е отказа слугам придется вас обыскать.
Мы стояли во дворе, таком широком и просторном. Повсюду было дохрена дворцов, окруженных стенами пониже той, которая отрезала весь этот дворцовый комплекс от мира, и тишина такая под палящим солнцем. И нервы мои, которые сдавать начали.
И находчивость, которая сдаваться не собиралась.
- Короче так, - доставая сейр и набирая «папочку», сказала я, - начнем с того, что меня зовут Мелания Олидрад. Закончим тем, что средства связи я отдам лишь после того, как на это согласится моя семья.
И едва на том конце ответили, быстро высказала на танаргском:
- Отец, меня изолируют от внешнего мира на территории правящего дворца, я…
Тут у меня сейр отобрали. Кажется, я поняла для чего тут наложницы - они что-то типа отряда быстрого реагирования. То есть пока до слегка урезанных местами мужиков дойдет ситуация, они уже действуют. Сейры у нас отобрали. Оружие тоже. У Блонди отобрали даже сиськи, и это уже было совсем обидно.
Потом нас отнесли, так как идти мы отказывались, во дворец этой самой вдовствующей правительницы.
Потом заявился какой-то мужик в странной шапочке с крылышками, замерил пульс у Блонди и сказал, что она женщина с пониженной социальной ответственностью, и поимели ее мужиков за двести. За что был бит мной, и я с него не слезла, пока он не согласился изменить показания на «Блондя поимела мужиков по полной».
Мой пульс этот мужик проверять отказался, так что привели другого.
Второй был пошире в объемах, особенно в районе живота, и вот он взяв мою руку, огласил главный предмет насмешек Удава.
- Девственница.
От этого слова ожидаемо перекосило меня, и неожиданно перекосило вдовствующую повелительницу.
- Вы… уверены? - дрогнувшим голосом вопросила она.
Мужик был уверен, и предложил продемонстрировать все, так сказать на месте, даже полез трогать мою юбку. Был бит. Мной. И Блондей, которая тоже уже как-то не в настроении была.
Но не только у нас настроение испортилось - вдовствующая повелительница и та по мужику вдарила своей идеальной туфелькой и позвала следующего.
А потом следующего.
И еще следующего.
И еще какого-то.
Не знаю, откуда они их всех набрали, но в итоге на правой руке запястье у меня от массовых проверок вспухло, пришлось отдавать на растерзание левую руку.
Короче в итоге о том, что я девственница знали все. Вообще все. Абсолютно все!
И больше всего это выбесило вдовствующую повелительницу, которая запинала бы последнего целителя до полусмерти, если бы не распахнувшаяся от удара дверь и громогласный возглас:
- Доченька!
Я охренела сходу.
Нет, ну я все понимаю, но еще бы у меня гаракхай в матерях не водились. А это была именно гаракхай, причем звали ее Гвен, она у меня прикрытием в САПОГе была, и на свадьбе была сначала в роли представителя войск МПН, а потом в качестве представительницы войск МПЖ. В общем, короче, они мне, походу, прислали моральную поддержку.
- Мммама, - проблеяла я, осознавая как сильно попала.
Нахрена я вообще с «отцом» связывалась?! Дурость неимоверная.
- Деточка моя! - гаракхай, в шикарном пышном палом платье, которое затмило наряд вдовствующей повелительницы сходу, кинулась ко мне, технично раскидывая ринувшихся было ей наперерез наложниц, служанок и евнухов.
Мы с Блондей просто сели. Молча. И я не знаю, о чем думала она, но я вот думала о том, что не зря нам на всех курсах выживания советовали при виде гаракхай просто тупо молча валить. Эта раскидала всех! Вообще всех!
После чего сгребла меня с кровати, прижала к своей плоской разукрашенной золотыми узорами груди, и прошипела в самое мое ухо:
- Падла гаэрская, мне из-за тебя пришлось выйти замуж!
А, то есть не мне одной херово?
- Мамочка! - возопила я, обнимая ходячую машину для убийств.
Ходячая машина для убийств тихо спросила:
- Можно я тут кого-нибудь аккуратненько урою?
- Конечно, - просияла я, отстраняясь. - И скажи, пусть они Блонде сиськи вернут, а то отобрали, понимаешь, самое сокровенное.
Дальше все было почти прозаично – моя маман пошла выяснять отношения с моей наставницей по брачному обряду. Первая высокомерно высказывалась, вторая высокомерно отвечала. На стороне гаракхай была неимоверная выносливость и хладнокровность, на стороне второй воспитание, многолетнее ношение пыточных причесок на голове и тайремское упорство.
Мы с Блондей успели поспать, поесть, и снова немного вздремнуть, пока эти двое продолжали выяснять отношения.Отношения у них были высокие, должна признать – простоять вот так вот, поддерживая не самую приятную беседу на протяжении шести часов, это надо было уметь. Я вот лично так не умела. И Блондя не умела тоже. А местные служанки умели… это наталкивало на не самые приятные подозрения. Короче заподозрили мы неладное.
А потом Гвен, которая гаракхай, и которая теперь вроде как моя типа мать, раскланялась с вдовствующей повелительницей, приказала слугам свалить, закрыв за собой двери, и подвалила к нам с Блондей, еще не совсем проснувшимся.
Выглядела гаракхай не очень.
В принципе заметить, что дело не очень смогла только я, просто за время проведенное на Танарге я немного стала разбираться в гаракхай, и теперь мне уже не казалось что у них у всех одинаково безэмоциональные морды лиц, так что Блондя не поняла, почему я мгновенно помрачнела.
- Короче так, доча, - Гвен смерила меня злым взглядом, - почему твой мужик тебя сюда притащил мне понятно - сходу обезопасил тебя от всех остальных архонтов, ведь тут ни одного мужчины нет, и на территорию внутреннего дворца никто из полноценных представителей мужского пола не проникнет. Так что ты тут как в сейфе, причем сверхнадежном. Но если Дагрэй надеялся переиграть вдовствующую гадюку, то это он зря - она меня как малолетку уделала.
- Это как? - не поняла Блондя.
- К сожалению, не молча, - скривилась гаракхай.
Постояла, явно сдерживая ругательства, и сообщила итог многочасовых переговоров:
- Два часа - максимум, который я могу проводить с тобой в сутки. А время визитов - назначает вдовствующая повелительница. Отца и братьев к тебе не допустят. Мои… мать его пасынки, разместятся во внешнем дворце, меня же поселят во внутреннем, но… Дохлый викрианский глист! И она села на стул, сгорбив спину, и подперев подбородок кулаком.
- Я вышла замуж… Потрясающе! Я замужем, чтоб его! Нахрена ты сунулась на Тайрем, дура?
Это уже был вопрос ко мне.
Глава 6
Ну, пришлось признать:
- Эрих меня провел как идиотку последнюю.
- Да он всех провел! – психанула Гвен. - И тебя, и Танарг, а круче всех он провел вдовствующую повелительницу! У нее там нерв на морде защемило, когда она осознала насколько этот выродок ее поимел!
Прочистив горло, осторожно спросила:
- И насколько он ее… так сказать… эм?
- Поимел? - гаракхай мрачно воззрилась на меня. – Да по-полной, доча. Основательно и по-полной. Он ей вручил девственницу. Знаешь, что теперь будет со всем внутренним дворцом, если вдруг до свадебного обряда ты этой самой девственности лишишься?
- Что? - мне прямо вдруг как-то не по себе стало.
Гаракхай помолчала, сверля меня взглядом, и тихо ответила:
- Их убьют. Всех. Включая вдовствующую повелительницу и двенадцать ее дочерей, а так же других дам, находящихся на территории внутреннего дворца. Учитывая, что тут сейчас проходят обучение дочери практически всех домов… Вот и думай, за кого замуж собралась. Она запрокинула голову, посмотрела в потолок, и протянула:
- Этому ублюдку достаточно проникнуть сюда, радостно поиметь тебя уже физически и всей правящей верхушке Тайрема наступит конец. Основательный, кровавый и бесповоротный. Я бы поаплодировала, но не могу не признать, что проблему он решил потрясающе. Ты теперь под защитой всех тех, кто готовился заполучить тебя любой ценой. Любой, но не такой же. Дагрэй нашел самое безопасное место во вселенной, чтоб его. Пойду, напьюсь.
И она решительно встала, зашуршав тканью алого платья, которое имело штук десять нижних юбок.
А потом села, посмотрела на меня и спросила:
- Слушай, а ты ничего случаем не собиралась делать на Тайреме? Мстить там, кому-нибудь?
Честно созналась:
- Собиралась.
Гвен возоржала, вновь поднялась, и направившись к дверям, бросила через плечо:
- Значит, он и тебя поимел, девочка моя. Потому что, находясь ЗДЕСЬ, ты ничего не сможешь сделать.
И она взялась за ручку двери, но остановилась, обернулась и предупредила:
- Ничего не есть. Ничего не пить. Приду завтра. Не знаю во сколько, это, к сожалению, не мне решать.
На этом моя новообретенная мать ушла.
Блондя встала и пошла пинать стену кулаками.
А я мысленно позвала:
«Эрих!»
Ответом пришло очень даже ожидаемое:
«Прости».
Вот гад!
«Сссскотина!» - меня колотило от бешенства.
Скотина взял да и выдвинул тот еще аргумент:
«До брачной церемонии тебя пальцем никто не тронет. Никто, включая меня. Ты сможешь восстановиться, я управлять своей силой. Потерпи, пожалуйста».
Но, наверное, черта невозврата была пройдена.
«Слышать тебя не хочу», - и вся тяжесть произошедшего навалилась на меня гранитной плитой.
«Мелани…»
Я не ответила. Слышать его действительно не хотела больше. Достало это все.
«Любимая, шестой дом узнал о тебе то, что знать им не стоило. У меня не было другого выхода, потому что из-под земли, они бы тебя тоже достали».
«Да пошел ты!»
Пауза и убийственное:
«Твою злость и даже ненависть я выдержу. А твою гибель нет. Прости».
Я поняла, что сижу и реву только тогда, когда меня осторожно обняла за плечи Блондя. Так что окончательно я разревелась у нее на груди. В смысле на месте, где раньше была грудь. Короче все было настолько херово, что теперь у нас даже сисек не было.
- Мне очень жаль, - тихо сказала Блондя.