– А кто… кто может? – спросила, запнувшись.
Эрих пожал плечами и ответил как само собой разумеющеюся:
– Первый, второй, третий, пятый и шестой. Сильнейшим был четвертый, после того как заполучил мою мать. Ненадолго. Не буду врать, мне было приятно его убивать. Руками. Но ты единственная, кому я рассказал, что стал его убийцей. Сохранишь в тайне?
– Да, – просто ответила я.
Эрих наклонился, и мягко коснулся моих губ, причем… это было абсолютно физическое прикосновение.
– Отдохни, – посоветовал он. – Я буду рядом.
Протянув руку, я коснулась его лица, волос, щеки… понимаю, что это все в реальности, но ощущение ирреальности происходящего не покидает.
– Эрих, – скользя пальцами по краю его рубашки, позвала я, – а что с отрядом сержанта Догерти? Они выжили?
Архонт с сожалением посмотрел мне в глаза, и отрицательно покачал головой.
Затем произнес:
– Они залегли на дно, Мелани, в прямом смысле данного слова.
– В смысле на дно? – шепотом спросила я. – Как?
Погладив меня по щеке костяшками пальцев, он тихо ответил:
– Джангуа на самом деле покрыта морями и океанами. Только вместо воды – песок. Фауна в этих пескоемах агрессивна и масштабна по размерам. Я обнаружил нескольких особей длинной более двухсот метров в длину. Именно по этой причине местное население живет в скалистых территориях, и даже этот Женский Путь проложен там, куда обитателям песчаных морей не пробраться. Поэтому местные космопорты во-первых построены в проверенных местах. Во-вторых, постоянно контролируются, потому как… иногда местные ящеры прогрызают скалы и добираются до строений, и тогда… Так получается, что в одно далеко не прекрасное утро, на месте где еще вчера были деревни, уже сегодня есть только… песок.
Помолчал и холодно сообщил:
– Десантный отряд приземлился не в том месте и не в то время. Им просто не повезло, Мелани. Но останки кораблей и снаряжения местными охотниками за металлом были обнаружены, и находятся в одном из восточных племен. Багор ждет тебя там.
Я посмотрела на Эриха. Эрих не смотрел на меня, явно ожидая моего ответа и в то же время словно зная его. Вот только он не знал, что спрашивать я буду не о десантниках, а о нем.
– Значит, до того как я оказалась на Деране у тебя архонтовских способностей не было? – тихо спросила я.
Слегка удивленный взгляд и спокойный ответ:
– Нет, – он отрицательно покачал головой. – И не скажу, чтобы я о них грезил. Тайрем силен и без способностей своих архонтов, и я всю свою жизнь потратил на то, чтобы доказать это. Мне удалось настоять на необходимости постройки флота, увеличении количества армии, и все потому, что я искренне верил – способности это нестабильный, не поддающийся просчету и программированию, не надежный инструмент. Я был тем, кто внедрил в умы политической элиты Тайрема мысль о необходимости военной реформы. Я распланировал ее и реализовал, и я… был горд собой, Мелани. Я гордился тем, что даже без способностей, являюсь в большей мере архонтом, чем кто бы то ни было на Тайреме. И тут появляешься ты… Фантастический удар по всему моему мировоззрению, ценностям, морали, этике… в общем, лучше бы ты тогда, на Франциске, не целовала, а хорошенько бы мне врезала.
– Да я и врезала, – если уж честно.
– Надо было сильнее, – мрачно заметил Эрих.
А затем вдруг холодно посмотрел мне в глаза и спросил:
– Что здесь делает Багор?
Я промолчала, и вовсе отвела взгляд.
– Ты знаешь ответ, – продолжил архонт Дагрэй, – ты его знаешь. Причина в тебе, да, Мэл?
Можно было бы молчать и дальше, но я из десанта, мы редко играем в игры.
– Эрих, – и я спокойно посмотрела на него, – я не покину Джангуа. Я останусь здесь. Навсегда. И вовсе не жить.
Он вздрогнул как от удара.
Так словно удар нанесли в солнечное сплетение, причем жесткий и сильный удар, и Эрих несколько мгновений не мог сделать вздох.
– Прости, – прошептала, пока он смотрел на меня так, словно речь шла не о моей, а о его смерти и даже больше – о гибели всего, что было ему дорого вообще и в частности. – Прости, но я достаточно умна, чтобы не понять, что ждет меня дальше. Как сказал Удав, до момента вступления в игру Ирдэрана Нельсвера был еще какой-то шанс, но теперь… Говоря откровенно, я готова была переспать с тобой. До твоего идиотского обмена интима на сейр – я реально хотела этого. Да и после… хотелось бы гордо тебя послать, но… ты мне… Ты для меня… В общем, не важно. Суть в том, что я могла бы быть с тобой, но не с другими архонтами. Я скорее себе вены выгрызу, чем буду с кем-то по принуждению. Я из десанта, понимаешь, Эрих, у нас это вопрос чести, и не какой-то там девичьей, а воинской. Это первое. И второе…
Мне сложно было это произнеси, но я все же произнесла:
– Эрих, ты безумно опасен. А значит, тебя гарантированно убьют. Так вот, можешь считать меня подлой, гнусной и вообще сволочью, но я предпочитаю умереть до того, как в этом мире не станет тебя.
Его непередаваемый взгляд. Мое непередаваемое чувство любования им…
Мне не стоило лететь на Франциску.
Ему не стоило подыгрывать мне и оказываться в моей ловушке.
Лучше бы мы не встречались.
Никогда.
– Расскажу тебе кое-что, – тихо сказал Эрих, нежно касаясь моих волос. – Считается, что все архонты Тайрема связаны между собой. Мы чувствуем друг друга, практически всегда. Мы безошибочно можем определить место положения друг друга, и это не требует каких либо энергетических затрат – просто ощущение и все. Как чувство времени – оно присутствует внутри, но ты можешь на нем концентрироваться, а можешь игнорировать, в любом случае – оно есть.
Он тяжело вздохнул, и продолжил:
– У нас нет чувств в том понимании, в котором воспринимаешь их, к примеру, ты. Эмоции, желания, потребности – для нас несущественны особо. Мы можем игнорировать их, еще мы можем игнорировать голод, и до определенного уровня игнорируем необходимость дышать. Да, в некотором роде мы опаснее, чем ваш знаменитый черный танаргский стринг, как минимум по той причине, что способны перемещаться в космосе без защиты и скафандра.
– Это невозможно, – прошептала я.
– Для нас – возможно, – констатировал он.
На этом я, кажется, перестала дышать.
– Хорошие преимущества, да? – насмешливо поинтересовался Эрих. И вдруг став совершенно серьезным, добавил: – Они – мизер по сравнению с теми, что получает архонт, благодаря усилителю.
И он весьма выразительно посмотрел на меня.
Судорожно сглотнув, тихо спросила:
– Я – усилитель?
Эрих молча кивнул.
– Это что-то генетическое? – нервно спросила я. – Врожденное? Какая-то аномалия?
Отрицательно покачав головой, Дагрэй ответил:
– Нет, Мелани, это чувства. Мои к тебе.
Твою мать, я запуталась.
– Хорошо, – смирилась с услышанным, – тогда причем тут другие архонты?
Взяв мою руку, Эрих поднес ладонь к губам, нежно поцеловал мои дрогнувшие пальцы, затем прижал мою руку к своему сердцу и ответил:
– Архонты связаны между собой, Мелани. Мои чувства, мое желание, мою потребность в тебе – они ощущают. Не так ярко, не столь остро, не настолько жадно, но ощущают. Именно поэтому, ты усилитель не только для меня, но и для них.
Я почти вообще дышать перестала, а Эрих продолжил:
– Если ты умрешь – тогда погибну я, но и только. Остальные архонты останутся на текущем, существенно поднятом моими чувствами к тебе, уровне.
Резко выдохнув, я не менее резко высказалась:
– Долбанный викрианский глист!
– Ну, в чем-то я с тобой согласен, – улыбнулся Дагрэй.
Но мне уже было не до выражений эмоций, мне нужно было знать, что делать дальше.
– А если я останусь жива, я продолжу быть усилителем?
– Только для меня, – глядя в мои глаза, ответил Эрих.
Я могла бы усомниться в сказанном, но Дагрэй сам пояснил суть происходящего:
– Они уже получили свой максимум, в дальнейшем все будет зависеть от того, с кем останется усилитель, поэтому Тайрем и выступил против своего вечного союзника – Танарга. Потому как ставки очень высоки, Мелани. Ты видела, на что я способен, но это мизер. То, с чем остальные архонты рождаются, и чем учатся управлять с самых ранних лет. А я… Не хотел всего этого. Помнишь мой измененный голос, от которого у тебя начался приступ паники? У нас это называется «Зов». Я не владел им раньше. Да и в целом никогда не хотел владеть, меня и громкоговорители всегда устраивали.
– Меня тоже, – поделилась собственными мыслями.
Мы помолчали в тишине Женского пути, и я спросила:
– Эрих, но если ты никогда не хотел способностей архонта, зачем тогда… Зачем, короче?
И тут Дагрей прорычал практически:
– А нахрена ты на Деран сунулась?!
Откинул голову назад, тяжело вздохнул и, подавив гнев, устало признался:
– Я испугался, Мелани. Я в жизни такого ужаса не испытывал. Даже когда мне угрожали. Даже когда жизнь была не просто под вопросом, скорее хуже. Даже когда бой бывал неравен до обидного. Я знал, что такое страх, но я не знал, что страх может быть ТАКИМ.
– Нашел за кого бояться, – фыркнула я.
Эрих молча посмотрел мне в глаза и тихо произнес:
– «Dastanaa»…
Я почувствовала, что краснею. Просто краснею, под его проницательным, все понимающим взглядом.
– «Не умирай. Пожалуйста, только не умирай» – это были твои мысли, Мелани, – тихо сказал Эрих. – Я услышал их. И я остался жив, потому что услышал тебя. Я заставил себя выжить, потому что иначе, тебе было бы больно… и я, наконец, это понял.
Что ж, здесь и сейчас, я могла бы признаться… что тоже это поняла. Поняла, что мне больно без него. Поняла, что мне больно за него. Поняла, что мне будет больно, когда его не станет. А его не станет, и мне это точно известно.
Впрочем…
– Так значит, ты никого из политиков не убивал? – спросила я, решительно перемещаясь из положения «лежа», в положение «сидя».
– Мелани, этого я не говорил, – очень мягко произнес Эрих.