось видео гораздо в гораздо лучшем разрешении, чем то что ушло в сеть, чем даже то, что сейчас мне показывал Навьен.
– У вас не первоисточник, – заключила я.
– Откуда инфа? – мгновенно напрягся вампир.
– Догадалась, – ответила, внимательно вглядываясь в черты князя, который князем не был, – у Малисент на телефоне было видео в гораздо лучшем качестве.
– Видео у леди Малисент? – переспросил вампир.
Искоса взглянула на него и ехидно поинтересовалась:
– А с чего бы, по-вашему, девочку посетило желание бежать?
– Мало ли, – Навьен пожал плечами, – предсвадебный мандраж, нервы, гормоны.
Высказал все это, понял что сказал, и в ответ на что, нахмурился, глянул на меня и до него дошло очевидное:
– Подставили девочку.
Я сначала кивнула, потом припомнила наш разговор с князем, и особенно его: «Вчера я сорвался. Это не свойственно мне, и вызывает гнев на самого себя. Возможно, стоило бы убить тебя сразу, но слезы в глазах леди Малисент мне понравились. И ее поза на коленях. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?»
И как-то им сказанное мало вязалось с тем, что сказал Навьен про выбор невесты князя, и с тем, что произошло за завтраком и… и в целом.
Я остановила видеозапись, увеличила кадр и на правом шее фальшивого «князя» увидела основательно закрашенную тоником, но слегка заметную татуировку. Ни разобрать что это за рисунок, ни определить к чему он относится я бы не смогла, но – шею князя я сегодня имела несчастье наблюдать, и на ней никаких татуировок не было. Абсолютно никаких.
– Вы это видели? – спросила у вампира.
– Да, – Навьен скривился, – судя по всему свежак, они стандартно прикрывают укус татуировкой, но кто конкретно выяснить не удалось.
– Свежак? – не поняла я.
– Свежеподчиненный, – нехотя пояснил Навьен.
– Подчиненный? – я все еще не могла понять, что это за градация вообще. – Может быть «обращенный»?
– Обращенные – это уже вампиры, а тут клыки поддельные, – пояснил Навьен. – Присмотрись.
Я присмотрелась – поняла, что в клыках явно не разбираюсь.
Вампир скорбно вздохнул и оскалился, предлагая мне возможность свериться с оригиналом. Учитывая, что Навьену лет было дохрена, и оскал у него был… зверский. В общем:
– Извини, я не спец, разницы не вижу, – честно призналась вампиру.
Он втянул клыки и челюсть, вздохнул и устало повторил сказанное ранее:
– Это не вампиры.
Я перекрутила видео на момент, где лже-князь разрывает захлебывающейся девушке горло и жадно пьет ее кровь.
– Свежак, я же говорю, – Навьен подпер подбородок кулаком, – только им не хватает мозгов проверить кровь перед ее употреблением. Мало ли, вдруг там паразиты, болезни, еще что-либо, особенно сейчас, когда молодежь на наркоту подсаживается. Представь себе, перекусил и получил в неожиданный дар тягу к героину.
– Герой на героине, героиня на героине… – почему-то сказала я.
– Групповуха? – по-своему понял меня Навьен.
– Нет, песня про наркотики, – я снова вернулась к просмотру видео.
Теперь уже гораздо внимательнее, присматриваясь к деталям и да – герой был на героине, и героиня на героине, и исполнители насильственных действий так же. Причем Навьен это понял так же, потому что начал поочередно увеличивать изображение таким образом, чтобы рассмотреть глаза участников действий и да – пришел к тем же выводам, что и я.
Некоторое время мы сидели молча, сделав стоп кадр и взирая на него с печалью и грустью.
А потом вдруг что-то щелкнуло, и я переключила на девушку. На само лицо смотреть было сложно, его почти постоянно прикрывали, но вот туфли…
– Упыр, ты это видишь? – спросила я, указывая на обувь.
Навьен моего «упыр» явно мне не простит, но это потом… а сейчас он, как и я, внимательно всматривался в обувь. В босоножку облепленную стразами. Одну, вторая где-то посеялась, но эта одна…
– Знакомые босоножки, – приглядевшись повнимательнее, задумчиво проговорила я.
Руки тут же потянулись к телефону, не обнаружили ни его, ни карманов, ни вообще ничего.
– Серьезно?
– Увы.
Я сдвинула в сторону мои собственные туфли, быстро сделала скрин, выставила его на одну часть рабочего стола, на второй набрала адрес вчерашнего торгового центра и… и, в общем, на их сайте вообще коллекции не выставлялись.
Но если мое предположение верно, то для начала нужно бы смотаться в морг. А уже затем к той, кто вчера так и не исправил свое свободное положение, за счет устранения соперницы. Но, если девушкой на видео была та, которую мы вчера обнаружили в торговом бутике Ивгены Женьер, то, спрашивается – а за каким дохлым тараканом, она вообще притащила к себе труп?!